скачать книгу бесплатно
– Да какая разница, верите вы или нет; так было, и все тут, – раздраженно пожал плечами Позолотов. – До конца ведь не дослушала.
– Простите, продолжайте.
– То-то же. – Лицо Феофана Феофановича с вращающимися глазами приблизилось к монитору. – А через три дня все повторилось.
– Как это так?
– А так – он вернулся! Медведь! Только в этот раз он наведался в псарню помещика Грачевского, где уже скулили и плакали на все голоса те охотничьи псы, которые и травили прежде медведя. Никто из дворни уже не осмелился приблизиться к псарне. С вилами и косами – стояли поодаль и тряслись от страха. Издалека смотрели, как ни кричал на них Грачевский, как ни грозил. А потом увидели все, как вышла из псарни вперевалку и остановилась исполинская тень. То был силуэт медведя на одной ноге. Призрак будто. «Огонь!» – заревел Грачевский. И палить стали все – и дробью, и пулями. Рассеялся дым – стояла тень. Она смотрела на них – дворовых. И так была черна, что даже свет луны бежал от нее прочь. И стояли, языки проглотив, дворовые, в пороховом дыму. И вдруг тень раскатисто прорычала: «Верни мне ногу, человек! Не вернешь – хуже будет!» Замер Грачевский, затрепетал. Тут дворовые, кто не сел рядком от страха, побросали ружья и вилы и сорвались – кто куда. А черная тень медведя отвернулась и вперевалку двинулась в сторону леса. Треть людей Грачевских в тот же день бежала из его имения, разнося слух о том, что в тот капкан попался не простой медведь, а сам дьявол в шкуре медведя и в образе чудовища приходил к ним и требовал ногу.
– Это невероятно, – пробормотала Юля.
– Еще бы! Но было ведь, было! Писали о том со всей серьезностью, без дураков. В ту ночь притихли Грачевские. Только утром самые смелые дворовые и крестьяне вошли в псарню. Все охотничьи псы были разодраны. А на стене была надпись кровью: «Отдай мою ногу!»
– Брр! – передернула плечами Юля. – А дальше?
– Понаехала полиция, урядники, казаки, даже из семиярского запасного полка пригнали роту солдат. Событие-то уникальное! Охотников съехалось со всей округи – тьма. Прошли по окрестным лесам – нет никакого медведя. То есть двуногие-то медведи попадались, их тогда перебили изрядно, сократили, так сказать, популяцию бурого мишки, – совсем негуманно рассмеялся Феофан Феофанович, злобно поблескивая линзами очков, – но медведя-оборотня не нашли. Ну, и как-то рассосалось после это войско. Объели Грачевских и ушли. – И вновь лицо архивариуса приблизилось к монитору. – А на следующую ночь…
– Ну?! Феофан Феофанович! Издеваетесь?
– Он ведь не просто мстил, как потом оказалось, – горячим шепотом проговорил Позолотов. – Он дорогу себе освобождал: вначале дворовых псов вырезал, чтобы не путались под ногами, не мешали ему, а потом уже кровных своих врагов – гончих всяких, легавых. Грачевские как раз вещи собирали – утром хотели до Парижу податься. Да не успели. Тень появилась в ту роковую ночь. Третью! Некому было выть да подвывать, будить хозяев! Впрочем, они не спали. Черная громада надвинулась на окно, загородила собой лунный свет, а потом проломила рамы. Грачевский держал три заряженные винтовки, но успел выстрелить только один раз. Да разве спасет такой выстрел? Что-то страшное сотворилось в опочивальне Грачевских. Страшно закричала его жена, а потом смолкла разом, да и сам Грачевский вроде бы как умолял помиловать его. А потом наступило затишье. Только несколько слуг, самых преданных, остались в доме, они и зашли на рассвете в хозяйскую спальню. И что же они там увидели? Жена Грачевского, надменная барыня, была разорвана напополам, повсюду была ее требуха, а хозяина и след простыл. Только кровавая дорожка вела через выломанное окно, двор и далее – в леса. После такого дела губернатор Семиярска тайный советник Зубчанинов-Волховский велел уже войскам прошерстить всю округу. Вся полиция губернии съехалась сюда, были и петербургские сыщики. Только через три дня жандармы нашли странную берлогу, похожую на человеческое жилище. Да-да, именно так! И там, над охладевшими угольями, висела свежая шкурка, изодранная когтями. Это была кожа помещика Грачевского!
– Страх какой, – прошептала Юля.
– Еще бы! – тем же горячим шепотом поддержал ее Позолотов.
– Кирилл! – вдруг, словно очнувшись, позвала Юля.
На экране монитора, за спиной пылающей физиономии Позолотова с пышными седыми бакенбардами, в очередной раз появился Следопыт.
– Я тут, Юленька, – откликнулся он.
– Все это правда? Не розыгрыш? Я про медведя.
– Все правда, Юленька, – подтвердил Белозерский рассказ учителя. – Наберите в Интернете «Чудовище Семиярской губернии», – он кивнул, – много чего вылезет.
– Наберу, – пообещала Юля. – Но ведь этого быть не может.
– Некоторые так и посчитали, рационалисты, в смысле, – пояснил Кирилл, – но факт остается фактом. Хотели списать произошедшее на революционеров, мол, это они устроили побоище. Грачевских, в прежние времена злобных крепостников, якобы люто ненавидели – вот и отомстили народовольцы. А списали на призрак медведя.
– Вот видите, – с долей облегчения вымолвила Юля.
– Кирилл, – четко потребовал слова ученика Позолотов.
Белозерский кивнул и продолжил:
– Но десятки людей видели хромую тень медведя, Юленька. И собак, и жену Грачевского разорвали-то клыками, а не пилой распилили. И все было со звериной живостью и быстротой. Какими бы животными ни были революционеры, они все-таки не умели летать по воздуху. А тут на поверку все выглядело сверхъестественным.
Юля выдохнула:
– Да уж! Но ведь это еще не все? Я угадала?
– Феофан Феофанович. Прошу вас. – На этот раз Кирилл предложил ответить учителю.
Позолотов ухмылялся и сверлил глазами-буравчиками взволнованную девушку.
– Вы правы, Юля, это еще не все.
– Правда? – Юля даже откатилась от монитора, словно не хотела слушать дальше об этом происшествии ровным счетом ничего. – Я надеялась, что ошибалась.
– Нет, Юленька, вы не ошибались. Мы ведь не зря заговорили поначалу о происшествии, которое было три дня назад. Все дело в том, что следующим утром, после той ночи, когда хромой медведь шел через город, нашли неподалеку от своего дома мертвого пожилого человек. Убитого. И знаете как?
Девушка машинально сдула золотистую челку со лба.
– Как?
Позолотов рассмеялся.
– У него была колото-рваная рана.
– Что за рана? – загипнотизированная речью Феофана Феофановича, пробормотала Юля.
– Думаю, вы уже знаете ответ. Это были медвежьи когти.
– Да быть такого не может!
Вновь на экране появилась голова Следопыта.
– Может, – кивнул у плеча учителя Кирилл. – В Лещёве у меня друг в уголовке. Вместе в армии служили. Я позвонил ему по просьбе нашего Феофана Феофановича, и тот мне сказал, что ошибки нет. Они сделали экспертизу крови и ДНК. Беднягу задрал медведь.
– История жуткая, – задумчиво проговорила Юля. – И что вы надумали? – Она хитро прищурила глаза. – Ведь вы что-то надумали, не так ли, Феофан Феофанович? У вас же все на лице написано. Кирилл?
Те переглянулись перед компьютером.
– Скажи ей, – попросил Позолотов.
– Сами скажите, – с усмешкой откликнулся Кирилл.
– Нет, ты, Кирюша.
– Ладно, – согласился Следопыт. – Мы завтра выезжаем в город Лещёв. Я уже забронировал номер в гостинице «Колос», в той самой, откуда двое командированных разглядели одноногого медведя.
– Ну да? – совершенно натурально изумилась Юля.
– Да, – кивнул Белозерский. – Нам достался как раз тот самый номер, где жили свидетели. Мы решили сообщить об этом вам, Юля. О нашем десанте. Потому что вы, – Кирилл улыбнулся, – не простили бы нам, оставь мы вас в неведении. Раз не так? – Он хитро прищурил один глаз.
Следопыт и Позолотов вновь перегнулись, насколько им могла позволить тесная обстановка перед монитором.
– Да я бы вас возненавидела, – честно призналась Юля.
– Вот и мы о том же, – кивнул Кирилл.
– Ну так что, дерзкая девушка, приедете к нам? – вопросил Позолотов.
Его глаза за толстыми линзами очков смотрели требовательно, буравили ее взглядом.
– Я должна уладить кое-какие дела, – очень серьезно ответила Юля.
– Написать завещание? – вопросил Позолотов.
– Идиотские шутки у вас, Феофан Феофанович! – вспыхнула праведным гневом Юля.
Одновременно старик получил тычок локтем от своего ученика. Но что ему с того? Позолотова это только раззадорило. Еще пуще вспыхнув лицом, архивариус уже покатывался обезьяньим смехом, трясясь в компьютерном кресле, точно к нему подключили двести двадцать вольт.
– Мы-то свои уже написали! – надрывно захлебываясь, икая, лепетал он. – Правда, Кирюшенька?!
Скоро уже смеялась Юля, и хохотал сам Кирилл Белозерский. Без Феофана Феофановича жизнь была бы куда преснее. Тем более грядущее путешествие.
Когда она попрощалась со своими неординарными друзьями, то сразу набрала три слова «Чудовище Семиярской губернии», и полезли заголовки, один страшнее другого, а с ним и старые рябые фотографии, сделанные еще огромными фотокамерами на штативах, и даже старинные статьи с ятями.
Часа два Юля сидела перед монитором, поглощая информацию. В сущности, опытный рассказчик Позолотов посвятил ее в самое главное, ничего не упустил. Может быть, за исключением сотен домыслов, которые еще долго будоражили буйное воображение общественности. Нельзя было и отбрасывать версию о хитрых бестиях-народовольцах, решивших расправиться с бывшим крепостником Грачевским, но оперативность и театрализованность преступлений в этом случае зашкаливали. Да просто стрелка уходила из мира реальности и погружалась в вязкую субстанцию самой откровенной мистики. И потом, была и отгрызенная лапа медведя, попавшего в капкан, и разорванные клыками псы, которые никогда бы не подняли такого жалобного лая при появлении человека, и была разорванная надвое помещица Грачевская. Но разве медведь мог бы освежевать помещика и повесить его кожу над огнем сушиться? Это даже не смешно. Юля отхлебывала у компьютера чай, и одна и та же мысль все навязчивее овладевала ею: «Такое могло сделать только разумное существо. А стало быть, если и был медведь на одной ноге, то в него действительно вселился злой и непримиримый дух». Одним словом, ужас!
2
Юля Пчелкина не любила лгать и всегда испытывала угрызения совести, когда говорила неправду. Особенно близким людям и тем, кого она искренне уважала. Но можно себе представить ситуацию. Вот она приезжает утром в МГУ, заходит к профессору Турчанинову и говорит: «Венедикт Венедиктович, мне надо смотаться на пару-тройку дней в Семиярск, а то и на недельку. Я хочу поучаствовать в охоте на медведя-призрака, который ходит на костыле. Причем, можете себе поверить, он шатается вот так уже сто с лишком лет. И еще говорит по-человечески. А самые умные утверждают, что в медведя вселился дьявол. Так хочу узнать, в чем тут дело! Отпу?стите?» Что она могла бы услышать в ответ? «Если ты меня не перестанешь терроризировать, Пчелкина, пеняй на себя». Или что-то вроде этого. Поэтому рано утром Юля пошла в поликлинику к знакомому врачу и пожаловалась на давнюю травму ноги, которую получила, когда еще была юной фигуристкой. Взяв больничный, она позвонила любимому профессору и сказала, что захворала. Родителям она преподнесла еще одну, но куда более правдоподобную легенду.
– Я решила полечить сустав, – сказала она. – В Семиярске есть минеральная лечебница. – Тут она не врала, в Семиярск ездили лечить почки и суставы. – Эффект, как за границей, но в десять раз дешевле. Дайте копеечку, дорогие родители, на лечение, а? – Ей было горько-горько говорить вот так, заставлять переживать за себя. Но куда деваться? Она смягчила трагическую ситуацию и добавила:
– Я для врача сгустила краски, разумеется. – Юля даже улыбнулась любящим родителям. – Просто постанывает щиколотка, но лучше не запускать.
– Лучше не запускать, – четко кивнула ее красавица-мать.
– Лучше не запускать, милая, – подтвердил отец, бесконечно влюбленный в двух прекрасных женщин – первую, волевую и властную, интеллектуальную тигрицу, вторую – хитрую и нежную, его маленькую смышленую лису.
В три часа дня Юля приехала на такси в Домодедово. Через час, слушая мерное гудение турбин, она смотрела на облачный ковер под серебристыми крыльями авиалайнера. Юля думала о загадочном медведе, нагнавшем столько страху на жителей городка Лещёв. Но ведь было, было!
Мистика, фантастика, страшный сон.
Время от времени Юля покручивала ступнёй, не накаркала ли она себе беды. Но щиколотка, на которую она пеняла перед врачами, и не думала ее доставать. Одним словом, все складывалось на удивление хорошо.
Полет занял ровно пятьдесят пять минут, и уже около пяти часов вечера, когда по-осеннему стремительно начинало смеркаться, Юля спускалась по трапу в аэропорте города Семиярска.
Когда она вошла в здание аэропорта с походной сумкой через плечо, то сразу увидела Кирилла. Он пристально разглядывал гостей Семиярска, табором устремившихся на него. Сколько радости и теплоты разлилось по ее сердцу! Вот кого бы она хотела иметь в старших братьях. А может быть, и не только в братьях…
– Юля! – устремляясь ей навстречу, радостно крикнул Кирилл.
Она бросила сумку, подпрыгнула и повисла у него на шее, как это делают маленькие девочки. И сразу почувствовала сильные объятия этого мужчины. Нежно, словно она была хрупким цветком или котенком, он поднял и прижал ее к себе.
– Привет, Кирилл! – горячо прошептала она ему на ухо.
Он опустил ее на расчерченный квадратами пол залы. Посмотрел глаза в глаза.
– Похорошела? – прищурился он.
– Неужто раньше была плоха? – нахмурилась она. И тут же вздохнула: – Вот куда мне еще хорошеть-то, а?
Белозерский засмеялся.
– Как всегда остра на язык.
– Ну так! Это ж я! Или кого-то еще ждали?
– Вас, Юленька, вас…
– Может, все-таки на «ты»? – спросила она.
– Действительно, пора, – кивнул он и подхватил ее сумку.
Они двинулись к выходу в город.
– Надеюсь, мы не на «Запорожце» поедем? – спросила гостья Семиярска.
– На мотоцикле.
– Куда ни шло, – бросила Юля. – Хотя тоже не ах. Шучу, я соскучилась по вашему «Уралу». Прости. – Она поймала и сжала его свободную руку. – По твоему.
– Сама предложила на «ты», – напомнил он.
– Я помню. А куда едем, кстати? В гостиницу? – спросила она на всякий случай.
– Зачем? – нахмурился он.
– К тебе или?..
– В штаб, – коротко ответил Кирилл.
– Ясно, – кивнула Юля.
Скоро они вышли из здания аэропорта и прошли на стоянку. На дежурные дружеские вопросы: «Как там Москва?» – Юлия и отвечала дежурно и дружески:
– Стоит Москва, наш Третий Рим, куда она денется? Сумерки сгущались, и аэропорт и прилежащая к нему местность уже вовсю лучились огнями.
Они вошли на охраняемую стоянку, двинулись вдоль ряда машин.
– Вот она, люлечка, – кивнула Юля на блестящий зеленый спутник мотоцикла. – Помню, как мы с вами… с тобой… рассекали по окрестностям Раздорного. Весело было… за маньяками-то гоняться.
– Ой весело, – согласился Следопыт. – Я тоже все помню.
Сколько раз они созванивались, сколько раз общались по скайпу, но никогда не заводили разговор – даже намеком! – на тот поцелуй, которым Юля так нежно попрощалась с ним, Кириллом Белозерским, на обочине дороги у Черного городища. Потому что тот поцелуй был совсем не братским. Сердечным, благодарным, нежным, женским, это да…
