скачать книгу бесплатно
Действительно – кто? Ну, перепишет сейчас ООО «Сантехлит» цены на свою продукцию. Останется разницей сумма, которую можно считать чистой прибылью Комитета. Хотя, наверное, если согласовывать дальше, то и нам надо переписывать сметы. Тогда положительное сальдо отойдет в областной бюджет. Кому это надо? Когда это я стал областным патриотом? Или даже районным… Не они ли раздели мое ЧП?
И Комитету ничего не достанется, если не переписывать сметы и акты принятых работ. Вся его, даже нечаянная, прибыль уходит в яму долгов…
Прав Чернов – никому это не надо: одни пустые хлопоты. Вот был бы наш Комитет акционерной кампанией, да имей я в ней парочку собственных акций… Ну, тогда совсем другой коленкор! Тогда был бы другой подход к делу. А так… Этот инцидент с перепиской счетов не ложился свинцовой тяжестью мне на душу – ну, было и было. Было да сплыло. Своей тени, как говорится, не догонишь!
Вообщем, махнул я рукой и Клипе ничего не сказал. Пусть порадуется Чернов – не плохой ведь человек: вон какую фирму раскрутил…
Мне Виктор Анатольевич рассказал на досуге, что вырос из стройотрядовского движения. Даже в Увельском районе поработал на строительстве коровников в колхозе имени Калинина. Хорошо знает моего дальнего родственника Алябьева Василия Ивановича.
Потом друзья-товарищи организовали официальную строительную фирму и так много заработали, что целый год потом судились – поделить не могли. Чернов двенадцать месяцев лежал на диване, переживая о рухнувшей дружбе и уплывающих миллионах. Жена работала и кормила его. А когда суд вынес окончательный вердикт, Виктор Анатольевич поднялся с дивана и учредил ООО «Сантехлит». Взял девизом – никаких друзей-знакомых-родственников, только профессионалы с оплатою по результату – и дела новой коммерческой фирмы пошли в гору.
– Бери, – говорил я сыну, кстати, тоже Виктору Анатольевичу, – с Чернова пример.
Нет на свете более сильного и постоянного чувства, чем любовь родителей к своим детям. Нет для любви родительской границ – ни верхних, ни нижних. И дружбы между отцом и сыном это тоже, кстати, касается. На защиту пакета документов взаимозачета по налогам в областном министерстве финансов обычно уходил весь день – пока примут, пока ознакомятся, пока вопросы все утрясут… И этот день принадлежал нам с моим старшим ребенком.
Созвонившись, мы встречались – вместе обедали, общались, гуляли… Он уже приобщился к студенческому братству и с трудом таращил глаза от систематического недосыпания, всем своим видом демонстрируя, что нет в жизни счастья. Впрочем, в столовой или пельменной он оживал – когда речь идет о еде, проворства студенту-первокурснику не занимать. А вот интересно, откуда у него на левой щеке свежая ссадина? Что ж, видимо, это все возрастное! Помню себя таким.
Старший ребенок мой, закончив лицей, стал студентом архитектурно-строительного факультета теперь уже Южноуральского университета. Когда я учился, он был еще политехническим институтом. Даже попробовал жить в общежитии – я про сына сейчас говорю – но быстро сообразил, что дома сытней и спокойнее. Особенно, когда стипендии не заслужил.
Существует множество теорий, посвященных психологии детей. Считается, что их характеры формируются окружающей средой. Каким мог вырасти мой сын, имея перед глазами всю палитру примеров – от уголовника Куликова (сожителя мамы) до благородного идальго дедушки Виктора Киприяновича? Вот-вот… мой сын считает, что это он сформировал себя. А что? Пусть даже так – в принципе, неплохой человек получился…
К концу рабочего дня мы расставались. Он возвращался к деду с бабушкой, я – в министерство финансов области. Забирал свои документы – либо подписанные, либо с вопросами – и уезжал в Увелку.
Вот уж не зря говорят – слабые люди сильны, как боги… Это, я думаю, о детях сказано. Но потом – чем взрослей и сильней они становятся, тем меньше нуждаются в нас, родителях, и прежние связи меж нами стираются…
Однажды, беседуя с сыном, рассказал ему о предложении Ермилко из Еманжелинского ООО «Сельхозпром». Каждый раз, когда бывал у него по делам, Александр Павлович неизменно мне предлагал:
– Анатолий, бросай ты к черту свою Администрацию – переходи ко мне. Дел до черта! Денег полно. Нужны люди со своими идеями. Есть у тебя идея?
Есть ли у меня идея? О-го-го! Есть ли у меня идея…
– Ну и что ты раздумываешь? – семнадцатилетний мне заявляет сын. – Разве это не замечательное предложение?
– Предложение, конечно, замечательное. И руководитель амбициозный – с такими всегда интересно. Только на долго ли его хватит? – вот в чем вопрос.
– Сам не знаешь и отказываешься – почему? Может, считаешь, что твоя нынешняя работа в Комитете – это и есть то, ради чего стоит жить?
– Эй-эй-эй, не надо ехидничать. Не такой уж я Дон Кихот – просто ужасный скромник.
– Так почему же?
Виктор, склонив голову, с интересом смотрел мне прямо в лицо. Не мужчина еще, но пытливый юноша… В его годы я был балбес балбесом. И, кстати, вылетел из института с того самого факультета, на котором он сейчас получает высшее образование.
– Там ли, здесь ли работать – все равно на «дядю». Я бы хотел организовать что-то лично мне принадлежащее. Ведь я не собираюсь до конца дней своих прозябать в благородной бедности.
– Ага…
Витя не донес пельмень на вилке до рта и вернул загруженный инструмент в тарелку.
– Ты им не завидуешь?
Я весело рассмеялся.
– Ешь давай, не переживай! Ермилко, да – но его успехам, а не способностям. Клипе, нет – по-моему, он не туда идет, но у него есть чему поучиться.
– И долго ты собираешься учиться?
– Не очень – все-таки я не настолько примитивен, чтобы засиживаться на одном месте. Но и спешить не стоит – жизнь сама подскажет, как лучше поступить. Во всяком случае, торопиться не следует. Не зря говорят: поспешишь – людей насмешишь.
– Гораздо смешней выглядят люди от жизни отставшие, – возражает мне сын.
– Это я-то отставший? Никто не может обидеть сильнее, чем ребенок номер один. Защищайся, наследник! – говорю я и делаю выпад столовым прибором в его сторону.
Мы устраиваем над тарелками мнимый бой на алюминиевых вилках.
Все как прежде. Какое счастье! Может, снова попробуем книгу вместе писать? – ведь встречаемся теперь довольно часто. Но Витю совместное творчество больше не увлекает – ныне он теперь студент с соответствующими заботами. И, похоже, мы начинаем новую страницу наших отношений. Все будет по-другому. Не так как прежде. Может быть, лучше. А, может, нет. Поживем – увидим…
Кстати, о моем увлечении – работая в Комитете и общаясь с Клипой, я как-то поумерил свои амбиции насчет писательской карьеры. Все больше и больше втягиваясь в товарно-денежные и строительные дела, мнил себя в скором будущем успешным бизнесменом. Утверждаясь в этой уверенности, терял другую – написать нечто удачное, меня прославляющее. Я не сторонник такой мысли, что талантливый человек талантлив во всем. Даже наоборот: все больше увлекался американской преамбулой любого успеха – качественно делать свое дело, не растопыриваясь на все, что подвернется под руку, как это любят мутить в России. Если водитель ты – крути баранку, а под капотом автомобиля пусть гремит ключами слесарь. А поскольку «час Пикуля» отменить был уже не в силах, просто вставал ночами и страницу за страницей описывал свою жизнь – что было и как именно это случилось. Иначе говоря, ни славы и денег ради, а чтобы память осталась.
