Стихотворения (сборник)

Николай Яковлевич Агнивцев

Стихотворения (сборник)

Сказка о трех набобах

Где-то давно друг от друга особоЖили да были три старых набоба…Верили твердо они с давних нор,Что, мол, спина – это пыльный ковер.Но как-то раз их раскаянье взяло,И порешили они, для начала,Так управлять, чтоб всегда без забот,В масле катался их добрый народ.С этою целью сошлись на советеПервый, второй и задумчивый третий…И, опираясь десницею в лоб,Молвил восторженно первый набоб:"Всею душой устремляясь к народу,Я упраздняю плохую погоду,Зонтик огромный воткнул в небосвод,Чтоб не чихал мой любезный народ".Было торжественно слово второго:"Я же готов для народа родногоСоорудить грандиознейший мостВ царство далеких, загадочных звезд…"И, умиленные каждый особо,Слушали третьего оба набоба;"Я же, для блага отчизны родной,Просто – возьму и уйду на покой…"

Брат Антонио

В монастырской тихой келье,Позабывши о весельи(Но за это во сто кратВозвеличен Иисусом),Над священным папирусомНаклонясь, сидел аббат —Брат Антонио, каноник,Муж ученый и законник,Спасший силой божьих словОт погибельных привычек49 еретичекИ 106 еретиков!Но черны, как в печке вьюшки,Подмигнув хитро друг дружкеИ хихикнув злобно вслух,Два лукавых дьяволенкаСымитировали тонкоПару самых лучших мух…И под носом у аббатаМежду строчками трактатаСели для греховных дел…И на этом папирусеПовели себя во вкусеСта Боккачьевых новелл!..И, охваченный мечтами,Вспомнил вдруг о некой дамеРазмечтавшийся аббат…И без всяких апелляций —В силу тех ассоциаций —Был низвергнут прямо в адБрат Антонио – каноник,Муж ученый и законник,Спасший силой божьих словОт погибельных привычек49 еретичекИ 106 еретиков!

Баллада о конфузливой даме

Подобно скатившейся с неба звезде,Прекрасная Дама купалась в пруде…Заметив у берега смятый корсаж,Явился к пруду любознательный паж.Увидя пажа от себя в двух шагахПрекрасная Дама воскликнула: «Ах!»Но паж ничего не ответствовал ейИ стал лицемерно кормить лебедей.Подобным бестактным поступком пажаЗарезана Дама была без ножа.Так в этом пруде, всем повесам в укор,Прекрасная Дама сидит до сих пор…

Граф Калиoстро

Колонный Эрмитажный залПривстал на цыпочках!.. И дажеАмуры влезли на портал!..Сам Император в ЭрмитажеСегодня польку танцевал!..Князь К., почтен и сановит,Своей супруге после танцаВ кругу галантных волокитПредставил чинно иностранца,Весьма приятного на вид:– Граф Калиостро – розенкрейцер,Наимудрейший из людей!Единственный из европейцевАлхимик, маг и чародей!Прошло полгода так… И вот,Княгине князь промолвил остро:– Вам надо бы продолжить родСовсем не графа Калиостро,Ну, а как раз – наоборот!Княгиня, голову склоня,В ответ промолвила смиренно:– Ах, не сердитесь на меня,Я не виновна совершенно!Ну что ж могла поделать я?Граф Калиoстро – розенкрейцер,Наимудрейший из людей!Единственный средь европейцевАлхимик, маг и чародей!..

Довольно

Я, как муха в сетях паутины,Бьюсь с жужжанием в гостиных. Довольно.Ваши женщины, песни и вина,Понимаете, безалкогольны.И дошло до того, что, ей-богу,На Таити из первой кофейниЯ уйду, прихватив на дорогуПапирос и два томика Гейне.Там под первою пальмой, без рискаПолучить менингит иль простуду,Буду пить натуральные вискиИ маис там возделывать буду.И хотя это (вы извините)С точки зрения вашей нелепо,Буду ночью лежать на Таити,Глядя в синее звездное небо.А когда, кроме звездной той выси,И Эрот мне окажется нужен,Заработав кой-что на маисе,Накуплю там невольниц пять дюжин.И, доволен судьбой чрезвычайно,Буду жить там, пока с воплем страннымПьяный негр, подвернувшись случайно,Не зарежет меня под бананом.

Если хочешь

Если хочешь, для тебя яПропою здесь серенаду,Буду петь, не умолкая,Хоть четыре ночи кряду?Если хочешь, я мгновенноСочиню тебе отменный,Замечательный сонет?Хочешь?«Нет!»

Заморские павы

У заморских пав красаНикогда не хмурится!Перед их красой глаза,Как от солнца, жмурятся!Истукана вгонят в дрожьВзоры их испанские!Только мне милее все жНаши-то: рязанские!Эх, ты, Русь моя! С тебяГлаз не свел ни разу я!– Эх, ты, русая моя!Эх, голубоглазая!

Мечты!.. Мечты!..

Хорошо, черт возьми, быть Карнеджи,Жить в каком-нибудь, этак, коттеджеИ торжественно, с видом Сенеки,До обеда подписывать чеки!..На обед: суп куриный с бифштексом,После – чай (разумеется, с кексом),В крайнем случае, можно и с тортом,Вообще наслаждаться комфортом.Чтобы всякие там негритосыНабивали тебе папиросы,А особые Джемсы и КукиЕжедневно бы чистили брюки!Чтобы некая мистрис прилежноРазливала бы кофе и нежноНачинала глазами лукавить,Потому что иначе нельзя ведь!..Чтоб в буфете всегда было пиво,Чтоб, его попивая лениво,Позвонить Вандербильду: – "Allo, мол,Взял ли приз ваш караковый «Ромул»?!"В пять часов на своем «файф-о-клоке»Спорить с Гульдом о Ближнем ВостокеИ, на тресты обрушившись рьяно,Взять за лацкан Пьерпонта Моргана!А затем в настроенье веселомПрокатиться по всем мюзик-холламИ в компании с лучшими дендиИсключительно пить «шерри-бренди»……Если же денег случайно не хватит(Ну… Китай, что ли, в срок не уплатит…),То вздыхать не придется тревожно:Призанять у Рокфеллера можно!..…Хорошо, черт возьми, быть Карнеджи,Жить в каком-нибудь, этак, коттеджеИ, не сдав даже римского права,Наслаждаться и влево, и вправо!

Предание о черном камне

В стране, где измену карает кинжал,Хранится в народе преданье:Как где-то давно некий паж вдруг засталПринцессу во время купанья.И вот, побоявшись попасть на глазаПридворной какой-нибудь даме,Он прыгнул в отчаяньи, словно коза,За черный обветренный камень.Но сын Афродиты не мог нипочемСнести положенья такого,И стал черный камень прозрачным стекломПод взором пажа молодого.Для вас, о влюбленные, был мой рассказ,И хоть было очень давно то,Давайте за это еще лишний разПрославим малютку Эрота.

Трень-брень

В тот день все люди были милы,И пахла, выбившись из силы.Как сумасшедшая, сирень.Трень-брень.И, взяв с собою сыр и булку,Сюзанна вышла на прогулку.Ах, скучно дома в майский день.Трень-брень.Увидев издали Сюзанну,Благословлять стал Жан Осанну,И прыгнул к ней через плетень.Трень-брень.Пылая Факелом от страсти.Промолвил Жан Сюзанне: «3драсте»И тотчас с ней присел на пень.Трень-брень.Была чревата эта встречаИ, поглядев на них под вечер,Стал розоветь в смущенье день.Трень-брень.И вот наутро, как ни странно,Не вышла к завтраку Сюзанна,У ней всю ночь была мигрень.Трень-брень.Вот что от края и до краяС Сюзаннами бывает в мае,Когда в саду цветет сирень.Трень-брень.

Смерть поэта

Знайте: как-то, когда-то и где-тоОдинокий поэт жил да был…И всю жизнь свою, как все поэты,Он писал, пил вино и любил.Обогнавши Богатство и Славу,Смерть пришла и сказала ему:"Ты – поэт и бессмертен!.. И, право,Как мне быть, я никак не пойму!"Улыбаясь, развел он рукамиИ с поклоном промолвил в ответ:"В жизни я не отказывал даме!Вашу руку!"И умер поэт…

Бим-Бом

Где-то давно, в неком цирке одномЖили два клоуна, Бим и Бом.Бим-Бом, Бим-Бом.Как-то, увидев наездницу Кэтти,В Кэтти влюбились два клоуна этиБим-Бом, Бим-Бом.И очень долго в Петрарковском стилеТомно бледнели и томно грустилиБим-Бом, Бим-Бом.И, наконец, влезши в красные фраки,К Кэтти явились, мечтая о браке,Бим-Бом, Бим-Бом.И, перед Кэтти представши, вначалеСделали в воздухе сальто-морталеБим-Бом, Бим-Бом.«Вы всех наездниц прекрасней на свете», —Молвили Кэтти два клоуна эти,Бим-Бом, Бим-Бом."Верьте, сударыня, в целой конюшнеВсех лошадей мы вам будем послушней" —Бим-Бом, Бим-Бом.И в умиленьи, расстрогавшись очень,Дали друг другу по паре пощечинБим-Бом, Бим-Бом.Кэтти смеялась и долго, и шумно:"Ола-ла! Браво! Вы так остроумны,Бим-Бом, Бим-Бом."И удалились домой, как вначале,Сделавши в воздухе сальто-мортале,Бим-Бом, Бим-Бом.И поступили в любовном эксцессеС горя в «Бюро похоронных процессий»Бим-Бом, Бим-Бом.

Жираф и гиппопотамша

Однажды в АфрикеКупался Жираф в реке.Там жеКупалась гиппопотамша.Ясно,Что она была прекрасна.Не смотрите на меня так странно.Хотя гиппопотамши красотою не славятся,Но она героиня романаИ должна быть красавицей.При виде прекрасной ГиппопотамшиЖесткое жирафино сердцеСтало мягче самой лучшей замшиИ запело любовное скерцо.Но она, —Гипопотамова жена,Ответила ясно и прямо,Что она – замужняя дамаИ ради всякого сивого меринаМужу изменять не намерена.А если, мол, ему хочется жениться,То, по возможности, скорейПусть заведет жирафиху-девицуИ целуется с ней.И будет его жребий радостен и светел,А там, глядишь, и маленькие жирафчики появились…Жираф ничего не ответил.Плюнул. И вылез.

Ишак и Абдул

Раз персидскою весноюШел Абдул к Фатиме в домС нагруженным косхалвоюОчень глупым ишаком.Шел Абдул и пел: "Всю ночь-тоПроцелуюсь я, да как…Ты ж не будешь оттого, чтоЯ Абдул, а ты – ишак".Так, смеясь весьма ехидно,И хватаясь за бока,В выражениях обидныхПел Абдул про ишака."Вот идет со мной ишак,Он – один, а глуп, как два.Ай, какой смешной ишак.В-ва!!!"И, придя к ней – стук в окошко:"Вот и я, Фатима, здесь.Целоваться вы немножкоНе интересуетесь?"Но она ему на этоОтвечала кратко, чтоМужу старому АхметуНе изменит ни за что.Он сказал: «Ай, как вы строги…»И ушел домой он… так…И, обратно по дороге,Про Абдула пел ишак:"Вот идет со мной ишак.Он один, а глуп, как два.Ай, какой смешной ишак.В-ва!!!"

Король и шут

1Жил-был в некоем царстве когда-тоМогучий король Альтоном…А с ним королева БеатаИ шут в красной шапке с пером…Беата подобна Венере!И в спальню, лишь станет темно,Король к ней входил, стукнув в двери…А шут прямо через окно!..И вот, к изумленью старушек,В один из параднейших дней,Под грохот ликующих пушекВдруг двойня явилась у ней!..А ну-ка, узнайте вы тут.Где здесь король и где шут?2Согласно придворной программеНа радостном празднике томКороль пировал за столами,А шут доедал под столом…Шли годы так!.. И на финале,Хотя и в различные дни,И шут, и король поикалиИ померли оба они!..Как солнечный луч на обоях,Промчались столетья… И вотОстались от них от обоихДва черепа! Этот и тот!А ну-ка, узнайте вы тут,Где здесь король и где шут?!

Крокодил и негритянка

Удивительно мил,Жил-да-был крокодил —Так аршина в четыре, не более.И жила-да-была,Тоже очень мила,Негритянка по имени Молли.И вот эта Молли-девицаРешила слегка освежитьсяИ, выбрав часок между дел,На речку купаться отправилась…Крокодил на нее посмотрел:Она ему очень понравилась,И он её съел…А, съевши, промолвил: "Эхма,Как милая Молли прекрасна!"Любовь крокодила весьмаСвоеобразна.

Кудесник

В старом замке за гороюОдинокий жил Кудесник.Был на «ты» он с Сатаною(Так поётся в старой песне.)Был особой он закваски:Не любил он вкуса пудрыИ не верил женской ласке,Потому, что был он мудрый.Но без женской ласки, право,Жизнь немного хромонога.Деньги, почести и славаБез любви?.. Да ну их к богу.И сидел он вечер каждый,О взаимности тоскуя.И задумал он однаждыСделать женщину такую,Чтоб она была душевноНаподобие кристалла,Не бранилась ежедневноИ не лгала. И не лгала.И, склонясь к своим ретортам,Сделал женщину Кудесник,Ибо он на «ты» был с чертом(Так поётся в старой песне.)И, чиста и непорочна,Из реторты в результатеВышла женщина… Ну точноЛотос Ганга в женском платье.И была она покорна,Как прирученная лайка,Как особенный, отборныйЧерный негр из Танганайка.И, как будто по заказу,Все желанья исполняла.И не вскрикнула ни разу,И не разу не солгала…Ровно через две неделиВышел из дому КудесникИ… повесился на ели.(Так поётся в старой песне.)

Купальщица и кит

Как-то раз купалась где-тоВ море барышня одна:Мариэтта, Мариэтта,Называлась так она.Ах, не снился и аскету,И аскету этот вид.И вот эту МариэттуУвидал гренландский кит.И, увлекшись Мариэттой,Как восторженный дуракТут же с барышнею этойПожелал вступить он в брак.Но пока он ту блондинкуЗвал в мечтах своей женой,Та блондинка – прыг в кабинкуИ ушла к себе домой.И, разбив мечты свои там,Горем тягостным убит,В острой форме менингитомЗаболел гренландский кит.Три недели непрестанноКит не спал, не пил, не ел,Лишь вздыхал, пускал фонтаныИ худел, худел, худел…И, вблизи пустой кабинки,Потерявши аппетит,Стал в конце концов сардинкойГренландский кит.

Очень просто

Солнце вдруг покрылось флёром…Как-то грустно… Как-то странно…"Джим, пошлите за моторомИ сложите чемоданы…"Положите сверху фраки,Не забудьте также пледы:Я поеду в Нагасаки,В Нагасаки я поеду…Там воспрянет дух поникшийИ, дивя японок фраком,Я помчусь на дженерикшеПо весёлым Нагасакам…Ах, как звонок смех японокДля родившихся во фраках.Ах, как звонок, ах, как звонокСмех японок в Нагасаках…Эскортируемый гидом,Я вручаю сердце БрамеИ лечу с беспечным видомВ некий домик к некой даме…Имя дамы: «Цвет жасмина»,Как сказал мне гид милейший,Ну, а более рутинно —«Гейша-Молли, Молли-гейша».К ней войду с поклоном низким,Поднесу цветы и лентыИ скажу ей по-английскиПару нежных комплиментов…Запишу на память тему,Повздыхаю деликатно,Вдену в лацкан хризантемуИ вернусь в Нью-Йорк обратно.

Перс на крыше

Хорошо жить на востоке,Называться Бен-ГасанИ сидеть на солнцепёке,Щуря глаз на Тегеран…К чёрту всякие вопросы.Тишь да гладь да благодать.Право, с собственного носаДаже муху лень согнать…Прямо даже непонятно:Персия это? Иль персидский рай?Ай, как хорошо! Ай, как приятно!Ай-яй-яй-яй-яй-яй!Хорошо сидеть на крышеПерсом с ног до головы…И жиреть там от кишмиша,Абрикосов и халвы…Если ж станет очень грустно,Скушай персик от тоски…Ай, как вкусны! Ай, как вкусны,Ай, как вкусны персики!Прямо даже непонятно:Персия это? Иль персидский рай?Ай, как хорошо! Ай, как приятно!Ай-яй-яй-яй-яй-яй!Чтоб любви не прекословить,Стоит только с крыши слезть…Кроме персиков, ещё ведьПерсиянки тоже есть…Ай, Лелива, глаз как слива,Шаль пестра, как попугай.Ай, Лелива! Ай, Лелива!..Как целует! Ай-яй-яй!Прямо даже непонятно:Персия это? Иль персидский рай?Ай, как хорошо! Ай, как приятно!Ай-яй-яй-яй-яй-яй!

Песенка о некой китайской барышне Ао

В молчаньи, с улыбкой лукавой,В Китае китайский пьёт чайКитайская барышня Ао —Сун-Фу-Липо-Тань-Ти-Фон-Тай.Согласно привычке старинной,Пыхтя от любовных забот,К ней как-то с умильною минойЯвился китайский Эрот."Послушайте, барышня Ао,Нельзя же всё время пить чай.Ах, барышня Ао, в вас, право,Влюблен целиком весь Китай.Взгляните, как ясен день майский,Вот глупая!.." И на финалОн в злости её по-китайски«Китайскою дурой» назвал…И быстро ушел, негодуя,Прервавши с ней свой разговор…Вот всё… Что ж поделать могу я,Когда вдалеке до сих порВ молчаньи, с улыбкой лукавой,В Китае китайский пьёт чайКитайская барышня Ао —Сун-Фу-Липо-Тань-Ти-Фон-Тай.

Фарфоровая любовь

В старомодном тихом зальцеУвлеклись, скосивши взоры,Два фаянсовых китайцаБалериной из фарфора.Увидав, что близок Эрос,Улыбнулась танцовщица,И ей очень захотелосьПеред ними покружиться.Как легки её движенья,Как скользит она по зале.И китайцы в умиленьиГоловами закачали.И меж ними танцовщица,Улыбаясь им лукаво,Всё кружится да кружится,То налево, то направо.И, споткнувшись в авантаже,Вдруг упала без движенья.Ах, в глазах китайцев дажеПотемнело от волненья.Ах, как больно… Словно в спиныИм воткнули вдруг иголки.Ах, разбилась балеринаНа мельчайшие осколки…Так окончился в том зальце —Неожиданно и скоро —Флирт фаянсовых китайцевС балериной из фарфора…

Чертова колыбельная

В облачно-солнечной лужице,Взоры богов веселя,Щепкой беспомощной кружитсяМаленький шарик-Земля.Крошечна жалкая доля твояС маленьким счастьем и маленькой мукой.Маленький шарик Земля,Дай, я тебя убаюкаю.Между тусклых звёздных точек,Завертев судьбу свою,Эй, вертись, вертись, комочек,Баю-баюшки-баю.На одной теснясь подушке,Все миры поймавши в сеть,Жмут тебя две потаскушки,Две сестрицы: Жизнь и Смерть.Так давайте ж что есть мочиВсё кругом в мошну твою.Совесть? Честь? – Спокойной ночи,Баю-баюшки-баю.Каждый быть собою волен.Каждый прав в своих делах:Царь и раб. Мудрец и воин.Потаскушка и монах.Счастье – грязная цыганка,Сердце – глупый свинопас.Совесть – нудная шарманка.Солнце – стертый медный таз.Жизнь и Смерть играют в теннисЗвёздным миром на краю.Так вертись, не ерепенясь,Баю-баюшки-баю…

Январские рифмы

Мое пальто – предел мечтаний,Мое пальто – венец желаний,И, отвечаю рубль за сто,Что никогда, никто,Ну, ни за чтоНе видел лучшего пальто!Его воспеть не в силах бард,А оценить ломбард!..Клянусь текущим январем:Нет даже пятнышка на нем,Пальто моем!..Что за покрой?! Что за сукно?!НоНе нравится мне лишь одно:Оно… оно…Да… летнее оно!