скачать книгу бесплатно
Когда мама приезжала к детям по выходным, тетка её упрекала:
– Перебирайся ко мне. Здесь хоть работы нет, но можно жить огородом. А ещё лучше – подыщем тебе деревенского бобыля.
Софья не соглашалась – ни на огород, ни на бобыля. Тогда Аграфена Петровна подходит к проблеме с другого края. Оставив детей у соседки, она приезжает к племяннице в эту субботу и ловит её возле школы. Требует пригласить себя в гости – обсудить одну важную проблему. Скромница Сонечка стесняется своих хозяев и приглашает гостью к подруге Марине.
У Аграфены Петровны в сумке отыскалась бутылочка водки и закусок на целый стол. Женщины выпили, разговорились.
– А что, Марина, есть у тебя среди знакомых мужики неженатые?
Софья краснеет, а хозяйка меня припоминает:
– Есть тут один сосед. Давно холостой. Жил с матерью. Теперь она умерла, и он в доме один остался. Работает таксистом на своей машине. Не пьет (это я-то? ого!), не курит. Правда, ему за пятьдесят. Но дети взрослые – выучились, определились…
– Ну и пусть, что в годах! – за Софью говорит её тетка. – Главное, чтобы человек был хороший.
Марина решительно встает:
– Так пойдемте к нему, познакомлю…
И вот я у её дома. Собаки нет, калитка открыта. Прохожу чистый дворик, уютную веранду, коридор…
– Проходи сюда, – зовет хозяйка из глубины дома. – Мы на кухне.
Все стены в обоях сверкающих, на них зеркала и картины, все дверные проёмы арочные, ковры на полу… ну, блин хоромы! Загляденье!
Захожу на кухню. За массивным столом на массивных скамьях сидят три дамы. Перед ними закуски холодные. Боже мой! Чего только нет – рулетики из ветчины с сыром, бутерброды с икрой, мясная и сырная нарезка, селедка под шубой, грибки в сметане, соленые огурцы и помидоры… Неужто Марина расстаралась? Только зачем ей это? Наверное, сваха проставляется.
– Вуаля! Вот и я, – ставлю две бутылки на стол.
Сажусь на скамью рядом с Софией – место, видимо, заранее приготовлено. Хозяйка тут же ставит передо мной пустую тарелочку, вилку, нож – все, как в лучших домах Парижа. Аграфена Петровна умелой рукой сворачивает бутылке пробку, разливает в рюмки водку.
Встала памятником с тарой в руке, помолчала немного и говорит:
– Ну, вот что, Софья и Анатолий, вы оба холосты да и молоды – вам ещё жить да жить. Давайте посидите здесь, поговорите да определитесь… За ваше счастье!
Хлопнула водку, и мы все выпили. А тетка не села, лишь закусила скибочкой копченой колбасы и направилась к выходу.
– А я пошла – устала с дороги и весь день на ногах. Хозяева-то меня пустят? – спросила племянницу.
– Да-да, – закивала головой София. – Я их предупредила.
После ухода говорливой тетки в уютной кухне воцарилась молчание. Невеста, вся пунцовая, уткнула взгляд в салатницу. Молчит и Марина и, как ни странно, сочувственно смотрит на меня. Мне надо что-то говорить. Что? – никак не пойму. Как круто однако сосватали!
Хотя, в принципе, не так уж все страшно. Мы будем встречаться с Софией. Заниматься сексом. По субботам будем ездить в деревню к детям. А потом они все переедут ко мне…
Блин! Куда переедут? Мой дом выставлен на продажу. Скоро, уже очень скоро я сам стану бездомным.
Дурацким получается разговор, когда все молчат. Издав усталый вздох, Марина, наконец, вспоминает, кто здесь хозяйка.
– Тамада ушла. Анатолий, у ну-ка, налей нам ещё.
Я смотрю на неё. Хоть Марина и старше Сони на десяток лет, но выглядит привлекательно. Пусть в домашнем уже, но прилично одетая. Белокурые волосы распущены и колышутся при движениях, лицо с тонкими чертами выглядит молодым и сияющим здоровьем, глаза сверкают, а по губам блуждает улыбка.
Я давно её знаю; правда, больше со слов матери – ей соседки на всех доносили. Был у неё муж – почему-то расстались. Двое детей с ней остались. Старшая дочь – ровесница моего сына: вместе играли в детстве на улице. Сын моложе. Но никого из них нет сейчас дома.
После мужа был у Марины сожитель – на все руки мастер. Вот он-то и сделал из её дома и усадьбы конфетку на загляденье. А потом она его выгнала.
Соседки считают Марину хищницей.
– Ей простого слесаря не надо – ей начальника подавай с министерской зарплатой.
Я за это её не осуждаю – имеет право. Если женщина красива, она имеет право на что-то лучшее в жизни.
От красавицы Марины мысли переходят к невзрачной Соне. Худа, угловата, с порывистыми движениями… Да и характер, наверное, нервный. Что-то в ней затаилось от громогласной ухватистой тетки – о це гром-баба!
Мы выпиваем уже втроем. И я снова разливаю. Софья по-прежнему молчит, а Марина вдруг становится хмельной.
– Ой, ёпте, щас напьюсь! Мы ведь одну уже раздавили на троих. Еще две, и что завтра будет – похмелин, обсерин или животоболин?
Вот это сюрприз! Слышал про хищнические устремления Марины, любовался её красотой, но никогда не думал, что она, выпимши, бывает такой вульгарной. Впрочем, и не пил никогда с ней. Но речь её становится неприятной. Лучше бы уж молчала, как Софья.
Впрочем, и Соня заговорила каким-то сиплым голосом.
– Наверное, один раз в жизни можно.
Чувствую себя собакой на сене: пью наравне с девками – они хмелеют, я нет. Наверное мысли о том, что я к Софье просватан, не дают мне расслабиться. Надо бы, надо успокоиться…
Марина втягивает меня в пустой разговор.
– Анатолий, тебе какие женщины нравятся – кругленькие как пончик или воблы сушенные?
Я задумываюсь над её вопросом – как бы не ответить невпопад. Сама-то хозяйка как раз посередке, а Сонечку легко можно отнести к воблам сушеным. И что тут сказать?
– Если честно, не так уж важно, какая фигура. Мне интереснее личность человека. Ведь секс длится минуты, а общаться можно всю жизнь.
Это не очень прозрачный намек, что штукатуру Марине далеко до учителя Сони в интеллектуальном плане. Софья первый раз бросает на меня взгляд. В нем светятся любопытство… и благодарность.
– В Казахстане мы жили в городе, – говорит она. – Там был свой театр. Я любила туда ходить. В Увелке ничего нет.
– Ха-ха, театр! – смеётся совсем захмелевшая Марина. – Ходи в кино.
– Было бы что смотреть – сходила бы с удовольствием.
Интересно, думаю я, это намек на то, как следует начать свои ухаживания?
– Я вас приглашу, как только объявят что-нибудь путное. Давно сам не был.
Марина кивает и хихикает как девчонка:
– И меня прихватите. В кинотеатре у вас же не будет интима. Почему ты шампанского не взял? Все водка и водка… Наливай!
Я налил всем по полрюмочке. Хозяйка говорит тост:
– Пусть этот вечер для вас станет концом одной жизни и началом другой. За вас! Горько!
Мы готовы выпить, но целоваться ещё нет – ни я, ни София. Марина выпила, мы тоже. Она посмотрела на подругу:
– Боишься? Ну, тогда я за тебя.
Тут же обняла меня и смачно поцеловала в губы.
– Ой, сладко! – сказала она, оторвавшись от поцелуя.
У меня сердце защемило. У Софьи на глазах слезы, но она улыбается нам. Может, от счастья?
Марина сама разливает водку по рюмкам.
– А давайте напьемся до свинячьего визга – вот будет дивно!
Я давлюсь колбасой. Софья удивленно вскидывает брови, пытаясь разобраться в таких переменах подруги. После некоторого замешательства она расслабляется и улыбается краешком губ.
Короче, пьем – никто не отказывается, но и хрюкать никто не собирается – даже хозяйка. Самое интересное, что к полуночи мы прикончили обе бутылки. Хмельнее всех оказалась София, но и она высказала твердое желание спать в своей комнате, на своем диване, со своей теткой. Мы вышли её провожать. Марина осталась возле своей калитки, шепнув мне украдкой на ухо: «Ты возвращайся. Буду ждать». А я, трезвый как стёклышко (видимо, сказалась закуска добрая) взял Софью под руку и проводил её до ворот. Тут идти-то десять шагов. Шагнув за калитку, она поворачивается ко мне:
– Спасибо. Был очень приятный вечер.
– И вам спасибо. Я рад, что мы познакомились.
Софья уходит. Я возвращаюсь. Марина ждет у своей калики. Обнимает меня, целует и шепчет:
– Пойдем ко мне.
2
Потом стало мне не до женщин – дом продали, я переехал да еще помыкался с пропиской. Потом была Катюша – кометой пролетевшая в моей жизни. А потом мы со Светкой сошлись – в третий раз уже! Ну, не то чтобы жить стали вместе – просто встречи возобновили. Удивительной была первая…
Катил в Южноуральск с полным салоном пассажиров. Дама сидит рядом со мной – вся в меха закутанная: только кончик носа и видно. Подает мне деньги, я ей сдачу. Она до боли сердечной знакомым прокуренным голосом вдруг говорит:
– Только не делай вид, что мы не знакомы.
Я наклоняюсь вперед, чтобы увидеть её лицо за воросом меха чернобурки.
Она строго:
– Смотри за дорогой.
Пожелала загадочная дама выйти на остановке «Лесное». Поставив машину на ручной тормоз, выскакиваю следом. Догоняю, беру под локоть, поворачиваю к себе… Ба! Да это же Светка-конфетка! Сколько лет, сколько зим…
– Как жизнь семейная?
– Я не замужем.
– Что так?
– Тебе-то что?
– Давай встретимся, обсудим…
Сую ей свою визитку (клочок бумажки с номером телефонным) и возвращаюсь в машину. Стали встречаться. Только не долго – зима не закончилась, мы снова расстались. Это Бог любит троицу, а Светка до бесконечности готова выходить замуж в поисках своего счастья.
Потом была Секельдявка Булкина. Ууу… про эту воровку с фигурой плода инцеста балалайки и мандолины написал целую повесть – «Детектор лжи» называется.
В начале весны авария – машина насмерть, а я себе ноги отшиб и бегать уже не смогу до конца дней своих. Даже к лиственнице хожу пешком.
Потом был «Стройцентр», где работал кладовщиком. Все лето работал. Осенью шарашка разбежалась, а я до самой зимы охранял порученные мне вагончики. Ну, как охранял – утром приезжал, проверял замки, закрывался в одном и спал до вечера: в челябинской конторе мне смены ставили. Под Новый Год вагончики увезли, а меня рассчитали. Подался в Центр Занятости населения…
До конца зимы прокантовался на пособии по безработице, а весной стало легче. Ну, как легче? Снег сошел и появилось много забот у местной власти по уборке зимнего хлама с улиц, дорог и кладбища. Они предложили безработным из Центра Занятости поучаствовать и понедельно за то платили. Так что пособие плюс навар от уборки территории – в итоге на жизнь хватало.
Обычно работали парами. Я скорешился с приятелем детства Саней Астаховым, которого видел летом водителем крана на стройке ЮУГРЭС-2. Теперь он здесь. Как получилось, он не рассказывал, а я не расспрашивал.
Обычно обедали мы в столовой. А в тот день Санек засобирался домой:
– Жена мне вкуснятину приготовила.
Ну и я решил перекусить дома, прихватив чего-нибудь в магазине. Выхожу из него и лицом к лицу, или носом к носу… как сказать-то?.. короче, сталкиваюсь с бывшей соседкой Мариной, которая на цыганку похожа. Румяная, свежая, с красиво растрепанными кудрями и в легкой куртке нараспашку она выглядела сногсшибательно.
Смотрю на её полные губы, а Марина непроизвольно их облизывает. Мне вспоминается наш отчаянный поцелуй в сенях её домика. Подаемся навстречу друг другу, но что-то все-таки удерживает от последнего шага, чтобы стиснуть друг друга в объятиях.
Молчание (любование?) затянулось. Надо бы что-то сказать.
– Как ты? – спрашиваю.
– Нормально. А вот ты зарос, – она трогает мою шевелюру.
– Пойдем – пострижешь. Я тут неподалеку живу – рядом с Центром Занятости.
– А я как раз с вызова иду – инструмент весь с собой. Пивка вот решила купить на калым…
– Давай зайдем, я возьму.
В итоге мы с пивом, копченой мойвой и кириешками у меня дома.
– А ты не плохо устроился, – осмотрела мою квартиру гостья.
Я не знаю, что сказать. Что в своем доме на Бугре мне было лучше? Но туалет там на улице. И воды горячей нет под рукой. Правда, и здесь бывает только зимой из бойлера. Но можно быстро согреть в ведре на газу.
Я уже собираюсь установить табурет для парикмахерских процедур, но неожиданно Марина хватает меня сзади за шею, притягивает к себе и больно кусает за нижнюю губу. Я ошарашено смотрю на неё. Гостья приближает свое лицо к моему и говорит улыбаясь:
– Будем стричься или как?
