скачать книгу бесплатно
Одни вопросы…
– Земли в Чили подорожали… – сказал Панхе.
– Что? – недоуменно переспросил Ирлмайер. Он был так поглощен делом, что земли в какой-то Чили были для него на другой планете.
– Кто-то скупает земли в Чили, – любезно объяснил Панхе, – цены необъяснимо поднялись. Причем на те участки, где нет меди, нет виноградников, нет ничего. Это могут быть японцы – Северная Америка ослабла, и они могут еще раз попытаться…
– Все здесь?
Теперь недоуменно посмотрел Панхе:
– По Воронцову? Да, да… конечно, все.
– Отлично, – Ирлмайер сгреб материалы, – продолжайте отслеживать ситуацию. Танжер, Каир, Алжир – под особое внимание.
– Конечно, сделаем. Но здесь есть еще…
– Позже, – Ирлмайер улыбнулся улыбкой, которая могла заставить человека со слабыми нервами броситься наутек, – благодарю вас, вы здорово выручили меня.
– Не за что, доктор…
Ирлмайер уже вышел в коридор.
До машины он почти добежал, то было на самой грани приличия – начальнику гестапо не пристало бегать как курсанту. Плюхнулся на заднее сиденье…
– Гони на Принцальбрехтштрассе. Сирену включи.
– Есть. – Водитель включил сирену.
Ирлмайер хотел его выругать: какой идиот включает сирену здесь, привлекая внимание к скромному особняку уполномоченного по Африке, – нужно было включить ее после того, как машина выедет на улицу. Но он ничего такого не сказал – подняв внутреннюю перегородку, он начал перебирать бумаги, буквально впитывая их содержание.
Под вой сирены «Хорьх» вылетел на улицу.
На Принцальбрехтштрассе доктор Ирлмайер буквально ворвался в свой кабинет.
– Графта, живо, – бросил он секретарю.
В ожидании Графта он попытался включить компьютер, но не смог. Выругался последними словами.
Влетел Графт.
– Пиши. Оперативные задания особой важности.
Графт выхватил прошнурованный блокнот и ручку.
– Первое. Обратить внимание на дату… двадцать восьмое мая этого года.
– Двадцать восьмое мая…
– Так… проверить все рейсы на Каир за этот день из всех аэропортов Италии и… еще, пожалуй, Хорватии. И… на два дня вглубь.
– В обе стороны?
– Нет, только назад. Вперед смысла нет. Мне нужно все необычное… кто купил билеты прямо в аэропорту, у кого были билеты с открытой датой, кто летел первым классом и тому подобное. Записал?
– Так точно.
– Второе. Каир, криминалькомиссару Зольге, лично. Поднять все данные по взрыву в этот день. Кто взорвался, как взорвался, зачем взорвался. Какие последствия. Данные – немедленно мне в любое время дня и ночи.
– Так точно… – Карандаш стремительно бегал по бумаге.
– Третье. Танжер… Оберсту Бухеру. Все данные по мафиозной активности Коза Ностра в городе за последних два года. Особое внимание – на связи Коза ностры и русских. Где, с какого периода, кто на связи. Записал?
– Так точно.
– Алжир. Генералу Варфелю… это повежливее. Пусть выяснит по своим каналам о спецоперации в Касбе, имевшей место четвертого июня. Особое внимание – на роль русских в этой операции. Записал?
– Да.
– Отдельно – оперативные сводки мне на стол. Каир, Танжер, все по Италии, Алжир. И бегом, бегом!
– Есть!
Графт выскочил за дверь.
Генерал Ирлмайер оперся кулаками о стол. Еще десяток лет назад для получения такого объема информации требовалось бы несколько суток… за это время события непоправимо бы обогнали ритм расследования. Но сейчас…
Сейчас…
Начальник гестапо взглянул на часы. Время ехать домой… но смысла ехать нет. Он просто не сможет ни на чем сосредоточиться, снова будет неприятный скандал. Надо остаться здесь… во избежание…
Генерал поднял трубку внутреннего телефона, нажал единицу.
– Фрейлейн Ирма… – вежливо сказал он, – позвоните домой, предупредите: я ночую на работе. Потом закажите мне кофе, ужин в столовой и можете идти. Дверь не запирайте…
Про то, что о своем намерении ночевать на работе он должен был сообщить лично, Ирлмайер и на секунду не подумал. Сбросив пиджак, он пошел в комнату отдыха. Надо было хоть немного поспать…
Данные появились на его столе в четыре часа утра следующего дня. К этому времени доктор Манфред Ирлмайер удовлетворительно отдохнул, выпил крепчайшего кофе, принял две таблетки антацида и снова готов был к беспощадной войне. К войне с врагами рейха… кем бы они ни были…
Красным маркером он разметил список пассажиров Алиталии из Рима и отдал его на перепроверку – теперь только подозрительные фамилии. Теперь он сидел и читал данные по Каиру. Майкл Рейвен, значит.
Английский язык он знал.
Запросив данные по внутренней информационной сети, через две минуты он получил две фотографии. Хорошую, переснятую из удостоверения фотографию князя Александра Воронцова, установленного русского разведчика, тогда еще не вице-адмирала, а простого лейтенанта флота, проходившего практику в Киле и получавшего временный зольдбух. И фотографию Майкла Рейвена, установленного североамериканского разведчика, последнее место службы – Каир, статус – активен…
«Временно неактивен», – мысленно поправил Ирлмайер.
Положив две фотографии рядом, он какое-то время всматривался в них, переводя взгляд с одной на другую.
Ну и ну… А североамериканцы, интересно, знают?
У входа замигала зеленым лампочка. Кто-то с пропуском пытался войти. Ирлмайер нажал на кнопку.
Вошел Графт.
– Герр Ирлмайер… данные по каирскому рейсу.
– Ну? – Ирлмайер не прикоснулся к распечатке.
– Так и есть. Один номер заявленного паспорта не совпадает.
Да, так и есть. Просто немного подумать, и все.
Начальник гестапо взял распечатку, посмотрел. Луиджи Фабрицци… ну, здравствуйте, генерал Абубакар Тимур. Так вот как вы выглядите сейчас. Конечно… сейчас вы либо в пути, либо забились в какую-нибудь дыру. Или лежите в швейцарской клинике и делаете пластическую операцию. Но все равно интересно.
Сукин ты сын, и что ты забыл в Риме, спрашивается? Ведь если ты что-то знаешь о том, что я задумал, – лучше тебе самому сдаться русским.
– Проверьте этот паспорт и это имя, – приказал Ирлмайер, не отрывая глаз от распечатки, – посмотрим, где еще все это всплывет.
– Есть.
– Стоять…
Графт, уже сорвавшийся выполнять поручение, застыл на месте.
– Кристина Уоррен, – задумчиво проговорил Ирлмайер.
– Что, простите?
– Кристина Уоррен, – повторил Ирлмайер…
– Купила билет перед самым отлетом, – сказал Графт.
– Ну и зачем она это сделала? – спросил Ирлмайер. – Единственная британская подданная на этом рейсе. И купила билет перед отлетом…
– Не могу знать.
– Это риторический вопрос, Графт, – с усталой мудростью в голосе сказал начальник гестапо, – он не требует вашего непременного ответа. Вы путешествовали на дальние расстояния самолетом, Графт?
– Так точно… – несколько растерянно сказал Графт, – я провел последний отпуск в Буэнос-Айресе, господин генерал-майор.
– Хороший город, – несколько растерянно сказал Ирлмайер, – действительно хороший. Летели «Люфтганзой»?
– Никак нет, «Иберией», через Мадрид. С пересадкой дешевле.
– Вот именно, – сказал Ирлмайер, – вам, конечно, дали сразу два билета – до Мадрида и из Мадрида до Буэноса-Айреса, верно?
– Так точно. На рейсах со стыковкой всегда так делают.
– Ну а теперь скажите мне, Графт, кто полетит в Каир… скажем, из Лондона, не купив заранее билет из Рима до Каира, рискуя, что в последний момент билетов просто не останется. Вот вы бы, Графт, рискнули лететь в стыковочный аэропорт, зная, что билета может не оказаться и вы останетесь в аэропорту на сутки-двое?
– Никак нет, господин генерал-майор.
– И я бы не рискнул. Не хочется терять драгоценные вакационные дни, не так ли, Графт? Можете не отвечать, это снова риторика. Итак, вы знаете, что делать?
– Так точно.
– Нет, не знаете, – сказал Ирлмайер. – Найдите прежде всего данные регистрации пассажиров на рейс. Они сейчас все в компьютерах, и эти идиоты предпочитают облачное хранение данных[2 - То есть не на своих серверах, а в Сети.]. Посмотрите, когда зарегистрировался на рейс Луиджи Фабрицци и когда – фрейлейн Кристина Уоррен. Если фрейлейн зарегистрировалась первая, значит, у меня начинается паранойя. Если через несколько минут после Фабрицци, – значит, копайте дальше и как можно глубже. Кто она, на кого работает, замужем или нет, есть ли любовник, какова ее семья, сколько денег на счете в банке и как она их заработала. В общем, не делайте лишнюю работу, Графт, понятно? Это тоже риторический вопрос. Теперь идите.
14 июня 2014 года
Берлин
Разведка каждой страны имеет свой несомненный почерк и свои особенности, благодаря которым профессионалы всего мира опознают друг друга, встречаясь на темных и извилистых тропках, на которых зачастую можно пройти лишь одному. Разведка – это более искусство, чем презренное ремесло, и, как все люди искусства, разведчики каждой страны имеют свой почерк, свою манеру письма картин, которые, правда, не более чем фон для изощренной лжи.
На первом месте во всем мире, безусловно, стоит разведка Британской Империи. Она самая старая из всех – организация, занимающаяся тайным отстаиванием интересов британской Короны по всему миру, тайно существует как организация уже более двухсот лет, а сама разведка в современном ее понимании ведется Британией не меньше шестисот последних лет. Британцы обладают огромным опытом в части манипуляций и психологической войны, их излюбленным почерком является распространение дезинформации и возбуждение враждебных сообществ в странах, против которых Британия ведет игру. История шпионажа полна примерами того, как Британия непрямыми (тогда этого термина еще не было) действиями добивалась вполне реальных стратегических успехов. «Математик» Ди предсказал разрушительное воздействие приливов – и это не позволило испанцам набрать достаточное количество опытных моряков и солдат в «Непобедимую» армаду. Британия поддержала откровенных пиратов – и пираты разрушили как Голландскую, так и Испанскую империю, нападая на чужие торговые корабли и грабя их. Британия поддержала революционеров во Франции – и их откровенный враг и соперник сгинул в бездне кровавого революционного угара. Британия активно действовала против Российской Империи – тут и польские мятежи, и мятежи в Туркестане, и проект независимости черкесов, и Крымская война, и поддержка коммунистов. Британские разведчики передавали друг другу опыт и агентов в поколениях, не раз так бывало, что где-нибудь на Востоке в какой-нибудь семье британскими агентами были и дед, и отец, и сын – несколько поколений семьи, одно за одним. Династии разведчиков были и в Лондоне – сын Джона Ди, лекарь и отравитель Артур Ди работал при русском дворе, где защищал интересы Британии. Британцы были небольшими поклонниками острых акций, убийств каких-то конкретных лиц, гораздо охотнее они возбуждали массовые мятежи и волнения, ослабляя государственность противника. Но если было необходимо, они решительно шли на убийство, причем переход между уговорами и убийством проходил внезапно и совершенно без внешних признаков для жертвы.
Совершенно другим подходом к разведке отличалась Священная Римская Империя Германской нации. Разведка Священной Римской Империи родилась относительно поздно: как второй отдел Генерального штаба, возглавляемый полковником Вальтером Николаи, он поспел как раз к Великой войне и внес немалый вклад в победу германского оружия. Но до тридцатых годов гражданской разведки в Германии не было вообще, и все, чем она интересовалась, – это армия и флот противника. Это не значило, что Вальтер Николаи не пытался приобрести агентов влияния – пытался, и очень охотно. Но эти агенты влияния опять-таки обязаны были выведывать лишь военные планы противника, численность, подготовку и оснащение его армии и флота. Такой узкий подход к разведке господствовал до тридцатых годов.
Создание настоящей германской разведмашины было связано с человеком по имени Генрих Мюллер. Бывший офицер ВВС, Воздушного флота рейха, после демобилизации он был направлен на работу в Баварскую криминальную полицию, где проявил недюжинные способности. Его путь был схож, в общем, с жизненным путем шефа североамериканского ФБР Джона Эдгара Гувера. Как и Гувер, Мюллер начал с наведения порядка в картотеке организации системы заведения и пополнения досье на людей, казавшихся подозрительными, – до этого такое не было принято, досье было только на тех, кто уже совершил какое-то преступление. Истинный трудоголик, он не брал выходных, мог работать до двенадцати часов ночи, нередко ночевал в кабинете, где держал кушетку. Несколько лет такой работы принесли ему успех: раскрываемость преступлений в Баварии была самой высокой в Германии, иногда преступников брали тогда, когда они возвращались к себе домой, сделав дело. Успехи Мюллера принесли ему должность сначала начальника Баварской криминальной полиции, а потом и полицайпрезидента Пруссии, важнейший на тот момент пост в спецслужбах Священной Римской Империи. После покушения коммунистов на кайзера в тридцать втором именно его вызвал кайзер и поручил ему реорганизацию спецслужб. Мюллер принялся за дело с рвением истинного военного служаки, и уже в тридцать третьем появилось РСХА – Главное управление имперской безопасности.
Именно РСХА стало и до сих пор являлось становым хребтом германской да, наверное, и общеевропейской системы безопасности. В него на момент создания входили семь главных управлений: первое (кадры, учеба и организация), второе (административное, правовое и финансовое), третье (по делам Африки, патронируемых и оккупируемых территорий, ему же подчинялась система лагерей для преступников и тюрем), четвертое (тайная государственная полиция, гестапо), пятое (общекриминальные проявления, не представляющие значительной опасности для рейха), шестое (общая заграничная разведка), седьмое (архив, справки и документация). Мюллер возглавлял созданное им детище на должности «полицайпрезидент и генеральный комиссар безопасности рейха»[3 - После смерти Мюллера это звание больше никому не присваивалось.] до семидесятого года. После его смерти РСХА хотели разделить, но сам кайзер воспротивился этому и наложил вето на решение рейхстага. К этому вопросу возвращались лишь правозащитники, которыми занимался первый реферат четвертого управления РСХА (разлагающее влияние) и которым совсем не улыбалось жить под колпаком. Недавно генерал-полковник сил полиции и генеральный директор РСХА доктор Элих выступал по рейхстелевидению и в ответ на явно провокационный вопрос о тотальной слежке широко улыбнулся и ответил: «Невиновным бояться нечего».
В разведывательной деятельности немцы действовали грубее англичан, хуже плели долгосрочные комбинации и гораздо легче шли на острые акции. Вероятно, это было связано с тем, что в структуре РСХА было немало людей, которые отслужили какое-то время в Африке, а Африка нервному здоровью, буддийскому спокойствию и вере в человека совсем даже не способствует. Немецкие разведчики широко сотрудничали со своей армией и часто использовали солдат парашютно-десантных войск и горных егерей для каких-то своих акций. Немцы были лучше, чем кто бы то ни было, подготовлены физически: в стране действовала программа обязательного и бесплатного физического совершенствования для детей, немало делалось и в Рейхсвере. Так, на последних Олимпийских играх трое золотых медалистов оказались самыми настоящими бойцами Рейхсвера, причем не зачисленными в Рейхсвер, а реально там служащими. Проблемой немцев было то, что они предельно скверно умели лгать и притворяться, а также не умели разыгрывать хитроумные комбинации с непрямым воздействием на ситуацию. Впрочем, были у немцев и хитроумные разведчики…
На третьем месте – а по мнению некоторых людей, и на втором – находилась разведка Российской Империи. У русских была лучшая в мире контрразведка, находящаяся в ведении МВД – так в России называлась полиция, но у них в одном министерстве была объединена борьба как с преступностью, так и со шпионажем и терроризмом. Связано это было с тем, что Россия в двадцатом веке прошла долгий и кровавый путь внутренней борьбы, и иногда казалось, что государство вот-вот не выдержит и развалится на части. Примерно до семидесятых годов Россия боролась, прежде всего, в самой себе, ей было не до разведки. Коммунисты, которые в шестнадцатом году устроили кровавый, подавленный пулеметами и пушками мятеж. Злоумышления и покушения двадцатых: эсеры и коммунисты развернули настоящий внутренний террор, в ответ армейские офицеры создали крайне правые заговорщические организации, которые вели настоящую войну против левых: доходило до того, что взрывали и расстреливали из пулеметов студенческие и рабочие собрания, не деля на правых и виноватых. Часть эсеров во главе с Борисом Савинковым перешли на сторону крайне правых и оказались самыми жестокими и кровавыми преследователями коммунистов – они убивали, убивали и убивали. Убивали крестьян, рабочих, друг друга. Все двадцатые и тридцатые годы то тут, то там вспыхивали крестьянские восстания, направленные не столько против государства, сколько против богатых крестьян и аристократов с их поместьями. В поместьях стояли пулеметы и даже легкие пушки, оборона поместий стала с тех пор любимой детской игрой с оружием в России. На юге, чуя большую кровь, действовали исламские экстремисты, подталкиваемые Британией, а может быть, и Германией: до конца тридцатых годов мало кто верил, что Российской Империи удастся удержать Восток за собой. Террор, террор и еще раз террор всех цветов: красный (коммунистический), черный (эсеровский и потом савинковский), белый (офицерский), зеленый (исламский). Террор удалось унять только к концу пятидесятых после того, как совместными усилиями русских и североамериканцев были разгромлены троцкистско-коммунистические центры в Латинской Америке. Но с тех пор у России была самая сильная полиция и контрразведка, при относительно небольшой численности добивавшаяся просто поразительных результатов.
Что же касается разведки, то она начала активно развиваться только к концу тех же пятидесятых, а свой почерк у русских появился еще позже. За внешнюю разведку в России отвечало сразу несколько ведомств: Собственная, Его Императорского Величества Канцелярия, МВД с его Заграничным департаментом, официально занимающимся преследованием преступников, совершивших преступления в России и сбежавших за границу, МИД имел «отдел специальной документации». Еще были две структуры, которые занимались военной разведкой и представляли собой уникальный гибрид разведывательной службы с силовым прикрытием. Это Главное разведывательное управление Генерального штаба и Управление разведки Главморштаба. И та и другая служба располагала доступом к спутникам, данными с которых они делились со всеми остальными, и та и другая служба имела в своем составе элитные части специального назначения, которые могли мгновенно оказаться на другом конце земного шара и начать действовать. Таких «разведывательно-силовых» структур в мире больше не было кроме разве что разведки морской пехоты САСШ – и их наличие делало Россию главным игроком в борьбе с терроризмом. Только русские могли вести активную силовую разведку в зонах локальных конфликтов. Все остальные имели особо подготовленные части для таких целей, но аналитиков и агентуристов среди них не было. А вот у русских они были.
Почерком классической разведки русских было глубокое и длительное внедрение. Русские были подлинными хамелеонами: их разведчиков специально и очень долго готовили, они знали языки и обычаи других стран, могли внедриться куда угодно. Русские проигрывали на коротких дистанциях, но стратегические операции с долговременным эффектом им удавались на «отлично». Играло свою роль то, что русские в отличие от англичан не презирали никакие народы и тот же русский после специальной подготовки вполне мог стать арабом (не быть похожим на араба, а именно стать арабом) и внедриться в террористическую организацию на длительный срок. Англичане в чуждой для них среде были заметны, а вот русские нет, они могли сойти за своего в любом окружении. Это было их силой. Русские крайне осторожно подходили к проблемам острых акций. Если в вопросах терроризма они были безжалостны, уничтожая, прежде всего, своих же злоумышляющих подданных, то на убийство граждан других стран они шли редко и неохотно. Но если такое решение было принято, оно неизменно выполнялось с присущим русским византийским коварством.
Далее шла разведка Франции. Второе бюро, Сюрте, разведка жандармерии, разведка Иностранного легиона. Французы были людьми с уникальной судьбой. Потеряв свою Родину сначала в ходе беззаконных революций и кровопролития, а затем в ходе бесславно проигранной войны, они приобрели новую Родину, по размерам даже больше, чем первую. Проблема была в том, что она располагалась не в самом лучшем месте – на северном побережье Африки. Но французы извлекли уроки из поражения: введя военную диктатуру, они принялись обустраивать свою новую землю с присущей галлам настырностью и свирепостью, родившейся после военного унижения Великой войны. Против них были все. Священная Римская Империя была не против прибрать к рукам и их земли в Африке. Англичане хотели в очередной раз приобрести союзников, а если не получится союз, то и вассалов. Местные племена, зараженные исламом, хотели независимости. В ходе долгой и кровавой войны, продолжающейся до сих пор, французы отстояли и укрепили свою страну. Их спецслужбы во многом копируют русские, только у них не хватает русского размаха и огромных ресурсов, какие русские привлекают при необходимости, нет у них и присущей русским способности быть хамелеонами, растворяться в любой среде.
Отличительной чертой французской разведки была жестокость и очень низкий порог реагирования. Французы не боялись никого и ничего, они могли проникнуть в любую страну мира для того, чтобы уничтожить врагов – часто при очень призрачных шансах уйти живыми. Ответом на террористический акт было физическое уничтожение всех причастных к нему, а часто и членов семьи террориста. Даже русские не решались на Ближнем Востоке на такое, на что без колебаний шли французы. Нарицательным стало название «Вилла Сусини» – парашютисты Легиона там пытали и убивали людей, причастных или подозреваемых в причастности к террористическому подполью, к Касбе. Это все знали, и никто даже не подумал прекратить это и привлечь кого-то к ответственности. Русские этим тоже занимались в неспокойные времена на Ближнем Востоке, но они тщательно скрывали это, а если кто-то попадался, его показательно отдавали под суд. Ходили разговоры, что попавшимся бойцам «эскадронов смерти» после суда просто давали новые документы и отправляли служить в глухие места, в Сибирь. Но как бы то ни было, – русские не считали нормальным то, чем французы даже гордились. При ликвидациях французы обычно использовали снайперов, и это несмотря на то, что особо сильной снайперской школы у них не было. Что же касается Сюрте, то это была одна из лучших полицейских служб мира, отличавшаяся обширностью картотеки и еще более обширными правами. Вообще, военная диктатура оставила на новой Франции неизгладимый отпечаток, прежде всего в крайне широких правах полицейских и спецслужб по отношению к гражданам. Ни в одной цивилизованной стране такого не было, эти права были равны тем, какие имеет британская полиция в Индии по отношению к индусам, людям второго сорта.
Затем, вероятно, шла разведка Североамериканских соединенных штатов.
Это было нечто. Первоначально у североамериканцев вообще не было независимой разведки, но особое значение играло детективное сыскное агентство Ната Пинкертона, крупнейшее в мире, и Американский красный крест – прикрытие для разведывательно-дипломатических операций Госдепартамента САСШ. Американцы, люди очень свободные, испытывали отвращение к разведдеятельности, а ведение картотеки даже на преступников вызывало у их законотворцев серьезные сомнения в конституционности этого: имеет ли государство право держать человека за потенциального преступника, если он уже отбыл наказание. В двадцать первом году было создано Федеральное бюро расследований, его возглавил легендарный Джон Эдгар Гувер, но на самом деле воцарение короля американской разведки и контрразведки произошло еще раньше, когда он возглавил Отдел генерального инспектора Министра юстиции САСШ. Заступив на свое место, он обнаружил полный бардак в правоохранительной системе САСШ. Разведывательные данные в основном поставляли англичане – какие хотели, такие и поставляли. Никакой картотеки и учета не было. Единой федеральной правоохранительной службы тоже не было: все было отдано на откуп местным властям и штатам. В каждом штате был свой Уголовный кодекс. На местах распоряжались выбранные путем голосования местного населения шерифы, банды ловили с помощью массовых облав, в которых принимало участие местное вооруженное население – и хорошо, если такая облава не заканчивалась несчастным случаем с оружием. Крупные корпорации нанимали против забастовщиков и коммунистов детективов из агентства Пинкертона и других сыскных агентств поменьше – а они творили что хотели. Регулярной работы против коммунистов не велось, все ограничивалось стычками забастовщиков с нанятыми компаниями частными детективами и явно заказными убийствами лидеров профсоюзных и коммунистических движений. На южной границе воровали скот, с территории вечно неспокойной Мексики происходили вооруженные набеги, отражать которые выходили чуть ли не всем Техасом. Вот в таком состоянии принял дела Джон Эдгар Гувер, тайный педераст[4 - Об этом споры идут до сих пор. Но многое указывает на то, что Гувер был педерастом и сожительствовал в «браке» со своим помощником Клайдом Толсоном.] и человеконенавистник.
А симптомы были тревожные. Состоялось «сражение у горы Кармел», когда вооруженные профсоюзники захватили целый угледобывающий район и длительное время вели бои с детективами Пинкертона. Конечно, не обошлось и без коммунистов. После убийства Мартова и Ульянова, многих других деятелей коммунистов в САСШ переехал, спасаясь от белого террора, Лейба Давидович Бронштейн (Троцкий)[5 - Он жил в САСШ довольно долгое время, потом переехал в Европу в пятнадцатом и оставался там до двадцатого года. Явно не просто так.]. Это был очень непростой человек: супруга – дочь одного из известнейших банкиров Уолл-стрит, североамериканский паспорт ему вручил лично президент САСШ. У него были деньги, и немалые, а также целые отряды еврейских боевиков из бедных кварталов Нью-Йорка. Гуверу с большим трудом удалось выслать Троцкого и всю его братию из страны в Мексику, после чего он стал личным врагом Троцкого и мишенью для многочисленных покушений.
ФБР как крупная и серьезная правоохранительная организация оформилась в тридцатые годы, во времена «закона Уолстеда», приведшего к образованию в САСШ общенациональной организованной преступности. Одновременно с этим шла беспощадная борьба с коммунизмом. Ставший результатом спекулятивных действий нескольких групп банкиров финансовый кризис перерос в рецессию и массовый голод, по улицам шли работники обанкротившихся заводов с красными транспарантами и коммунистическими лозунгами. Их встречали автоматы и пулеметы полицейских и ФБР. Выкарабкивались из кризиса всем миром… сильно помогли посткризисному становлению громадные промышленные заказы русского правительства, самого богатого на тот момент в мире. Оно расплачивалось золотом и поставками ресурсов через Дальний Восток: североамериканские инженеры ехали на работу в Россию тысячами, многие оставались. До этого все промышленные заказы России почти всегда получала Германия, но новому императору, молодому Александру Четвертому, ставшему позже Великим, удалось убедить германского кайзера в том, что, если к власти в САСШ придут коммунисты, в том не будет ничего хорошего. Некоторые станки, поставленные тогда североамериканцами, работали до сих пор.
В разведке современные Североамериканские соединенные штаты отличались крайне низким результатом при громадных затратах. Если контрразведка еще со времен Гувера работала если и не отлично, то хорошо, то в разведке был полный крах. В конце семидесятых германские офицеры притащили в отделение «Оберкоммандо дер марине»[6 - Немецкая разведка ВМФ.] североамериканца, который в брестском баре слишком много болтал и выспрашивал о марках бетона, который шел на укрытия для подлодок Кригсмарине. У него обнаружили поддельные документы и записи примитивным шифром, который расшифровали буквально на коленке. По документам этот североамериканец был отставшим от судна моряком, проблема же была в том, что он был… негром! Не чистым, конечно, скорее мулатом – но негром. Это каким же непроходимым идиотом надо быть, чтобы послать негра вести разведку базы Кригсмарине! Германские контрразведчики просто не знали, что делать. Закончилось все тем, что незадачливого разведчика просто вышибли из страны, посоветовав напоследок заняться своей работой в другом месте, например, в Африке. Или поменять профессию, пока не расстреляли.
Тем не менее и у североамериканцев были свои плюсы. Американцы совместно с англичанами держали систему глобального мониторинга и перехвата «Эшелон», причем лидерами в этом проекте были североамериканцы, базовые станции анализа находились у них, потому что они были очень сильны в компьютерной и иной сложной технике. Североамериканские соединенные штаты – это страна эмигрантов, и поэтому североамериканской разведке проще, чем любой другой, удавалось найти человека, знающего любой регион мира и готового работать в нем. В Северной Америке было очень сильно еврейское лобби, и именно через него шла часть разведработы. Опасались только России – в России за шпионаж полагалась смертная казнь, и желающих шпионить было очень немного. Североамериканцы имели сильные и хорошо подготовленные части специального назначения, оснащенные и готовые действовать в любой точке мира, но по тактике применения и разведывательно-агентурному обеспечению их операций они отставали на голову от той же России или Великобритании. Сказывалось то, что война в Латинской Америке была страшной, но в то же время примитивной, намного примитивнее, чем сети заговорщиков и террористов в Британской Индии и на Восточных территориях, которые нельзя было разрушить исключительно грубой силой. Североамериканцы просто засекали что-то и ночью прилетали на вертолетах, в то время как русские никогда не посылали свой спецназ без долгой слежки и агентурной разработки объекта. В последнее время, однако, русские стали работать грубее и жестче, это было связано с восстанием в Персии и очередным витком дестабилизации на Востоке, а вот североамериканцев патовая ситуация в Мексике и Бразилии, наоборот, научила работать тоньше и изощреннее, просчитать последствия. Несмотря на явную примитивность почерка североамериканской разведки, сил, чтобы контролировать Новый свет, у них вполне хватало.
Итальянцы отличались довольно грязными методами, коррумпированностью и связями с преступностью самых разных мастей, в этом они перещеголяли даже традиционно небрезгливых англичан. Кавардак с властью приводил к кавардаку с разведкой. Руководство сменялось раз за разом, и это в разведке было плохим тоном – в нормальных странах руководство разведки не меняется в зависимости от того, кто находится у власти. Многие в полиции и разведке были связаны с мафией. Если в Триполитании просто творились темные дела с распределением средств от добычи нефти, то в Итальянском Сомали все было намного хуже. Порт Могадишо еще в шестидесятые превратился в главную криминальную столицу восточного побережья Африки, а после того, как в моду вошло массовое употребление наркотиков, все стало еще хуже. Весь героин в Африку завозился через Могадишо, и гражданская война мало что изменила, скорее ухудшила – ведь многие из комбатантов были наркоманами. В самой Италии, особенно на промышленном севере, были сильны коммунисты, в шестидесятых-восьмидесятых годах двадцатого века страна балансировала на грани переворота. В парламент раз за разом избирали коммунистов, но сделать они ничего не могли, потому что, с одной стороны, стоял король, а с другой – мафия и крайне правые, готовые к государственному перевороту и резне. Мафии поручали убивать коммунистов, что те делали с большой охотой, но в таком случае разведке и полиции приходилось закрывать глаза на то, что творит мафия. В том числе на убийство судей, прокуроров, других борцов с мафией. Потому что в ответ на аресты многие мафиози могли достать свои заветные папочки – и тогда волна народного гнева, скорее всего, закончилась бы революцией.
