скачать книгу бесплатно
Дома, во время вечернего обзора событий, когда каждая из девушек рассказывала все, что происходило с ней за день, Ясмин расспросили с пристрастием. Потом стали рассматривать книгу. Оказалось, что книга из столичной библиотеки, оригинал был издан на русском языке в издательстве «Наука», авторы московские.
– Ты можешь себе представить, сколько ему пришлось искать, чтобы наконец найти книгу по медицине на французском языке. Ему так и не удалось найти французского автора, пришлось согласиться на перевод. Бедняга, мне его жаль. И наверняка он ее выкрал из библиотеки, или заплатил в тройном размере, – Ира говорила вполне серьезно.
Ясмин не удержалась:
– Когда я увидела его в восемь утра при галстуке и костюме, я тогда уже подумала, что с ним не все в порядке, теперь я вижу, что он полный кретин.
– Ты не права, подруга.
– А сейчас ты мне напомнила моего завуча. Я думаю, что пора уже издавать его цитаты отдельным сборником, как Козьму Пруткова.
Две другие девицы внесли свою лепту, посмеявшись и над парнем, и над Ясмин, попадавшей всегда в необычные ситуации.
Ясмин не собиралась переводить книгу, которую можно найти в оригинале в любой библиотеке. Она ожидала конца недели, тем более, что по утрам Фархад отсутствовал на своем посту.
В пятницу, как и было обещано, завуч встретил ее в коридоре с видом заговорщика и сказал:
– Фархад ждет вас в моем кабинете, а я опаздываю на урок, – и удалился, сверкнув глазами.
Она вошла, дав себе слово, что будет вежливой.
Фархад был в свитере и выглядел лучше, чем в костюме.
– Извините меня, вы, наверное, и сами догадались, что мне не очень был нужен перевод, я просто не знал, как с вами познакомиться. Потом только я представил, как все глупо и смешно выглядело. Если вы думаете, что я идиот, то так и скажите, я больше не буду мозолить вам глаза, ни по утрам, ни в другое время.
– В самом деле, у меня сложилось о вас определенное мнение. Но, может быть, я ошибалась.
– Значит я угадал.
В дверь кабинета постучали. Учительница, приоткрыв дверь, с любопытством заглянула во внутрь.
Ясмин поднялась:
– Мне нужно идти. У меня скоро урок. – она двинулась к двери.
– Вы не ответили мне. – Фархад вдруг стал смелее.
– Могу сказать, что мне не хватает вашего утреннего приветствия.
– Вы серьезно?
– Ну не совсем.
Они рассмеялись оба. Я буду ждать вас в городе, каждую пятницу рядом с вашим домом, я знаю, где вы живете.
Ясмин ничего не ответила. Выходя, она оглянулась и улыбнулась ему. Вечером, когда подруги стали расспрашивать о ожидавшемся визите, она сказала равнодушным тоном:
– Мой утренний кавалер, так и не пришел.
Ира посмотрела на нее внимательно и сказала:
– Я все поняла, подруга, тема закрыта.
Перевод
В десять часов утра на кафедре иностранных языков раздался телефонный звонок. Все педагоги, собравшиеся в небольшой комнате и оживленно беседовавшие, разделившись на небольшие группки, на мгновение замерли. К телефону позвали Марго, так ее называли между собой педагоги.
Разговоры вокруг Марго возобновились. Она говорила тихо и проникновенно, при этом у нее говорило все лицо. Лоб собирался в гармошку, губы вытягивались трубочкой, брови поднимались и опускались, неподвижными оставались только уши и нос. Прозвенел звонок, учителя по одному, без спешки стали выходить с кафедры, а Марго продолжала что-то очень выразительно говорить в трубку. Последнее предложение прозвучало в полной тишине:
– Ну что вы, я так занята, я могу предложить вам свою коллегу, очень милую девочку.
Закончив разговор, она прошла в аудиторию к милой коллеге.
– Деличка, у меня для тебя прекрасная новость.
Она сделала многозначительную паузу, подняла брови, наморщила лоб, чтобы собеседница прониклась значимостью события.
– Только что позвонила известный режиссер и попросила меня продублировать фильм. Но ты ведь знаешь, как я занята.
Она вздохнула и развела руками.
– Представь себе, я решила порекомендовать тебя.
Тут нужно было изобразить восторг, что Деля, послушная девочка и сделала. Она улыбнулась, покачала головой и сказала:
– Ах, Марго, ты такая добрая.
Можно было понять нежелание Маргули, как ее иногда ласково называли, переводить фильм. В случае неуспеха она рисковала своей репутацией профессионала высокого класса, а в случае успеха, в лучшем случае ее ожидала похвала режиссера-женщины ее пригласившего, оплаты не предвиделось. Режиссер заранее предупредила, что клуб, организующий показ – благотворительный.
Далее события развивались стремительно. Оказалось, что дубляж фильма предполагался в тот же вечер, синхронным переводом. К тому же посмотреть фильм времени не оставалось, т.е. нужно было надевать наушники и около двух часов, почти без остановки и безо всякой подготовки переводить весь текст фильма.
Оценить "доброту" Маргули мог только профессиональный переводчик, но Деля к таковым явно не относилась.
После окончания занятий, Деля забежала домой, на ходу съела бутерброд и умчалась в Дом кино, где ожидался просмотр фильма. В просторном холле, она узнала по описаниям женщину режиссера, просившую о переводе.
– Да я так и думала, что вы такая. Марго мне звонила и сказала, что вы милая. Это правда, вы в самом деле очень милая.
Деля тотчас услышала в этой фразе интонацию Марго. У нее все особи женского пола были страшно милыми. Далее, при более детальном обсуждении той или иной подруги у нее постепенно вырисовывались "не очень милые" черты и при полной картине, становилось ясно, что она совершенная стерва. Деля только тут стала постепенно понимать в какую авантюру она ввязалась. Она заглянула в зрительный зал и ужаснулась. Он был почти заполнен зрителями. Режиссер, увидев ее реакцию, постаралась приободрить ее.
– Вы совершенно напрасно волнуетесь. Я вам расскажу, как переводила фильм в нашем клубе прежняя переводчица. Правда, у нее не было лингвистического образования. Она выучила язык сама. Например, она слушала диалог примерно минут на десять, а потом пересказывала его краткое содержание. Конечно, за это время фильм шел дальше и много текста было опущено, для нее главное следовать сюжетной линии. Может, она права. Во всяком случае зрители не выражали недовольства. Наоборот устанавливался своего рода контакт со зрительным залом. Если кто-либо не понимал чего-либо по ходу фильма, то мог громко спросить, и наша переводчица безотказно объясняла. Обстановка у нас в клубе почти домашняя и очень благожелательная. Почти все знакомы друг с другом, случайные люди бывают редко.
Деле немного полегчало. Она прошла в конец зала за пульт переводчика. Погас свет. Зрители в темноте продолжали тихо переговариваться, ерзать. Деля постаралась сосредоточиться. Пошли титры, она была близорука и с трудом, даже через очки, прочитывала имена.
– Громче, ничего не слышно, – послышалось из зала.
Внезапно ей показалось, что голос пропал. Спазмом сжало горло, и она не сможет произнести ни звука. Такое с ней происходило в детстве, в музыкальной школе на концерте. Пьеса, которую она прекрасно играла в классе, на сцене выходила бледной, заигранной. От ужаса перед публикой у нее зажималась кисть, внутри все холодело и дальше она играла как механическое пианино.
Она попыталась преодолеть состояние бессилия и повысила голос. Ей удалось. Ее голос, достаточно сильный и с живыми интонациями зазвучал в зале. В наушниках шел сначала авторский текст, а за ним следовали диалоги. Деле показалось, что она ничего не разбирает из льющегося потока речи. Она выхватывала группу слов и выговаривала фразу, немного похожую на то, что говорили с экрана. С каждым словом чужой язык становился понятнее. Наступил момент, когда она стала понимать и передавать довольно точно то, что происходило в фильме.
В зале кто-то почти рядом с ней заговорил громко, заглушая фильм. Ей захотелось одернуть человека. Но фильм не ждал, он несся вперед, а она послушно летела за ним. Деле очень повезло с фильмом. Если бы специально для неопытного переводчика выбирали бы фильм, то наверняка остановились бы именно на нем. Он был снят в пятидесятых годах. Современных жаргонизмов в нем почти не было. Скорость речи, также как и скорость, с которой менялись кадры на экране, были гораздо медленнее. Все происходило размеренно. Даже сцены, где бушевали страсти, казались спокойнее и выдержаннее. Природа людская независимо от времени остается прежней, но форма поведения и способы выражения претерпели значительные изменения. Движения достаточно резкие у современных героев, выглядели гораздо более плавными у героев пятидесятых годов. Ей не приходилось мучительно искать синоним, чтобы перевести в нормативную лексику какое-либо особенное ругательство. К середине фильма Деля начала получать удовольствие от необыкновенно трудной работы.
Зазвучала музыка, сначала тихо, потом все громче переходя в мажор. Она перевела дух и подумала, что финал близок. На экране появились финальные титры. Деля была почти счастлива. Она сняла наушники и поправила волосы. Зрители захлопали. Хотя было очевидно, что хлопали не ей, а режиссеру и актерам, создавшим фильм, почувствовала себя причастной к тому, что происходило на экране.
К ней подошла режиссер:
– Деличка, большое Вам спасибо. Все было замечательно. Надеюсь, мы будем с вами сотрудничать, первый опыт получился успешным.
Ей захотелось отказаться, вспомнив пережитый вначале шок, сравнимый с прыжком в ледяную прорубь. Но через минуту она улыбнулась и сказала неожиданно для самой себя:
– Обязательно.
Операция
Лили вернулась домой довольно поздно. По телевизору показывали съезд КПСС. Брат сидел напротив телевизора и время от времени довольно хмыкал. Такое представление происходило раз в четыре года и, как правило, никто не пропускал его. Некоторые смотрели со вниманием для того, чтобы уловить подводные течения, угадать предстоящие назначения или отставки. Таких людей было меньшинство, в основном – партноменклатура. Старые партийцы смотрели в надежде на какие-то откровения, вроде новых партийных постановлений, времен Сталина. Молодежь смотрела как развлекательное шоу. Цитаты из докладов потом кочевали из анекдота в анекдот.
– Ты послушай, больше нигде такого не услышишь. Эпохальный доклад генерального Секретаря. Эпохальный, ни больше, ни меньше. – Он засмеялся. Посмотрев на ее осунувшееся лицо, озаботился:
– Что с тобой?
– Мне что-то нехорошо, живот тянет.
– Ложись и теплее укройся, ты, наверное, простыла. Расскажи, как чувствует себя бабуля. Она уже может двигаться или лежит без движения. Что-нибудь съела? Говорит? Мама сказала, что ей поставили диагноз: инсульт. Мама так торопилась тебя заменить.
– Наверное, чувствовала, что мне нехорошо.
Она разделась и легла. Некоторое время еще слышала сквозь дрему обрывки фраз и смех брата, но вскоре заснула. Проснулась глубокой ночью от резкой боли под лопаткой. С трудом прошла на кухню, выпила воды. К утру она почувствовала, что пылает. Мать пришла через час. После короткого совещания с братом, решили вызвать скорую. Машина скорой пришла неожиданно быстро. Врач подошел к ней и холодными после мытья руками прощупал живот.
– По-моему, банальный аппендицит. Но ждать нечего. Нужно оперировать как можно скорее. Представьте себе, что и от аппендицита можно отправиться к праотцам. А Вам, девушка, нечего будет им рассказать. Едем прямо сейчас.
Мать быстро собралась, сосредоточенная и серьезная. Лили тихо постанывала. Машина с ревом помчалась по улицам еще тихого утреннего города. Больница, в которую они приехали, была больницей скорой помощи. Врачи, казалось, привыкли к тому, что каждый привезенный больной был экстренным случаем. Лили приняли спокойно, без спешки. Женщина в белом халате и колпаке, с руками, усеянными кольцами разных размеров, уложила ее на койку. Врач скорой помощи тихо говорил ей что-то. Лили не прислушивалась. В голове гудело так, что она, в обычной жизни, в меру любопытная и живая, сейчас чувствовала себя отстраненной. Странно было наблюдать за происходящим, как бы со стороны. Вот женщина задумалась. Невзначай полюбовалась кольцами. Села рядом на кушетку, поправила волосы, выбивавшиеся из-под шапочки.
– Ну, покажи, где у тебя болит. Здесь болит? – Она резко нажала пальцами внизу живота. От неожиданности Лили вскрикнула.
– Так, понятно, – женщина удовлетворенно кивнула.
Мать стояла рядом и с надеждой смотрела на врача.
– А Вас, мамаша, я попрошу выйти. Мне нужно поговорить с вашей дочерью.
Женщина врач начала разговор издалека.
– Скажите, девушка, у Вас есть друг?
Лили с недоумением посмотрела на нее:
– А при чем тут мой друг?
– Отвечайте на мои вопросы; здесь спрашиваю я, а отвечаете Вы.
Лили поморщилась, но ответила, превозмогая боль.
– Есть.
– А как давно Вы с ним виделись?
– Месяц назад. Его сейчас нет в Баку.
– Ну вот, теперь, кажется, все проясняется, моя дорогая. Судя по всему, у Вас внематочная беременность.
Лили попыталась улыбнуться.
– Доктор, я, наверное, догадываюсь от чего может возникнуть беременность, даже внематочная. А в моем случае, это невозможно.
– А это ты, моя хорошая, расскажешь своей мамочке.
Лили закрыла глаза. Ноющая, не проходящая боль, температура, при которой все окружающее расплывается, и какая, в конце концов, разница, что о тебе думает эта странная женщина. Лили стала тихо сползать на пол, теряя сознание.
Женщина врач засуетилась. Вызвала санитаров. Они уложили Лили на носилки и подняли на второй этаж в относительно свободную палату. Положили ее на койку и ушли также быстро, как до этого поднялись. Женщина врач, видимо решила, что свою роль она успешно выполнила. Когда к ней в коридоре подошла мать Лили, она сказала громко, уверенным тоном :
– У вашей дочери внематочная беременность. Лучше нужно следить за взрослыми дочерьми.
Мать посмотрела на нее в полной растерянности, ничего не ответила и стала медленно подниматься на второй этаж, куда унесли на носилках ее дочь.
Она не сразу нашла палату, в которую положили Лили. Спросила у нескольких больных, прогуливающихся в коридоре с блаженным выражением выздоравливающих людей, избегших опасности. Один из них кивнул в сторону нужной палаты. Мать почти вбежала в нее, и сразу же следом за ней в палату вошел высокий, в белоснежном халате человек, окруженный свитой молоденьких симпатичных стажерок. Он подходил к каждому больному, тщательно осматривал его и что-то рассказывал своим спутницам, слушавшим его с большим вниманием. Подойдя к кровати Лили, у которой уже сидела ее мать, он только посмотрел на нее и тут же отдал распоряжение, подхваченное свитой:
– В операционную, немедленно!
Потом он повернулся к матери:
– Не беспокойтесь. У нее воспаление аппендикса. Оперировать буду я сам. Профессор Абдуллаев. Опыта у меня достаточно. Все будет в полном порядке.
У Лили не стали брать многочисленных анализов. Операция была срочной. Ее раздели, накрыли простыней и повезли в операционную. Уже на столе, когда ей стали делать местную анестезию, она очнулась, открыла глаза и увидела над собой лампы операционной и ясные глаза хирурга. Он тут же отреагировал на ее открывшиеся глаза и, хотя руки продолжали привычную работу, он спросил, с усмешкой:
– Ну что, в какой класс мы уже перешли?
Лили почувствовала резкую боль, казалось, сейчас вывернут наружу все содержимое ее несчастного живота:
– Не заговаривайте мне зубы, – почти прокричала она, – а тащите скорей этот аппендикс.
Острая боль кончилась. В руках у врача Лили увидела зелено-коричневого цвета стручок.
– Все хорошо, – пропел хирург, – он лопнул у меня в руках и это замечательно, что не у вас в животике, а у меня в руках.
Глаза его смеялись, и Лили сразу же успокоилась и поверила тому, что в самом деле, теперь все будет хорошо.
После операции ее отвезли в палату, где лежали такие же послеоперационные больные. Лили положили на кровать у стенки. Рядом с ее кроватью стояла другая, на которой спала девушка. На низеньком стульчике сидела женщина и читала журнал. Дверь открылась и в нее вошла Лилина тетя, пахнущая свежестью. Она улыбнулась Лили:
– Мама ушла после операции к бабушке. Я постараюсь ее заменить.
