скачать книгу бесплатно
Пошел, отыгрался да еще сверху приличную сумму огреб. Жене все деньги вернул, ковер на выигрыш приобрел, да еще друзей угостить хватило. Вот как бывает, когда не о деньгах думаешь, а об игре. Согласно его философии – чтобы однажды много выиграть, надо прежде прилично проиграть, но никогда не сдаваться и не отступать…
По-моему, неплохой подход к риску – не хуже других. Впрочем, может быть, и наврал пескоструйщик с моего участка.
И кстати, об игромании…
Не похожи ли мои ночные бдения на азарт игрока? Тут как-то однокашник Михаил Андреев поинтересовался – когда же, наконец, литературные изыски мои начнут приносить реальный доход? Я ответил:
– Не знаю. Может быть, никогда. Может, неверный я выбрал жанр…
– А какой литературный жанр сейчас наиболее доходен – фантастика? детективы? женские любовные романы?
И знаете, что я ему ответил?
– Долговые расписки, Михаил Иванович – самый доходный литературный жанр.
Но жизнь продолжается, и мы не станем рядиться в траур, вопить и падать без чувств – она слишком коротка для такой фигни. Как тут не вспомнить другого, более известного Пастернака, и его перевод знаменитой трагедии: «Гораций, много в мире есть такого, что вашей философии не снилось».
Я к чему это говорю? Ведите добродетельную жизнь, играйте в шахматы и не посещайте казино, а все дерьмо исчезнет само собой. Ведь именно это имел в виду герой Шекспира принц датский, говоря своему другу, вышеупомянутую фразу.
А вы в это верите? Или скажите – так жить пресно. Надо добавить жару, чтобы руки потели. И кто мешает? Играйте с азартом! В шахматы – это тебе не на рояле: там надо ноты знать. А за шахматной доской ты – Бог и царь, и полководец… Пришла в голову мысль – делай ход и ничего не бойся: иные ошибки ведут к победам.
Признаться, нам в Увельском шахматном клубе чуточку не хватило времени… всего чуть-чуть. Я видел азарт игроков и блеск игры. Оригинальные решения тех, кто на них в принципе был не способен. Главное – стимул появился, а внутренние резервы каждого человека (в данном случае игрока) неисчерпаемы…
Нам только чуточку не хватило… немного времени и парочку добрых турниров, чтобы слава об участниках Увельского шахматного клуба пошла по земле Уральской и затмила Бобровских чемпионов.
Я люблю шахматы. И очень хотел, чтобы в Увелке имел место быть настоящий шахматный клуб, клепающий мастеров и гроссмейстеров. И дело мне не казалось слишком уж сложным – экономический стимул для азартной игры я нашел: он безупречный и справедливый. И идеи подобные постоянно приходят в голову.
К примеру, на День Физкультурника в Увельском районе уговорил Маненкова дать сеанс одновременной игры со всеми желающими на десяти досках. Сам же пошел к нему в секунданты – зазывал азартных и едва успевал фигуры расставлять, а Сергей мочил всех, кто ни подходил испытать счастья на клеточном поле.
Я уже всерьез задумывался над карьерой продюсера Увельского шахматного клуба, но нам (ему – клубу) немного не хватило времени. Мы могли бы играть на (за?) деньги с другими подобными формированиями. Могло бы и получиться – здесь предсказывать нельзя. Могли бы ездить и гастролировать. Могли бы всему миру предложить с нами играть – через Интернет, конечно. Многое могли, но мало, что сумели.
И если бы какой-нибудь сукин сын из газеты (имею ввиду – корреспондент) интервьюируя меня как продюсера шахматного клуба, спросил: «Что вы вложили в это дело?» Я бы ответил: «Самого себя». И это не хвастовство, а внутренняя уверенность. В любом случае в шахматах я разбираюсь, в людях, слава Богу, тоже. С сильными мира сего говорю без робости. Так кому же как не мне быть продюсером Увельского шахматного клуба?
Вся беда в том, что клуба у нас никого нет.
2
Стадион «Олимпийский» в поселке Увельский – это не только место массовых состязаний и индивидуальных тренировок, но еще очень зеленый, чистый и порой уединенный уголок, где можно услышать ход собственных мыслей в голове. А иногда здесь можно встретить старых товарищей по спортивной команде с выражением тоски на лицах.
На этот раз увидел сияющего Маненкова.
– О, Егорыч! – воскликнул он. – На ловца и зверь бежит. А я спрашивал у Шушукова – может, знает твой телефон. Ты, говорят, магазин в Южноуральске открыл? Настоящим бизнесменом стал. Поздравляю!
Я совсем не обиделся на его слова, увидев с каким уважением он это говорил.
– Зачем тебе мой телефон?
– Глава поселка поручил мне собрать команду шахматистов на Хуторскую спартакиаду. Нужны два мужика и женщина. Лена, понятно, вне конкуренции. А вот кто из вас двоих – ты или Афанасьич – надо решить.
– Это ничего, что я еще действующий чемпион района?
– Когда это было! Столько воды утекло. Ну, так что?
– А какие тебе в голову мысли приходят?
– Да мне-то без разницы: вы – равносильные. Можете жребий бросить.
Так просто.
– А Виктор Афанасьевич судить не собирается?
– Играть, говорит, больше хочется.
– Ну, тогда лучше нам сыграть, чтобы выяснить, кто сильнее.
– Тогда сиди и жди – он обещал сегодня прийти. Или… хочешь, пойдем сыграем?
– Пойдем, но учти – шахматист ты сильный, но корчить из себя крутого тебе не стоит: больше на смех нарываешься.
– Ты че обиделся?
– Ничуть. Тебя хочу разозлить, чтобы вывести из равновесия и обыграть.
Мы взяли шахматы в спортивном зале и сели играть на скамейке трибуны болельщиков возле футбольного поля. Я знал – если поймаю кураж, то могу Маненкова наказать, потому не зажимался: играл раскованно и рискованно. Пока неплохо получалось…
Вдруг Сергей вскинул голову и на кого-то посмотрел за моей спиной. Я обернулся и увидел Виктора Афанасьевича. Это был он, Проскуряков – мой соперник за место в команде на спартакиаду. Он шел по тартановой дорожке, эллипсом окаймлявшей футбольное поле. Еще издали высоко поднял руку, приветствуя нас.
– Салют, шахматистам!
Мы лишь кивнули в ответ и вновь углубились в игру.
Когда Афанасьич подошел, поздоровался рукопожатием и присел, разглядывая расположение фигур на доске, Маненков встал.
– Ладно, Егорыч, перед ответственным поединком не буду тебя утомлять и обижать – предлагаю ничью, – и пересел, уступая место возле доски моему сопернику.
Я не стал возражать, хотя имел некоторое игровое преимущество.
Мы вновь расставили фигуры, и в этот момент Сергей объявил:
– Четыре партии по полчаса. Если по итогам будет ничья, тогда блиц до преимущества в три очка.
Уже в игре с Маненковым чувствовал себя раскованно. Впрочем, это еще не говорит о том, что пришел кураж – но он где-то был на подходе.
Виктор Афанасьевич человек интеллектуальный – с ним можно играть и говорить о высоких материях. Вот прямо сейчас он нам рассказал то ли байку, а то ли анекдот, как освистанный зрителями актер прервал свою роль и со сцены заявил: «Эй, а я-то здесь причем? Я что ли написал эту хренотень? Все претензии Шекспиру»
Я слушал, улыбался и играл, тесня черные фигуры Проскурякова.
Маненков сидел рядом и активно переживал, но не за кого-то из нас, а за игру – он всегда был на стороне побеждающего.
– Сергей, ты никогда не улыбаешься? – спросил Виктор Афанасьевич.
– Улыбаюсь, если слышу или вижу что-нибудь смешное. Вот сейчас, например… скажи, Егорыч, дедушке Вите: «Ну все, ты – мой, засранец седой».
– Я таких слов не знаю, Сергей Олегович, – посетовал я, объявляя противнику «шах».
Лидер наш не унимался:
– Тогда ты, Афанасьич, скажи: «Чего ты, мать твою, к моему королю прикопался?»
– Не дождетесь, сударь, – ответил Проскуряков. – Я буду проявлять полное равнодушие и сведу партию на ничью.
– Это вряд ли, – усомнился я, усиливая натиск.
– Вот гавнюк, – сказал Маненков.
– Это ты о ком? – поинтересовался мой противник.
– Я про белого коня, который забрался в твои тылы и ничем его оттуда не выдавишь. Сливай воду, Афанасьич – белыми отыграешься.
Проскуряков внял совету, и мы затеяли вторую партию. Он начал как-то по-новому, и я ответил, не понимая, куда это меня заведет – но ситуация уже сложилась на шахматном поле, и надо было играть. Меня понесло – я забыл скромность, играя черными. Похоже такого прессинга в самом начале партии Виктор Афанасьевич не ожидал. Взгляд его стал подозрительным. Возможно, ему следовало подумать. Но я делал стремительные ходы, и ему хотелось соответствовать: Проскурякову самолюбие не позволяло тянуть время. Вторую партию он тоже слил.
Начали третью игру. На этот раз седой ветеран заставил-таки себя остановиться и принялся подолгу размышлять над каждым ходом.
– Вы сейчас что играете? – спросил я его по поводу шахматной классики.
Но ответил мне Маненков:
– Мы сейчас притворяемся, что играем. Похоже, Афанасьич седня не в духе. Ты не расстраивайся – будешь судить и нам подсуживать.
– М-да, – Проскуряков широко улыбнулся. – Похоже, что так. Как давно мы с тобой не играли, Анатолий – я забыл твою манеру игры. Великолепно сыграно. Нет, правда, ты так искусно меня обставил… Я восхищен.
– Это вас блицы подкосили. Там ведь думать не надо – как в онанизме: кто быстрее стрелку опустит…
– Эй, вы че разболтались? – встревожился Маненков. – Играть-то будете?
– Предлагаю ничью, – предложил я.
– Какая ничья? – удивился Сергей. – Тут еще далеко не все ясно.
– Но я все равно не проиграю.
– А встречу выиграешь?
– А встречу практически выиграл и поеду в Хуторку вторым номером.
Виктор Афанасьевич протянул мне руку для пожатия, соглашаясь.
Ну, а потом снова блицорный клинч – их невозможно было остановить: не из-за меня же одного Серега пришел сегодня на стадион. Хотя, конечно, в пятиминутной игре столько эмоций, авантюризма, милитаризма… да пусть даже романтизма, если угодно.
Но мне, похоже, пора домой. Я встал.
– Уже уходишь, да? – спросил Маненков, не переставая тарабанить по часам и фигурами по доске.
– Хотел спросить – когда едем?
– В субботу – автобус с командой в восемь часов отправляется от Администрации поселка.
Когда в субботу пришел в указанное место, там было полно народу – вся команда спортсменов Увельского сельского поселения в сборе. Оптимисты уже подсчитывали количество призовых мест. Пессимисты гадали – не уступим ли мы в этот раз общекомандного первого места? Потом подошел большой автобус. Все уселись, и покатили мы в Хуторку. Несмолкаемый треп пассажиров свидетельствовал о прекрасном настроении сборной поселка Увельского.
Автобус припарковался на шоссе, не доезжая села. По команде встречающего отправились через поле к лесной поляне, где стоял флагшток и было намечено общее построение для открытия спартакиады. Никто не догадался скосить траву или хотя бы расчистить дорогу бульдозером. Бредя по высокой и росной растительности все парни промокли по самые… ну, а девушки по пояс.
Когда спортсмены выстроились в колонны, Глава Хуторской территории дал команду «Смирно!» и отправился, печатая шаг, докладывать Главе района, что толпа для… простите… участники соревнований построены на открытие спартакиады. Тот произнес приветственную речь – всех поздравил и приказал: «Флаг соревнований поднять!» Завершая открытие спартакиады, её участники колоннами прошлись по периметру поляны.
Я гляжу: к спартакиаде в Хуторке немало построили новых спортивных объектов – футбольное поле, волейбольное, городошный корт… Возможно, все это пригодится в последствии местной молодежи – возможно, и нет. Вот что точно не пригодится, так это два новых дощатых туалета, воздвигнутых в разных концах широкого поля. Ну да, в селе ничего не пропадает зазря – в понедельник растащат на доски санитарные помещения общего пользования местные обитатели.
Вот чего не хватает спартакиаде, так это рекламы – кроме спортсменов и чиновников свиты Главы района никаких зрителей. Спорт ради спорта? Мероприятие ради галочки? Неужто во всей Администрации не нашлось ни одного деловара, умеющего подать и продать любое событие, как это делается в развитых странах?
Шахматные соревнования должны были состояться в столовой хуторской школы. Там уже были расставлены столы, доски, фигуры и шахматные часы. За свободным и крайним в углу восседал Проскуряков, принимая заявки от прибывающих команд. Мы с Маненковым толпились подле, рассматривая и обсуждая вновь прибывающих.
Перебрасывались репликами. Сергей заскулил по поводу того, что прошлый раз в Кичигино деньги, предназначенные спортсменам, на руки не выдали, а набрали водки с закуской и устроили массовую пьянку, отмечая общекомандное первое место. Неужто так будет и ныне? Я плечами пожал:
– Подойди и скажи Увельскому Главе, что ты непьющий.
Сам между тем наблюдал за вновь вошедшей командой – впереди двух здоровенных мужиков шла симпатичная девушка в мини-юбке. Мисс спартакиада – иначе не скажешь.
– Посмотри, Серега: вон та красотка – не чемпионка челябинская? Помнишь, весной в Миасском… которую затрахали до синяков.
Где? – Маненков повернул голову резко – до легкого хруста в позвонках шейных. – Нет… да ты че? Та блондинкой была.
– Какая разница? Они же красятся. Я на ножки смотрю.
– А по ногам-то как можно баб различать?
– Да очень просто! Бывают стройные, привлекательные… А бывают кривые, худые, толстые и волосатые… К таким даже взглядом прикоснуться тошно, не то что рукой.
– Успокойся, Анатолий – это не та красотка.
Но я продолжал смотреть на неё и вдруг задумался над такой мыслью – что чувствует женщина в постели с мужчиной, с которым она никогда и не думала там очутиться? Пока не возникло ощущение – будто спортивный костюм мне жмет…
Команда оказалась из Красноселки.
На этом, можно сказать, первый день соревнований и закончился. Потому как соперничество по шахматам, по большому счету, шло между мной и Маненковым. Играть нам друг с другом не придется: мы ведь из одной команды. Вопрос стоял – кто больше наберет очков: я – еще действующий чемпион или Маненков – нынешний некоронованный лидер. И весь день мы с ним наперегонки мочили всех, кого к нам подсаживал жребий.
Первый день никому не дал перевеса. По сложившейся традиции сыграли три партии – две до обеда и одну после. Мы с Серегой все выиграли. Что будет завтра?
На другой день первый же мой соперник, Ногинов В. Е. из Песчанки, пришел с бодуна и уже поддатый. Из нутра его несло перегаром, а рот выдавал свежий сивушный запах. Увидев меня, он обрадовался:
– Анатолий, какая встреча! А ну их нах… эти шахматы, пойдем выпьем. Я угощаю. Проставишься, когда сможешь. Как звучит?