скачать книгу бесплатно
ДТП на трассе всегда хуже, чем на городских или деревенских дорогах. Скорости большие, повреждения автомобилей сильнее, а травмы тяжелее.
А вообще любой опытный скоропомощник может поставить примерный диагноз из кабины только подъезжая к месту ДТП.
Ну вот смотрите, подъезжая, видим, что в ДТП пострадал пешеход, значит, скорее всего, перелом костей голени или бедра, а это шокогенная травма, так называемый, бамперный перелом. Плюс туда же черепно-мозговая травма. Уже в голове объем помощи вырисовывается. Или, например, видим, что при столкновении водитель не был пристёгнут. Значит обязательно об руль ударился грудиной, видим разбитое лобовое стекло, значит черепно-мозговая, ноги зажаты, значит минус голени или бедра, и т. д. Получается, что примерный план обследования уже в голове. Труднее с детьми, у них практически ничего не укладывается в какие-либо рамки. Но и их организмы посильнее взрослых будут.
– Как же они все задрали, придурки, – занервничал Дима, его особенность была в том, что, добираясь до места срочного вызова, он всегда переживал, адреналин всё-таки, – ну видно же, что там ДТП. Нет, надо забить обочину, чтоб ни одна служба не проехала, ну твари…
Водитель Мишка Торин снял с держателя рацию:
– Красный Опель пятьсот тридцать шесть, пропустить скорую, – заорал громкоговоритель с крыши.
Потихоньку левый и средний ряд начали разъезжаться, маневрировать в пробке стало легче.
Наконец подъехали к месту аварии. Форд фокус был смят в кашу. Видимо, водитель не справился с управлением, и автомобиль влетел в отбойник. Гайцы во всю регулировали движение. Первый экипаж МЧС, что уже был на месте, резал кузов иномарки. Неподалёку, на асфальте сидела женщина и громко кричала. Восьмая бригада, реанимационная, начала сортировку. Димке досталась женщина. Митя Юркин, фельдшер с двенадцатой, взял ребенка, судя по внешнему виду, не сильно пострадавшего. А восьмерка стала залазить внутрь машины, оказывая помощь зажатому водителю.
– Что болит? – громко, как бы отвлекая, крикнул Антипов женщине.
– Где мой сын? Что с ним? – рыдала пострадавшая.
Вокруг уже столпилась куча народа, половина из них с интересом наблюдала за сложившейся ситуацией, а другая фиксировала все на смартфоны.
«Вот что в голове у людей? Вместо того, чтобы оказать первую помощь, хотя бы перебинтовать рану на ноге пострадавшей женщины, они снимают все на телефон… Куда мы катимся?» – пролетела мысль в голове фельдшера.
Антипов быстро приступил к осмотру.
«Так, открытая голень[11 -
], похоже на бедро, ЧМТ[12 - ЧМТ – черепно-мозговая травма.],» – подумал Димка.
Уложив женщину на щит, надев шейный воротник, Дима призвал народ помогать. Торин достал каталку. Погрузив щит с пострадавшей на матрас каталки, Антипов вместе с водителем закатили каталку в салон.
«Девяносто на шестьдесят, пульс сто десять, а мы, походу, в шок собрались, – подумал медик, накачивая тонометр. В принципе, на таких вызовах использовать венозный жгут – это роскошь. Потому что теряется время, пока его достанешь, пока прицепишь… Поэтому работники скорой часто пользуются тонометром, давление все равно часто приходится измерять.
Поставив внутривенный катетер, Антипов набрал обезболивающее. Очень хороший наркотический анальгетик, хорошо обезболивает. Есть один минус – действует пятнадцать минут.
Затем подключил «капалку»[13 -
].
Одна из самых запар работы в одиночку – мотать шины. Дело в том, что это практически невозможно. С одной стороны, нужно аккуратно держать поврежденную конечность, а с другой стороны – приматывать шину. Хорошо, если водитель грамотный попадется, поможет.
Вообще, от водителя много, что зависит. Когда за рулем профессионал, то он и на адрес быстро и безопасно доставит, и на вызов поднимется с хрупкой девчонкой, и помощь поможет оказать.
Димке повезло, Мишка Торин как раз подходил под описание классного профессионального водителя, на Форде с бортовым номером пять отработал уже шесть лет.
Обычно, пока медики работают, водители стоят и болтают с гаишниками, спасателями и зеваками.
Торин же сразу залез в салон.
– Ну чего тут, че помочь?
– Подержи ногу вот так, – показал фельдшер. Водитель аккуратно взял, как было сказано. Дима подложил шину под поврежденную конечность.
– Перехвати вот так.
Зубами разорвав упаковку с бинтом, Антипов начал медленно приматывать шину к ноге, другой же рукой, придерживая шину. Наркотик подействовал, потому что женщина просто плакала, а не кричала.
– Где мой сын? Димочка-а-а, – всхлипывала женщина.
– Вас как зовут? – решил отвлечь ее Миша.
– Вера, – ответила пострадавшая.
– Давайте, Вера, сделаем так. Я сейчас Вам помощь окажу, а потом узнаю, что с Вашим сыном, договорились? – примирительно сказал Торин.
– Хорошо, я очень переживаю.
– Вы помните, как это случилось? – продолжил сбор анамнеза Димка.
– Не очень, помню, что смотрела в боковое окно, нас начало крутить и все… Дальше открыла глаза, смотрю по сторонам, вижу, машина всмятку, попыталась встать, найти ребенка, но почувствовала сильную боль и упала.
«Как минимум сотряс[14 -
],» – подумал Антипов.
Когда все манипуляции были завершены: система капала, женщина была обезболена, а конечность иммобилизирована, Димка послал водителя оценить обстановку и узнать состояние ребенка, а пока тот ушел, стал заполнять сопроводок.
Наконец, дверь салона открылась, и появилась улыбающаяся физиономия Мишки, – с Дмитрием Алексеевичем ничего страшного, ушибы, ссадины и перелом луча под вопросом, так Митька сказал.
Ну, вот и славно, теперь можно ехать, да, Вера? – спросил фельдшер.
Женщина тихо плакала одновременно радостными и горькими слезами.
Антипов понимал, почему. Реанимация очень долго работала с мужчиной, видимо дело – совсем труба.
– Поехали, – крикнул Дима, и фордик погнал к ближайшему развороту, расталкивая попутные автомобили.
Пошел моросящий дождь. Капли очень медленно сливались и скатывались по стеклу. В памяти возникали события, произошедшие три месяца назад…
…
В ту смену, около четырех утра, Антипов сидел в курилке и болтал с коллегами, только что вернувшимися с вызовов. Часто бывает, что в период с четырех до пяти часов вызовов нет. Кто-то бежит воспользоваться моментом и утыкается лицом в подушку, а вот Дима любит посидеть в беседке на свежем воздухе, курить и думать обо всем на свете, глядя на клубы табачного дыма.
Большинство скоряков, по возвращению на станцию, всегда выходят покурить, и, даже если собирался спать, всегда задерживаются, слушая или травя байки.
В четыре – пять утра будто открывается второе дыхание, поэтому сон частенько пропадает.
– И вот, в то время, пока я его перематывала, эти два идиота били друг другу морды у машины, – заканчивала рассказ Таня. Легкий хохот показал, что байка всем зашла.
– Ладно, пойду отдохну, – сказала Таня и ушла в женскую.
– Эх, задолбали что-то… – сменил тему Макс, – сегодня одна фигня, ничего интересного, пять детей с соплями и куча бабушек, жаждущих капотена.
– Да не каркай ты, язык твой – враг твой, – ответил Дима и переплюнул через плечо.
«Шестерка, срочно!» – рявкнул селектор.
– О-о-о, Танюше не повезло, – с тоской протянул Макс.
– Накаркал, блин, говорят тебе, что лучше об этом не трепаться, все без толку, ладно, я в хвосте, пойду лягу, – сказал Антипов.
Дима уснул сразу, едва прикоснувшись щекой до подушки. Даже слюнка потекла от усталости.
«Тройка, семерка, пятерка, восьмерка, двенадцатая, срочно на вызов!» – громко закричал селектор.
Антипов вскочил, не понимая, что случилось и как много прошло времени.
Нацепив кроссовки, подбежал к аквариуму, из диспетчерской выбежала встревоженная Лена:
– Ребята, давайте скорее, там ДТП с нашей шестеркой. Таня везла ЖКК[15 -
] с шоком, отзвонилась, чтоб я приемник предупредила. Потом приемник звонит, мол где. А сейчас вызов: ДТП со скорой, пострадавших пять.
Быстро схватив резервную травматологическую укладку (находится на станции на случай ЧС и других случаев с большим количеством пострадавших), Дима побежал к машине.
– Куда едем, что за срочность? – спросил водитель, потирая руки.
– Серёга, гоним на тридцать второй километр Дороги Жизни, там наша шестерка в ДТП попала.
Водитель тут же изменился лицом, и молча погнал, мелькая синим маяком.
Дождь противно моросил за окном, капли сливались и скатывались по стеклу. Колонна из скорых ярко освещали дорогу, сзади показались красно-синие маяки гаишников.
– Хоть бы пронесло… – с тоской подумал Дима.
При подъезде стало ясно, что все очень плохо. Врач реанимационной бригады провел сортировку. Водитель шестой бригады был мёртв. Металлический осколок вошел ему в голову через глаз.
Танечка лежала в вычурной позе, без сознания, в области левой груди было пятнышко крови. Пациент шестерки был в коме, венозный доступ был сохранён.
Старенькая Мазда, с которой произошло столкновение, находилась далеко в кювете. Водитель, от которого несло алкоголем, был зажат, при этом он рьяно матерился, говоря о том, что ему всё равно, и есть, кому за него заступиться. Пассажирка Мазды была мертва.
Реанимашка взяла себе пациента шестой бригады. Седьмая бригада, состоящая из двух фельдшеров, помогала пьяному водителю, пока «МЧСники» резали кузов. Макс с Димой стали оказывать помощь своей коллеге. Тройка описывала трупы.
После того, как Танюшка была обезболена и иммобилизирована, ее взяли к Диме в двенашку. Макс достал из своей машины укладку.
– Прекратите снимать, сволочи!!! – вырвалось нервное перенапряжение у сорокалетнего фельдшера пятой бригады. Зеваки нехотя отвернулись, продолжив фотографировать.
– Не ори, помоги лучше ЭКГ снять, одышка нарастает, тут, походу, проникающее в сердце, – показав на маленькую ранку в четвертом межреберье левой половины грудной клетки, отвлекая от зевак Макса, закричал Антипов.
Зафиксировав электроды, Максим нажал кнопку кардиографа.
– Вольтаж очень низкий, – констатировал Дима.
– Смотри, шейные вены набухают… Кабздец… – нервно добавил Макс.
– Ты когда-нибудь перикардиоцентез[16 - Перикардиоцентез – пункция перикарда с целью откачивания скопившейся жидкости, например крови при тампонаде сердца.]делал? – спросил Антипов.
– Не-а, а ты?
– Только в теории знаю, что в нашем случае, по жизненным показаниям, можно обычным катетером.
– Сейчас начнется диссоциация, а затем все, не откачать будет…
– Да не ори, ты… Мать твою…
Обработав место прокола, Дима, весь в поту, приложил катетер к левой реберной дуге, рядом с мечевидным отростком…
– Ну, с богом! Глаза боятся, а руки делают, – произнес Антипов и сделал прокол. У колпачка появилась кровь.
– Есть, попал!
– Давай, зафиксирую, – не дыша шепнул Макс.
– Шприц давай.
Откачали примерно восемьдесять миллилитров.
– Макс, ставь третью вену.
– Алло, Лена, звони в приемник, пусть встречают и готовят операционную, у нас Таня, тампонада сердца[17 -
], ЧМТ, переломы бедер, кома, мы выезжаем, – заорал в трубку Макс и кинул телефон на сидение.
– Серёга, погнали, очень быстро! – громко крикнул Дима, чувствуя, как подкашиваются ноги.
До больницы доехали минут за пятнадцать.
Встречали все: реаниматолог, хирург, травматолог, терапевт, куча медсестер.
Пациентку увезли в реанимационный блок. Пока заполнялись документы, Дима с Максом умудрились покурить раз по пять, даже немного тошнило, но все равно нервное напряжение не отпускало. Привезли пациента шестёрки, укатили его тут же в реанимацию, а затем водителя Мазды, он остался материться в смотровой. Поставив в карте печать, и двенашка, и пятерка поехали на станцию, Диме предстояла обработка машины, а Макс собирался пополниться.
– Ну что там? – испуганно спросила диспетчер Лена.
– Жопа там… Не знаю, выживет ли… Можно я без подробностей? Вон, Макса спроси. Николая Борисовича жалко… Месяц до пенсии оставался… – ответил Дима и пошел за ведрами и ветошью.
Через два дня станция получила грустную весть о том, что Татьяна – жизнерадостная девушка и грамотный фельдшер, умерла…
– Куда едем? В приемник или реанимацию? – возвратил в действительность голос Миши.
