скачать книгу бесплатно
– И правда.
Липман просекла намек – было бы глупо считать, что в КГБ ее не знают как облупленную. Но знать и доказать – вещи разные.
Интересно только, зачем она им? Ссучить хотят? Тогда просто забрали бы.
Да и хрен им на всю морду…
Она решила обострить
– Так чего вам надо, гражданин начальник? Могу телевизор устроить? Или магнитофон. «Шарп». По госцене продам
Судья поморщился
– Нехорошо говорите, Ирина Генриховна. Это, между прочим, спекуляцией называется. А партия со спекуляцией борется.
– Какая же спекуляция? Все как положено, под квитанцию, по госцене. Могу икорки достать.
Судья внимательно посмотрел на нее.
– Думаете, у меня икры нет?
Да нет, есть. Про то, что все браконьерские артели, которые почти извели за последние десять лет каспийского осетра находятся под чьей-то крышей – это всем в Азербайджане было известно. Икра она ведь такое дело… весит мало, стоит дорого. На том берегу – Иран, а там тогда американцы долларами платили. Про то, что браконьерство на Каспии – это чуть больше чем браконьерство – знали все. Потому то браконьерами даже КГБ занимался. Но когда преступление совершают все – может, это уже и не преступление?
Ирина Липман смутилась:
– Ну… есть… наверное.
– То-то и оно. Всё у меня есть, Ирина Генриховна. И у вас – всё есть и даже больше чем у обычного советского человека. Только вот справедливости – нет.
Судья протянул Ирине папку, которую держал при себе.
– Вот. Ознакомьтесь.
…
– Дело одного капитана госбезопасности. Того, который расстрелял вашего деда. И всю его семью.
Чего Ирина Генриховна не ожидала, так это вот этого…
– Сорок первый год, Донбасс. В связи с наступлением гитлеровских войск – было принято решение принудительно выселить немецких колонистов в Казахстан. По вашему населенному пункту – приказ исполнял капитан госбезопасности Любый. Когда поезд не подали – он принял решение расстрелять всех спецпереселенцев. Включая и детей. Потом, конечно, объявили, что людей расстреляли немцы…
…
– А у вас в руках – дело уже полковника госбезопасности Любого. Который, в сорок пятом году в Вене занимался мародерством и на этой почве – был завербован британской разведкой. В пятьдесят третьем году – товарищ Любый вместе с группой других товарищей, пособников Берии, были разоблачены как предатели. Военной коллегией Верховного суда Любый был приговорен к высшей мере наказания. Приговор приведен в исполнение.
Липман постаралась держать себя в руках
– Для чего вы мне это показываете?
– Для того чтобы вы понимали, Ирина Генриховна – государство умеет исправлять свои ошибки…
…
– А вообще то я хотел поговорить с вами о «Белом Лебеде»…
Ирина вздрогнула.
«Белый лебедь» – так называлась спецколония в Пермском крае. Туда отправляли отбывать наказание только воров в законе и самых отмороженных из стремяг.
Там была бойня. Работать никто не работал – да и не заставлял никто, все понимали, что воры работать не будут. Прибывающих – встречал начальник колонии, всех зверски избивали. В качестве работы – зэки таскали бревно. Туда-сюда. Кто падал – тех избивали охранники.
Выйти можно было просто. Пойти к начальнику и сказать, что отказываешься от звания вора в законе. Тогда тебя покормят, больше не будут издеваться, статью, о бывшем воре, вставшем на путь исправления – пропечатают в лагерных газетах. После чего ссучившегося – если и не убьют, то опустят на самый низ лагерной иерархии.
Воры не сразу, но сообразили, чем это грозит, и на всесоюзной сходке было принято решение, что отказ от звания вора, сделанный в «Белом Лебеде», считается недействительным. Она была одним из инициаторов такого решения. Так – с…и обломались, но у них было и много других способов сделать человеку жизнь в клеточку.
И сейчас, Ирина испугалась. Хотя понятно, что женщину в мужскую колонию никто не затрюмит… а все-таки.
– Угрожаете, гражданин начальник?
– С чего вы взяли?
…
– Кстати, гражданин начальник… нехорошо.
– Я человек вольный.
– Я знаю.
Судья посмотрел куда-то вверх, на кроны берез. Скоро – они дадут листву…
– Вообще-то есть мнение «Белый Лебедь» закрыть
Ирина снова вздрогнула
– Мое мнение…
Вот это дела…
– И за что деловым людям такое послабление, гражданин начальник? – контролируя голос, спросила она.
– Вам? Да ни за что. Вы что-то читали про Фиделя Кастро?
Ирина припомнила… есть.
– Это… Куба, да?
– Она самая. Так вот – он как-то раз дал амнистию всем уголовникам. И переправил их в США, как врагов режима. Понимаете?
Ирина просекла мгновенно.
– То-то они там шороху дали…
– Не то слово. В Майами теперь опасно на улицу выйти.
Оба замолчали. Судья осмотрелся, потом вдруг встал, легко для своих лет присел на корточки, погладил первые зеленые ростки, пробивающиеся из-под земли
– Завтра пойдете в ОВИР[10 - Отдел виз и регистрации.], – сказал он в пустоту. Подадите документы на визу. Вам их сделают быстро. Полетите в США. Знаете, Брайтон-Бич?
– Слышала.
– Наведете там справки. Осмотритесь. Посмотрите, кто и чем дышит. Сколько человек там можно разместить… Потом вернетесь. Пустите слух. Мы сейчас начинаем новую программу выдворения. Болтуны всякие. Инвалиды пятого пункта[11 - Евреи.]. Кто хочет с ними – не вопрос. Дела пересмотрим. Пусть берут на себя политическую статью и уматывают.
Ирина подумала – так-то Вору западло на себя политику брать. Но… или в «Белом Лебеде» подыхать, или в Америку. Разница есть.
– … Вместе с вами поедут и наши люди. Их не выявлять.
Ирина подумала – умны. Черти…
– Вам то это зачем? – искренне спросила она.
– Мне… видите ли, Ирина Генриховна… я не верю в исправление тюрьмой. Ни разу не видел исправившегося в тюрьме зэка. Одни сидят. Другие на вышках их охраняют. Из тюремной системы выходят люди или сломанные, или озлобленные. А мы – строим новое общество. По хорошему, Ирина Генриховна – всех ваших… воров в законе надо бы расстрелять. Так было бы правильно. Но только сейчас не сталинские времена. И вот я подумал – что делать? У вас по истории что в школе было?
– Не помню.
– Так вот, на заре Советской власти было такое интересное дополнение к Уголовному кодексу. Смертная казнь – была приравнена к высылке из страны. Это были равнозначные меры. Убрать человека из страны – было все равно, что убрать его из жизни.
– Никогда не слышала – поразилась Ирина
– Было, было. Расстрелять мы вас не можем. А вот убрать из советского общества – можем.
Ирина размышляла. Сотрудничать с властью – то еще западло. А вот в Америку уехать…
– Будете нам помогать по мере сил оттуда. За это – вашим здесь послабление будет. Ну и… пусть и в Нью-Йорке тоже нельзя будет на улицу выйти. Там ведь во всех зонах главная – администрация.
Что-то темное и опасное ворохнулось в душе Ирины… ах, так? Значит, и там администрация зэка жмет?
Ничего. Перекрасим зоны. Были красные – станут черные[12 - Красная зона – зона где управляет администрация. Черная – где хозяевами зоны являются уголовники.]…
Они еще не знают, кто такие русские воры в законе.
Но узнают!
– Сколько?
– Что – сколько?
– Сколько заплатите за услуги?
Судья покачал головой
– Как нехорошо, Ирина Генриховна. А то у вас денег нет. Я-то думал, вы согласитесь помочь собратьям сидящим…
– Ты меня в активистки не записывай, начальник. Бесплатно только активистки работают. Да и ту – кум колбасой подкармливает. И в кабинете на диванчике дерет… Деньги мне и правда не нужны. Две вещи нужны.
– Это какие?
– Первая – скажите, чтобы мне во Внешторгбанке рубли на доллары поменяли. Что я – с пустыми руками поеду?
– А второе?
– Второе? Когда вернусь, пусть меня твои псы через депутатский зал проведут, без досмотра. И сумки пусть без досмотра.
Судья моментально понял – Ирина сама поездку профинансирует.
– До машины не поднести?
– А что, пусть и поднесут. У вас вон какие пехлеваны здоровые. А я женщина слабая…
– Да, вы – слабая…
Помолчали.
– Завтра. Это же время, та же машина. Съездите туда, потом обратно привезут. На Пушкинской[13 - Там находилась одна из контор Внешторгбанка, можно было отовариться долларами и золотом.] свои порядки.
– А вы-то откуда знаете?
– Не наглейте, Липман. Всему есть свой предел. Сделаете дело – в Шереметьево вас встретят. Поедете от ВЦСПС[14 - Центральный орган советских профсоюзов.].
– Премного благодарна.
– Как договариваться будете?
– Уж как-то, товарищ народный судья.
– Я уже давно не народный. И не судья. Впрочем, ученого учить только портить. Не договоритесь – лучше оставайтесь в США.
– Само собой.
– Только воровать там не думайте. Там за это сразу тюрьма.
– У нас тоже не медали дают.
Липман хотела уже подняться, но остановилась.
– А вопрос можно?
– Разрешаю.
