скачать книгу бесплатно
– Никого?!
– Истинный Бог – никого! – Васильченко истово перекрестился
Князю что-то не нравилось – но он пока не мог понять что. В произошедшем не было смысла – целить должны были в самолетные ангары.
– Коллиматор выставил?
– Выставил, проверил.
– Давление проверь. Травит, где то.
– Сделаем, господин капитан. Приземлились на сегодня…
– Прямо на задницу… – мрачно сказал князь – я позавтракаю и сюда. Вместе весь самолет переберем, коли не полетать сегодня.
* * *
Столовая – летчики мрачно называли ее «Ресторан две звезды Мишлен»[23 - Старый добрый туристический гид Мишлен сохранился даже после германской оккупации. Его агенты обедали в ресторанах и присваивали им звезды. Даже одна звезда – большое достижение, две – ресторан высшего класса, таких на весь мир было около тридцати/], располагалась в старых британских одноэтажных казармах, на другом краю поля. В свое время захватившие город постанцы отсюда поспешно драпали – а русские им в этом помогали, наступая на пятки и обстреливая их главным калибром подошедших к берегу крейсеров. Бывшему зданию казарм досталось меньше всего – в итоге их отремонтировали и оборудовали как столовую для летного и технического персонала части. Правда, по проекту было два этажа, теперь осталось один – но это все, согласитесь, банальности и мелочи. Главное, что кормили там хоть и без изысков, но сытно. С шоколадом[24 - прим автора – большая часть рассказов о том, что в русской армии кормили червивым мясом была выдумана после революции, чтобы очернить старые порядки. На самом деле, всякое бывало – но если где и кормили плохо, так это в пехоте. В кавалерии, а особенно на флоте такого не было. Был такой обычай – при посещении части Государь снимал пробу с пищи, которой кормят рядовой состав. А посещения иногда были внезапные, и быстро заменить червивое мясо на нормальное – такой возможности не было.]. Единственно, по чему князь скучал, так это по сметане. В Висленском крае она входила в довольствие, а тут – ну не было тут сметаны!
Поскольку летчики считали себя «белой костью» – то и оборудовали свою столовую они как только смогли – с фарфоровыми тарелками, купленными вскладчину, с картинами на стенах, репродукциями но тем не менее, и даже со стыдливо прикрытым легкой шторкой «контрабандным» кальяном – командование кальян упорно не замечало. Да, некоторые подбавляли в курительную смесь и «зеленый сон» – но только после вылета, и в ограниченных пределах. Сами летчики следили друг за другом – звено штурмовиков состоит минимально из двух машин, истребительное звено – из четырех. Если хоть один не готов – погибнуть могут все, игра шла жесткая, без вариантов. Поэтому, по утрам никто и не думал подойти к кальяну.
В большом котле уже сварилось мясо – баранина с каким-то африканскими специями, делающими мясо соленым и жгучим. Его ели крупными кусками, которые за двенадцать часов готовки пропитывались рассолом – так было вкуснее. Кофе был не домашний, обычный, из большого сосуда – но неплохо и так, учитывая изумительные качества исходного продукта. Орудуя вилкой и небольшим складным ножом, капитан Шаховской принялся поглощать обжигающую нёбо баранину…
– Влад!
Князь недоуменно поднял глаза
– Ты что здесь сидишь?
– Не видишь – завтракаю… – недоуменно сказал капитан своему сослуживцу по полку, лейтенанту Гуревичу
– Бросай все! Там Грибов из-за тебя всех на ноль умножает.
Князь поудобнее перехватил вилку
– Из-за пяти минут боевая подготовка полка не пострадает. Скажи, что я иду от ангаров…
Как и все пилоты истребительной авиации, пусть и бывшие, князь Шаховской был гонористым, а княжеский титул и толика польской крови в жилах делали его гонористее втройне. Махнув рукой – бесполезно – Гуревич побежал обратно…
Неспешно доев мясо – проварилось и впрямь хорошо, выпив еще большую кружку более-менее приемлемого кофе, капитан, князь Шаховской направился к новым казармам…
* * *
Занятия по теоретической подготовке летного состава проводились на втором этаже новых казарм, в специально отведенном для этого зале, обвешанном плакатами с изображением боевой техники вероятного противника. Последним плакатом, появившимся на стене, было изображение новейшего реактивного истребителя британцев под условным названием «Лайтнинг», молния. Инглиш Электрик, английские электрики, так их мать постарались, подкинули проблем русским авиаторам. Конец сороковых годов вообще ознаменовался началом коренного обновления авиационного парка. Старые добрые поршневые истребители – все эти Мессершмиты и Дорнье, Гаккели, Северские[25 - Александр Николаевич Прокофьев-Северский – в нашем мире военный летчик первой мировой войны, затем помощник военно-морского атташе в США. Революцию не принял, стал невозвращенцем. Организовал фирму «Северский Эйркрафт», построившую немало прекрасных самолетов, последним из которых был F105 Тандерчиф, реактивный истребитель-бомбардировщик. Во Вьетнаме эти машины использовались как «Wild weasel», дикие ласки, охотники на зенитно-ракетные комплексы противника. Это самое опасное, что только может быть в авиации. В этом мире Северский стал основоположником реактивной авиации Российской Империи, построил немало прекрасным машин, в том числе знаменитые С-33, С-34, и С-56.] и Дуксы, Ворхоки и Тендерболты, Си Фьюри и Харрикейны – все они сходили со сцены, уступая регалии королей неба машинам доселе невиданным. Вместо обтекаемых форм поршневиков – словно бочка с прилепленными к ней плоскостями, летчики даже брезговали попервой летать на таких машинах. Но все искупала скорость – необычная, дьявольская, за тысячу километров в час…
Князь попытался зайти в класс незамеченным – но это ему как всегда не удалось. Стоявший у доски – здесь была доска на стене как в гимназии, комэск, майор от авиации Петр Порфирьевич Грибов оборвал свою речь на полуслове…
– Господин капитан Шаховской… – Грибов недолюбливал дворян, хотя князь не мог понять за что как мило с вашей стороны, что вы соизволили присоединиться к нам. Если уж вы здесь – не соизволите ли вы немного рассказать нам о среднем британском бомбардировщике Веллингтон и особенностях борьбы с ним.
Несмотря на то, что чистых истребителей в зале было немного – командование авиации добивалось того, чтобы истребительную науку знали как можно большее число летного состава. Все понимали, что случись война – и первым делом придется бороться за господство в воздухе, имея противниками многочисленные авиакрылья с британских авианосцев и эскадры тяжелых бомбардировщиков. Борьба эта обещала быть тяжелой, кровавой и иметь подготовленный летный персонал на запас было жизненно необходимо. Когда начнется – учиться будет уже поздно.
– Охотно, господин майор – средний бомбардировщик Веллингтон, назвал так в честь города в Великобритании. Вас интересует «Марка один» или «Марка два», господин майор?
– Марка два будет интереснее, господин капитан
– Веллингтон Марка два, вырабатывается на заводах корпорации Виккерс, Великобритания. Моторы – либо Роллс-Ройс, либо Бристоль-Пегасус, менее мощные. Нормальная бомбовая нагрузка – примерно тысячу двести килограммов, максимальная – одна тысяча восемьсот. Максимальная скорость четыреста тридцать километров в час, крейсерская двести девяносто. Оборонительное вооружение – шесть пулеметов Виккерс, один пулемет в носовой установке, один пулемет – в астрокуполе[26 - Астрокупол – пулеметная установка на фюзеляже самолета, сверху – то есть как бы «с крыши».] и по два – в хвостовой установке и в убирающейся подфюзеляжной. Имеются специальные модификации – самолет торпедоносец, транспортный самолет для буксировки десантных планеров и заброски малых групп противника за линию фронта, самолет с РЛС для наведения истребителей и управления боем[27 - Прим автора – аналоги машин AWACS в нашем мире появились еще в Третьем Рейхе. Так что – в 1949 году такая машина у британцев вполне могла быть.].
– Это понятно, князь, я уверен в вашем знании матчасти. Охарактеризуйте самолет как возможного противника в воздушном бою, возможную тактику его применения, борьбы с ним.
– Самолет слабый, довольно тихоходный по нынешним временам. Скорость у него меньше, чем даже у более тяжелого «Вашингтона», не говоря уж о шестимоторнике «Виккерс Британия». Бомбовая нагрузка небольшая. При сопровождении этих самолетов истребителями, даже поршневыми возникнут проблемы связанные с разницей в скоростях. У того же Спитфайра крейсерская скорость больше километров на сто пятьдесят. Значит, при совместном полете либо истребители прикрытия будут идти в неоптимальном для себя режиме, либо бомбардировщики. Отсюда проистекает основная тактика борьбы со смешанными группами самолетов противника – бомбардировщиками с истребительным прикрытием. Полное звено – двенадцать машин делится на две группы – восемь и четыре машины. Большая группа должна атаковать сковать боем самолеты прикрытия. Они вынуждены будут либо увеличить скорость, либо их просто посбивают один за одним. Если они увеличат скорость – то оторвутся от бомбардировщиков. Меньшая по размеру группа атакует и выбивает бомбардировщики, действуя парами…
– Хорошо. Капитан, ответьте, с каких ракурсов Веллингтон максимально уязвим?
Князь ответить не успел – по нервам резанул сигнал тревоги…
* * *
– Вашу мать, Рубеж, я не могу поднять машины! У меня вся полоса – в ямах, самолет – это вам не танк и не автомобиль!
…
– Я говорю, не могу. Как минимум час еще нужен на ремонт! Нет, штурмовик тоже не взлетит, все полосы закрыты. Гражданский тоже. Так точно. Есть.
…
Закрыв глаза, капитан Шаховской стоял – как раз под открытым настежь окном, где располагался полковой штаб. Нет, он не подслушивал, аристократ не будет подслушивать. Он вышел – чтобы лицо немного загорело, хотя куда уж там… В Адене было опасно загорать, солнце здесь было другим, жестоким. При короткой стрижке загорала кожа головы – сквозь волосы! Если не надел шляпу – запросто получишь солнечный удар. Люди здесь делались нервными, срывались по пустякам, много плакали. Британцы – когда эта земля принадлежала им – лишали на два года избирательных прав соотечественников, вернувшихся из Йемена. Считалось, что психика их серьезно подорвана и люди нуждаются в реабилитации.
А еще князь думал. Потому что если где то забивают колонну, а они не могут взлететь – это позор. Надо что-то придумать – и обмануть тех, кто обстрелял базу.
– Васильченко… – не открывая глаз, позвал князь
– Я здесь, ваше благородие…
– Ты помнишь, как полеты с авианосной палубы отрабатывали, когда здесь тренажера полноценного еще не было.
– Как ваше благородие?
– Машину цепляли на сцепку и…
– А… помню, ваше благородие.
– Машина та еще есть?
– Должно быть есть. Куда ж ей деться. На ней, по-моему, самолеты таскают, как раз она как тягач сделана.
– Проверь.
– Есть.
Васильченко убежал. Князь еще какое-то время смотрел на нестерпимое, проникающее даже сквозь кожу век солнце, потом повернулся и пошел обратно в штаб…
* * *
Майор смотрел на князя Шаховского так, как будто тот предложил ему перелететь всем полком и совершить посадку в Итальянском Сомали. Или вступить в содомическую связь прямо здесь, в кабинете, на столе.
– Капитан… Вам голову напекло, сударь. Идите, выпейте холодной воды.
– Никак нет, господин майор. План реальный.
– Какой реальный?! – взбеленился майор – это предпосылка к тяжелому летному происшествию! Это что придумали, с рулежки взлетать, да еще в сторону жилых кварталов! А зараз грохнетесь?! Нас всех за это так вздрючат!
Князь с интересом, словно первый раз все это видел, рассматривал кабинет комэска, майор от авиации Грибова. Потрепанный, старый стол, с письменным прибором – в чернильнице стоит перо и засохли чернила, хотя все давно писали ручками и карандашами. Пыльные, с драной обивкой колченогие стулья, засиженный мухами портрет Государя в рамке. Карта с нанесенной обстановкой, истыканная иголками на всю стену.
– А что, за погибших нас не вздрючат? – тихо, но четко спросил князь – за погибших вздрючат других? Это бесчестие, сударь!
Комэск медленно наливался багровым, бурачным соком, дыша как загнанный зверь
– Князь Шаховской, извольте выйти вон!!!
– Честь имею!
Повернувшись через левое плечо, чеканя шаг, князь вышел из кабинета.
* * *
Князь отводил комэску на то, чтобы успокоиться двадцать минут, но Грибов появился через пятнадцать. Он служил здесь не первый день и хорошо знал характер своего непосредственного начальника. Первой реакцией на такое предложение, дерзкое и выходящее за рамки правил – ярость. Просто человеку надо дать прокричаться – а потом он начнет соображать. Причем соображать, как никто другой. Такой нрав у командира – что поделаешь.
– Капитан Шаховской ко мне!
Капитан, стоящий в тени под навесом и обсуждавший с воентехником Васильченко детали предстоящего взлета повернулся, подошел к комэску Грибову, который уже привел себя в более-менее рабочее состояние.
– Кратко – как?
– Цепляем за тягач. Помните, как отрабатывался взлет с палубы авианосца? Зацепка за крюк, выход двигателя на режим и – взлет. Машина эта теперь как тягач используется.
– Как ты зацепишь бэ-ша за крюк?
– А кто сказал про бэ-ша, господин майор – удивился капитан – я на сорок третьем[28 - Ш-43 – нечто среднее между Юнкерс-87 и Ил-2. Тихоходный, тяжелобронированный штурмовик. Как у Ю-87 стационарное шасси. На Востоке они служили долго, до того как вертолеты появились – потому что тихоходность и способность пикировать давали им немалые преимущества.] собирался лететь.
Майор с силой провел руками по коротким, рано поседевшим волосам
– На Северском… Там же…
– Две бомбы на двести пятьдесят и четыре пулемета – крупняка. Серьезной зенитной артиллерии здесь не будет.
– С бомбами ты не взлетишь.
Капитан наскоро прикинул – комэск говорил дело. Когда взлетаешь с короткой дорожки – а ведь даже авианосная палуба длиннее! – тут будет иметь значение каждый килограмм веса самолета.
Справится ли он с четырьмя пулеметами? А почему бы нет? Муртазаки боятся самолетов как огня, в их понимании это кара Аллаха, посланная с неба. Кроме того – они подумают, что если появился один самолет – скоро появятся и другие. Свои приободрятся – всегда приятно, когда тебя с воздуха прикрывают. Да и град пуль калибра 12,7 – не подарок на день Ангела.
– Добро, с бомбами я не взлечу. Но пулеметы с полным БК, лишним не будут. Где это?
– Отметка сто один и три. Семьдесят пять километров.
Князь прикинул – близко. У штурмовика радиус действия – больше в четыре раза. Значит, топлива можно тоже не под горлышко брать. Три четверти баков хватит – с лихвой.
– Добро – сказал князь одно только слово, ставя свою жизнь на кон и не жалея об этом.
* * *
Самолет снарядили быстро – он собственно и был снаряжен, утром собирались отрабатывать упражнения по сопровождению. Благо неподалеку болтался корабль Его Величества Инвисибл, у самого Баб эль-Мандеб. Британцев сюда никто не звал – и значит, сам Бог велел поднять в воздух восьмерку штурмовиков, подцепив на центральной подвеске каждому по старой доброй торпеде и поиграть британцам на нервах. Появиться на предельно малой – и лихо, ревущим вихрем, ангелом смерти пройти на самой летной палубой, сбивая с ног воздушной волной бегущих к самолетам британцев. А потом резко на вираж и в сторону берега и пусть догоняют. Но – получилось что не судьба. А на деле – вот как получилось.
Самолет «одолжил» сам Шилов – летчик-инструктор первого класса, натаскивавший здесь новобранцев. На его самолете красовалась восьмерка треф – знак профессионала, аса. Самолет – Северский С-43 заправили, залив в баки половину от положенного, загрузили боекомплект. Сейчас, князь Шаховской, одетый в летный комбинезон, стоял опершись на плоскость и выслушивал хозяина самолета. Майора Шилова он понимал – у самого бы душа не на месте была, случись ему самолет в чужие руки отдать…
– Имей в виду, на низкой самолет чуть козлить начинает, у него аэродинамика не та, это не твой тяжелый двухмоторник. Ты ручкой нежнее, нежнее – и все нормально будет.
Шаховской кивнул
– Он, когда на левую плоскость встаешь, чуть задерживается, там трос чуть ослаб. И не рискуй со штурмовкой. Пикировка – там автомат вывода есть, только на кнопку нажать.
– Понял, господин майор.
– Еще вот что. Лаз на сто один и один помнишь?
– Летал…
– Бери левее. Там ветер нехороший. Лучше выше забери – по скале на незнакомой машине только так размажет.
– Так точно.
– Господа, готово… – подошел раскрасневшийся Васильченко, зачем-то отдал честь. Князю внезапно пришло на ум выражение из какой-то пьесы: О император Константин, идущие на смерть приветствуют тебя. Здесь и сейчас происходило что-то в этом самом духе.
– Ни пуха…
– К черту.
Неуклюже, как это и всегда бывает в тесном и плотном комбинезоне, князь забрался в кабину, кто-то закрыл за ним фонарь. Так, на стопор – есть. Руки сами вспоминали порядок подготовки к полету на старого образца штурмовике…
Посторонние предметы в кабине – нет, рули и плоскости – выставлены правильно, ручку слушаются. Кран воздушного баллона – открыт, повернуть до деления 50 атмосфер, триммер рулей высоты нейтрально, шаг винта на максимум. Температура масла пятьдесят, наддув на первую ступень, пошел!
Техник, только что подсоединивший внешнюю воздушную магистраль в специальный лючок в крыле, крутанул винт – и двигатель зачихал, пробуждаясь ото сна. Капитан при этом ощутил восторг такой, что не описать словами – как будто первый раз в кабине сидишь. Все равно – истребители – особая каста и он принадлежит к ней.
Не до восторгов.
Малый газ, медленно растут обороты мотора, винт постепенно растворяется в воздухе, превращаясь в мерцающий диск. Чуть заметная дрожь пронизывает корпус, весь самолет – как гончая, готовая сорваться со смычка.
То, что они делали – в нормальных обычных обстоятельствах никто на это не пошел бы. Так взлетали на первых, переделанных из крейсеров авианосцах. Самолет цепляли за крюк, увеличивали обороты двигателя – и потом отпускали стопор. Малейшая ошибка – и самолет просто кувыркнется на нос, поэтому такие трюки проделывали только опытные и хорошо подготовленные летчики морской авиации. Князь же, хоть и прошел полный курс подготовки морского летчика – истребителя – в кабине этого самолета он не сидел уже как минимум полгода. И, тем не менее, он решил рискнуть[29 - Возможно кто-то, прочитав это, посоветует автору обратиться к психиатру. Но не спешите – такой способ взлета с ограниченных площадок существует и хорошо практикуется. Его постоянно практикуют в Мексике и Колумбии, когда взлетают с тайных аэродромов на небольших самолетах, груженных наркотиками.]
