скачать книгу бесплатно
– Нет.
– Ядвига…
– Ядвига Карловна, – поправила его.
Валентин в раздражении мотнул головой.
– Ядвига Карловна, – повторила твердо и посмотрела на него в упор.
Кажется, мне удалось его смутить. Во всяком случае, он не стал со мной спорить, хоть из машины и вышел. Стоял в паре шагов от меня, ждал чего-то. А я, еще раз прокрутив в голове все, о чем успела подумать, решительно заявила:
– Я хочу убить Плетнева.
7
Наши дни
Уже дома, сидя на своей убогой кухоньке и зачем-то пристально рассматривая полную вонючих окурков пепельницу – в новой жизни я была просто отвратительной хозяйкой, окончательно осознала: весь мой замечательный план летел в бездну.
То, над чем я работала несколько лет, то, о чем мечтала бессонными ночами и о чем грезила ежедневно, теперь, в свете моих последних открытий, можно было смело выбрасывать на помойку.
Я так ясно представляла себе последние минуты жизни ненавистного Плетнева! Как он осознает, что жить ему осталось считанные мгновения, как на его холеном лице загорается искра понимания, что он сейчас умрет, а ничто и никто ему не поможет. Мысленно я видела ужас в его глазах, и это было самым сладким моим видением. Да, я хотела, чтобы ему стало страшно. Так страшно, как было моему Сашеньке в последние секунды его, такой короткой, жизни.
А теперь получается, что ничего этого не будет?!
Но я никогда не смирюсь с этим. Никогда не откажусь от своей мести. А это значит, что я срочно должна придумать другой план.
Размышляя о том, чем бы еще можно было наказать Виктора Плетнева, машинально убиралась на кухне. Выкинула и вымыла пепельницу, протерла стол и сварила кофе. С удивлением поняла, что голодна. Уже несколько лет, как я ела, почти насильно впихивая в себя еду, не столько от голода, столько от осознания – без еды не будет сил, а значит, не будет и мести.
В морозилке завалялась пачка пельменей, и я решила устроить себе знатный, прямо-таки королевский ужин – пельмени, булка с маслом и большая кружка черного кофе. По правде сказать, это было все, что обнаружилось в моем доме из съестного. Продукты я покупала по принципу «дешево и сердито». И не потому, что не было денег.
Напротив, после того, как было продано все, что мне принадлежало, включая недвижимость и налаженный бизнес, на моем банковском счету лежала очень впечатляющая сумма. Конечно, состязаться активами с тем же Плетневым не приходилось, но денег было действительно очень много. И все же я экономила, справедливо рассудив, что средства мне могут понадобиться для чего-то более серьезного, чем набивать себе желудок деликатесами. Оттого и питалась крайне скромно. А так как аппетита все равно не было, то на еду я тратила сущие копейки. О том, как стала выглядеть, даже не задумывалась.
Уничтожая пельмени, я никак не могла решить: что же мне теперь делать-то? Чем зацепить Плетнева?
Сказать честно, мне было все равно, чем зацепить Плетнева, лишь бы сделать ему как можно больнее. Если бы у него был ребенок, я, сцепив зубы, ударила бы ребенку. Но мысль об убийстве маленького человека была настолько отвратительной, что я отогнала ее прочь, тем более, что детей у Плетнева не было.
С размышлений о ребенке я плавно переключилась на его жену.
Плетнев пропал через буквально через несколько дней после суда. Улетел, а куда – узнать не удалось. Говорили, что после суда у Плетнева начались крупные проблемы в бизнесе. Все-таки скандал вышел громким, а большие деньги не любят шума. Репутация – не пустое слово в мире серьезного бизнеса. Кто, находясь в здравом уме, захочет иметь дело с человеком, виновным, пусть и косвенно, в гибели трех взрослых и одного ребенка?
Конечно, ситуации случались разные, и время от времени достоянием общественности становилась очередная скандальная история, в которой был замешан какой-нибудь родственник сильных мира сего. Газеты разражались гневными статьям, по всем телеканалам мусолили имя провинившегося, общественность негодовала и требовала справедливости, а спустя некоторое время, незадачливого родственника тихо – мирно отправляли с глаз долой, подальше, чтобы не мозолил глаза и не позорил семью.
В сложившейся ситуации Плетнев принял самое правильное решение – передал дела опытному управляющему и исчез. Отступил, чтобы потом, позже, когда страсти улягутся, вернуться и занять свое законное место на отечественном Олимпе.
Его жена, странное дело, осталась в Москве. Я этого не понимала. С одной стороны, они не развелись, сохранили официальный брак. Значит, планировали быть вместе. С другой, мой человек, занимавшийся поисками Плетнева, а заодно и приглядывавший за его женой, утверждал, что Мири Плетнева с мужем не общалась. Во всяком случае, они не встречались.
Но ведь вернулся-то он к ней. Наверное, со мной злую шутку сыграла дурацкая наивность, каким-то странным образом еще не умершая во мне. Я вдруг решила, что чету Плетневых связывают настоящие чувства. Любовь. А если он любит жену, значит, у него есть уязвимое место.
Пельмени в моей тарелке уже закончились, я доела булку с маслом, запивая ее крепким кофе. Конечно, после такой убойной дозы кофеина, да еще и выпитой на ночь, сон мне не грозил. Но это даже хорошо. Спать я не собиралась. Напротив, мне нужно было еще раз обдумать все, что я знала о Плетнева. Его предполагаемая любовь к жене открывала передо мной новые перспективы.
Утром я проспала. Вернее, не то, чтобы проспала – я давно уже никуда не торопилась, катание за Плетневым не в счет, тем более, что с ним я решила закончить. Просто вместо того, чтобы подскочить с дивана, как обычно, в шесть утра, я открыла глаза, когда на часах было уже десять. Это было очень странно.
Странным был еще и мой сон. Мне снился Плетнев. В самом факте того, что он мне снился, не было ничего необычного. Я часто видела во сне, как убиваю его. Но не в этот раз. Этой ночью между мной и Плетневым происходило что-то непонятное, и я никак не могла припомнить, что именно. Жмурилась, все еще лежа в постели, морщила лоб, но вспомнить сон в подробностях так и не смогла. Ощущения, оставшиеся после ночи, почему-то томили и беспокоили.
В итоге я отбросила ненужные метания – не хватало еще верить снам, как древняя бабка, и отправилась в душ, а после завтракать.
Мой завтрак уже несколько лет состоял из кофе и сигареты, иногда я разбавляла этот дуэт бутербродом или просто куском хлеба, если в соседнем магазине удавалось купить свежий батон.
Сегодня хлеба в доме не было ни крошки, все, что можно было съесть, я съела вчера на ужин, поэтому прикурила сигарету и отхлебнула горячий кофе. Желудок неприятно сжался, и я подумала, что пора бы как-то разобраться с питанием, иначе мне грозит язва.
От мыслей о язве плавно перешла на воспоминание о том, как потащилась за Плетневым в супермаркет. Как он стоял около полок с детским питанием, как смотрел на молочные смеси и памперсы. Если он так неравнодушен к детям, отчего их у него нет? Его жена, не девочка, конечно, но вполне способна родить пару – тройку младенцев. А если жена не может, то наверняка найдутся другие желающие произвести на свет наследника олигарха.
Я отложила сигарету и взяла в руки свой мобильный. Открыла Инстаграмм и зашла на страницу Мири Плетневой. Новых постов у нее не было, и я стала просматривать старые.
На всех фотографиях Мири выглядела стильно и дорого. В своей старой жизни, я, скорее всего, позавидовала бы ей. Еще бы! Вот она сидит на лужайке, очевидно, около собственного дома. На ней простой голубой свитер и голубые же джинсы, босые ноги, минимум макияжа. Вроде и ничего особенного. Но опытный взгляд тут же заметит и отличную стрижку у модного парикмахера, и стильные маникюр с педикюром, а уж про стоимость ее простеньких на вид шмоток и говорить не приходится. Думаю, на эти деньги, что она заплатила за свитер с джинсами, без забот можно прожить целый месяц, если не дольше. Но самое главное, ей все это необыкновенно шло. И зеленый газон, и дорогая одежда, и ее фирменная улыбка.
Мири так улыбалась почти на всех своих фотографиях. Вежливо, но чуточку отстраненно, будто ей нет никакого дела до окружающих. Прямо родственница британской королевы, а не жена простого российского олигарха.
Я листала ее ленту, отмечая, что меняются декорации и костюмы, а бывшая манекенщица так и не выходит из образа Снежной королевы. И не надоедает же ей.
Пока я любовалась женой Плетнева, она запостила новое фото. Точнее, фотография была старой, снятой, кажется, еще до той аварии.
На ней она была с мужем. Мири смотрела в объектив, а стоящий рядом Плетнев – на нее. И глядя на них, сразу становилось ясно, что мужчина очень любит свою жену. Мне стало очень грустно – кажется, никогда мой муж так на меня не смотрел. Под фотографией была надпись: «Ничего не изменилось».
Это показалось мне интересным. Что она имела в виду? То, что они с Плетневым по-прежнему вместе? Или то, что он, как и несколько лет назад, без ума от своей жены?
А если последнее правда, то можно сказать, что я вытащила выигрышный лотерейный билет.
У меня не было четкого плана, я просто решила действовать по ситуации.
Для начала мне нужно было познакомиться с Мири, лично понаблюдать за ее семейной жизнью и отношения с мужем, тогда решить: что же происходит в святом семействе. А там, глядишь, что-нибудь и придумается.
Идею наняться в дом Плетневых в качестве прислуги я отмела сразу. Никогда и ни за что такая дама, как Мири Плетнева, не будет откровенничать с тем, кто стоит ниже ее по социальной лестнице. Я должна быть равной, и даже чуточку выше, тогда расположение госпожи Плетнёвой мне обеспечено.
Прикинув и так, и эдак, как бы нам с ней подружиться, решила, что лучше всего, если я окажусь соседкой Плетневых. Как это сделать я еще подумаю. Нужно попытаться арендовать дом в их коттеджном поселке. А для этого мне понадобиться хорошее риэлторское агенство. Но чтобы идти в такое место, я обязана выглядеть соответствующе. А я в последнее время…
Сигарета тлела в пепельнице, кофе давно уже остыл, а я стояла перед раскрытой дверцей шкафа, в чем мать родила, и придирчиво изучала в зеркале собственное отражение.
Когда-то, когда в моей жизни был еще смысл, я искренне считала себя привлекательной женщиной и заботилась о собственной внешности и гардеробе. Я, как и Мири Плетнева, ходила в хороший косметический салон, стриглась у отличного стилиста и покупала только дорогую, качественную одежду. Массажи, маски, обертывания и прочие «женские радости» были частью моей повседневной жизни. Да, я старалась выкраивать на них время, и мною двигала не только любовь к себе, единственной и неповторимой, но и уверенность в том, что красивой и ухоженной женщине легче вести дела. Кстати, последнее, сущая правда.
А после аварии я махнула на себя рукой. Ела, что попалось, мало спала, курила. Элегантные костюмы сменили дешевые джинсы, простенькие футболки и безразмерные свитера. Волосы я стригла себе сама. Просто собирала в пучок и отрезала нужную длину. Все равно они у меня вились, и пара – другая сантиметров неровностей не делала погоды. В общем, я совершенно перестала о себе заботиться. И сейчас могла наблюдать за поистине ошеломительным результатом такого наплевательского к себе отношения.
Я сильно изменилась. Похудела. Осунулась. Из зеркала на меня смотрело серокожее, изможденное нечто неопределенного пола, больше всего похоже на Горлума из известно фильма «Властелин колец», только с волосами. Последние, к слову, заслуживали отдельного внимания. Сухие, жесткие и тусклые. Такие не то, что трогать, на них смотреть было неприятно.
Я шагнула поближе к зеркалу, всматриваясь в собственное отражение и пытаясь решить: все совсем плохо или еще можно хоть что-то исправить. Ну, маникюр – педикюр, стрижка и косметолог, возможно, смогут хоть чуточку привести меня в приличный вид. Но что делать с болезненной худобой? У меня безобразно торчат бедренные кости, ребра, как стиральная доска, и коленные чашечки новорожденного жеребенка. А если добавить к этому что-то из моего скромного гардероба, то вряд ли я смогу рассчитывать на успех. Ничего я не арендую. Да меня на порог приличного агентства не пустят. Что уж говорить о чете Плетневых. Мири просто в обморок грохнется, если увидит меня перед собой.
Вздохнув, нацепила халат, прикрывая то безобразие, в которое превратилось мое тело. Вернулась на кухню. Рука автоматически потянулась к сигаретной пачке, но я дала себе мысленную затрещину. Нет, с пагубной привычкой нужно заканчивать. И прямо вот сейчас. Иначе не видать мне хорошего, здорового тона кожи, так и буду радовать окружающих бесподобным землистым оттенком.
Проще всего было выбросить сигареты в мусорное ведро, во избежание, так сказать. Но жизнь приучила меня не совершать необдуманных поступков. Поэтому, пачку я заныкала на дальней полке в шкафу. На всякий случай. Арендую я дом по соседству с Плетневыми или нет, от этой квартиры отказываться глупо. Тут меня никто не найдет, в случае чего можно отсидеться со спокойной душой. В жизни всякое может быть, и сигареты, возможно, мне еще пригодятся.
Кофе тоже был признан вредным и временно исключен из списка потребляемых продуктов. Чай у меня был только черный, из самых дешевых. Справедливо рассудив, что такой чай, если и не вреден, то пользы уж точно не принесет, а пить хочется, я налила себе в кружку кипятка. И бросила туда дольку лимона. Где-то я читала, что горячая вода с лимоном очень полезна для красоты и здоровья.
Глядя на желтую кожуру цитруса в чашке, стала вспоминать, к кому бы могла обратиться за помощью. В записной книжке мобильного сохранились ведь все старые контакты. Посидела, поразмышляла и решила: не буду обращаться к старым связям, не хочу светиться. Просто найду других. Уж с этим-то проблем возникнуть не должно.
И когда горячая вода с лимоном была мною выпита до капли, я уже была записана в модный салон красоты на полное преображение. Координаты нескольких подходящих риэлтерских агентств тоже были сохранены, но туда я обращусь чуть позже. Пусть сначала феи – мастерицы сделают из меня человека. Надеюсь, им это удастся.
8
Да здравствует профессионализм! Именно он, в совокупности со здравым смыслом и немалым жизненным опытом, не позволил сотрудникам салона красоты, в который я пришла на следующее утро, ни откровенно пялиться на меня, ни шушукаться за моей спиной, ни запричитать: как же вы так себя довели.
Администратор приветствовала меня, бросила пристальный взгляд на, так сказать, фронт предстоящих работ, и вызвала команду мастеров.
Меня тут же взяли в оборот. Мяли, парили в сосновой бочке, терли, массировали, снова парили, снова терли и мазали. После того, как с меня содрали семь шкур и умаслили чем-то сладко пахнущим оставшуюся восьмую, я была отдана на растерзание парикмахера. И процедура повторилась, с той лишь разницей, что в бочку меня больше не сажали. Пиллинг головы, маски и массаж. Окрашивание «тон в тон», чтобы оживить цвет, как сказал мастер. Стрижка горячими ножницами, чтобы не секлись кончики. Когда голова была приведена в порядок, настала очередь маникюра с педикюром, и в скором времени мои пяточки по гладкости могли бы посоперничать с попкой новорожденного младенчика, а ноготки приобрели прелестный нежно-розовый оттенок.
Наконец мастера вздохнули с облегчением, посчитав, что работу свою выполнили, и теперь меня можно с чистой совестью выпускать в приличное общество. Я была с ними полностью согласна и, попивая зеленый чай с жасмином, не дрогнувшей рукой оплатила внушительный счет. Оставила щедры чаевые и пошла преображаться дальше.
Следующим пунктом назначения был торговый центр. Чтобы Мири Плетнева приняла меня в своем доме, мне нужно было выглядеть соответственно.
Я шла на торговой галерее и с удивлением отмечала, что за прошедшее время ничего не поменялось. Те же магазины, те же кофейни, те же сумасшедшие цены. Кажется даже люди остались прежними, только вот я изменилась. Нет больше Ядвиги Троепольской, счастливой жены и нежной матери, успешной бизнесвумен. Она умерла в ту минуту, когда увидела, как догорает груда железа, в которой погибли ее близкие. Осталась лишь внешняя оболочка, да еще огромное, ни с чем не сравнимое желание отомстить. И ради исполнения этого желания я готова ходить по салонам хоть каждый день, покупать одежду в дорогих магазинах, изображать светскую львицу и улыбаться Плетневу, представляя себе, как мои руки сжимаются на его горле.
Мысленно я снова увидела его предсмертную агонию и, задумавшись, да что там, откровенно залюбовавшись этой красочной картинкой, чуть не вписалась лбом в стеклянную витрину очередного брендового магазина.
– Осторожнее! – громко предупредила меня консультант.
Не из любви к ближнему и не из заботы о потенциальном покупателе, не похожа я была на ту, кто отоваривается в подобных местах, скорее из нежелания учавствовать в последующих разборках, если я, все же, разобью им витрину.
– Простите, – искренне извинилась я, – задумалась.
Она лишь пожала плечами и уже торопилась отвернуться, но я не дала ей такой возможности и решительно вошла в магазин. Оглядела вешалки с одеждой и стала спокойно выбирать то, что нужно было мне.
Консультант, видимо, оказалась достаточно опытна, чтобы распознать во мне потенциального покупателя. Пусть не с первого взгляда, но со второго, она решила, что на такую, как я, стоит потратить свое рабочее время. А может быть, ей было просто скучно, не знаю.
– Ищите что-то конкретное? – она подошла поближе и выдала вежливую, профессиональную улыбку.
Я сняла с вешалки брючный костюм, повертела в руках и ответила:
– Мне нужна пара костюмов, блузки, несколько платьев. А еще джинсы, футболки, свитера. Что-то из верхней одежды по сезону, и так, по мелочи. В общем, небольшой гардероб.
По мере того, как я перечисляла, лицо женщины разглаживалось и становилось все приветливее. Она еще пыталась оценить мою платежеспособность, но уже сияла улыбкой.
Из бутика я вышла, обвешанная сумками, как рыночная торговка, с той лишь разницей, что мои «авоськи» стоили баснословных денег. Кстати сказать, там же, в магазине, я и переоделась, и, теперь, выглядела не в пример приличнее в новеньких брючках и простой хлопковой футболке с известным логотипом. Только вот обувь по-прежнему оставляла желать лучшего. Но имея деньги и хоть толику желания, исправить это не составило труда.
В обувном магазине история повторилась. Нет, я не пыталась протаранить их витрину, просто сообщила продавцу, что мне нужна обувь. И перечислила желаемое, да. Меня подхватили под белы рученьки и почти что унесли вглубь обувного царства.
В общем, к концу шопинга я поняла, что самой до квартиры мне ни в жизнь не добраться, потому как в центр я приехала на метро, оставив свою машину под окнами дома. Пришлось вызвать такси, а потом наблюдать, как вытягивается лицо водителя, когда пассажирка с неимоверным количеством пакетов и сумок, к тому же вышедшая из дорогой торговой галереи, назвала конечную точку маршрута. Он даже переспросил, этот немолодой дядечка, судя по всему хорошо знавший Москву и отчетливо представлявший дыру, в которую придется ехать. Пришлось повторить адрес. Водитель вздохнул и вырулил со стоянки. А куда ему было деваться, заказ есть заказ.
В итоге до квартиры мы добрались, когда уже стемнело, собрав почти все московские пробки. Лучше бы на метро доехала, а вещи попросила бы прислать курьером. Но сожалеть о не сделанном было поздно, и я расплатилась с таксистом, не забыв про чаевые, пожелала ему удачи и потащилась домой.
Сгрузила покупки на диван и пошла на кухню, шарить в поисках еды. Напрасно, холодильник был девственно пуст, полки тоже. Тут же нестерпимо захотелось курить, и рука, словно сама собой, потянулась к заветной полке с заначкой. Но я была неумолима. Нет, значит, нет. Временно бросила, и точка. В том, что курить бросила именно временно, я ни секунды не сомневалась. Знала, чувствовала, что придет время, и я опять закурю.
На самом деле, есть мне не хотелось, еще в торговой галерее я перекусила в каком-то модном кафе салатом, с мудреным названием и кучей ингредиентов, запила его большим стаканом фруктово-ягодного смузи, и этого мне оказалось достаточным. Поэтому просто напилась воды из-под крана, приняла душ и завалилась спать, без пиетета скинув дорогие покупки на пол. Мне необходимо было выспаться, чтобы явиться в риэлтерское агентство во всеоружии.
Назавтра я в который раз убедилась, что человека делают вещи. Ну, в смысле, что встречают все-таки по одежке. Кстати сказать, провожать могут вообще не пойти, если одежка пришлась не ко двору.
О встрече я договаривалась заранее, обозначив свое желание снять хороший дом в закрытом, или как говорят, элитном, поселке. Терпеть не могу это слово – элитный. Особенно применимо к недвижимости.
Сейчас модно именовать так любой свежевозведенный жилой комплекс. Понастроят многоэтажек где-нибудь в чистом поле, в нескольких километрах за МКАДом, и рекламируют: ах, у нас элитные дома. Бред, да и только. В моем понимании, элитным был дом на Серафимовича, например. Или квартира на Ленивке. Есть у нас в городе такая маленькая улица, буквально в двух шагах от Кремля.
Риэлтор меня ждал. Конечно, не у порога, и не с хлебом – солью, но с улыбкой и предложением чашечки кофе. Я согласилась на кофе, хоть и не планировала его пить, ведь решено было вести здоровый образ жизни. Это просто такая церемония – сидеть за столом с кофейными чашками и обсуждать дела. И, между прочим, правильно решила не пить предложенный напиток – по одному уже запаху можно было смело сказать, что жарили эти зерна еще до Октябрьской революции. Антиквариат, так сказать.
Вот мы и сидели с риэлтором, разбитной дамой постбальзаковского возраста, а точнее даже сильно постбальзаковского. Но выглядела дама на пятерку с жирным плюсом. Явно знала себе цену и вела себя соответственно. Вежливо, профессионально, но без ненужного панибратства. Скорее, с тщательно дозированным дружелюбием. Быстро прикинула мои активы, еще раз выслушала пожелания и стала предлагать варианты.
Я специально не назвала нужное мне место сразу, не хотела демонстрировать свой интерес. Поэтому постаралась описать место со всеми подробностями, в надежде, что риэлтор сама предложит то, что мне нужно. Но она не торопилась оправдывать мои надежды.
За час, проведенный мною в риэлтерском агентстве, я просмотрела вариантов пятнадцать домов, но, ни один, по понятным причинам, меня не устроил.
Все предложенные мне дома были замечательными, и, в конце концов, я уже начала испытывать определенные трудности с тем, чтобы придумывать поводы, по которым эти дома мне не подходили. А нужный адрес так и не был произнесен. Ну, ни за что не поверю, что в поселке, где живет Плетнев, нет домов под аренду. Возможно, они есть у других риэлторов, и мне придется обращаться еще к кому-то.
Моя собеседница была профессионалом высокого класса и по моему лицу прочла, что я готова отказаться от услуг ее агентства. Только вот упускать выгодного клиента она была не намерена. Акула риэлтерского бизнеса, не иначе.
– Знаете, – дама чуть наклонилась ко мне и понизила голос до почти интимного шепота, – есть у меня один вариант.
Тут она взяла многозначительную паузу, чтобы клиент, то есть я, прочувствовал всю серьезность ситуации. Не на ту напала. Я чуть приподняла брови и выразительно посмотрела на часы, для верности постучав указательным пальцем по собственному запястью.
– Это очень хороший вариант, – будто не заметив моей демонстрации, сообщила риэлтор.
– Я готова вас выслушать, но у меня крайне мало времени.
– Я понимаю, – она скупо улыбнулась и продолжила: – Это отличный дом, в элитном поселке. Два этажа, бассейн, отделка мрамором и дизайнерская мебель, очень состоятельные соседи.
– Но?
– Цена, – дама извиняющее улыбнулась и пожала плечами.
– И где находится это чудо света? – спросила я, проигнорировав ее ответ.
Риэлтор назвала точный адрес, и я едва сдержалась, чтобы не показать, насколько заинтересовал меня этот дом.
– Хорошее место, – сказала скучающим тоном. – И когда этот дом можно посмотреть?
– В любое время, – оживилась риэлтор. – Но хозяин заломил огромные деньги.
– Давно заломил?
– Уже полгода как.
– И желающих, как я понимаю, на дом не нашлось?