Короткие чувства

скачать книгу бесплатно

Короткие чувства
Иван Викторович Афонский

Стихотворения в прозе, миниатюрки призваны побудить читателя вдумываться в действие, сопереживать с главным героем (представить конкретную сценку самостоятельно), пропустив через себя посыл произведения, заставив воображение ожить, интерпретировать описанное по-своему.Первые произведения настраивают читателя на восприятие основного текста, который в этюде размещён последним.

Иван Афонский

Короткие чувства

Предисловие

Почему "Короткие чувства"?

Чувства – это эмоции, описанные в сюжете, испытанные читателем, заложенные автором в замысел произведения. А короткие потому, что описаны коротко и ёмко.

Однако же, испытав эти чувства, читатель стремится перейти к следующим. Но лучше потомить воображение и немного задержаться в прочитанном этюде.

Первые произведения (1000 знаков) призваны настроить читателя на восприятие основного текста (2500 знаков). Сравнить их объёмы также легко, как увидеть сценку, описываемую в произведениях.

Стихотворения в прозе вознаграждают вдумчивого читателя яркими образами, авторами которых становится он сам, памятью выбирая наиболее подходящие из доступных (пережитых или представляемых) образов. Читатель зачастую не только начинает сопереживать главному герою, но и становится на его место, представляя конкретную сценку самостоятельно, пропускает через себя посыл произведения, тем самым заставив воображение проснуться, ожить, воспринять содержание с возможно максимальной чувственностью, интерпретировать описанное по-своему, стать творцом расшифрованной и дополненной миниатюрки.

И требует такое упражнение всего 1000 знаков. Развивая воображение, мы очень быстро учимся выражать яркие чувства в более коротком, но не менее говорящем тексте.

По всем вопросам вы можете написать автору aivaiv79@mail.ru.

«Холод – жара»

Этюд

Терпение

1000 знаков

Снег с каждым шагом всё глубже забивается под штаны: наст продавливается, несу на плече мешок картошки из погреба. Мать рядом волочит котомку моркови. Чувствую, как ей морозно, ветрено, далеко, тяжело, неуютно и жалостно, что дома не осталась.

Вот просит остановиться и посмотреть, как красиво вокруг: тропинку меж берёз замело, всё блестит серебром, путается под ногами и ускользает, подставляя глубокие сугробы. А душа над красотой, стало быть, радуется…

Прикрываю уши от ветра, одно мешком, другое варежкой. Пока стоим, меняю плечо. На мешковине мокрое пятно – ухо отморозил.

– Отдохнула, сынок, пошли.

Котомка всё сильнее скребётся по снегу, но мать её не бросит. В такт шагов чувствую, как мешок самого давит к земле. Тут уж не до помощи.

– Да что ты, померзнет морковка. Да и тебе по морозу второй раз не идти. Дотащу.

Ещё немного и снова восхищаемся зимними пейзажами: снегири облюбовали рябину, глаза путаются, красные пятна рябят, снег яркий – до слёз.

– От красоты, сынок.

Меняю плечо, мешковина опять мокрая.

Чувствую, ветер задул так, что слёзы замерзают на затылке. Тут внутри, под мешком, тяжело, но тепло. Там снаружи, за одеждой, красиво, но холодно.

Дотерплю.

Ностальгия

1000 знаков

Морозно, ветрено, снега много. Иду по тропинке, но всё равно проваливаюсь: столько за ночь намело, что куда ни ступи – сугроб, а сойди с натоптанного и провалишься по самые карманы. Обувь со штанами медленно обрастают белыми катышами. Завыл ветер и я сосредоточился на ушах. Мёрзнут: хорошо, не обморозились. Сибирская зима.

Московская зима не такая. Снег и холода редкость, тропинки не скрипят, снегири не радуют. Ветер наматывает горожанам модные шарфы и прячет поглубже глаза, обувь дегустирует дорожную соль.

Жду командировки в глубинку: возможность снова побывать в настоящей зиме.

Дорога из рабочего посёлка в гору лежит через лес. Несу на плече мешок с инструментом. Пока метель гоняет белые тени, зверьё пережидает непогоду и мне нечего бояться. Ветер спускается по ущелью, порывами набрасывается то на дорогу, то на меня, выбивая скупые слёзы из глаз, которые убегают от него мокрыми дорожками. Едва сбежавшие, они замерзают ровно там, где только что был пар изо рта, но очередной порыв ветра унёс его в другую сторону. Уральская зима.

И каждый раз, когда ветер утихнет и снег повалит хлопьями… я радостно делаю полной грудью свежий вдох, вспоминая, что так пахнет зима.

Тень

2500 знаков

Старенький автомобиль не выдержал кипящей над асфальтом жары, щедро приправленной песчаными бурями, и сжёг катушку зажигания. Пришлось остановиться в городке за обочиной. Перекати-поле недовольно спотыкались о машину и уносились дальше, карябая распаренный воздух.  Закатное небо превратило остаток знойного дня в огарок, который мы дожгли на знакомство с местной кухней, поиски запчасти и расспросы об окрестностях.

Влекомые любопытством, с утра вышли пораньше, пока остывшая за ночь земля еще сладко сопела утренними сквозняками, мы наметили цель – дацан – храм на холме. Шли к нему через городской парк по потрескавшимся от засухи тропинкам. Быстрая ходьба покрыла лица испариной. Лабиринт зелёных изгородей уже начал скисать от духоты, когда за поворотом неожиданно показалось священное дерево, ветви которого пестрели ленточками разных цветов и размеров, вздыхающими от любого слабого ветерка. Дети пришли в восторг, побежали к дереву помогать лентам исполнять старинный танец, звонко комментируя, повязали свои платочки. В преддверии знойного полудня воздух уже лип к одежде, дети быстро вспотели и выпили всю свою воду.

Вдруг, как по мановению руки, ленточки враз обвисли. Воздух моментально заполнился жарой, проникающей на вдохе в самые глубины лёгких, и на выдохе сушил кожу. Причёска липла к голове. Мы озирались в поисках причины столь резкой перемены, а яркие блики солнца безжалостно выбивали слёзы из глаз. Что же произошло? Заслонясь руками от света, мы увидели, что самые верхние изогнутые крыши дацана первыми утонули в нисходящем испепеляющем свете, без передышки черпали его лучи и разбрызгивали, раскидывали их над городским садом, а те легко пронзали нашу одежду. Вот и причина. И чем выше вставало солнце, тем больше солнечных иголок стремительными стежками наживую распарывали тени, иссушая прохладу. Тщетно поискав лёгкие движения ленточек от спасительного ветерка, мы спешно продолжили путь к дацану. Продираясь сквозь жару по ступеням, приходилось пить воду каждую минуту, по глотку из моей бутылки. Язык и горло моментально пересыхали от горячего воздуха, который упорно обдирал лёгкие на каждом вдохе, кашлем сбивал дыхание. От обезвоживания пот уже не стекал горячей змейкой по спине.