скачать книгу бесплатно
Столб черного дыма подсказал мне – так и есть! На коленях подполз к забору, выглянул – благо здесь далеко видно. Один из «Вестминстеров» стоит подбитый, но посадку сумел совершить. Чуть дальше от дома – горит один из «Страйкеров», подбитых ракетой с воздуха. Второй неизвестно где, дом поврежден, антенна обрушена и лежит, везде солдаты – чужие солдаты. Следы боя – поливали с воздуха из автоматических пушек и бортовых пулеметов. Потом высадили десант…
Господи, что за идиоты. Как так вообще можно – держать человека много лет в запасе, пару раз в десятилетие призывать на военные сборы, потом, как припрет, вручить автомат и думать, что он знает, что с ним делать. Ежу понятно, что система должна быть не двухступенчатая: армия – резерв, а трех: армия – казаки – резерв. При массированном нападении сразу начинает действовать армия, от Д+1[6 - Д – день мобилизации.] до Д+7 – казаки и от Д+30 до Д+60 – резервисты, которые выдвигаются на фронт, только пройдя курс боевого слаживания в глубине страны. Представляю, что было бы, если бы мы бросили необстрелянных резервистов на Польшу или того хуже – на Восток. Нас бы потом до седьмого колена прокляли и на могилы плюнули. И правильно бы сделали!
Метка прицела легла на одного из британцев, который мне показался офицером. Нажать на спуск – и я открою счет, хоть винтовка короткая совсем – попаду. Вот только потом – черт его знает, что делать.
Нет, надо возвращаться. Правильно нас учили – никогда не принимай бой на чужих правилах, навязывай свои, а если не можешь – уклоняйся от боя. Бой выигрывают не на ура, а трезвым и холодным расчетом.
Начал отползать назад, почувствовал, что справа есть кто-то живой…
– Кто здесь?! Стреляю на поражение!
Шуршание. Какое-то сопение.
– Не стреляйте! Не стреляйте!
Голос был знакомым. Так и есть – тот самый капрал, который меня задерживал. Где-то прихватил пулемет – уже молодец. Глаза растерянные. Глаза гражданского человека, попавшего в дерьмо.
– Где твои люди, капрал?
– Никого нет, сэр…
– Как ты вообще в Национальную гвардию-то попал? – задал я вопрос, когда мы пробирались к пикапу. Задал вполголоса, потому что злить судьбу не стоит.
– Так и попал. За дом надо было выплачивать, не захочешь – а придется.
– А на гражданке кем был?
– Менеджером, сэр. Продавал бытовую технику.
Вот таких и бросили навстречу канадским территориалам и британскому спецназу. И обвинять-то его глупо – его же никто толком и не учил.
– Пулемет не бросай. Он нам приходится…
– Да, сэр.
– Еще кто-то выжил?
– Не знаю, сэр. Мы позиции заняли, ракетчики залп дали, но эти… я не знаю, что произошло. Не знаю…
Пикап стоял на месте – и то дело. Завел, включил пониженную передачу…
– Садись.
Опорный пункт, разгромленный британскими десантниками, мы объехали прямо по кукурузному полю, это было самое безопасное, чем искать какой-то другой путь. Выскочили на фермерскую дорогу – вот ее-то я знал, за тем пригорком меня и задержали эти. Даванул на газ, как будто черти за мной гнались…
Первые части североамериканской армии мы нашли в районе Нью Виндзора, там был мост, и он был пока цел. Я уже понял, как наступают британцы. Первое – захват господства в воздухе, они, давя авианосные группировки противника, наносят удары по аэродромам, всеми силами стараются очистить небо от североамериканских самолетов. Дальше – ввиду того, что сил у них не так-то и много – они применяют тактику продвижения «прыжками». Разведка целей, потом подавление их артиллерией или с воздуха, потом пехота садится на вертолеты и продвигается вперед, километров на десять-пятнадцать, занимает наиболее выгодные в тактическом отношении пункты. Только потом вперед идут моторизованные части. На подавление узлов сопротивления время никто не тратит. Североамериканские части уже деморализованы, без нормального командования, без понимания того, что происходит. Власти в стране нет… работает доктрина фельдмаршала Лотиана в полный рост, война начинается внезапно, без объявления войны с удара по штабами и масштабных операций по дезинформации и деморализации. Только одно не могу понять: кто и с какого перепоя в Британии решил, что они смогут вернуть себе свои бывшие колонии?
Арестовали нас почти сразу же… можно, конечно, сказать, что мы сдались, почти одно и то же было бы. Со связанными пластиковыми наручниками руками, я сидел больше часа в «Хаммере», стоявшем рядом с командным центром, и ждал, пока британцы засекут работу передатчиков и нанесут ракетно-бомбовый удар, на чем и закончится моя жизнь и жизнь нескольких десятков североамериканских солдат, которые получили оружие несколько дней назад и которым даже не сказали толком – с кем им придется воевать. Но британцы удара почему-то не нанесли, и двое парней, форма на которых на одном висела мешком, а на другом чуть не трескалась по швам, проводили меня в человеку по имени Вулби. По крайней мере, именно это было вышито черными нитками на его табличке с именем.
Вулби был из числа самых угнетенных граждан Америки – белый мужчина от сорока до пятидесяти, нормальной ориентации и голосующий за республиканцев. Если снять с него военную форму, то его можно было бы обрядить в любую, от формы полицейского до комбинезона строительного рабочего, и он бы выглядел в ней так, как будто в ней и родился. Он сидел за столом, а на столе лежали карта, пистолет и стояла чашка с кофе.
– Ваше имя, сэр? – негромко и внешне безразлично спросил он. – Только не врать.
– Князь Александр Воронцов, вице-адмирал Флота Его Императорского Величества Николая Третьего в отставке, потомственный дворянин.
Вулби кивнул, как будто именно это и хотел услышать.
– Как вы оказались в Соединенных Штатах, сэр? Застряли в Норфолке и решили выбираться самостоятельно?
– Никак нет, сэр. Я живу здесь уже восемь лет. У меня есть грин-кард.
– Вы представлялись сотрудником Секретной Службы.
– Это не так. Я выполнял и продолжаю выполнять особое задание, суть которого не имею права раскрывать.
– Кем дано это задание? Нашим правительством?
– Никак нет, Его Императорским Величеством Николаем Третьим.
Рука Вулби, на форме которого красовались полковничьи погоны, замерла над картой, словно раздумывая, что выбрать – кофе или пистолет. Выбрала все же кофе.
– Вас задержали в зоне боевых действий, при вас обнаружили спецоружие, фальшивые документы, значительную сумму денег. Долгие годы меня учили воевать против вас. Что мешает мне расстрелять вас за шпионаж. Или повесить?
– Закон и здравый смысл, сэр.
Полковник посмотрел на меня с интересом впервые за все время нашего разговора.
– Не могли бы вы разъяснить подробнее?
– Охотно. Живя здесь, я пришел к выводу, что североамериканцы уважают закон, как ничего другое в жизни, и я надеюсь, что мой вывод справедлив. Закон гласит, что никто не может быть судим и расстрелян без доказательств вины и справедливого суда, – я же не сделал ничего плохого, и у вас нет никаких доказательств, свидетельствующих о моей вине. Что же касается моей работы на иностранное государство, то это не преступление, и я как раз ехал в Вашингтон, чтобы надлежащим образом подать сообщение о том генеральному атторнею САСШ[7 - Это, конечно же, шутка, причем шутка на грани фола. В САСШ лицо, работающее на иностранное государство, обязано уведомить об этом министерство юстиции САСШ, иначе это будет считаться шпионажем и соответственно наказываться.].
– Советую поторопиться, пока министерство юстиции не снесли с лица земли бомбовым ударом.
– Непременно, сэр. Если же взять соображения здравого смысла, то полагаю, было бы глупостью задерживать лицо нейтральной страны, великой державы, в то время как вы ведете войну. У вас уже хватает проблем с Великобританией, а если вы расстреляете меня, вполне возможно, вы станете ответственным за вступление в войну России, причем не на вашей стороне, джентльмены.
Полковник Вулби покачал головой.
– Ваш язык, сэр, сделает честь любому адвокату.
– Увы, у меня нет юридического образования. Здесь я зарабатывал на жизнь тем, что создал бизнес по продаже оружия и предоставлению охранных услуг в Мексике и в других кризисных регионах. Если вы свяжетесь с командованием, полагаю, там найдутся люди, которые слышали обо мне и о моей деятельности. Вы можете навести обо мне справки и в Секретной разведывательной службе, мою личность могут подтвердить и там.
– И ваш акцент слишком напоминает мне того полицейского, который обожал штрафовать меня, когда мне было двадцать и у меня был «Мустанг».
– Сэр, в Великобритании я приговорен к смерти. Для того чтобы убедиться в этом, вам достаточно выдать меня. Подданство и должность в оккупационной администрации получите сразу, одним из первых.
Полковник помолчал, переваривая сказанное и раздумывая, как поступить. Я знал, что он думает. У него хватало проблем и без подозрительного русского, который представился званием намного выше, чем было у него. И он не хотел принимать никакое решение, но обязан был его принять, потому что в ситуации войны – он и царь и бог в отношении всех, кто находится на расстоянии выстрела его солдат.
– Куда вы направлялись, сэр?
– В Вашингтон.
– С какими намерениями?
– Встретиться с кем-то, кто может организовать оборону этой страны. Россия не может допустить воссоединения метрополии и колоний. Нет, сэр. Не может.
– Мы идем в Нью-Йорк. Скоро взорвут мост, и мы отступаем. Но в Нью-Йорке будет полномочное командование.
– В таком случае, сэр, мне надо в Нью-Йорк.
– По дороге нас могут убить.
– Сэр, за мою жизнь меня могли убить не меньше десяти раз. Мне не привыкать.
Полковник кивнул.
– Брейвс!
Стукнула дверь.
– Развяжите его. И не спускайте с него глаз. Он пойдет с нами.
Полковник Даррелл Вулби погибнет ровно через десять дней – рейдовая группа британской САС наткнется на замаскированный командный пункт в развалинах многоэтажной автостоянки. Его так там и похоронят – вместе с остальными, потому что иначе было нельзя. Командование остатками полка и сектором обороны придется принять мне.
Настоящее…
Ночь на 11 июля 2012 года
Нью-Йорк
– Какого черта ты тут делаешь, сукин ты сын?
Грей набычился – типично по-британски.
– Могу спросить то же самое у тебя. Я-то воюю со своими, мне можно, а вот ты с кем?
– Я с врагами.
– Вот как?
– Эй, парни, вы что, знакомы? – с любопытством спросил полковник Уилкинс.
– Да, сэр, – ответил Грей, – я знаю этого русского засранца, хотя лучше бы не знать. Хотя он в свое время спас мою задницу.
– Тот факт, что меня контузило, не помешает мне набить тебе морду.
Полковник хлопнул в ладоши.
– Все, джентльмены. Думаю, вам есть о чем поговорить. Двадцать минут, не больше. Потом надо будет уходить отсюда.
Мы отошли в сторону, сели на снарядный ящик – точнее, не снарядный, а из-под винтовок. Крепко, до хруста костей обнялись.
– Ты какого хрена меня не нашел? А?
– Пожить еще хотелось. А рядом с тобой – жить можно, только недолго.
– Да брось. Ты где сейчас?
– Сейчас? Здесь.
– А до этого?
– До того, как началось? Копом.
– Копом? – заинтересовался я.
– Точно. Оформили документы… ты же помнишь, что было.
– Помню. Спросили: чем я хочу заниматься. На выбор – парикмахерская, лавка и какая-то хрень с ремонтом машин. Я спросил – нельзя ли копом? Они в голове почесали, сказал – вперед.
– А где ты был копом?
– Водная полиция. Здесь.
– Черт, ты же ненавидишь водоплавающих.
– Решил равняться на тебя. А ты что тут делаешь?
– Ищу кое-кого, – ушел от прямого ответа я.
– Могу помочь?
Я внимательно посмотрел на своего старого друга.
– Вот так – сразу?
– А что. Мне все равно сейчас деваться некуда. Я тут сталкером, знаешь, что это такое?
– Свой среди чужих?
– Точно. Я знаю, как вести себя, чтобы быть англичанином. Что говорить, как двигаться. Что будут делать они. Черт, я и есть англичанин.
Я пожалел Грея. Врагу не пожелаешь.
– Зачем тебе это? Они же…
– Про Родину навернуть хочешь?
– Про нее самую.
