скачать книгу бесплатно
– Всё готово, Богдан Викторович, – распахивает она двери, и три китаянки в национальных шёлковых кимоно вносят на фарфоровых старинных подносах всё для чая.
– Надеюсь, господа, вам понравится мой скромный выбор, – растягиваю я губы в сдержанной улыбке, и добавляю, как бы невзначай название чая: Дуюнь Маоцзянь.
Который я купил, отстегнув три ляма за сраную пачку. Точнее, я распорядился купить его на аукционе для таких же придурков-любителей изысканных чаёв, как этот самый президент Гунь-всунь-хрень Лимитед, который сейчас изумлённо дёрнул бровью, когда переводчик объявил ему, что именно им подают.
А я ведь изучил его привычки заранее. Я не жалею денег на пыль в глаза. Потому что они мне все вернутся в тысячекратном размере. И это второе правило ведения бизнеса.
Китаяночки изящными пальчиками разливают напиток по фарфоровым чашечкам, и я вижу, какие пылкие взгляды искоса бросают на них мои партнёры. И их президент Гунь-всунь-хрень Лимитед. Знаю, как он любит таких девочек. Которых я нанял в лучшем эскорт-агентстве. Которые сейчас все сплошь переименовали в модельные, но от этого их суть не изменилась. Любая красотка – за разумную цену.
Всё в этом мире можно купить. Абсолютно всё. Главное, назвать правильную цену.
И это третье правило ведения бизнеса от Богдана Преображенского.
– Ну что же, мои дорогие друзья, – пылко произношу я спустя всего лишь какой-то час, когда контракт, по которому я стану богаче ещё на полмиллиарда долларов, подписан. – А теперь предлагаю немного отметить нашу с вами сделку и будущую плодотворную работу, – широким жестом обвожу я весь этот пылающий в лучах закатного солнца город за своей спиной.
Весь мир за собой.
И я раскошелился. Тем более, они же мне эти деньги и принесли на блюдечке с золотой каёмочкой.
Мою дорогую делегацию прямо на вертолёте везут в загородную резиденцию, бывший особняк графа Трубецкого, где их ждут уже девочки, вино и ледяная водка. Пусть отдохнут по-нашему, по-русски.
И пока мои дорогие гости напиваются до поросячьего визга и вытворяют разные непотребства, я спокойно попиваю в уголке тот самый чай за три ляма, и моя рука сама тянется к мобильному.
И я сам себя ненавижу, когда в очередной миллиардный раз захожу на её страничку. Смотрю на улыбающееся, такое любимое и родное лицо из юности, которое сейчас счастливо смотрит на кого-то, но не на меня. Стоит с двумя детишками в обнимку, и я понимаю, что за кадром – он. На кого она меня променяла когда-то. На кого похожи её дети.
Повелась на его богатство и власть. Она же не верила, что я стану ещё богаче и могущественнее.
И я с горечью понимаю, что всё, чего я достиг в этой жизни, я делал ради неё. Ради той, которая в меня так и не поверила. Лишь бы доказать ей, что я всё могу.
И я в очередной раз нажимаю кнопку «заблокировать пользователя», хотя знаю, что снова зайду в её профиль через месяц. После очередной судьбоносной сделки, от которой я стану ещё круче и богаче.
Но скоро выборы. И я не сомневаюсь, что когда я стану губернатором, тогда она точно поймёт, что потеряла. Потому что я потерял её давно. Навсегда.
И не собираюсь возвращать.
И я оставляю своих дорогих нажравшихся в стельку гостей на попечение самых элитных девочек, а сам отправляюсь на свидание.
Кто там у меня сегодня по расписанию? Елена… Прекрасно. Елена Прекрасная.
Отель «Шервуд».
2
Богдан, за три месяца до этого
– Ты вообще каким местом думал?! – орёт на меня мой пиар-директор и по совместительству лучший друг Миша. – Хотя нет, не отвечай, я прекрасно знаю, каким именно. Ты вообще о чём-то ещё можешь думать? – нависает он надо мной.
– А зачем? – криво усмехаюсь я, но он так грозно сверкает на меня своими глазами, что я вовремя затыкаюсь.
Мишаня в гневе страшен. Со школы с ним вместе. И всё, что касается связей с общественностью и пиара он – уровень «Бог». Это он ходил и договаривался на стрелки. Ещё тогда у него начал проявляться талант. Молоток.
Поэтому я не мог не нанять его своим пиар-директором, как только моя империя начала набирать обороты.
И вот теперь я, по всей видимости, всё просрал.
– Ты вообще можешь баб выбирать нормально? – снова кипятится он. – У тебя столько возможностей, выбирай любую. Так нет, тебя ведь почему-то на замужних тянет! У них что там, мёдом намазано? – выкрикивает он, и я с непониманием смотрю на него.
Мёдом… Хм… Надо подумать.
– Да у тебя проблемы! Тебе не-то что к психологу, к психиатру надо! – снова начинает заводиться Мишаня.
– Да я что, виноват, – начинаю оправдываться я перед ним, как пятнадцатилетний пацан. – Я их и не выбираю-то особо. Они сами на меня прыгают. Что мне теперь, отмахиваться что ли от них? Отбиваться? Я же мужчина, – объясняю я Михе, и он понемногу начинает успокаиваться.
Вижу, как в голове у него заработали шестерёнки. Начал обдумывать свою очередную многоходовочку.
С ним точно не пропаду, сейчас родит что-нибудь гениальное.
– Послушай, мне на самом деле плевать, кто они, – уже примирительно объясняет мой кореш. – Просто кто знал, что муж у этой самой Елены Задворской…
– Никак волшебник? – криво усмехаюсь я, но снова затыкаюсь под грозным взглядом Михи.
– Он действующий министр, понимаешь ли. Не последнее лицо, сам должен соображать. Приближённый. Ты думаешь, ему понравилось, что ты наставил ему рога?
– Да если бы я знал, – хмыкаю я. – Она же мне паспорт не показывала. А я и не спрашивал, – снова начинаю я оправдываться. – Вижу, что не против. Нравится ей всё. Устраивает. Ну я и хотел просто сделать женщине приятное, ничего плохого.
– Молодец. Доставил удовольствие. Если этот материал уйдёт дальше, то можешь ставить крест на всех своих планах на губернаторское кресло. И кстати, на развитие бизнеса тоже. Никаких крупных контрактов. Уж тем более правительственных. Будешь сидеть пельмешки свои замороженные продавать, и хватит с тебя, – аж покрылся испариной Мишаня. – Единственное, что пока тебя спасает от мегаскандала, так это то, что мужу, как ты понимаешь, тоже свои рога светить не хочется. Но наказать он тебя сильно сможет. Очень сильно…
– И что теперь нам делать предлагаешь? – смотрю я на своего друга с надеждой.
Я в него верю. И не из таких ситуаций выпутывались.
– Слушай, а как там наш отец Дмитрий поживает? – вдруг озаряет его нахмуренное лицо свет мысли.
– Да как всегда. Философствует да занудствует. Всё в гости к себе зазывает. Свежим воздухом подышать…
– Ну так это же просто прекрасно! – вдруг расплывается Мишанино лицо в лучезарной улыбке.
– Чего прекрасного? – он меня пугает.
– Вот и поедешь в его как там… – открывает он уже свой рабочий планшет и уточнят, – о, Спасо-Успенский монастырь Сергия Радонежского. Чудненько. Благостно. Лепота.
– Эээ, ты чего! – я уже беспокоюсь не на шутку. – Я тебе что, благородная девица? Царевна Марфа, чтобы меня в монастырь заточать?!
– Успокойся, – подходит к моему столу Мишаня и нажимает на кнопочку на телефоне: – Ниночка, принесите чаю, пожалуйста, Богдану Викторовичу. Да, с мелиссой. И с молочком. Да. – Ну так вот, – снова оборачивается он ко мне. – Прекрасный пиар-повод. Я сейчас подготовлю пресс-релиз. Медиамагнат и олигарх Преображенский решил удалиться от мирской суеты, приобщиться к церкви, Богу, подумать о вечном. Грехи свои отмолить. Да тебя потом ещё больше любить станут. Воцерковленного-то, – усмехается он мне. – Ничего с тобой не случится, поживёшь там полгодика…
– Полгода?! – не верю я свои ушам. – Какие, на хрен, полгода?! Да без меня тут всё развалится!
– Да ничего тут не развалится, – усмехается Мишаня, поглядывая на Ниночку, которая, пятясь своим аппетитным задом вперёд, чтобы мы сумели получше разглядеть его, завозит в кабинет столик на колёсиках.
С чаем с мелиссой, мать его.
– Вам с сахаром, Богдан Викторович? Молочком? – ласково курлычет она, игриво поглядывая на меня из-под своих наращённых ресничек.
– Как обычно. С молоком, – устало плюхаюсь я в кресло, с тоской провожая взглядом её аппетитные булочки. – Ну я понимаю ещё месяц, – плаксиво пытаюсь я выиграть себе хотя бы ещё некоторое время.
– Да что я, не знаю, что ли, чего ты тут так оставить боишься, – проницательно смотрит на меня мой лучший друг. – Заодно и отдохнёшь. Не мальчик уже по девкам так прыгать. И ничего тут без тебя не развалится. Сколько дармоедов развёл: весь бизнес-центр ими забит. Вот пусть и поработают на тебя в кои веки, – отпивает он горячий чай. – А мы тут тебе между тем и невесту подберём как раз…
– Какую, на фиг, ещё невесту?! – выливается у меня изо рта обратно чай.
– Ну а как же, остепениться тебе надо, батенька. Как-никак будущий губернатор. Слуга народа. Образец для подражания. А у нас какой сейчас курс у государства?! Правильно, – кивает он сам себе. – Укрепление семьи! И традиционных ценностей, – удовлетворённо заканчивает он свою речь.
И я чувствую, что окончательно попал. На шесть месяцев. Как небольшой срок.
И мой Мишаня не слезет с меня, пока я его не отмотаю полностью. С прилежанием и усердием.
Как и полагается будущему губернатору и послушнику. Или как там они у них называются…
3
Люба, за два месяца до этого
– Задворский, очень плохо, два, – устало возвращаю своему «любимому» ученику тетрадь, подхожу к его столу, и вижу, как он кладёт свою огромную ладонь сверху на мою руку с сочинением по литературе.
Сверлит меня своим нездоровым недетским взглядом.
Да куда уж там, детским, всё-таки восемнадцать годков уже стукнула как никак! Самый настоящий недоросль.
Крупный, здоровый. На своей машине в школу приезжает. Сам, за рулём.
Отец ему подарил.
Все девчонки от него в классе млеют. Точнее, не только от него, а от денежек его папаши.
– Любовь Ивановна, опять два? – с насмешкой изгибает свою верхнюю губу под ещё редкой порослью пробивающихся усов.
Тьфу!
– А может быть, вы со мной индивидуально позанимаетесь? Я хорошо заплачу, – не отпускает мою руку, вцепился в неё, гадёныш, поглаживает.
И хотя я придерживаюсь очень прогрессивных взглядов в воспитании и образовании детей, но когда я общаюсь с этим испорченным мажором, я очень жалею, что мне нельзя ему всыпать по пятое число.
Розгами.
А потом на горох. В угол. На колени.
– Отпусти мою руку, пожалуйста, – стараюсь как можно спокойнее произнести я. – Ты прекрасно знаешь, что я не даю частных уроков. Но могу порекомендовать хороших репетиторов и побольше читать. Русскую классическую литературу в том числе. Там как раз всё уже сказано и написано до нас.
– А я и читал, – ржёт, нагло смотрит мне в глаза, пока я наконец-то выдёргиваю свою ладонь из его потной руки. – «Анну Каренину»! Только она плохо кончила! – сверлит меня своим взглядом.
Цокает языком, в упор рассматривая мою пышную грудь под строгим коричневым платьем.
– А вы как кончаете, Любовь Ивановна? – продолжает издеваться этот великовозрастный испорченный мудень под смешки остального класса, и мне хочется заплакать и выбежать из комнаты.
Но я не доставлю этому придурку такого удовольствия. В конце концов, кто из нас двоих здесь взрослая самодостаточная женщина?
И я, совершенно спокойно отвечаю:
– Я рада, Егор, что ты прочитал «Анну Каренину». Весьма похвально. Тем более, она не входит в школьную программу. Я и вправду горжусь тобой. Предлагаю тебе исправить двойку и написать доклад по этому великому роману. К следующему уроку. А он у нас как раз завтра. Ну как тебе?
И теперь я слышу хохот его дружков за спиной, которые так подвержены дурному влиянию.
Но они же всего лишь дети. И не мне с ними тягаться.
Усаживаюсь за свой учительский стол и продолжаю урок.
И ловлю на себе недобрый тяжёлый взгляд Задворского.
Ну ничего, сделает доклад, исправит двойку.
Хотя я, конечно же, не сомневаюсь, что его папаша депутат или кто он там, всё уладит с аттестатом и оценками. Но всё равно я хоть что-то вложу в эти головы в их последний год в школе.
– Подвезти? – я не с первого раза слышу, что меня кто-то зовёт.
Иду по тёмной улице: сегодня я опять готовилась к завтрашним урокам чуть дольше обычного, и в школе уже отзвенели все звонки и погасли огни. Я не сразу понимаю, что иду по тёмной неосвещённой улице: всё размышляла про себя над судьбами Сони Мармеладовой и Настасьи Филипповны. Любил всё-таки наш великий классик Достоевский заставить женщин страдать!
Как это несправедливо.
А так, если подумать, что изменилось с тех пор?
– Подвезти? – прерывает мои думы о великом наглый голос, и я оборачиваюсь на него.
Ах, ну конечно же! Ну кто это ещё может быть!
– Егор, спасибо, я дойду пешком. Мне тут недалеко, – стараюсь отвечать как можно более нейтральным голосом.
Я же профессионал. Педагог.
А он всего лишь испорченный мальчишка. Не более того.
Но он уже ставит свою алую спортивную машину на аварийку и выпрыгивает из неё.
Интересно, сколько такая стоит? Наверное, пять лет моей работы в школе… Если не больше, конечно.
– Любовь Ивановна, не обижайте меня, – преграждает мне путь. – Я за вами от самой школы ехал. Хотел вот любимой учительнице приятное сделать, – стоит, нависает надо мной, как скала.
– Егор, спасибо, я очень ценю, но я сказала, что мне недалеко. Я дойду сама, – смотрю на него строго сквозь свои очки.
И чувствую, как у меня немного дрожат коленки.
