скачать книгу бесплатно
– Кто у вас атаман? – спросил он с ходу.
И, не дожидаясь ответа, и не останавливаясь, выбрал самого наглого из них и сразу – хрясть ему в морду. Пацаны несколько опешили. А пострадавший схватился за нос и зубы. Гагаткин подумал, и еще раз и также хлестко двинул ему в ухо. Тот согнулся, уходя в сторону. Гагаткин посмотрел на растерявшихся пацанов и, спокойно примерившись, врезал ближайшему в скулу – так что зубы лязгнули.
– Еще кто-то хочет? – пристально и зло, с бандитским прищуром, оглядел он остальных. Те потупились. Витек резко толкнул в грудь своего обидчика и тот упал. – А ну бегом отсюда! – прозвучала недобрая команда совсем невысокого Гагаткина, и хулиганы дружно побежали к лестнице.
А Мише вдруг стало стыдно, что он при Наде так себя повел трусливо. И она все это видела – наверняка ведь поняла, что мы в окно вылезли! – думал он, в душе радуясь, что уже темно и не видно как он покраснел. – Витек ведь пошел через выход, не испугался!
Глава 3.
В это время старшеклассники мыли коридор на втором этаже перемычки, что соединяла первый и второй корпуса. Здесь располагалась учительская, библиотека и кабинет химии. Девочки лениво оттирали от известки стены, крашенные стандартной зеленой краской. Часто и очень тщательно прополаскивали свои тряпки. Черепанов также часто обновлял им воду в ведрах, то и дело поглядывая на молоденькую учительницу, увлеченно работающую в распахнутой учительской – явно из младших классов.
– Ребята! – вдруг обратилась учительница. – Хотите перекусить? Я пирожки с капустой принесла. И термос с чаем.
Шестнадцатилетние девицы, считающие себя очень взрослыми, только покривились этому. А Черепанов, собираясь ляпнуть что-то насмешливое, вдруг столкнулся с ее глазами – неуверено-растерянными – и только улыбнулся.
– Не откажемся! – бодро откликнулся он, радостно потирая руки под удивленные взгляды одноклассников и одноклассниц.
Подошел к маленькой и худенькой учительнице, в глазах которой вспыхнула радость – ну хоть какой-то контакт с учениками! Весело посмотрев на девчонок – те только фыркнули, решив, что тот начнет клеить эту дурочку – Черепанов направился в учительскую.
Первым делом хотел было запереть дверь – в коридоре ведь все свои, если что – и задержат чужих, и его предупредят. Но увидев ее светлый, в детской наивности, взгляд, не стал этого делать, и вместо того, чтобы обнять ее за талию и грубо прижать к себе, как он собирался первоначально сделать, он только сел на стул, глядя, как та поспешно, по-детски, копается в своей сумке, доставая пакеты.
Почему он сейчас так себя повел – он не понял. Наверное, от того, что эта девочка, хотя и учительница, никак не вписывалась в суровую жизнь глухой окраины. И от того, что ему ее стало жалко – такую светлую и искреннюю, еще непонимающую, куда она попала, и с чем ей вскоре придется столкнуться в дальнейшей своей жизни.
Совсем ведь еще дите, – подумал он. – Наивная, жизни не знает. Наверняка только после института. Новое место, новые люди. Все такое незнакомое.
Она быстренько, суетясь, выложила на директорский – единственный чистый – стол пакеты с пирожками, термос и несколько детских чашечек в красный и зеленый горошек.
– Вот пирожки! Еще не совсем остыли! – радостно говорила молоденькая учительница, выставляя бумажный пакет, и Черепанов с сожалением смотрел на нее, вдруг подумав – пропадет же она здесь – придется, наверное, заступаться. И сам удивился такой новой для него мысли. – Я их сама испекла! Почти всю ночь!
Она торопливо выложила пакет и снова раскрыла сумку, выставляя термос и чашки.
– Чай из смородиновых и вишневых листьев! – продолжала радостно тараторить она, раскрывая термос и наливая чай, и Черепанову становилось все более грустно, представляя, как она будет выть и плакать в чьей-то чужой постели. А скорее всего – в своем же классе после уроков, когда в школе никого уже не будет. – Я их сама на даче у мамы с папой собирала и сушила. Вкус – пальчики оближешь! Вы любите травяные чаи?
Она, радостная, обернулась, с надеждой посмотрела на Черепанова, и вдруг осеклась, заметив его совсем не-детский, какой-то мужской, тяжелый, взгляд.
Черепанов поспешно взял себя в руки, улыбнувшись как можно бесхитростнее – так он обычно раньше улыбался в детской комнате милиции, куда попадал более или менее часто, и когда не хотел, чтобы оттуда его отвезли в еще более отдаленное место. Он неловко протянул руки и взял пирожок и чашечку с чаем.
– Вы к нам сразу после института? – вежливо поинтересовался он, прежде чем откусить пирожок, и стараясь говорить как можно дружелюбнее – что давалось ему с трудом, так как давненько он не разговаривал подобным тоном – просто не с кем было, да и не за чем.
Все эти годы шпану помельче надо было постоянно держать в узде – а то накинуться стаей и загрызут. А шпане по-крупнее не дать сесть себе на шею, не дать заделать себя шестеркой.
– Да, – кивнула она. – По распределению. Ваша школа – моя первая в жизни! – как-то восторженно-радостно ответила она.
Черепанов, чувствуя себя почему-то не в своей тарелке, словно обманывал убогого, и сам удивляясь этому, надкусил пирожок.
– Вкусно, – произнес он вполне искренне, так как начинка начиналась сразу же за тестом, а не как в столовских – где-то в середине.
– Спасибо! – радостно кивнула молоденькая учительница. Она сидела как на иголках и ей явно не терпелось что-либо делать – учить детей добру, любви, честности и знаниям, воспитывать их благородными… ну и еще какие-то свершения!
– Вы какой предмет и у кого будете преподавать? – снова вежливо поинтересовался он, откусывая еще один кусочек и заодно состроил рожицу заглянувшей в учительскую старшекласснице.
– Первоклашки! – снова в каком-то возбуждении воскликнула учительница, присев прямо на стол директрисы и взяв пирожок. – Буду учить их уму-разуму. Воспитывать в них честь и достоинство!
И Черепанов снова смутился, но постарался быстренько взять себя в руки – нельзя так распускаться.
– А вас как зовут? – спросил он совершенно невинным тоном, но она почему-то вдруг смутилась, покраснела, зачем-то принялась одергивать юбочку.
– Лена… Елена… Николаевна, – сбивчиво ответила она, глядя куда-то в сторону.
Черепанов только усмехнулся – по отчеству тоже впервые в жизни назвалась, понял он.
– Я, к сожалению, в разряд ваших учеников уже не попаду, как бы я не старался, – улыбнулся он. – Но все равно ведь будем сталкиваться в коридорах. Так что я – Андрей… – Помедлил. – Андрей Васильевич Черепанов, – степенно закончил он.
Взволнованная учительница на это ничего не ответила, отчего-то заволновавшись – наверное, от его совсем не детского взгляда? – так что краснота не сходила с ее лица, и Черепанов, снова усмехнувшись, встал, оставив чай не тронутым.
– Спасибо. Было очень вкусно, – вежливо поблагодарил он и театрально поклонился. – Но надо помогать остальным. Неудобно как-то.
И с этими словами, взяв еще пару пирожков со стола, он неспешно удалился под ее озадаченным взглядом.
– Она же старше тебя на шесть лет? – усмехнулся Кудеев, глядя на Черепанова. Они сидели у Чапая, пили водку.
– Ерунда, – поморщился Череп, привычным движением наполняя граненые стопки. – Нинка вон старше меня на десять, и ничего – зовет время от времени к себе. Заглядываю иногда, естественно… Сам знаешь: х… ровесников не ищет.
Выпили. Закусили.
– Да и молодая она совсем, на самом деле, – добавил он, жуя. – Наивная. Совсем жизни не знает. Мужского члена явно еще и не видела, и, тем более, в руках не держала. Рядом с ней я чувствую себя гораздо старше нее.
Глава 4.
Худенький, но жилистый паренек пятнадцати лет, по кличке Чирик, небрежной походкой шел по родному двору. Также небрежно он отвесил подзатыльник пробегающему мимо шкету. Тот упал и заплакал. Чирик только презрительно скривился.
– Эй, пацан! – услышал он позади себя мужской окрик. – Я тебе сейчас по шее накостыляю!
Чирик обернулся. Сзади шел какой-то невысокий полноватый мужичонка. В сторонке стояли две женщины. Они тоже подали свои недовольные голоса.
Чирик погладил в кармане рукоятку самодельного ножа и изобразил самый испуганный вид.
– Дяденька! – залепетал он, вжав голову в плечи и продолжая идти впереди, – Да я нечаянно!
– Я видел, как ты нечаянно! – еще больше воспрял духом мужичок, видя, что пацан перед ним совсем сник. – Уши-то обдеру!
– Я больше не буду, дяденька! – продолжил свою линию Чирик, видя что они уже подошли к сарайкам, и через пару шагов их никто не увидит – сарайки теток скрыли.
– Ты где живешь?! Кто твои родители? – еще более грозно напустился мужичок, но в этот момент Чирик, воровато оглянувшись и увидев, что они остались совсем одни, быстро шагнул назад и хлестко ударил мужчину в бровь, так что лопнула кожа и потекла кровь, застилая глаз.
Мужчина растерялся, удивленно глядя на Чирика, хватая ртом воздух, словно собирался что-то сказать, и стирая кровь с глаза. Чирик, удовлетворено посмотрев на результат, снова правым кулаком резко ударил мужчину в нос. Кровь потекла и из носа.
– Ах, ты!… – только и воскликнул мужчина, зажимая лицо. С залитым кровью лицом и, возможно, с боязнью получить ножичком в бок, он был явно уже не боеспособен.
Чирик с силой толкнул его ногой. Мужчина упал в грязь.
– Шлёцик, – презрительно процедил Чирик и расхлябанной походкой пошел дальше.
Глава 5.
Вторая смена. На большой перемене, когда седьмой "А" класс перешел со второго этажа левой рекреации на четвертый правой и занял портфелями и сумками подоконник напротив 46 кабинета, Колька Маслов оказался совсем неподалеку от компании девочек, среди которых была и Марина. На предыдущем уроке он уже писал ей записки и отправлял по рядам, но ответа так и не получил. И вот теперь он хотел узнать – получила ли она их или нет? Но вот как это сделать он придумать не мог – ведь она все время была среди других девчонок. А завести такой серьезный разговор при свидетелях он ну никак не мог!
– Не-а, я не смогу! – вдруг засмеялись Марина. – Нам еще класс мыть!
И тут Коля задумался. Раз она сегодня дежурит и после уроков остается с напарницей мыть классную комнату, может, мне тогда зайти и вызвать ее в коридор – сообразил он. Ведь в школе к этому времени уже никого не будет, и никто не помешает разговору. Но вот проблема – как все это сделать? Заглянуть в кабинет и крикнуть – Маринка, выйди на минутку! А если она не выйдет? А если она еще и расскажет об этом всем? Как смотреть пацанам в глаза – смеяться же будут очень долго.
И он направился за помощью к своему старшему брату. Сначала спустился на второй – посмотрел расписание. Брата нашел на третьем этаже. Вкратце рассказал о своих проблемах.
– Тебе что, нравится эта девочка! – добродушно усмехнулся тот.
– Да так себе, – почему-то поморщился Колька – ему было просто стыдно признаться в этом. Но брата обмануть не смог. – Просто хочу выяснить у нее один вопрос. Что, нельзя что ли? – И он с вызовом посмотрел на брата.
Тот только засмеялся, хлопая его по плечу.
– Раз она сегодня моет пол, – произнес он, весело улыбаясь и внимательно разглядывая покрасневшего Николая. – Так почему бы тебе не прийти к ней на помощь? Давай ты с ними останешься на дежурство? – предложил он, ухмыляясь. – А я вам вина подкину. Чтобы разговор живее проходил.
Коля аж вспотел. Замотал головой.
– Да я упаду в ее глазах, – с мольбой выдавил он, пугаясь собственных мыслей.
Брат снисходительно усмехнулся.
– Я тебе достану бутылку "Агдама". Закусь ты сам сообрази. Ну и праздник все-таки на носу – есть повод. Если ты не идиот и не начнешь сразу же задирать ей юбку – то она не обидится.
Коля стал совсем пунцовым. Как можно?! – думал он. – Ей?! Подойти и просто задрать платье?! Он этого представить себе ну никак не мог. Замотал отрицательно головой, боясь. Брат вздохнул.
К ним подошел брательников одноклассник. С землистым лицом от частого употребления разной химии.
– Косой, есть бычок? – пробормотал он, почему-то подозрительно озираясь.
– В туалете сейчас Лазарь смолит – занач у него, – отмахнулся брат и землистый поспешно удалился.
– Ты совсем что ли пацан? – снисходительно проговорил старший брат, посмотрев на Колю. – Будь мужчиной. Рыцарем, в конце концов, – добавил он, вспомнив книжки, которыми зачитывался его младший брат: Айвенго, Ричард Львиное Сердце… и внимательно посмотрел на Колю. – Ведь так?
Колька лихорадочно кивнул. Он почему-то сильно волновался.
– Ну вот и замечательно, – снова снисходительно усмехнулся старший брат, потрепав Николая по плечу. – Ты – рыцарь. Она – дама твоего сердца. Твоя задача, как рыцаря – дать ей праздник. Ну и показать, что ты – совсем уже не малец.
Брат перехватил еще какого-то одноклассника – в изрядно помятом пиджаке и со старческим лицом.
– Слышь, Кабан, сгоняй за Агдамом, – обратился он к нему. – По-быстрому. Училке скажу, что у тебя живот заболел.
Кабан молча протянул худую ладонь и брательник вложил ему три рубля.
– На сдачу папирос возьми, – сказал он.
Кабан кивнул и молча ушел. И тут же вихляющейся походкой подошел следующий.
– Косой, тут один залупнулся. Надо бы поучить, – проблеял он, нагло ухмыляясь.
– Ну все, я побежал, – помахал Коле брат, уходя. – После пятого заскочишь ко мне, я тебе пузырь передам.
И пока переменка не закончилась Николай быстренько побежал искать Мушкарева – тот с вином, как рассказывали, общался и знает как там и что. Все-таки не хочется перед девчонками выглядеть полным идиотом.
Константин курил в туалете.
– Послушай, – сказал Колька, хватая Костю за рукав и отгоняя свободной рукой густой табачный дым, плотно заполнивший тесный туалет, так что младшеклассники, заглянув, тут же убегали на другие этажи.
Народу в туалете было много и дым стоял столбом. Бычки были не у всех и многие, особенно те, что помладше, ждали своей очереди на затяжку. Причем, многие просто пристраивались на халяву – вдруг перепадет? Пацан из пятого класса карандашом старательно выводил на стенке над писсуарами: Пацаны, – писал он, – пожалуйста, не бросайте бычки в писсуары. А то их потом трудно раскуривать!
Фразу он написал уже полностью и теперь тщательно вырисовывал жирный восклицательный знак.
– Ну, что такое? – лениво обернулся Мушкарев, вяло выпуская длинную струю дыма.
– Сегодня Лариска с Маринкой дежурят, – таинственно зашептал Коля. – А мне братан обещал подкинуть бутылку Агдама. Давай с девчонками останемся? Поможем им? – произнес Коля, просительно глядя на Мушкарева – один он ни в жизнь бы не решился вот так прийти к девочкам, да еще и с вином. – А?
– Агдам? – переспросил тот, снова неторопливо затягиваясь. – Агдам, это дело, – сказал он, снова выпуская струю дыма, и Коля невольно закашлялся. – Идет, – кивнул Костик. – На следующей переменке я сгоняю домой, принесу яблок, еще чего нибудь на закусь. – Он внимательно посмотрел на изрядно волнующегося Николая. – Ты, как я понял, хочешь Маринку?
– Конечно, – сильно смутившись, кивнул Николай и покраснел.
– А мне, значит, Лариска, – пробормотал Мушкарев, прекрасно понимая – у кого вино, тот и правит бал. – Она, конечно, не подарок. Ей подавай взрослых мужиков. Но как-нибудь переживу, – миролюбиво вздохнул он.
Дверь в туалет в очередной раз открылась и внутрь ввалилась девица – десятиклассница Джульетта Исаян, – совершенно не обращая внимания на писающих. Впрочем, на нее тоже внимания никто не обратил. Когда-то, как рассказывал брат Коли, года три назад эта девочка была обалденной красоты! Черные длинные волосы, черные невинные глаза! Но теперь в мужской туалет ввалилось странное существо: облезлая худющая девица, реденькие короткие волосики паклями, выкрашенные в розовый цвет, глаза мутные и бессмысленные. Этот ее взгляд всегда пугал Николая, когда он случайно сталкивался с ней в школьных коридорах – словно нелюдь какая-то, ничего женского, ничего разумного.
– Пацаны, угостите бычком, – хриплым неприятным голосом проскрипела Джульетта, цепко осматривая писсуары – не плавает ли там что?
– Да пошла ты! – лениво отмахнулись от нее курящие пацаны. Они к ней давно уже привыкли и она успела порядком их достать.
– Какой базар! – развела руками Джульетта, разворачиваясь к старшеклассникам, занимающим небольшой группкой самое привилегированное место – у окна. В этот момент Исаян была особенно страшна – абсолютно нечеловеческое серое с зеленью лицо, пустой, ничего не выражающий взгляд, старческая провислая кожа. – Не бесплатно. Минет за папироску.
Никто не прореагировал на ее предложение. Тем более, что вид у нее был настолько омерзительный, что даже дотрагиваться до нее не хотелось, не то что что-то еще. Затравлено осмотрев всех она вдруг полезла своими кривыми пальцами к лицу Мушкарева, пытаясь выхватить у него сигарету.
И возмущенные пацаны, дружно, пинками, вытолкали ее из туалета.
Вечером, после уроков, как всегда, очередные дежурные 7-А остались мыть пол в своей классной комнате – номер 37. В этот день это были две девочки – Теплова Лариса и Марина Кошурникова.
Когда Колька вошел в пустую правую рекреацию третьего этажа, здесь на широком белом подоконнике уже сидел Мушкарев, рядом с ним лежал бумажный пакет.
– Девки только что оттащили ведро воды, – деловито сообщил он, соскакивая на пол. – Сейчас наверняка уже составили стулья на парты и начали драить пол. Вино взял?
Колька кивнул. Сердечко его билось неимоверно.
– Замечательно, – усмехнулся Мушкарев, беря свой пакет. – Пошли, что ли.
