скачать книгу бесплатно
Самое интересное при изучении иностранного языка ? выходить с ним в «мир», где происходит реальное общение. Турчанки для меня звучали слегка протяжно и гнусаво. Мужчины резко и не всегда понятно.
Со временем турецкий стал мне даже нравиться. Певучий, красивый, страстный. Пожалуй, это и есть залог успеха ? влюбиться в то, чем занимаешься, что изучаешь.
Если раньше турецкая речь казалась мне какой-то сбивчивым бурным потоком, то вскоре я стала слышать в ней знакомые слова, понимать целые предложения, фразы, отвечать без раздумий и волнения на обращенную ко мне речь. Это невероятный кайф осознавать, что ты можешь, у тебя получается. Не важно, что это: управление ракетой или грамматика турецкого.
Теперь я знаю, что красавчик-Таркан поет не «ой мама, шика дам», как это было у Киркорова в ремиксе. А «ойнама шыкыдым», что означает «не танцуй, пощелкивая пальцами». Ведь «шыкыдым» ? не что иное, как характерные восточные щелчки пальцами в танцах.
Но, черт с ним, с Тарканом и с его пальцами. Забегая вперед, скажу, что турецкий очень помог мне наладить контакт с будущей свекровью и всей родней. Не сразу, конечно. Сначала все отнеслись ко мне настороженно. Об этом я расскажу в главе про знакомство и свою первую поездку в Стамбул. Со временем все привыкли, перестали ждать от меня какого-то подвоха. Мы старались понять друг друга, иногда переспрашивая, задавая уточняющие вопросы. Турки искренне пытались объяснить мне все буквально на пальцах. Со временем я запоминала фразы, которые они используют в повседневной речи, их интонации, произношение.
Как я и ожидала, мое знание турецкого помогло мне завоевать уважение турецкой стороны, и они начали смотреть на меня другими глазами. И теперь, 15 лет спустя, для меня уже нет никаких барьеров в общении: мы сплетничаем со свекровью видеосвязи, рассказываем о том, что купили или приготовили. А она спокойно улыбается и время от времени грозит кулаком своему сыну, моему турку, мол, «обидишь ее, будешь иметь дело со мной!»
Знала бы я, что будет так, там в 2006, не так бы переживала о своем на тот момент не очень определенном будущем.
Серия 4. Арбайтен по-турецки
А пока мой сюжет не захороводил вас своими поворотами, расскажу-ка я про особенности работы в турецких компаниях. Ведь это тоже очень интересно. Тем более, в моей трудовой книжке целых турецких записи.
В 2006, как я писала, я впервые попала к туркам. Компания оказалась известная, как в самой Турции, так и за ее пределами. ENKA ? крупный строительный холдинг. Одно время он «гремел» в России, и турки построили здесь, у нас, много торговых центров, коммерческих зданий, жилых домов.
Загуглив ее название, я с удивлением обнаружила, что ENKA работала в Москве ещё при Советах. В восьмидесятых участвовала в реставрации и реконструкции Петровского пассажа и госпиталя для ветеранов Великой Отечественной, восстанавливала Белый дом в 1993-м, а позже ? Госдумы и Правительства России.
У нас в Липецке турки из ENKA строили торгово-развлекательный центр на окраине города. Это сейчас он стал частью нового микрорайона, а тогда наша стройплощадка одиноко маячила в поле. Туда ходила пара автобусов, а такси и вовсе не хотело приезжать: далеко, грязно, даже фонарей нет.
Попала я в эту компанию, как не странно, по объявлению в газете. Им требовался секретарь-переводчик со знанием английского. З/п по договоренности. График ненормированный. Я ужасно боялась всяких многоступенчатых собеседований с дурацкими вопросами, типа «кем вы видите себя через пять лет» и «насколько вы конфликтны».
Подобных вопросов не задали. И приняли меня на работу уже на следующий день после собеседования.
Как оно проходило? О, это очень интересно. Первым делом я попала в кабинет отдела кадров. Там хмурая кадровичка бегло просмотрела мои документы, задала пару вопросов о том, владею ли я языками и компьютером и передала меня в руки представителя кадров с турецкой стороны. Тот на ломаном русском также задал мне свои вопросы. Я терялась, даже немного робела и не знала, как себя вести. Он спросил, где училась, кто родители, есть ли жених. Проверяли, так сказать, на склонность к служебным романам, зная горячий нрав своих же работников. Последний этап собеседования был непосредственно с начальником, который проверил мои знания английского и попросил перевести какой-то технический текст. Все этапы проходили в один день. У стройкомпаний нет времени выбирать из сотни кандидатов и устраивать длинный конкурс на место. Проект то идет. Тогда я этого не знала и жутко переживала. Ведь это было первое собеседование в моей жизни.
Не знаю, почему ENKA выбрала именно меня, но уже вечером, когда я за чашкой чая рассказывала своим о странном собеседовании, на которое я попала, раздался телефонный звонок. На линии был тот самый турок из отдела кадров. Он, не представляясь, спросил у меня, когда я смогу выйти на работу и лучше, чтобы это было уже завтра. Я согласилась, не веря, что такое вообще может быть. Он говорил с акцентом, некоторые слова я просто не разобрала, поэтому некоторое время после звонка я все еще сомневалась, все ли верно я уловила или нет. Для подстраховки на следующий день в поле, где маячила одинокая стройка, меня отвез отец и дождался, чтобы я отзвонилась из кабинета. Я поняла верно. Меня взяли в ENKA, где и началась моя русско-турецкая история.
Наш офис, как и офисы многих строительных компаний, состоял из нескольких вагончиков, где размещались все сотрудники. Но не стоит представлять себе эти вагончики совершенно «убитыми» внутри и неприспособленными для офисной деятельности. Турки очень ценят комфорт, поэтому там все было по турецкому фен-шую: прилично, уютно и тепло.
Инженеры-турки сидели в своих кабинетах, где на стенах располагались чертежи и схемы. Бухгалтерия, состоявшая из русских женщин, заседала в своих. Деньгами в турецких компаниях занимается не только русский главбух. Там еще есть распорядитель по финансам и наличке, и он всегда турок. Он тщательно бдит, чтобы все было правильно, честно и справедливо, не разбираясь в российских нормах и, тем более, в 1С.
У каждого отдела установлен городской телефон. Везде полный набор недешевой офисной техники, добротная мебель. Мне кажется, не каждая русская «полевая» стройплощадка может позволить себе подобную роскошь.
Меня приняли на должность секретаря-переводчика, и я очень переживала, что мне придется еще приносить чай-кофе турецкому руководству. Но нет. В турецких компаниях есть специальная должность «чайджи» (в вольном переводе «чайщик» или тот, кто наливает чай). Это может быть, как женщина, так и мужчина, чья функция ? приносить горячие напитки по первому требованию, причем не только руководству, а любому из сотрудников.
В нашей компании этим занималась женщина. И вроде работа непыльная, хорошо оплачиваемая, на нее с радостью откликались претендентки. Думали, будут сидеть и пару раз в день приносить чай. Куда там! Турки пьют чай много и часто. Никаких пакетиков ? только заварка. Поэтому к концу рабочего дня у чайджи гудели ноги и голова от разрывавшегося без конца телефона, на который поступали звонки.
До чая турки капризны. Про заварку вместо пакетиков я уже сказала, но это еще не все. Чашки или стаканы должны быть абсолютно прозрачными и никаких отпечатков пальцев. Идеальная чистота. Ну, а прозрачность для того, чтобы видеть насыщенный цвет турецкого чая. Кстати, чай они любят крепкий и горячий, чтобы обжигал язык. Поэтому чайджи приходилось постоянно кипятить воду, заваривать крупные чайные листья несколько раз в день и носить-носить-носить «заказы» по кабинетам. И, конечно, порой выслушивать от привередливых турок претензии по поводу температуры и насыщенности чая. На этой должности «выживали» не многие.
Ни один турецкий строительный объект не обходится без собственной столовой. Блюда, как правило, турецкие. Но нет, не кебабы, конечно, и не пахлава. Много фасоли, других бобовых. Обязательно булгур, часто рис с мелкой вермишелью и горошком, мясо: курица или говядина. Крайне редко рыба. Обязательно салат из капусты с морковью. Супы, но на турецкий манер. Никаких борщей: в основном густые похлебки тоже из бобовых, щедро сдобренные острыми приправами.
Бывали и сладости. Снова не пахлава. Нам предлагали одну из популярных турецких сладостей ? «сютляч». Холодная рисовая сладкая каша, посыпанная корицей, иногда кокосом.
Шеф-повар, как правило, турок или выходец из восточных стран. В нашем случае на стройке не готовили, а заказывали еду у местного уроженца Турции, который держал свою собственную кухню и зарабатывал одно время тем, что кормил стройплощадки.
Работники столовой, как правило, русские. График 12-ти часовой, как и у всех работников турецких компаний. Там не захалявишь. Перекуры или чаепития не поощряются. При этом неплохо платят.
По праздникам турки угощали нас шашлыком и пловом. Делали его прямо на стройплощадке: отдельно для рабочих, отдельно для офисных. Про отношения на рабочем месте я уже писала, они под запретом. Но случаи, как говорится, бывали. Среди моих знакомых есть несколько пар, история которых тоже завязалась однажды как служебный роман. Кто-то расстался, кто-то уехал вместе в Турцию, кто-то, как и мы, остался в России.
Я же от турок хотела карьерного роста до встречи со своим избранником. Но единственное, что они могли предложить мне на тот момент – это колесить с ними по городам, переходя с объекта на объект. График, как я уже говорила, непростой, выходной раз в две недели. Долго бы я так выдержала, не знаю. Проверять не стала, поэтому моя история с турецкими компаниями закончилась через несколько лет после знакомства.
После ENKA я работала в других менее известных турецких компаниях. Условия плюс минус одинаковые. Зарплата хорошая и официальная. Никаких «конвертов».
Наши профессиональные отношения с турками официально закончились в 2008, когда меня в прямом смысле обвинили в сливе информации в Стамбульский головной офис о ситуации в компании и денежных махинациях руководства.
Я была ошарашена и разбита. К слову, о наличии каких-то махинаций я узнала в момент самого обвинения. Турки недоверчивы, порой излишне подозрительны. Точнее сказать, они верят своим. Они уверены, что турок турка или мусульманин мусульманина не предаст. Поэтому подозрения пали, в первую очередь, на меня, правую руку турецкого начальника.
Я понятия не имела, что вообще происходит «за кулисами». Но осознавала одно: кто-то, чтобы выйти сухим из воды, перевел стрелки на меня. Я так и не узнала, кто это.
Ситуация осложнялась тем, что нашей фирмой заинтересовались органы. И в один прекрасный день в офис ворвались люди в масках. Нас допросили. Мне, как человеку, никак не связанному с бухгалтерией, сказать было нечего. Я лишь недоумевала и плакала. Потом состоялся разговор с турецким начальником, который и предъявил мне обвинение по факту слива важной информации. А я, в силу возраста, не знала, что делать. Только оправдывалась и не могла поверить, что это происходит со мной.
Через пару месяцев, когда дела фирмы заморозили и нам перестали выплачивать зарплату, я написала заявление по собственному. Меня отпустили, начальник как раз отсиживался в Турции, а его обязанности исполнял русский главбух.
Потом еще несколько лет подряд я встречалась с турками на предприятиях Липецкой области. У нас там целая экономическая зона. И даже подрабатывала переводчиком для турецких делегаций.
В работе они очень аккуратны и даже педантичны. Все должно быть строго на своих местах. Видели бы вы рабочие столы турецких сотрудников. Идеальная чистота в отличие от того, что творилось порой на наших, русских. Они очень разговорчивы и не оставят вас в покое до тех пор, пока не расскажут все, что накопилось за день. Любят посплетничать. И это я о мужчинах. Ведь во всех компаниях, где я работала, женщин-турчанок не было.
Начальники любят посудачить о личном. Субординация, конечно, есть. Общение исключительно на «вы» и очень вежливое. Но бывали и случаи, когда они просили организовать встречу с кем-то из русских девушек, с которыми они, не зная русского, знакомились где-то вне офиса. Приходилось звонить, договариваться о встрече, выслушивать капризы некоторых. Это раздражало. Функции «сутенерши» выполнять не хотелось. Тем более, потом в случае ссоры с русской пассией, девушка названивала мне, той, что и организовала накануне встречу. Я выслушивала, отшучивалась, иногда врала, чтобы просто отстали. Не хватало мне тогда духа послать несчастную куда подальше и забыть о ней навсегда.
Однажды в одной из турецких компаний начальник попросил меня встретить из аэропорта его супругу с детьми. Госпожа Илькай, добродушная болтушка с длинными светлыми волосами и вечно сияющей улыбкой, с первого дня прониклась ко мне особой симпатией. Она захаживала в офис каждый день, и мой босс всячески поощрял наше с ней общение. Иногда отпускал раньше с работы, чтобы супруге не было скучно одной в незнакомом городе, и я помогла скоротать ей вечер. Я более-менее говорила по-турецки (с момента начала изучения прошло 3 года), поэтому мы быстро поладили.
Иногда супруга босса приглашала меня к ним домой приготовить что-то вместе, поболтать и скрасить ее пребывание в России. Мне казалось, это чем-то почетным, поэтому я никогда не отказывалась.
В целом с турками работать комфортно, но нервно. Они вспыльчивы, часто меняют свое мнение, забывая об этом, обидчивы и иногда злопамятны. С ними лучше держать свои границы и тогда проблем не возникнет. Лишняя улыбка или другие знаки расположения могут быть истолкованы неверно и восприняты как сигнал к активным действиям. Есть требования и к внешнему виду. В паранджу русских работников никто не одевал. Но в глубоким декольте или в короткой юбке на работу лучше не ходить. Я лично предпочитала являться на стройку в джинсах и однажды, прикупив себе красно-черные колготки с первой зарплаты и явившись в них на работу, получила замечание от начальника. Его основной посыл был о том, чтобы я не отвлекала стройку своими ногами и облачилась во что-то менее привлекательное. Так «дольчики», как их тогда называли, ушли на несколько лет из моей жизни, а потом и вовсе вышли из моды.
В моей профессиональной жизни было множество курьезных случаев, связанных с турками и работой с ними. Всех не рассказать. Но одним все-таки поделюсь с вами. Он стоит того.
Эти дни
? Юль, зайди в медпункт, там помощь твоя нужна! ? в дверном проеме появляется кудрявая голова бухгалтерши Светланы.
? На кой я в медпункте то? Клизму тому весёлому крановщику с усами ставить будем? ? кутаюсь в меховую жилетку и прячу руки под стол.
Мы со Светой работаем в соседних комнатах строительного вагончика с лета. А уже зима и никто не подозревал, что в декабре здесь будет ой как не сладко. Выходить никуда не хочется, я засовываю ноги под старый металлический обогреватель.
? Ну че ты снова ржешь, Юль. Дело там, доктор зовёт, сходи, ? Света усердно дышит на руки и скрывается за дверью.
Не хотя выхожу из кабинета и спускаюсь на первый этаж по скрипучей и ржавой лестнице. Прохожу по пустому холодному коридору и заворачиваю в медпункт.
В комнате, оборудованной под кабинет доктора, двое: смешливая пухлая врачиха Катя и девушка, имени которой я не знаю. На вид лет 16, чёрные блестящие волосы, такие же темные глаза. Они о чем-то разговаривают, точнее пытаются.
? Давай я тебе медленно скажу! Когда последний раз были эти дни??
? Катя говорит громко, словно девушка глухая, но заметив меня, оборачивается и показывает жестом на стул рядом с ней. ? Юль, она не бельме, дочка нашего инженера, помоги, а!
? Турчанка? – спрашиваю я, словно у инженера турка может быть дочка какой-то другой национальности. Катя кивает.
? Ахмет сказал, живот у неё болит. Пытаюсь выяснить причины. Садись, переводи!
? Кать, я два слова по-турецки и пару песен. В медицине я ноль, ? открещиваюсь я, собираясь выходить из кабинета.
? Юля, не беси меня, нас сейчас всех поувольняют. У тебя на двери что написано? Переводчик, так давай переводи и поживее, ? Катя строго смотрит на меня, и я уже сама начинаю бояться клизмы, о которой шутила двумя минутами раньше.
Турецкий я только начала учить, специальных слов пока не знаю. Говорю по-английски.
? Ду ю спик инглиш? ? с надеждой я спрашиваю турчанку.
? Ноу! – виновато отвечает она и продолжает дальше на своём. Ее речь сливается для меня в бурный поток, из которого я не могу вычленить ничего, что может помочь делу.
Вспоминаю, что в универе нас учили. Забыл или не знаешь слово, объясняй, как можешь, хоть жестами, хоть схемами на бумаге. «Эти дни» рисовать на бумаге я почему-то постеснялась. Возможно, дело пошло бы быстрее. Вспомнила игру «Крокодил» и решила объяснять по слову.
? Ок! Сен ( по-турецки «ты»). ? показываю пальцем на девушку, имя которой я забыла спросить. ? Сен из кыз ( девушка), ? смешивая турецкий и английский говорю я.
Турчанка кивает.
? Эвет, бен кызым, адым Дерья, ? бодро отвечает она.
? Ее кажется Дерья зовут, ? обращаюсь я к доктору, гордая за свой первый успех.
? Доброе утро! Это я и сама знаю давно, ? недовольно отвечает Катя, показывая ее имя на бумажке. ? Ты ее про эти дела спроси.
? Блин, Кать, а много там еще симптомов будет, потому что это походу надолго, ? мне хочется уйти и я с мольбой смотрю на Катю.
Через минут тридцать мы с румяной врачихой пьем чай в местной столовке с овсяными печеньями и давимся от смеха.
? Блин, ну как она испугалась батю-то, ? шепчет Катя. ? Аж на русском заговорила после этих твоих кульбитов из театра импровизации.
Ну да, я решила показать все на себе очень театрально. Я размахивала руками, округляла живот и глаза, изображая беременную. Турчанка хихикала и отрицательно крутила головой. Когда в дверном проеме показалась и скрылась голова с низкой и суровой ниткой бровей ее «бати», она притихла. Достала из-за пазухи русско-турецкий разговорник и мы поняли, что происходит.
Теперь начался ее театр импровизации. Отец привёз дочь в Россию, но очень боялся, что она встретит русского «проходимца» и у них случится любовь. Поэтому никуда от себя ее не отпускает. Но и это не помешало симпатичной турчанке познакомиться с русским инженером Александром прямо у нас на работе.
? СашЯ, СашЯ, эвет, – радостно кивает она, когда мы наконец понимаем суть дела.
Живот она «выдумала», чтобы улизнуть от отца по середине рабочего дня и трындеть с инженером по смскам.
Что было дальше? Этого мы не знаем. Может, «ашк» (любовь), а, может, и что покруче. Свою часть дела мы выполнили. Врач успокоила отца, что ничего криминального не происходит и связи с «этими днями» и их отсутствием или наличием нет. Что девочке надо отдохнуть, а не шастать по холодным строительным вагончикам. Что правда – то правда.
А как называются по-турецки «эти дни» я все-таки в тот день узнала и помню до сих пор. Да и сейчас думаю, что будь в то время онлайн переводчики типа гугла, дело бы пошло быстрее.
Но этого ничего не было, шёл 2007 год, где спасала только находчивость, немного импровизации и пара страниц разговорника.
Таких историй с работы, связанных с турками и турецким, у меня масса. Но ограничусь одной, чтобы продолжить свое повествование, ради которого мы с вами здесь и собрались.
Серия 5. Зачем турку русский?
Действительно, зачем? Для тех, кто живет в Турции и женился на русской, возможно, и не нужен. Такой турок будет знать пару фраз, что-то из сленга. На том все.
Есть те, кто работает в России в турецких компаниях. Не все специально учат русский, но в процессе работы он запоминается сам и становится очень хорошим бонусом к резюме. Таких турков охотнее берут в новый проект.
Ну и те, которые по каким-то причинам живут с русской женой или сами по себе в России. Им то, как никому другому нужен русский для решения любых насущных вопросов, для поиска работы не в турецких компаниях, для общения. В общем, для жизни. Мой турок, как вы поняли, относился ко второй группе, плавно перетекающей в третью. Он не планировал задерживаться в России надолго, если бы не я.
Как любит теперь шутить мой муж – «ты первая русская женщина, которая силой удерживает турка в России».
В самом начале наших отношений он весьма посредственно говорил по-русски. Мы общались на смеси языков и это прокатывало до определенного момента – решения остаться в России. Я искренне хотела, чтобы он смог адаптироваться на все 100%: сам мог писать заявления, общаться с другими людьми, кроме меня, чувствовать себя уверенно.
Плюс я хотела себя чувствовать с ним на равных, его любимой женщиной, а не строгой училкой или, чего доброго, мамой! Без свободного владения языком, мне казалось, что это невозможно. И в этом есть доля правды. Я уже писала в главе про турецкий, что «без языка» вы даже поругаться не можете нормально и конструктивно. Выбираете слова, что-то упрощаете. Прямо, как в общении с ребенком. Это очень напрягает.
На какое-то время мы забросили взаимные уроки по русскому-турецкому, с которых и началось наше общение. Но их пришлось возобновить, когда мы перешли к этапу «притирки» друг к другу и решению совместных проблем.
Его погружение в тонкости русского языка и культуры, я не забуду никогда. Мне будет проще это проиллюстрировать зарисовкой, которая, возможно, когда-нибудь станет основой для моего личного стендапа. Представьте письменный стол с зажженной настольной лампой. За столом сидит бородач и выводит в тетради какие-то фразы.
«Ручка, он мой», – диктует сам себе он.
«Да почему «мой» то, когда «моя»?» – спрашиваю я, еле сдерживая раздражение. 100 раз объясняла, а он за свое.
«Мой», потому что я мужчина, – объясняет с умным видом он. – А ты женщина, поэтому ты скажешь «ручка моя». Логично?»
«В принципе логично, но неправильно», – отвечаю я и в очередной раз пускаюсь в объяснения про согласование родов и падежей в русском языке. А это, поверьте, не просто.
Я лингвист, изучала в университете английский и немецкий. Русский мой родной, но вот парадокс: объяснить многие правила на смеси английского, русского и турецкого, да ещё и простыми словами иногда очень сложно. В некоторых случаях, да что там, в 90%, на вопрос «почему так», приходилось говорить «потому! просто запомни!» Что ж, грешна!
