скачать книгу бесплатно
– Говорю же вам! – вспылила девушка. – Нет у него хозяев. Все молчат. А отшельников у нас тем более нет. Людей немного, даже среди соседей. Невозможно не знать в лицо. Даже если отшельник, ему же нужно…
– А как насчет мустанга-отшельника? – перебил Кэрри блондин и тепло улыбнулся. – И давай на «ты». И ты сказала леса? Что ж, довольно интересно. Но давай пока оставим все это. Сейчас лучше помочь твоему отцу.
– Как ты собираешься это делать? – спросила тишину девушка, сверля взглядом спину блондина, котоый переместил лассо на локтевой изгиб.
Том, нисколько не стараясь быть незаметным, подходил уже совсем близко к жеребенку, от которого это не осталось незамеченным. Все свое внимание животное тут же всецело подарило этому странному человеку, который приближался глядя коню в глаза. Приближался человек уверенно и быстро, но как ни странно, никакой опасности жеребенок не почувствовал и остался стоять на месте. А Том и не хотел вредить. Блондина удивило, что когда он подошел вплотную к вороному красавцу, тот все так же смирно стоял, заинтересованно наблюдая за Томом и пожевывая злосчастный платок. И если изначально Хонгер планировал как можно быстрее забрать тряпку, при необходимости исспользуя лассо, то взглянув в глаза коня… Том растерянно замер. В них плескалось что-то, что блондину еще никогда не приходилось видеть. Ни у человека, ни у зверя. Да, и у других лошадей, с которыми мужчина немало проработал, такого не встречал. Глядя в глубокие чарующие омуты карих глаз жеребенка, вспоминались почему-то многочисленные легенды об ангелах и все, что связано с ними. Была в глазах жеребенка какая-то сила, что заставляла забыть все переживания, сглаживала рваные раны души, даже старые, словно эта сила лечила. Ее невозможно с чем-либо сравнить. Единственное сравнение, и то не совсем удачное – это сочувствие в перемешку с заботой и стремлением помочь. И еще в этих невероятных глазах плескалась детская ранимость и плохо скрытая боль. Словно зачарованный, Том не совсем отдавая себе отчет в том, что делает, протягивает свободную от лассо руку и подносит ее к носу жеребенка. И пока тот обнюхивает предложенную конечность, другой рукой, через которую все еще было перекинуто лассо, мужчина осторжно берет кусок платка, слегка тянет и тихим, спокойным, даже нежным голосом шепчет всего одно слово:
– Отпусти.
На удивление, лошадь слушается моментально. Платок полностью оказывается у Тома, после чего тот рукой с платком осторожно похлапывает коня по шее и повторяет:
– Вот так, малыш, молодец. Хороший мальчик.
И еще каких-то несколько секунд мужчина разговаривает с животным, гладит его. Но в один момент на жеребенка словно сходит озарение. Он отскакивает от Тома и как-то жалобно заржав, уносится прочь. Хонгер с минуту смотрит в след необыкновенному созданию, пока его не прерывает голос.
– Кхм, эм… Мистер! А ведь вы первый, кому удалось приблизиться к этому четвероногому чудовищу без ущерба для себя! Так вы его еще и приласкали! – с восхищением произнес Пол. – Позвольте представиться – Пол Уинстон, владелец одного чудного ранчо недалеко отсюда. А это моя дочь Кэрри. Эм… Было бы чудесно, если бы и вы представились, а то я даже не знаю, как обращаться к моему спасителю.
– Том Хонгер. Это все, что вам стоит знать, – произнес блондин, протягивая платок владельцу. – Я мог бы помочь с машиной.
– Ах, там уже ничем не поможешь. Двигатель заглох намертво. Еще и спустило заднее колесо, – вздохнул отец Кэрри, не сумев скрыть омерзения на лице, соприкоснувшись с обслюнявленной частью платка.
– Что ж, – улыбнулся Хонгер, глядя на горе-собеседника. – Тогда могу предложить подвезти вас до ранчо. В город я не планирую возвращаться.
– О, мы с радостью примем это предложение, – Пол вернул улыбку, но какую-то испуганную. – Так вы из Ирвинга?
– Чур я в кузове! – взвизгнула Кэрри, не давая Тому ответить., за что мужчина мысленно поблагодарил девушку. Разговаривать ему сейчас совсем не хотелось.
– Дети такие дети, – промямлил, словно извиняясь Уинстон.
Хонгер лишь кивнул Кэрри.
До самого ранчо дорога проходила в молчании. У Тома никак не выходил из головы жеребенок. Этот взгляд… В мыслях проскочила улыбчивая девушка и ее неуклюжий отец. По сердцу потекло тепло и блондин мотнул головой.
«Да брось, старина, – одернул себя мужчина. – Сейчас довезешь Уинстонов и отправишься дальше своей дорогой. Или мало ты обжигался? В конце концов ты их забудешь так же, как и остальных. Нужно только время.»
Конечно, откуда несчастному Тому было знать, что по прибытии на ранчо, Кэрри пулей полетит к мистеру Стоунхэну, взахлеб рассказывая о смелом новом знакомом. Стоунхэн в свою очередь заинтересуется мужчиной. Выйдет, поприветствует его, пригласит на чай (и почему Том не отказался? Хотя на самом деле он прекрасно знает причину своего согласия), затем ссылаясь на вечер, предложит остаться на ночь. Затем окажется, что не хватает рабочих рук, поступит предложение недельку подработать. Потом еще недельку. Потом месяц, еще один месяц. И как-то незаметно для всех, и в первую очередь для себя, Том становится неотъемлемой частью жизни ранчо. Словно он был недостающим пазлом в общей картине. Все реже просьбы остаться подработать, так как все реже Том стремится отправиться дальше «своей дорогой». И вообще Том уже давно перестал считать, что ему куда-то надо. Возможно потом, но не сейчас. Здесь слишком хорошо. «Это определенно стоит того, чтобы обжечься еще раз.» – твердит сердце блондина. И разумеется Том слушает его.
Что же касается жеребенка… Ну он в свою очередь появился на ранчо через две недели после случая с платком. И вороной озорнец явно опешил, как только увидел своего нового знакомого. И все свое внимание снова подарил несчастному блондину. Пакостил вороной теперь исключительно для Тома. То перегородку снесет, выпустив еще совсем маленького Ураганчика, то прогрызет мешок с яблоками или кормом, то еще что-нибудь. А потом стоит довольный в тени деревьев и наблюдает, как у Тома глаз дергается.
И спустя столько лет ничего не изменилось. Уже далеко не маленький вороной озорнец делает гадости Тому. А Том… Он обрел семью. Стал хорошим другом и советником для Стоунхэна, опорой для Кэрри, и отличным руководителем на ранчо. Его уважали и признавали в нем настоящего лидера, которого им так не хватало все это время. И вообще блондина признали незаменимым членом. Он мог выполнять и работу бухгалтера, и конюха, и тренера Кэрри и молодых лошадей.
Кэрри была больше всех в восторге от Хонгера. Девушка ловила каждое слово, каждое движение мужчины. Сначала все над этим посмеивались, но после небольшого собрания, которое Том и организовал, перестали обращать на это внимание. Кэрри так и не узнала, что мужчина отчитал всех за такое ребячество и потом два дня кроме нее ни с кем не разговаривал.
Да и с приездом Тома на ранчо дела пошли в гору. Установился график, порядок. Вот только последние пару месяцев блондин отсутствовал. Он уехал в соседнее поместье. Там умерла хозяйка, и мужчина взял на себя ответственность помочь обосноваться наследникам на новом месте.
И вот по возвращении домой, блондин обнаруживает курятник, что разваливался из-за Ураганчика. Об этом Том узнал от Кэрри и других работников. Видите ли малыш любил во время прогулки кур налетать на курятник и с интересом наблюдать за паникой птиц и разъезжающимися стенами их дома. Так же Том обнаружил в конец того же обнаглевшего Ураганчика, который недопустимыми дозами пожирал корм из огромного мешка, лужи и сырость в помещениях и еще вагон с тележкой неприятностей. И ни к одной из них Чертенок, как назвал Том уже взрослого жеребца, у которого пару лет назад отбирал платок, не был причастен. Об этом мужчине так же сообщили работники. Оказывается, с момента уезда Тома Чертенок не появлялся, и ни от кого не укрылось, что эта новость огорчила Тома и придала его и без того нерадужному настроению еще больше мрачности.
– Мистер Уинстон! Меня не было каких-то два месяца! – рычал разъяренный блондин на перепуганного Пола. – А у меня складывается ощущение, что я приехал сюда впервые, разве что картина еще плачевней!
– М-м-мистер Х-хонгер, я-я могу объяснить, – заикаясь промямлил человечек. – И-и-и я все исправлю…
– Заткнись, Пол! – раздраконился блондин еще сильнее. – Что ты мне объяснишь?! Что ты исправишь?! Да упаси, Боже, меня от твоей помощи! Я сам со всем разберусь! Только вот я думал, что когда вернусь сюда, мы с твоей дочерью возобновим тренировки, но их придется отложить!
Том вылетел за дверь, хлопнув ею так, что она чуть не слетела с петель.
Поумерев свой пыл в комнате, блондин все таки провел остаток дня с Кэрри и Стоунхэном, чем безумно порадовал обоих.
Для девушки Том стал не просто опорой. Он всегда выслушивал ее переживания, именно выслушивал, а не делал вид, что слушает. Всегда поддерживал ее, успокаивал и просто был рядом, когда ей это было необходимо.
И сегодня, мужчина как и раньше, посвятил ей час перед сном, разговаривая обо всем и ни о чем на свете.
И лежа в постели, как все эти последнии годы, девушка искренне благодарила Бога за Тома Хонгера.
Кэрри уже проваливалась в сон, когда за окном раздался чудовищный грохот. В соседней комнате послышалась отборная ругань. Девушка тут же соскчила с кровати и подлетела к окну, выходящее как раз на центральный двор, откуда и доносился грохот. Кэрри увидела жеребца, который налетал на грузовик Тома всем своим телом. Без сомнений это был…
– Ах ты черт четвероногий! – зашипел в своем окне Хонгер. – Ты меня сведешь в могилу, животное! Да, я вернулся, вернулся. И никуда больше не уеду.
Вороной вопросительно фыркнул и жалобно заржал.
– Да, я тоже по тебе скучал, – гораздо тише произнес блондин, на что девушка широко улыбнулась. – Не пропадай больше. Ты меня напугал.
Жеребец заржав уже на более позитивной ноте, тихо растворился в ночи.
«Да, чтобы Том не говорил, они с Чертенком друг друга любят.» – думала девушка, устраиваясь в кровати.
И снова Кэрри не дали заснуть. Во дворе прогохотало металическое ведро, явно отопнутое кем-то парнокопытным. Уж на такое нахальство Ураганчик не мог не обратить внимания, и начал возмущенно фыркать и ржать, окончательно разбудив все ранчо.
Кэрри же пыталась не рассмеяться в голос, слушая как блондин чертыхается за стенкой.
– Не-е-ет, это чудовище дождется того, что я оторву ему голову и сожру, – шипел мужчина.
Еще пара минут отборной ругани от Тома Хонгера и все наконец затихло.
«Да, денек завтра обещает быть веселым» – хихикнула про себя Кэрри, прежде чем провалиться в царство Морфея.
I
7 июня, на следующий день после ссоры Энн и Эндрю «по вине» собственного сына, состоялся обычный семейный ужин. И как бы это ни было странно, присутствовали все: Энн, Эндрю, Сэм и Кэти.
А ведь Кэти вполне могла отсутствовать за столом. Сами подумайте, какой подросток будет не то что присутствовать на ужине с родителями, а даже просто находиться в доме с ними, после того как его оскорбили? Но Кэти была здесь. Сэм про это все сказал бы, что он по настоящему удивился бы двум вещам. Первая – это если бы кто-нибудь из членов семьи не явился на ужин. Так уж заведено у Бэйкеров. Что бы не произошло, вечером все собирались за столом. Вторая – если бы день был хорошим. Хорошие дни закончились давно. Теперь родители ссорились каждый день, а Кэти достигнув определенного возраста, любила подливать масла в огонь.
Ужин этим вечером проходил как обычно в тишине, лишь тикание часов да редкий звон посуды нарушали ее. Ну и напряжения в воздухе сегодня определенно было гораздо больше. Эндрю одной рукой держал свою излюбленную газету, но не читал ее. Даже не смотрел в ее сторону. Он рассматривал Кэти, которая сидела сложив руки на груди и нахально смотрела на мать, даже не притронувшись к еде за все время ужина. Мужчина перевел взгляд на как обычно грустного и отстраненного сына, колупавшегося вилкой в тарелке с понуро опущенной головой. Бэйкер-старший тихо вздохнул и взглянул на жену. Энн сидела слегка опустив голову в попытке спрятать покрасневшее лицо от нахального взгляда дочери.
Эндрю еще раз осмотрел свою семью по кругу и остановил взгляд на мальчике.
– Ну, как прошел твой день, Сэмми? – спросил Бэйкер.
– Серьезно?! – тут же переключила свою злость на отца Кэтию – Ты спросил у НЕГО как прошел день?! Последний раз ты задавал ЕМУ этот вопрос, когда ОН даже не умел разговаривать!
Девушка с неприязнью взглянула на брата.
– И ты действительно думаешь, что ОН ответит тебе? – более тихо, но не менее зло спросила Кэти. – Да ЕМУ плевать на твои дурацкие вопросы, как и на тебя в целом. Как и тебе на самом деле плевать на НЕГО!
– Замолчи! – рявкнул Эндрю на дочь. – Не тебе меня винить! Вот кого стоит обвинять, так это твою мать!
– Да что ты! – завелась Энн. – Неужели?! Ты опять хочешь поговорить об этом?!
– О, Господи, опять вы за свое, – пробормотала Кэти, но кроме Сэма ее никто не услышал.
Мальчик из-под ресниц наблюдал за перепалкой родителей, в то время как Кэти совершенно перестала обращать на них внимания, уткнувшись в свой телефон. Девушка даже начала улыбаться.
– Почему ты так настойчиво делаешь крайней меня?! – кричала на мужа Энн. – Чувствуешь вину и тебя это пугает?!
– О какой ты вине говоришь? – рассмеялся в ответ Эндрю. – Чтобы испытывать чувтво вины, нужно быть хоть в чем-то виновным!
– О, а ты у нас невинная белая овечка?
– А разве не так?
– Нет! Никакого участия в жизни детей!
– О, дорогая! А я не должен посвящать им все свое время! Моя обязанность, как и обязанность любого другого мужчины – содержать семью, с чем я отлично справляюсь! А дети это уже заботы матери и…
– Справляешься? – зашипела мама Сэма. – Да если бы не я, мы бы так и жили Бог знает где! У нас бы не было этого дома, двух машин и хорошей репутации в обществе!
– Так ты хочешь поговорить об этом? – начал не на шутку заводиться Эндрю. – Что ж…
Дальше Сэм слушать не стал. Он тихолько вышел из-за стола и отправился в свою комнату.
Если подумать, мальчику должно было быть обидно за такое отношение, обращение к нему. Но он не обижался. Он привык. Он не держал злости. Да и чего греха таить, Сэмми был абсолютно равнодушен к обидным словам, сказанным в его сторону, к собственным родителям и сестре. И к собственной жизни мальчик в какой-то степени оставался рвнодушным. Он не хотел думать, но думал о том, как же ему это все надоело. Как отчаянно он хочет, чтобы его спасли. Но всегда, когда подобные мысли посещали его голову, он гнал их подальше от себя, закрывал в самом дальнем конце своей искалеченной души. Что мог сделать со всем этим шестилетний ребенок?
В своей комнате Сэм плотно прикрыл дверь, чтобы ругань родителей было не так сильно слышно. После этого мальчик направился к окну, за которым лил дождь, но на пол пути замер, подошел к столу, включил радиоприемник, из которого полился чарующий и успокаивающий голос Брайана Адамса, и уже после этого дошел до окна.
Сэм задумчиво смотрел на дождь, как капли разбиваются о землю, затем посмотрел на капельки на самом окне. Взгляд мальчик проледил путь одной из больших и вернулся к каплям, разбивающихся о землю. «Интересно, – думал Сэмми. – Вот капли, которые скатываются по окну… Им весело скатываться? Им нравится это? И смеются ли они над каплями, что падают с небес на землю, разбиваясь на сотни или даже тысячи маленьких капелек? И страшно ли каплям, которые летят вниз? Страшно лететь так быстро и далеко? И больно ли им разбиваться в конце? Наверное больно. А обидно им? Хотя чего обижаться… Спустя какое-то время они полетят обратно наверх и отправятся падать уже в другом месте. Так они все и живут. А они восхищаются окружающим их миром? Ведь они путешествуют по стольким местам… Есть ли у них любимое место? А может оно у всех разное? И те капельки… На окне… На краю же их в определенный момент становится слишком много. Сначала их толпа маленькая, но она растет, свободного места становится все меньше и меньше, пока не остается совсем, и тогда… Одна или несколько прыгают, и как те, с неба, разбиваются… А как это происходит? Может по желанию? По очереди? Или может у них, как и у людей, борьба за выживание и вниз летят самые слабые? Нет, они не могут быть настолько жестокими…»
Подобные «капельные» мысли занимали голову мальчика долгое время.
А еще Сэмми думал, где прячутся бабочки во время дождя и хоронят ли их соратники, когда приходит время или же их тела тлеют непогребенные. Еще Сэм думал об асфальте. О том, как ему живется, ведь по нему проходят столько людей и животных, проезжает столько машин.
В своих мыслях Сэм не заметил, как пролетел остаток дня. Это было нормально для него. Он мог целый день находиться в своем мире из мыслей. Это делало его уникальным. Уникальным, а не больным.
Мальчик выключил радиоприемник и перед тем как лечь в постель понял, что хочет пить. Вспомнив о молоке в холодильнике на кухне, Сэм отправился туда, в коридоре столкнулся с Кэти, но это было не самое худшее для него. Из кухни доносились спокойные приглушенные голоса родителей. Кэти приложила палец к губам, и прижавшись к стене, прислушалась. Сэмми тоже навострил ушки.
– Мне действительно это надоело, Энн, – говорил Эндрю. – Вроде мы обычная семья, но Сэм… Вот уже 4 года на нас косо смотрят. Да и у меня иногда складывается ощущение, что живу с призраком. Не говорит, не смеется, не играет, бесшумно ходит… Иными словами ведет себя пугающе.
Кэти ехидно взглянула на брата.
– Я согласна с тобой, – произнесла Энн. – Сэм… Он… Как бы это сказать…
– Портит общую картину? – довольно жестко спросил Эндрю.
– Зачем ты так…
– Честно?
Воцарилась тишина. Кэти и Сэм переглянулись и осторожно высунули свои головы на кухню. К счастью для них, родители сидели рядом друг с другом спиной к детям. Энн сидела с опущенной головой и наконец ответила:
– Да.
– На оба вопроса?
Миссис Бэйкер кивнула. Эндрю облегченно вздохнул. Снова оба затихли.
– Есть же Карл, – наконец сказала Энн. – Может позвонить…
– Навязывать и для себя то чуждое другим? – перебил ее супруг.
Глаза Кэти расширились и она снова взглянула на брата.
– А что ты предлагаешь? Мы оба на грани. И мы имеем право на нормальную спокойную жизнь.
– Энни…
– Эндрю, пожалуйста, – взмолилась женщина. – Хотя бы на месяц… Он конечно может и отказать, но давай попытаемся?
Бэйкер задумался.
– Ладно, я подумаю… Может действительно стоит. Так ведь действительно будет лучше для нас.
Эндрю положил руку на спинку стула Энн, та облегченно выдохнула и прильнула к груди мужа.
– Кстати, ты слышала, что учудила дочка Рэйнов? – оживленно поинтересовался Эндрю.
– Нет, но я определенно хочу это услышать.
Бэйкер-старший начал рассказывать предысторию истории дочери Рэйнов, а Сэм, так и не попив молока, отправился спать, пребывая в полном замешательстве.
Услышанное мальчику было абсолютно непонятным. Кто такой Карл? О чем его родители вообще говорили? Столько вопросов и ни одного ответа…
Спалось Сэмми этой ночью неспокойно.
II
С момента, когда Сэм подслушал разговор родителей на кухне, прошло два дня.
За это время ничего особенного не произошло. Кэти не разговаривала с родителями, родители ссорились в основном по утрам, а к вечеру они переставали разговаривать друг с другом. Сэм был задумчив сильнее, чем обычно. Первый день он провел в своей комнате, спустившись всего лишь дважды: на обед и на ужин.
Во второй же день, то есть вчера, выдалась ясная теплая погода, и Энн попросила Кэти погулять с Сэмом в парке. Если он захочет, то сводить его на аттракционы. Кэти согласилась. Ну, как согласилась… Ни Сэм, ни Эндрю, ни соседи не забудут этот день. Эти кошмарные вопли матери и дочери. А ведь начиналось все спокойно…
