Раскрытие скрытого за завесой для сведущих в тайнах сердец

скачать книгу бесплатно

Аль-факр 'адам била вуджуд – «Нищета – небытие без существования».

Крайне сложно истолковать это высказывание, ведь не-сущее – вне толкований.

На первый взгляд кажется, что согласно этому афоризму нищета приравнивается к не-сущему, однако это не так, поскольку построения и трактовки Божьих святых не строятся на основах, которые не существуют в сущности. Здесь речь идёт не о «небытии сущности», а о «небытии того, что оскверняет сущность», но ведь все человеческие свойства – источник скверны; когда скверна удалена, достигается упразднение атрибутов (фана-йи сифат), что лишает подвергнувшегося этому упразднению того инструмента, с помощью которого он достигает – либо терпит неудачу в достижении своей конечной цели. При этом, если он не достиг сущности ('адам-и равиш ба-'айн), он может воспринимать это как упразднение сущности, что обрекает его на погибель.

Мне встречались философы-схоласты, которые, не сумев вникнуть в суть этого высказывания, насмехались над ним, называя его чепухой. Не лучше поступили и те псевдосуфии, которые своей трактовкой обратили его в нелепицу, свято веря в истинность своего толкования и не уловив, в чём здесь суть.

Обе стороны заблуждаются. Одна по невежеству отрицает истину, другая принимает неведение за состояние [совершенства]. Ныне выражения «небытие» ('адам) и «упразднённость» (фана) в устах суфиев указывают на исчезновение порицаемого средства (алат-и мазмум) и неодобряемого атрибута при поиске похвального атрибута; они не означают поиска отсутствующей сути ('адам-и ма'ни) с помощью наличных средств.

Дервишество при любой его трактовке есть нищета в метафорическом смысле, а среди всех второстепенных аспектов выделяется принцип запредельности. Божественные тайны являют себя и становятся достоянием дервиша; то, что он делает, видится ему как его дела, то, о чём он думает, он воспринимает как свои мысли.

Если же его деяния свободны от уз стяжательства (касб), тогда то, что он делает, более не совершается им самим. Теперь он является путём, а не путником. То есть дервиш – это средоточие, через которое нечто проходит, а не путник, который проходит куда-то по своей воле. Теперь он ничего не приближает и не гонит прочь от себя; всё, что оставляет в нём какой-то след, принадлежит сущности.

Я видел псевдосуфиев, празднословов (арбаб аль-лисан), чьё несовершенное понимание этого аспекта заставляло их отрицать существование сущности нищеты, а их нежелание обрести нищету как таковую подвигало их к отрицанию атрибутов её сущности. «Нищетой» и «чистотой» они именовали свой духовный уровень, на котором Истина и Реальность оставались для них недостижимыми.

Это выглядело как пестование своих причуд и отрицание всего иного.

Каждый из них в определённой степени был отделён «завесой» от нищеты, поскольку представления о суфизме (пиндар-и ин хадис) предполагают необходимость совершенствования духовного уровня, при этом конечной целью является стремление «усвоить» суфизм (тавалла-йи тухмат-и ин хадис), однако такое стремление присуще исключительно состоянию совершенствования. Поэтому у искателя нет иного выбора, кроме как двигаться по Пути, проходя «стоянки» и постигая их символический смысл, чтобы не оказаться неучем ('амми) среди избранных.

Те, кто не знаком с основами ('авам-и усул), лишены точки опоры в своём духовном продвижении, а те, кто не знаком со второстепенными вещами, могут опираться на знание основ.

Всё это я сообщил, чтобы подвигнуть тебя совершить это духовное странствие, возложив на себя исполнение всех требований Пути.

Далее, в главе о суфизме, я дам толкование отдельных принципов, аллегорий и мистических афоризмов этого религиозного толка. Я назову имена их святых и затем изложу доктрины суфийских шейхов. Далее придёт очередь описать заповеди, практики и законы суфизма. И, наконец, я опишу их правила поведения и значение «стоянок», чтобы тебе и всем читателям стал ясен их подлинный смысл.

Глава 3

О суфизме (тасаввуф)

Господь, Всемогущий и Славный, возвестил:

И слуги Милосердного лишь те,

Кто ходит по земле смиренно

И говорит невеждам: «Мир!» (Коран 25:63)

И Посланник возвестил:

Кто слышит суфиев (ахль ат-тасаввуф) и не присоединяет свой голос к их молитве – тот перед Господом предстанет среди небрежных.

Происхождение названия «суфий» многократно обсуждалось, на эту тему существует немало трудов. Одни полагают, что это название возникло оттого, что суфии носят одежды из шерсти (джама-и суф); другие выводят его из посылки, что суфии – в первых рядах (сафф-и авваль); третьи указывают на то, что суфии притязают на принадлежность к асхаб-и суффа[32 - Асхоб-и суффа – см. ахль-и суффа («обитатели навеса») в главе 9.], да будет с ними милость Божья!

Четвёртые выводят название «суфий» от сафа («чистота»).

Все эти объяснения далеки от строгих требований этимологии, однако в пользу каждого из них приводится много проницательных соображений.

Сафа (чистота) превозносится всеми, её противоположность – кадар.

Посланник – да будет с ним мир! – сказал: «Сафв [чистая часть, то есть лучшая] этого мира ушла, остаётся лишь его кадар [замутнённость]». А поскольку люди данного вероисповедания очистили свой нрав и поведение, жаждая избавиться от природной мути, то их и называют суфиями, и такое название религиозного толка есть имя собственное (аз асами-йи а'лам), к тому же достоинства суфиев слишком очевидны, как и результат их деятельности (му'амалат), поэтому не было особых причин доискиваться истоков их названия.

Однако в наше время Господь застил «завесой» суфизм и его приверженцев от большинства людей, сокрыв его таинства от их сердец. Поэтому одни воображают, что суфизм – это внешнее благочестие без внутреннего созерцания, другие – что это форма без сути и корней, так что остаётся согласиться с теми, кто глумится (ахль-и хазл), и с богословами ('улама), которые, различая лишь внешнее, осудили суфизм в целом, не посчитав за труд разобраться в том, что же он собой представляет на самом деле.

Обычные люди, слепо принимая это мнение, лишили своё сердце поиска внутренней чистоты, отбросив и древние заветы, и опыт сподвижников Пророка.

Воистину чистота есть свойство сиддика[33 - Цаддик («праведный» по-арамейски) – так называли аскетов и духовных адептов у манихеев. Арабская калька этого слова – сиддик («правдивый»); так часто называли суфиев.], если ты взыскуешь подлинного суфия, – ибо чистота (сдфа) имеет корень и ветви; её корень – отделённость сердца суфия от «иных» (агьяр), её ветви – освобождённость сердца от этого обманчивого мира. Таковы две черты, присущие величайшему сиддику, [халифу] Абу Бакру Абдаллаху ибн Аби Кухафа, да будет к нему милостив Господь. Он – предводитель (имам) всех, кто идёт по этому пути.

[Далее автор излагает, как после смерти Мухаммада, когда Умар грозился обезглавить любого, кто скажет, что Пророк умер, Абу Бакр вышел вперёд и воскликнул громким голосом:

– Кто почитает Мухаммада, скажите ему, что Мухаммад умер, а кто почитает Господа Мухаммада, скажите ему, что Он жив и не умрёт.]

Те, кто смотрел на Мухаммада глазами смертного, перестали почитать его, когда он ушёл из этого мира; для тех же, кто видел его оком реальности, его присутствие и отсутствие было одним и тем же, ибо и то и другое они относили к Господу и взирали не на частные перемены, которые происходили, а на Даятеля всех перемен; они чтили Мухаммада лишь в той мере, в которой Господь почтил его; в их сердцах не было привязанности ни к чему [кроме Бога]; они не обращали свои взоры на человеческое, ибо «кто зрит на людей – скудеет, а кто обращается к Богу – царствует» (ман назара ила'ль-хальк халак ва-ман раджа'а ила'ль-хакк малак).

И Абу Бакр показал, что его сердце было свободно от этого обманчивого мира, ибо он отринул всё своё богатство и своих слуг (маг вали), облёкся в одежду из шерсти (гилим) и пришёл к Посланнику. Тот спросил его, что он оставил своей семье. Абу Бакр ответил:

– Лишь Бога и Его Посланника.

Так ведут себя истинные суфии.

Я упоминал, что сафа (чистота) противоположна кадар (замутнённости), а кадар – одно из качеств человека. Истинный суфий – тот, кто оставляет нечистоту позади. Так, человеческая природа (башарийят) взяла верх в египтянках, когда они восторженно взирали на удивительную красоту Юсуфа [Иосифа], да будет с ним мир! Но затем это преобладание исчезло, их человеческая природа претерпела упразднение (ба-фана-йи башарийят), и они взирали на него, восклицая: «Это не [смертный] человек!» (Коран 12:31). Этим восклицанием на самом деле они выразили своё собственное состояние.

Поэтому шейхи этого Пути – да будет Господь милостив к ним! – говорили:

Лайса'-с-сафа мин сифат аль-башар ли'анна'ль-башар мадар ва'ль-мадар ла яхлу мин аль-кадар — «Чистота не входит в число человеческих качеств, ибо человек есть прах, а прах включает нечистоту, и человеку не ускользнуть от нечистоты». Поэтому чистота никак не затрагивается действиями человека (аф' аль), человеческая природа не может быть изжита посредством усилий. Качество чистоты не имеет отношения к действиям и состояниям, а название этого качества не связано с именами и наименованиями.

Чистота – принадлежность любящих [Бога], ведь они – словно солнце на безоблачном небе. Чистота – качество того, кто любит, ведь любящий исчез (фани) в своих атрибутах и живёт (баки): атрибутами своего Возлюбленного; по мнению мистиков, его «состояния» сходны с солнцем в ясный день.

Возлюбленного Божьего, Мухаммада, Избранника, спросили о состоянии Харисы. Он сказал:

'Абд наввара'ллах калбаху би'ль-иман – «Он человек, чьё сердце просветлено светом веры, его лицо сияет этим светом, как луна, он вылеплен Божественным светом».

Известный суфий говорит:

Дийя аш-шамс ва'ль-камар иза 'штарака намузадж мин сафа аль-хубб ва'т-таухид иза 'штабака – «Соединение света солнца и луны, когда они вместе, подобно чистоте Любви и Единения, когда они вместе».

Несомненно, свет солнца и луны меркнет перед светом Любви и Единения Всемогущего Господа, они несравнимы, хотя в этом мире нет света более ослепительного, чем свет этих двух светил.

Благодаря свету солнца и луны глаз лицезреет небосвод; сердце же (диль) лицезреет престол Божий ('арш) посредством света знания, единения и любви и, находясь в этом мире, видит мир иной.

Все шейхи этого Пути сходятся в том, что, когда человек вырывается из оков «стоянок» (макамат), избавляется от примеси «состояний» (ахваль), освобождается из юдоли перемен и распада и наделяется всеми похвальными качествами, он порывает со всеми свойствами. То есть он не находится в рабстве у тех или иных своих похвальных свойств, не принижая их, но и не становясь заносчивым. Его состояние укрыто от его ума, а его «момент» свободен от влияния его мыслей. Его пребывание (хузур) с Богом нескончаемо, а его существование не имеет причины. На этой ступени он становится упразднённым (фани) в этом мире и в следующем, а его отрешённость от человеческого делает его божественным (раббани). Золото и прах для него – одно и то же, и предписания, исполнение которых другим в тягость, ему теперь даются легко.

Далее следует история Харисы, который сказал, что его вера в Бога истинна.

Пророк спросил: «В чём суть твоей веры?»

Хариса ответил: «Я отсёк себя от этого мира и отвратился от него, так что его камни и золото, серебро и глина равны для меня. Ночи я проводил без сна, а дни – в жаждании узреть наяву Трон моего Господа, и людей в Раю, навещающих друг друга, и людей в аду, дерущихся друг с другом»[34 - Ятасара’ун. У [В.] – ята’аавн, а в примечании – ятасара’ун. На самом деле здесь ята’aвaвн – «лай» («брань») друг на друга. Ср. [Lisan, XIX, 343, 3].] [либо согласно другому варианту прочтения: «то и дело наскакивающих друг на друга»][35 - Ятагаварун. Таково прочтение в [J.]; в [I.] – ята’аварун; в [L.] – ята’авадун; в [В.] – ятагамазун, а в примечании – ятафавазун.].

Пророк на это сказал, повторив свои слова трижды: «Ты знаешь – так будь стоек!»

Суфиями называют – и называли раньше – совершенных святых и духовных адептов. Один из шейхов говорит:

Ман саффаху'ль-хубб фа-хува саф(ин) ва-ман саффаху'ль-ха-биб фа-хува суфий(ун) – «Кто очищен любовью – тот чистый, а кто растворился в Возлюбленном и утратил всё иное – тот суфий».

Слово «суфий» не имеет удовлетворительного объяснения, поскольку суфизм слишком возвышен, чтобы опускаться до толкования его названия. Происхождение одного от другого предполагает их сходство (муджанасат), а всё, что существует, противоположно чистоте (сафа), поэтому нелепо искать истоки суфизма в том, что противоположно ему.

Для самих суфиев понятие «суфизм» ясно как Божий день и не нуждается ни в каких объяснениях и отсылках. И так как понятие «суфий» не поддаётся объяснению, весь свет занимается его толкованиями, независимо от того, как относится к суфизму человек, занятый его изучением, – с пиететом или без.

Лучших из них называют суфиями, а тех, кто ещё не достиг их уровня, но стремится к нему, называют мутасаввиф, ибо слово тасаввуф имеет ту же грамматическую форму, что и тафа'ул, что означает «предпринимать усилия» (такаллуф)[36 - Примеры этого значения формы тофа’ул приводятся в [Wright’s Arabic Grammar, vol.I, р. 37, геmark b].]. Разница в значении и этимологии очевидна.

Чистота (сафа) – это святость с её знамениями и проявлениями (ривайят), а суфизм (тасаввуф) – безропотное подражание чистоте (хикайят ли'с-сафа била шикайят). Таким образом, чистота – это блистающая и проявленная идея, а суфизм – воспроизведение этой идеи. Его последователи на этой ступени бывают трёх видов: суфии, мутасаввиф и мустасвиф.

Суфий – тот, кто исчез для себя и жив Истиной; он выскользнул из тисков человеческих склонностей и реально обрёл [Бога].

Мутасаввиф – тот, кто стремится стать суфием с помощью самообуздания (муджахадат), что побуждает его исправлять своё поведение по образцу суфиев.

Мустасвиф – тот, кто подражает суфиям ради денег и достатка, власти и мирской выгоды, не имея знания этих двух[37 - Имеются в виду чистота (софа) и суфизм (тасаввуф).].

Поэтому было сказано: Аль-мустасвиф 'инда'с – суфийят ка'з-зубаб ва'-'инда гайрихим ка-'з-зи'аб — «Мустасвиф для суфиев презренней мухи, его поступки – элементарная жадность; для других он как волк, его речи – распущенность (би афсар), ибо он всего лишь жаждет куска мертвечины».

И потому суфий – это человек достижения цели (сахиб вусул), мутасаввиф – человек принципов (сахиб усул), а мустасвиф – наглец (сахиб фузул).

Тот, чья участь – единение, утрачивает всё конечное и предметное, обретая свой конец и достигая своей цели.

Тот, чья доля – принцип, утверждается в «состояниях» мистического Пути и ревностно предаётся его таинствам.

Тот же, чья судьба – излишества, остаётся лишённым всего [достойного], он усаживается у ворот внешних обрядов (расм) и тем самым заслоняет себя «завесой» от Реальности (ма'ни). Эта «завеса» делает для него незримым и единение, и принцип.

Шейхи этого религиозного толка дали множество проницательных определений суфизма, и мы приведём некоторые из них, если будет на то Божья воля, ибо все в руках Божьих.

Определение суфизма шейхами пути

Зу'н-Нун, египтянин, говорит: Ас-суфи иза натака бана нуткуху 'ан аль-хака'ик ва-ин сака-та натакат 'анху'ль-джаварих би-кат' аль-'ала'ик – «Суфий – тот, чей язык, когда он говорит, являет суть его состояния, то есть он не говорит ни о чём, чем бы он не являлся, а когда он молчит, его поведение передаёт его состояние, а его состояние свидетельствует, что он перерезал все мирские путы», то есть всё, что он говорит, исходит из первопричины, а всё, что он делает, есть чистая непривязанность к миру (таджрид). Когда он говорит, его речь – сама Истина, а когда молчит, его действия – сама «нищета» (факр).

Джунайд говорит:

Ат-тасаввуф на'т(ун) укима'ль-'абд фихи кила на'т(ун) ли-'ль-'абд ам ли-'ль-хакк факала на'т аль-хакк хакикат(ан) ва-на'т аль-'абд расм(ан) — «Суфизм – это атрибут, заключающий в себе истинное бытие человека».

Его спросили: «Это атрибут Бога или людей?»

Он ответил: «По сущности – Бога, по внешности – человека». То есть сущность этого атрибута заключает в себе упразднение человеческих свойств, что осуществимо благодаря извечности Божественных качеств, а это атрибут Бога. А внешняя сторона этого атрибута включает со стороны человека непрестанное самообуздание (муджахадат), и это непрестанное самообуздание есть атрибут человека.

Можно истолковать слова Джунайда иначе – в том смысле, что при подлинном единении (таухид), строго говоря, вообще нет человеческих атрибутов, ибо они непостоянны и, имея чисто внешний характер (расм), недолговечны, а всё исходит от Бога. Поэтому на самом деле это атрибуты Бога.

Так [поясним, что это значит], Бог повелевает Своим слугам поститься, и, когда они приступают к посту, Он именует их постниками (са'им), и номинально этот пост (савм) приписывается человеку, а реально – Богу.

И потому Господь сказал Своему Посланнику: Ас-савм ли ва-ана аджзи бихи — «Пост – Мой», ибо все Его деяния принадлежат Ему, и, когда люди приписывают что-то себе, эта отнесённость – внешняя, метафорическая, а не реальная.

И Абу'ль-Хасан Нури говорит:

Ат-тасаввуф тарку кулли хазз ли-'н-нафс – «Суфизм – это отказ от всех эгоистических удовольствий». Такой отказ бывает по форме и по сути. Например, если кто-то отказывается от удовольствия и находит удовольствие в этом отказе, это – формальный отказ; если же удовольствие покидает его, тогда оно упразднено, и далее можно говорить о подлинном созерцании (мушахадат). Таким образом, отказ от удовольствий – это свершение человека, а упразднение для человека удовольствия – это свершение Господа. Вершимое человеком формально и метафорично, вершимое Богом – реальность.

Высказывание [Нури] проливает свет на слова Джунайда, приведённые выше.

Абу'ль-Хасан Нури также говорит:

Ас-суфийят хуму 'ллазина сафат арвахухум фа-сару фи'с-сафф аль-авваль байна ядайи'ль-хакк – «Суфии – это те, чей дух освобождён от порчи человеческого, очищен от скверны плоти, избавлен от похотливости, так что они обрели покой с Господом в первых рядах, на высшей ступени, ускользнув от всего, кроме Него».

Он также говорит:

Ас-суфи аллази ла ямлик ва ла юмлак – «Суфий ничем не владеет, и ничто не владеет им».

Здесь описана суть упразднённости (фана), ибо тот, чьи свойства упразднены, не является ни обладающим, ни объектом обладания, поскольку об обладании можно говорить лишь применительно к тому, что существует.

Это означает, что суфию не принадлежат ни мирские блага, ни слава в мире ином, ибо он и сам-то себе не принадлежит.

Суфий воздерживается от желания властвовать над другими – чтобы у других не возникло желание властвовать над ним.

Высказывание отсылает к таинству суфиев, которое они называют «полная упразднённость» (фана-йи кулли). Если Бог даст, в надлежащем месте этого труда мы упомянем, для твоего сведения, о тех моментах, где впадают в ошибку, используя данное выражение.

Ибн аль-Джалла[38 - Так в [J.]. В лахорском издании – Ибн аль-Джалали, в [I.] – Ибн аль-Джуллаби; см. в наст. изд. главу 10, п. 34.] говорит:

Ат-тасаввуф хакикат(ун) ла расм лаху – «Суфизм – это сущность без формы» – ибо форма даётся человеку в соответствии с его поведением (му'амалат), тогда как сущность – принадлежность Господа. А так как суфизм состоит в отвращении от человеческого, он с необходимостью лишён формы.

И Абу Амр Димашки говорит:

Ат-тасаввуф ру'йят аль-кавн би-'айн ан-накс, бал гадд ат-тарф 'ан аль-кавн – «Суфизм – значит видеть несовершенство преходящего мира (а значит, человеческие атрибуты ещё имеют место), более того, затворить очи на преходящий мир (то есть человеческие атрибуты уже упразднены; ведь зрению доступно лишь преходящее, и, когда преходящее исчезает, зрение тоже исчезает)».

Если затворить очи на преходящий мир, то остаётся духовное зрение, то есть вместо обычного зрения обретается духозрение, опосредованное Господом.

Взирающий на преходящее ограничен самим собой, его действия исходят от него самого и реализуются им самим, он не способен отрешиться от самого себя. Соответственно этому всякий, кто видит себя, – несовершенен, и потому он затворяет очи и перестаёт взирать на себя.

Хотя смотрящий на себя и видит своё несовершенство, тем не менее его глаз является «завесой» и он заслонён своим зрением. Тот же, кто затворяет очи, – не заслонён в своей слепоте. Этим принципом руководствуются в Пути суфии-искатели и мистики (арбаб-и ма'ани),