скачать книгу бесплатно
– Через полторы недели ты должна быть здесь. Я введу тебя в курс дела и передам полномочия.
Дочь кивнула, легко развернулась на месте и зашагала к выходу из светлого круглого зала.
– Последний вопрос, отец, – обернувшись у самых дверей, обратилась к королю принцесса. – С тем поручением… с его результатом, я могу делать все, что захочу?
Марголис чуть наклонил голову набок и скривил губы:
– В пределах разумного, Элли.
– Если для всех он просто исчезнет – это будет разумно?
– Вполне, – кивнул отец.
– Поняла! – преисполненная напускной легкостью и беззаботностью она выпорхнула из зала, оставив мужчин наедине.
Как только дверь щелкнула замком, Сиддэн кинулся к королю.
– Отец, мне кажется, что ты оказываешь ей слишком большое доверие! Мне кажется…
– А мне кажется, – резко перебил король, – что ты от своей алчности и праздности с каждым днем становишься все большим глупцом! Мне кажется, что ты слишком далеко заглядываешь туда, куда не следует, а где нужно приглядеться, остаешься упрямым слепцом!
– Но отец, я…
– И еще мне начинает казаться, – Марголис перешел на грозный и тягучий рев, – что я слишком многого ждал от тебя, как от сына, как от мужчины! Что это на тебя я возлагаю напрасные надежды и оказываю излишнее доверие!
Яростно дыша, король приблизился вплотную своим лицом к лицу сына. Сиддэн сжался, перед нависшей над ним грозной фигурой отца, словно только что выкопанный из земли маленький червь.
– Оставь меня, Сиддэн, – негодующе качая головой и отходя от сына к ближайшему окну, сказал Марголис. – Перед отбытием я подробно объясню тебе твои обязанности. А сейчас оставь меня! Не нагнетай гнева Незримого на наши головы.
Принц молча развернулся, вскинул подбородок и, едва сдерживая выброс протестов и негодований, покинул зал. Он твердо был уверен в том, что какому-то там Незримому или кому бы то ни было в этом, либо иллюзорном, выдуманном кем-то, ином мире глубоко плевать лично на его голову, точно так же, как и на все остальные.
Элливиана вальяжно развалилась на диване внутри своей летной кабины. Она поглаживала пальцами сиреневую велюровую обивку удобного сидения и думала о состоявшемся разговоре. Теперь стало очевидно, что самые важные задачи отец доверяет именно ей. Она, конечно, не сомневалась в его мудрости, и в том, что он и сам прекрасно видит какой ненадежный и ветряный человек ее брат. Но сомнения еще слегка одолевали ее по причине того, что Сиддэн был невесть каким, а все же мужчиной. И отец, мечтавший именно о наследнике, достойной смене себе, всегда мог склонить чашу весов в вопросах власти в пользу ее брата. Но пока, к ее счастью, этого не происходило. А в то, что Сиддэн в ближайшее время вдруг прозреет и возмужает, верилось не больше, чем в то, что Диск с Пятном внезапно поменяются местами во временах суток.
Ее рулевой мчал ящера за пределы столицы в указанное принцессой место. Кабина неслась по городу, обдавая ветром трусящих по боковым дорогам лошадей с повозками. В столице, как и в большинстве городов Креола, все основные улицы делились на пешеходные дорожки, боковые, предназначенные для движения лошадей, и центральные, скоростные, для беспрепятственного перемещения летных кабин с ящерами. По основной путевой артерии кабина принцессы промчалась через всю столицу к городским воротам, где ящер приостановился, ожидая, пока разъедутся гигантские створки. Затем рулевой вновь погнал неистовую рептилию по мощеной камнем дороге на запад мимо рассыпавшихся по окрестности столицы фортов рыцарских семей навстречу изломанному редкой растительностью горизонту.
К вечеру, когда побагровевший Диск наполовину скрылся за верхушками деревьев, кабина принцессы вплыла в маленькое поселение, усыпанное пестрящими повсюду треугольными разноцветными флажками и дотлевающими ярмарочными огнями шутих. Здесь, в Редессе, небольшом городке, затерявшемся где-то посередине между столицей и Теплым Озером, представляющим собой скопление разнородных рынков и неухоженных жилищ торговцев и местных жителей, сегодня проходила очередная ярмарка, на которые обычно съезжались сюда представители рыцарских семей. Они сбывали возделанные в своих хозяйствах товары и в течение дня разгуливали с важными лицами между рядов, упорно делая вид, что ищут что-то необходимое. На самом же деле ни для кого не являлось секретом, что истинными целями каждого второго являлось прознать о благосостоянии и течении дел соседних рыцарских имений, чтобы, либо позлорадствовать, либо умножить усилия, чтобы не отставать по каким-либо показателям.
К моменту приезда принцессы длинные скопления прилавков уже опустели. Жители ближайших фортов большей частью отправились восвояси, а большинство обитателей городка перекочевали в местные немногочисленные таверны и забегаловки. По грязным не мощеным улицам, шатаясь, перемещались одинокие неопрятно одетые прохожие, местами облезлые дворняги сражались за останки мяса на выброшенных из окон костях. Груды мусора громоздились почти в каждой подворотне, у задних выходов домов и заведений. В салон экипажа принцессы то и дело проникали запахи гниющих отходов и выплеснутых на проезжую часть помоев.
Кабина плавно двигалась между ободранными домами, завешанными разноцветными клочками ткани. Миновав несколько поворотов и проскользнув по цепи одинаково грязных улиц, экипаж подобрался к конечному пункту пути. По лицу девушки растеклась блаженная улыбка, когда она узрела в окно приближающийся раскинувшийся над крупным, низким сооружением круглый, полосатый шатер. Это был Блуждающий цирк. Неподалеку от входа в округлое заведение рассредоточились несколько чумазых, сгорбившихся бродяг, скучающие вульгарно одетые, но малопривлекательные шлюхи и выпивающая компания лихих парней, громко обсуждающих свои постельные подвиги. Двое крепких мужчин, стоящих на входе в цирк, улыбнувшись, почтительно кивнули входящей принцессе, никоим образом не препятствуя ее безбилетному проникновению внутрь.
Изнутри пропахшее табачным дымом, перегаром и потом помещение казалось просторнее, чем выглядело снаружи. Делилось оно на две приблизительно равные части: от входа до середины располагались несколько растрескавшихся скамей с немногочисленными зрителями, а от центра и дальше вглубь шла невысокая сбитая из ящиков и досок сцена с очень и очень символичными декорациями. Фоном для представлений являлась натянутая во всю длину сцены серая от старости материя разрисованная углем и несколькими цветными мелками. Один из членов бродячей труппы весьма умело изобразил на ткани жилой квартал вымышленного города. В данный момент на сцене проводил свое выступление мужчина с небольшими обручами. Правая рука артиста в локте делилась на два предплечья с двупалыми кистями, которыми он умело жонглировал разноцветными обручами под пьяные выкрики и свист неопрятной публики.
Элливиана присела на ближайшую скамью и с умилением наблюдала за номером. На фоне собравшегося контингента и царившей атмосферы она выглядела, словно лепесток прекрасной белой розы среди кучи навоза. Выступающий человек тем временем начал ходить по сцене на руках. После нескольких шагов вверх ногами он убрал нормальную руку с пола и продолжил передвигаться, шевеля предплечьями и опираясь на кисти только раздвоенной руки.
Артист закончил свое выступление ловким прыжком с уродливой руки на ноги, отвесил бодрый поклон и скрылся за покрывалом под жидкие овации. На сцене его тут же сменил человек в ярко зеленом костюме с отвратительной, мешковатой опухолью на левой половине лица. Это был ведущий, который призывал поаплодировать удалившемуся участнику представления. Он энергично перемещался по шаткой сцене и торжественно жестикулировал, представляя следующую участницу, которую звали Бложанна. Под ехидные смешки и нарочито громкие аплодисменты отдельных индивидуумов ведущего на сцене сменила объявленная участница.
Бложанна оказалась очень толстой женщиной в коротком, несуразном платье оранжево-розового цвета. Под ее весом доски сцены жалобно скрипели и натужно прогибались. Ни сколько не комплексуя по поводу своей внешности, артистка принялась пританцовывать под раздающийся из-за покрывала вой дудки и звон бубна, улыбаясь во все лицо толстыми губами. Она медленно приподняла платье до уровня обвислой груди, так, что стали видны ее кружевные белые панталоны и массивные складки жира на животе. Внезапно одна из складок ответвилась от тела, за ней вторая. Складки оказались еще одной парой коротких рук, которые теперь вместе с обычными ее руками выполняли элементы танца. В зале раздавался свист и выкрики местной пьяни.
Элливиана наблюдала за выступлением Бложанны, которое было задумано, и как эротическое, но больше юмористическое, с умиленной улыбкой и сопереживанием. В конце выступления толстухи принцесса искренне хлопала в ладоши, даже привстав со скрипучей скамьи. Сорвав большей частью пьяные овации, Бложанна удалилась со сцены, разослав в зал воздушные поцелуи со всех четырех рук. Вновь на сцене появился ведущий. Он отпустил несколько шуток не менее уродливых, чем его опухоль на лице, а затем объявил небольшой антракт.
Зрители пошумели, недовольные прерыванием представления, но в итоге начали разбредаться от шатра в поисках уединенных мест, чтобы справить нужду. Особенно нетрезвая парочка зрителей, завидев среди присутствующих прекрасную принцессу, хотели было к ней нагло пристать, но успели лишь сообщить друг другу о своих намерениях. В следующее же мгновение двое крепышей, охраняющих внутреннее помещение, выкинули перебравших наглецов на улицу.
Элливиана улыбкой и молчаливым кивком поблагодарила охранников. Она давно привыкла к подобным выходкам со стороны черни, не имеющей понятия о том, кто она такая. О притягивающих свойствах ее неотразимой внешности ни что не смогло бы сказать больше, чем бесконечное и безудержное внимание большинства окружающих ее мужчин. Элливиана проследовала на шаткую сцену. Зайдя за натянутую тканевую декорацию, девушка очутилась среди компании шумящих людей непременно обладающих какими-либо уродствами во внешности.
Помимо только что выступившей Бложанны, ведущего и жонглера с двойной правой рукой здесь присутствовал разрисованный ярким гримом клоун, у которого над переносицей находился третий глаз. Так же был в числе артистов тщедушный лысый мужчина, настолько тощий, что при желании, наверное, мог бы спрятаться за танцевальным шестом. Вся эта компания дружно поприветствовала появившуюся принцессу, засыпая ее комплиментами и ласковыми прозвищами.
Принцесса так же тепло и приветливо ответила каждому из уродов. Она обнялась с улыбающейся Бложанной, шутя, погладила лысину тощего мужчины и поцеловала ведущего цирковой труппы прямо в его опухоль, после чего все дружно залились добрым, понимающим смехом. Здесь принцесса чувствовала себя легко и непринужденно. В окружении замшелой ветхости и чудных уродов, как ни странно, ее душевное состояние было в норме. Дворцовые хоромы, вожделенно глазеющие на нее стражи, вездесущие прихлебатели отца в роскошных нарядах и разжиревшие, так называемые, рыцари в последнее время непомерно бесили девушку. Успокоившись, Элливиана спросила ведущего:
– Где остальные?
– Разбрелись, кто куда. Следующая часть еще через четверть часа.
– Контрос у себя?
– Да, он не будет сегодня выступать. Приготовил что-то для тебя! Ждет, – подмигнул ведущий единственным полноценным глазом.
– Прогуляюсь до него.
Под одобрительные реплики принцесса покинула компанию уродливых артистов и вышла через заднюю дверь на улицу. Шагах в тридцати от цирка стоял большой цирковой фургон, в окошках которого мерцал желтый свет. Элливиана зашагала по грязному заднему двору между груд мусора, и бочек с тухлой водой. Проходя мимо криво начерченных на земле дисковых часов с неровным шестом, воткнутым посередине, она нечаянно наступила в кучу собачьих экскрементов и скривилась от досады, но тут же мысленно плюнула на эту мелочь и постучала в дверь большого фургона. Через несколько мгновений дверца распахнулась, приглашая гостью внутрь. Принцесса поднялась по трем покрытым пятнами въевшейся грязи ступеням и оказалась в вагоне. Дверь за ней сразу же закрылась.
Контрос сидел за маленьким столиком, положив на него ноги, обутые в сапоги со шпорами. На его голове была его любимая черная широкополая шляпа и одна из многочисленных масок, изображающая плачущее одним глазом гладкое белое лицо. Остальные маски висели на стене позади мужчины среди прочей артистической атрибутики.
– Моя принцесса! – убирая ноги со стола и вставая, молвил Контрос. Он плохо выговаривал слова, шепелявил и порой присвистывал.
– Привет, – мило улыбнулась Элливиана.
– Я заждался тебя, думал, ты позабыла, – медленно приближаясь, растягивал еле внятные слова мужчина в маске.
Поверх старенького, модного когда-то полосатого бурого костюма на руководителе труппы был зачем-то надет распахнутый черный плащ.
– Ты же знаешь, какова моя жизнь в столице, – ответила принцесса, трепетно ожидая его приближения. – Как там мой пленник?
– Спит, как малыш, моя принцесса, – Контрос подошел к девушке вплотную.
– Проблем не было? – мягко улыбаясь, спросила Элливиана.
– Какие могли быть проблемы, Элли? – под маской в темных глазах пробежали голубые молнии.
– Хорошо, – протянула принцесса. – А мой подарок? Ты ведь достал мне его?
Мужчина медленно снял сначала шляпу, положив ее на ближайшую полку, а затем маску. Девушке открылось истрескавшееся серое лицо, будто лишенное кожи и губ, из-за чего обнаженные челюсти скалили вечную дикую улыбку.
– Конечно, моя принцесса! – Контрос нежно обнял девушку.
Она томно закатила глаза и почувствовала острое желание отдаться страсти, когда длинный язык Контроса появился из-за челюстей и заскользил по ее шее. Ее будоражил его запах, манера подать себя, способы, которыми он давал понять, что она для него – все. Его безобразное лицо ни сколько не отталкивало ее, а даже наоборот, ей виделось в нем что-то необычное и притягивающее. Принцесса искренне не понимала людей, которых пугала или смешила внешность Контроса, да и всех членов его труппы. Для нее все они были по-своему красивы, и чьи-то другие навязчивые мнения никогда не могли развернуть образ ее мышления.
Элливиана уже начала нежно гладить спину мужчины, прижимаясь к нему, но резко одернула его и, скорее, в первую очередь себя.
– Дай мне посмотреть! – отпрянув от Контроса, сказала она.
Ей показалось, что он улыбнулся (хотя это всегда было трудно понять из-за отсутствия губ) и медленно отошел к одному из навесных шкафчиков. Открыв его, Контрос достал с верхней полки закупоренную стеклянную колбу. Он бережно вручил ее Элливиане с шуточно-почтенным полупоклоном. Внутри небольшой прозрачной емкости медленно извивалась продолговатая личинка размером с палец ребенка. На маленьком червеобразном существе фиолетового оттенка шевелились крошечные отростки, напоминающие живые ресницы.
– Это будет великолепно! – протянула принцесса, глядя расширенными, возбужденными глазами на движущееся содержимое колбы.
– Множество людей не вернулось из того похода, – разглядывая вместе с ней маленькое существо, молвил мужчина. – Жуткие вещи творятся там, откуда это родом.
– Мне так жаль тех людей, – не слишком искренне проронила Элливиана.
– Я надеюсь, моя принцесса, что результат не затмит для тебя меня, – обходя девушку сзади и обнимая ее за талию, прошелестел Контрос.
Неожиданно в его руке появилась небольшая черная роза, которой он провел по изгибу шеи принцессы. Она любила эти странные, создаваемые им цветы так же, как и все его подобные приятные фокусы. Девушка вдохнула сладковатый аромат черного бутона.
– Ни за что и никогда, мой принц! Ни за что и никогда!
Черная роза упала на грязный пол. Элливиана только успела поставить колбу на ближайшую полку рядом со шляпой и белой маской и, расслабившись, поддалась увлекающему ее к ветхой лежанке Контросу.
Марголис Ордан стремительной походкой шел по тоннелю между корпусами сторожевого комплекса главной тюремной зоны королевства носящей название Гробница Судеб. Тюрьма располагалась на северо-западном берегу Озера Падших. За правителем Креола семенила вереница вооруженных надзирателей во главе с начальником смены. Королю не хотелось ни с кем говорить, он ясно дал понять это, когда прибыл, и потому вся процессия передвигалась в абсолютнейшей тишине, нарушаемой лишь мягким топотом дорогих форменных сапог. Мысли Марголиса были далеко за пределами тюремного комплекса и даже за пределами королевства. Он всецело был погружен в раздумья о турнире, а точнее о победе в нем. Средства, к которым он мог и был обязан прибегнуть ради победы, не ограничивались ни чем и ни кем.
Ордан и его сопровождающие вошли в очередную башню из кольца по периметру, а уже из нее смогли выйти во двор, где находились тюремные бараки и пыточные. Их путь пролегал мимо стоящих на длинном эшафоте жалостливых, обреченных людей со скованными за спинами руками. Десять человек раздетых по пояс стояли перед десятком палачей с огромными топорами. Их тела были покрыты многочисленными синяками и шрамами от кнута и лезвий ужаснейших орудий для пыток. Возле этого места витал не выветривающийся запах рвоты, мочи и впитавшейся в землю крови. Король остановился, увидев дрожащих, изможденных людей.
Он лично выносил им приговор не так давно и потому припоминал почти каждого из них. Непокорные, осмелившиеся вести свой магический промысел на его земле без разрешающей лицензии. И как так он умудрился попасть сюда ровно к их казни? Как будто специально подгадал, хотя причина визита была совсем другой. Но теперь пусть думают, что так было задумано изначально.
На головах приговоренных были закреплены серебряные обручи с Символами Реалий. Эти обручи с витиеватыми резными символами предназначались для того, чтобы гасить магические способности. Серебро само по себе всегда отторгало и противодействовало всяческому проявлению сверхъестественного, а в сочетании с Символами Реалий искореняло магию из существ подчистую, пока находилось на носителе.
– Чего ждете?! Приступить! – крикнул король палачам, стоя перед пропитавшейся страхом и отчаянием картиной.
Только в этой тюрьме могло сыскаться по палачу одновременно на каждого из заключенных, в остальных с казнями прекрасно справлялись два или три человека посменно. Сильные и крепкие мужчины с топорами поспешили грубо опустить приговоренных на колени и положили их головы на заляпанные темными пятнами плахи. Кто-то из обреченных умолял сжалиться, кто-то тихо плакал, несколько особенно стойких духом мужчин напряженно сжимали зубы или зажмуривали глаза. Лезвия топоров синхронно взвизгнули в воздухе и обрушились на шеи смертников. Головы покатились с постамента, струи багровой крови хлынули из обрубков между плеч. Некоторые из обезглавленных тел повалились на пол, другие так и остались в коленопреклоненных замерших позах. Одно из них дергалось в смертных судорогах, и палач, прижав его ногой к земле, воткнул лезвие топора между лопаток. Труп в последний раз неестественно выгнулся и замер.
Марголис, едва заметно, удовлетворенно кивнул и направился дальше между тюремными блоками. Завтра разукрашенная страшными небылицами весть о казни разлетится по всему королевству. Молва непременно будет нести по селениям жуткие истории о том, как у казненных магов сразу вырастали бычьи головы, или, что об шеи разбивались лезвия топоров, из глаз летели молнии и сжигали десятками надзирателей и палачей, пока доблестные и отважные тюремщики не одолели проклятую нечисть. Эти слухи Ордан сознательно запускал в народные массы. Таким образом, он намеренно приумножал и поддерживал нелестное мнение о людях наделенных волшебным даром. При этом сам король использовал магов почти во всех сферах деятельности и никак не препятствовал их навязчивому вторжению из других королевств.
Обезглавленные тела ожидала обычная участь. Тюремщики погрузят их на телегу и вывезут с территории зоны, после чего сбросят в озеро, привязав к трупам камни. Дно Озера Падших в районе Гробницы Судеб было обильно устлано изувеченными мертвецами и оглоданными рыбами костями. По мнению правителя каждый, кто находил свою смерть на дне озера, сполна искупал свои грехи перед его королевством. А остальные жители Креола, которые боялись упоминать о знаменитой тюрьме даже шепотом, лишний раз не осмеливались преступать законы, страшась перед ужасами знаменитой невольничьей зоны.
Факт скопления многочисленных индивидуумов наделенных магическими способностями в Креоле, и воодушевлял, и бесил Ордана практически в равной степени. Маги всех мастей и калибров слетались в доминирующее королевство, словно пчелы на медовую ярмарку. Астральная Сфера существенно приумножала возможности магов. Разумеется, колдунам можно и нужно было находить разумное применение, что и пытался по мере возможности делать король. Но абсолютно всех выискать и подчинить себе, было просто невозможно. Приходилось все чаще применять подобные жестокие меры, которые держали укрывающихся магов в страхе перед ликом власти. И, к счастью, пока подобные приемы и методы давали желаемый результат.
Ордан шел к самому строго охраняемому строению, куда уже подогнали прочнейший и оборудованный несчетным количеством запоров и замков грузовой фургон. Пройдя мимо стражников, король вошел в небольшое прямоугольное серо-зеленое здание и прошел по неширокому коридору к массивной железной двери. Он отодвинул дверцу узкого смотрового окошка и заглянул внутрь просторной камеры.
Они были великолепны. Они стоили десятков магов, хотя и не обладали ни каплей волшебных способностей. Однако король не сомневался, что оставить в живых и приберечь этих двух бестий, было одним из лучших решений в его жизни. Для грядущего состязания они являлись лучшими из списка кандидатур.
Глава 3
Король Монтина был довольно пожилым с виду щуплым мужчиной с короткой бородой на узком вытянутом лице и круглой лысиной посреди свисающих по боками головы седых прядей. Имя его в родном городе красовалось во всех возможных местах старательно выложенное на гравюрах и фресках, выписанное раскидистыми броскими буквами на табличках и вымпелах, разносилось из рупоров и металось блуждающим от дома к дому эхом при каждом его мимолетном появлении.
Дариус Дэрольф.
Он стоял перед высокими поблескивающими створками ворот песочного цвета. Ворота храма Стеклянного Стиля были исчерчены древними резными символами, покрытыми тонким слоем хрусталя. Правитель Монтина, как и любой другой человек, не имеющий возможности познать всех тайн и истин искусства учителей этого древнего храма, не видел никакой разницы между стеклом, которое получают ремесленники в стеклоплавильных мастерских и тем стеклом, что мастера создают здесь. И если искусственное стекло, изготовленное из тонкого речного песка, извести и поташа, полученного из золы растений не представляло ни для кого никакого секрета, то здешнее происходило из магических материй, ведомых лишь учителям и воспитанникам, имеющим от рождения соответствующий дар.
Дариус и его телохранители терпеливо ждали, пока громоздкие створки распахнутся. Когда это, наконец, произошло, навстречу королю вышел сам настоятель храма, облаченный в длинную сиреневую мантию. Его морщинистое лицо было грушевидным, пепельные волосы собраны в пучок на макушке, а длинные белые усы свисали по бокам узкого рта ниже куцего подбородка. Он был один.
Дариус дал отмашку своим охранникам, и те поспешили удалиться к ожидающим возле ущелья летным кабинам. В храме их королю ничего не угрожало. Дариус Дэрольф зашагал к ожидающему его у ворот настоятелю. Приблизившись, он ответил на короткий поклон и поприветствовал старца:
– Доброго здравия тебе, Лин Хо Четвертый!
– И тебе того же, Дариус, – чуть улыбнувшись, ответил Лин Хо.
– Скверное дело привело меня сюда, – начал король Монтина, но настоятель мягко тронул его за плечо.
– Пройдемся, Дариус. На пороге не беседуют даже о незначительных вещах, не говоря уже о важных, – Лин Хо увлек короля за собой вглубь храма.
Ворота медленно сомкнулись, отрезав короля Монтина от взоров его телохранителей. Правитель горного королевства и настоятель храма Стеклянного Стиля неспешно зашагали по аллее, устланной мелкой свежевыкрашенной зеленой краской щебенкой, между хрустальными статуями воинов, принявших боевые стойки на прямоугольных постаментах цвета спелой сливы. Скульптуры переливались и поблескивали в лучах восходящего на небосвод Диска, который по большей части был сегодня виден в частых просветах вечно унылых туч. За аллеей сверкающих статуй над широкой тропой возвышалась небольшая часовня Незримого. Храм Стеклянного Стиля очень тесно взаимодействовал с главенствующей на Центральном Континенте религией. Взглянув на красующийся на шпиле овального купола символ диагонального креста, заключенного в вертикально вытянутую окружность, Дэрольф мысленно прочел молитву, возможно, чуть более небрежно и торопливо, чем подобало.
– Что же стряслось, мой дорогой друг? Что привело тебя ко мне? – спросил Лин Хо.
– Вчера ведь у вас был выпуск, верно? – уточнил король.
– Верно, – вдумчиво кивнул настоятель.
– Некий Рон Сколл, один из наиболее перспективных бойцов, по моим сведениям, вчера должен был покинуть твой храм.
– Так и есть, – согласился Лин Хо. – Вчера вечером все шестеро выпускников покинули храм. Я лично зафиксировал это в своей учетной книге.
– С Роном вместе храм покинули еще пятеро бойцов, среди которых был некто Крисли Мор. Он так же подавал большие надежды.
– У тебя самая верная информация, друг мой. Все именно так, как ты говоришь.
– Вот только беда в том, – король приостановился у беседки со стеклянным куполом и потеребил редкие седые пряди на голове, – что Мора я и мой отряд встретили по пути сюда в компании еще четверых воспитанников, а вот Сколла – нет.
Настоятель вопросительно изогнул бровь.
– Ты специально ожидал их?
– Да.
– Где именно?
– Дорога из храма вдоль гор одна. Мы ожидали встретить их у выхода из ущелья, но за несколько десятков миль до этого места дорогу преграждал завал. Камни, обрушившиеся с гор, загородили путь. Пока мои люди убирали с дороги тяжелые валуны, мы потеряли некоторое время. В итоге мы встретили пятерых выпускников, среди которых был Крисли Мор. Они сообщили нам, что Сколл не пожелал идти с ними и хотел выдвинуться в путь позже.
– Такое решение вполне в духе этого воспитанника, – кивнул настоятель.
– Я решил, что встречу его немногим позже и двинулся дальше, прихватив с собой Крисли Мора. Но до самого монастыря нам не встретилось, ни единой живой души. Рон Сколл куда-то исчез!
– Возможно он пошел через лес, – поразмыслил вслух Лин Хо, – хотя очень маловероятно. Не знаю, чем помочь тебе, Дариус. Все, что находится за пределами этого храма, к сожалению, не имеет ко мне отношения, и я не обладаю информацией о творящихся там делах.
– В этом и суть, Лин Хо Четвертый, – вздохнув, ответил Дэрольф. – Я пришел к тебе с вынужденной просьбой. Мне пришло приглашение на Рубежный Турнир, а я лишился бойца, на которого рассчитывал. До Срединного Дня осталось мало времени. Я в растерянности.
– В который раз удивляюсь, почему тебе не привили королевскую пунктуальность?
– Сам тысячи раз бранил себя и своих родителей за это, дорогой друг, – не отпираясь, сознался Дэрольф.
