banner banner banner
Дочь погибших альпинистов
Дочь погибших альпинистов
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Дочь погибших альпинистов

скачать книгу бесплатно


– Девочки обедают, они живут рядом. Марина, хотите чай, кофе?

– Нет, спасибо. Лучше – к делу.

– А вы, собственно, по какому делу, Марина? Мне звонили с кафедры, но я не понял, что вы ищете.

– Я собираю материал для книги о погибших альпинистах.

– Книгу пишете? А я-то надеялся, что вы хотите в горы поехать. Москвичей обычно привлекает наш Алтай. Я бы вам организовал экспедицию в любой район мира. Как говорится, «раскатал губу», – он улыбнулся уже иронично. – Но кто конкретно вас интересует из альпинистов?

– Безрыбкины. Вы их помните?

– Безрыбкиных? Помню, конечно. Но ведь это было так давно… Какой же год?

– Семьдесят седьмой.

– Да, спасибо. Мы тогда сделали пик Ленина, вернее сказать – совершили восхождение. А Вася и Света погибли на Короне, на спуске. Прошло уже тридцать два года…

– Значит, Степан Геннадьевич, вы – автор этой статьи? – Марина развернула и положила на столик ксерокопию.

– Нет, что вы, Марина, это преувеличение.

– Но здесь написано «С. Кординов». Это был другой человек из «Буревестника»?

– Нет, я один был такой в «Буревестнике», председатель федерации альпинизма. Просто со мной в одной группе учился такой Женька Терпугов, он очень хотел стать журналистом, даже поступил на заочное в какой-то литературный институт. И все время статейки писал: то про студентов, то про альпинистов. Его понемногу печатали. Он уже стал своим в нашей местной «Вечерке». А «Комсомолка» – это была его мечта. А тут – Безрыбкины разбились. Жалко было ребят. Я речь написал на поминки, мы секцией институтской собирались, а Женька Терпугов увидел мои тезисы и говорит, давай сделаем статью в «Комсомольскую правду». Он альпинистом был только начинающим, всего раза два в альплагерь съездил, больше – за компанию, но сочинял здорово. Он так все расписал и приукрасил, такие слова нашел про горы, про одержимость, про судьбу, что я даже подписывать не соглашался.

– Почему? – Уточнила Марина. Ей самой в статье о погибших альпинистах показались неуместными похвалы в адрес этого вида спорта, что-то вроде агрессивной рекламы.

– Потому что чересчур красиво. Как говорится, слишком хорошо – тоже нехорошо. Но у Женьки был резон: ты – мастер спорта, тебя напечатают, а я – третьеразрядник. Зато вся страна прочитает про Безрыбкиных.

– А гонорар?

– Пополам поделили, не так уж много было денег. Удивительно, что еще у кого-то сохранилась эта газета. А что, книги ещё кто-то покупает, читает?

– После кризиса восьмого года всё упало, но сейчас некоторый подъем прослеживается.

– Да, турбизнес тоже не сразу оживился. Многие фирмы утонули. Я пересидел за счет дешевой рабсилы. Студентам засчитывается практика, а я имею гидов-проводников и офисных менеджеров. Девушки настоящий кастинг проходят: и умные, и вежливые, и привлекательные, даже цвет глаз и волос подбираю. Но путешествия всегда будут притягательны. А книги? Молодёжь, по моим наблюдениям, вообще не выходит из чатов. Вот вы, например, читали Ремарка?

– Конечно. «Три товарища», «Триумфальная арка».

– Действительно читали. Не ожидал даже.

Неподдельное удивление Кординова возмутило Марину. Она невольно выпрямилась и вскинула голову:

– Эрих Мария Ремарк входит в университетский курс.

– Так вы, наверное, в МГУ учитесь? Тогда с вами всё ясно. А я своих студенток-практиканток спрашиваю – ни одна не слышала. Ну, если вы писатель с университетским образованием, то вам нельзя допускать дурацких ошибок из-за своей некомпетентности в альпинизме. Может, в порядке ознакомления, свозим вас на Алтай? Совершите хоть одно восхождение в жизни – будете понимать, как надо писать об этом, – он опять улыбнулся своей обаятельной улыбкой.

– Простите, нет. Сроки поджимают. Спасибо, конечно, за причисление к студенческой молодёжи, но я уже десять лет, как работаю. – Марина тоже умела обаятельно улыбаться. – Я в Новосибирске с семьей отдыхаю в гостях у родственников. Всё уже по дням распланировано. Пожалуйста, просто расскажите что-нибудь помимо этой статьи.

– Ну, в память о Безрыбкиных я вам сейчас целую лекцию прочитаю о советском альпинизме.

– А можно я на диктофон запишу?

– Да хоть кино снимайте!

***

Лекция заняла больше часа. Пришли с перерыва две девушки: длинноволосая голубоглазая блондинка и коротко стриженная брюнетка с азиатскими чертами. Они приготовили для шефа и его гостьи кофе и бутерброды с сыром, застелили столик чистой салфеткой и проводили Марину помыть руки. Телефон звонил всего два раза, наплыва туристов не было. Кординов увлеченно рассказывал Марине, изображавшей живой интерес, о системе подготовки альпинистов в СССР. Конечно, ведя расспросы в этой среде, полезно отличать значкиста от разрядника, лагерный альпинизм – от экспедиционного, представлять заслуги мастера спорта по альпинизму и «снежного барса». Описание снаряжения Марина ещё как-то вытерпела, недаром она ходила в байдарочный туристский поход. Ледоруб и страховочный карабин Сергей Геннадьевич вынес из подсобки и дал ей подержать. Как именно спускаются по леднику, в частности, по леднику вершины Корона, она выяснила в мельчайших деталях. Кошки, крючья ледобурные, движение в связках – не всё понятно, разберём потом. Но тратить время на названия трещин на леднике, камней, ям и бугров Марина не собиралась.

– Всё, хватит! – Запротестовала она. – Не стоит перенасыщать литературное прозведение спецтерминами.

– Но и путать бергшрунд с рантклюфтом не стоит. Не надо недооценивать массовость занятия альпинизмом в 60-70 годах. А ведь это и есть ваши предполагаемые читатели. Ладно, вольному – воля, но хотя бы посмотрите в Интернете «Виды горного рельефа».

– Хорошо, посмотрю. А ещё я хотела бы узнать о судьбе детей погибших альпинистов.

– Детей? Нет, одна у них была одна дочь, Катя, кажется. Да, точно – Катюшка.

– У вас нет её фотографии?

– Нет. Когда мы с ними вместе ходили, тогда все были молодые и бездетные. Да вот, кстати, у меня висит один снимок с вершины Бокс, с нашего первого восхождения. Вот этот – черно-белый. Это недалеко от Короны, тоже над Аксайским ледником. Здесь и я, и Света. Только мы все в темных очках, один Вася ради кадра очки снял, что для него характерно. Ну, и «поймал зайчиков».

– «Зайчики» – это что? – По привычке уточнила Марина.

– Ультрафиолетовый ожог сетчатки глаз, но не сильный, до рези, а не до слепоты.

– Зато он тут самый симпатичный получился.

– Да он и в жизни был парень видный, кучерявый блондин, и характер веселый, заводной. Девушкам нравился.

– А не было ли у него побочных детей?

– У кого, у Васи?! Нет, однозначно. Марина, можете мне не верить, но Вася был однолюбом. Да, как ни странно, для него Светлана была одна женщина в мире. Он от неё просто был без ума. Вы же читали, как они погибли. Света сорвалась и поехала по льду, её кувыркнуло, сильно ударилась головой, она была без сознания, может, даже уже не живая. Вторая связка сверху всё видела, шансов практически не было. А Вася мог бы отстегнуть веревку и спастись, хотя бы ради дочки. И его никто бы из нас не обвинил, ведь этого ребёнка они так долго ждали. Но он и не подумал об этом, до последнего пытался затормозить падение связки, так они вдвоем и пролетели до морены. А там об камни шмякнуло – и всё.

Глаза его потускнели, морщины обозначились резче, плечи ссутулились под гнетом воспоминаний.

– Мы тогда с ребятами вернулись счастливые, сделали пик Ленина по классу высотных восхождений, нам светило первое место в чемпионате. А это значило для меня – звание мастера спорта, а у ребят – баллы на кандидата в мастера. Сотовой связи тогда и в помине не было. Новость, конечно, по радио облетела все лагеря и базы. Но мы в это время ехали на попутках, потом ночевали в аэропорту, а утром рано сели в самолет. Прилетаем в Новосибирск, в «Толмачево» – а там толпа встречающих: подруги, жены, родители, друзья-альпинисты, наш клуб чуть не в полном составе. Женщины при виде нас начинают рыдать и на шею бросаться. Причем, даже бывшая моя жена явилась с дочкой. А мы стоим в полном недоумении. Пока нам не растолковали, что Безрыбкины разбились, буквально позавчера.

– А с кем оставалась их дочка? У родственников?

– Родственников у них никаких не было, оба – детдомовские, дети войны. Жили они в общежитии своего НИИ, как поженились, им дали комнату. В этот сезон они Катю в общежитии оставили у своей подруги Тани. В первый раз оставили, Света очень хотела сходить на Корону. Вы только представьте, Марина: полукругом черные зубцы-башни, а посередине – круглый белый ледник. Красивейшая вершина на Киргизском Алатоо!

– На чем, простите?

– Название хребта – «Киргизский Алатоо», а ущелье – Алаарчинское, там альплагерь был «Ала-Арча», очень популярный. Много сложных маршрутов для мастеров, высоты до 4900 метров, но есть вершины и для начинающих. В предыдущее лето Безрыбкины там работали: он – инструктором, а Света – радистом при спасотряде. Она не училась в школе инструкторов, по уровню подготовки – могла бы, но настала беременность, потом роды. А Вася съездил на Кавказ, обучился, прошел стажировку и уже работал полноценным инструктором. Безрыбкины в то лето Катю с собой брали, лагерь невысоко в горах, летом довольно тепло.

– Только летом? А зимой? Это же Киргизия, юг.

– Да юг, но высокогорье. С сентября по май снег лежит. Там недалеко в урочище Кашка-Су в семидесятых горнолыжную трассу построили. Они первые годы использовали домики альплагеря, а на подъемник за 5 километров возили горнолыжников. «Кашка-Су» и сейчас функционирует, уже на своей базе. А вы горными лыжами не интересуетесь? Могу устроить поездку. От Москвы через Бишкек трансфер недорого будет стоить.

– Да и нет: я на лыжах катаюсь, но не поеду в Киргизию, далеко. Давайте вернемся к Семье Безрыбкиных в «Ала-Арче» в 1976 году.

– Да, они тогда шороху там навели! Двухлетний ребёнок в горах – все в сплошном умилении. Тётки-инструкторицы её в первый день перекормили шоколадом до рвоты. Потом Света каждое утро по радио объявляла, что кормить Катю запрещается под страхом телесного наказания. В общем, впечатление семья Безрыбкиных произвела сильное, все их запомнили. Поэтому с их похоронами проблем не было, начальник альплагеря был из местных, он согласовал, чтобы их на Кладбище Альпинистов похоронили. Хоронила вся смена, это человек сто пятьдесят, примерно, да из Фрунзе поднялись альпинисты. Проводили достойно.

– А что, могли не разрешить?

– Конечно. Кладбище предназначалось как место памяти сугубо киргизских альпинистов, вернее, – для членов Киргизской федерации альпинизма. Их привозили отовсюду сюда. Место удобное тем, что отличная дорога от Фрунзе проложена, 45 км от центра города. А от лагеря всего 500 метров вверх по тропе на пути к ущелью Адыгене.

– А Катя, что с ней стало?

– Её, как водится, социальные работники определили в детский дом. Это в поселке Барышево, недалеко от города. Мы с ребятами в сентябре собрались, купили игрушки, гостинцы, поехали её навестить. А нам говорят, её уже усыновили, то есть удочерили. И, главное, не говорят, кто. Мы раздали малышам подарки и уехали ни с чем.

Марина расстроилась. Всё зря, практически все разговоры – лишняя информация. Пора подвести черту. Она поднялась, Кординов тоже встал.

– Значит, вы не знаете, кто эти люди, её новая семья?

– Нет, почему же, знаю. Хорошие люди, из альпинистов, вроде. Кто-то мне говорил недавно. Кто?.. Ах, да! Это Таня Варфоломеева и говорила, когда мы на даче у Игореши собирались года два назад. Таня была Светина лучшая подруга, она как-то разузнала про Катю, вроде, даже встречалась с ней.

– А можно её телефончик?

– Да. Легко. Мы тогда с ней обменялись номерами. А до этой встречи не виделись лет пятнадцать, наверное. У Тани и фотографии должны быть. Увидите – передавайте от меня привет.

Марина сидела в вагоне метро, наслаждаясь прохладой. Новосибирский метрополитен нравился Марине своей миниатюрностью: тринадцать станций, две линии! Она как-то на спор с Петей выучила всю схему с первого раза. Разговор с Кординовым её настроил на оптимистичный лад. Расследование обещает быть очень быстрым и лёгким. Мысли были короткие и ленивые. «Ехать всего 3 перегона. К Татьяне сегодня даже звонить не буду. Вот после рыбалки можно будет договориться о встрече. Скорей домой – и на диванчик! Как хорошо в гостях, даже готовить не надо».