скачать книгу бесплатно
Мужчина вытянул вперед руку, хватая воздух.
– Но они мне уже не подвластны… – он снова пожевал губами. – Помню вот что. Предвкушение, в котором мы все пребывали. Мой друг… я забыл его имя… Он был одним из разработчиков ИИ. Мы работали в одном университете, дружили… Это я помню, а имя забыл… Странно, не правда ли? Память так избирательна…
Профессор снова замолчал.
– Чем же вы были увлечены? Вы сказали, что были в предвкушении.
– Ах да… – спохватился Блумберг. – Мой друг разрабатывал ИИ. Мы мечтали, строили планы. Мы думали, что создадим не просто умных, но ещё и заботливых, эмоциональных роботов, и наша жизнь станет безоблачной. У людей освободится уйма времени. Они наконец-то будут заниматься по-настоящему интересными вещами. Ведь всю сложную, трудную и скучную работу будут делать машины… А мы будем заниматься творчеством и генерировать новые идеи… да… Но потом этот хаос… снова пришлось много работать, чтобы всё восстановить. А когда восстановили… Кажется, вот тут-то и надо начать жить по полной, заниматься творчеством и… Ведь Уни и они все, – профессор обвёл рукой сад, где прогуливались посетители и их механические помощники, – наконец-то всё делают за нас… Но вот беда… уже не знаю сколько лет, очень давно… я ничего не пишу, ничего не изучаю, ничего не генерирую… Совсем. За эти десятилетия спокойной жизни я так и не создал ничего важного, стоящего… А теперь… моё тело всё ещё работает как часы. Они регулярно его проверяют. А вот сознание… постоянно ускользает…
Блумберг снова надолго замолчал. Ронин только и мог, что оторопело смотреть на одного из величайших умов XXI века.
– Знаете, – заговорил вновь профессор, – у меня есть теория о том, что полтора века плюс минус ещё пара десятилетий – это максимальный временной промежуток, который способно вместить в себя сознание человека. Вы случайно не учёный? Не хотите проверить эту теорию?
Блумберг вопросительно взглянул на Ронина, тот машинально помотал головой.
– Жаль… вот бы проверить… Постойте, я, кажется, не представился. Меня зовут Кристиан Блумберг. Невежливо разговаривать, не представившись. Холодно, не правда ли? – профессор передернул плечами и встал. – Вроде бы весна… а так холодно. Пойду я к себе. Всего доброго вам…
– Ронин, – поспешно добавил мужчина. – Ронин Ульрих.
– Да-да… мистер Ульрих.
Ронин смотрел в след удаляющемуся сгорбленному молодому старику. Профессор прав, было холодно. Но этот холод шёл не снаружи, а изнутри.
– Профессор, – позвал его Ронин. – А что случилось с вашим другом, который разрабатывал ИИ? Он жив?
– Нет, – Блумберг обернулся. – Он покончил с собой, как и все остальные.
В последнюю ночь в Центре помощи Ронину приснился сон.
Большой зал с высоким потолком. Огромная люстра переливалась всеми цветами радуги. Вдоль стен поднимались на несколько этажей вверх зрительские ложи. Резные фигурки и лепнина украшали балконы. Старый оперный театр с большой сценой и оркестровой ямой перед ней – сразу же понял Ронин. Таких театров в современных городах не было. Он видел их только в старых фильмах.
Заиграла музыка, и на сцену выпорхнули девушки в ярких нарядах под руку с кавалерами. Пары закружились в сложном рисунке танца. Длинные пестрые юбки вспыхивали разноцветными огнями то тут, то там. Фигуры сновали из одного конца зала в другой. Ронин не заметил, как очутился в гуще событий. Зрительный зал и декорации исчезли. Остался только танцпол. Фигуры кружились всё быстрее и быстрее. У Ронина кружилась голова. Это было нестерпимо прекрасно. Но вот калейдоскоп ярких пятен растворился во тьме. Осталась лишь одна пара. Девушка в красном платье. Цветок в волосах. Улыбка, нарисованная красной помадой. Атласные туфельки на ногах. Это была Дана Радова. И темная тень рядом с ней. Она танцевала страстно, всем телом. Мужчина держался спиной к свету и уверенно вёл свою партнершу. Ронину нестерпимо захотелось занять его место. Эта мужская фигура почему-то казалась здесь неуместной. Этот танец был каким-то неправильным, хотя с точки зрения техники почти идеальным.
Ронин, не в силах больше это выносить, подошёл к танцующим и положил руку на плечо мужчине. Тот резко обернулся. Два стеклянных концентрических глаза, сжатые губы, белый пластиковый череп. Ронин отпрянул и проснулся.
За окном уже белел рассвет. Мужчина сел в кровати. Панорамное окно во всю стену выходило в сад. Он подошёл к нему в последний раз взглянуть во двор. Со второго этажа весь парк был как на ладони. На ветвях рядом с палатой Ронина сидела стая птиц. Должно быть, они пели, щебетали, переговаривались между собой, перепрыгивая с ветки на ветку. Но внутри помещения не было слышно никаких звуков. Все здания новых городов строились с панорамными окнами, очень толстыми и прочными, наглухо впаянными в конструкцию. Никакие звуки улицы не проникали извне и не вырывались наружу. Ронин вдруг ощутил, что заперт внутри такого помещения всю свою жизнь. Всё, что происходило внутри, – там и оставалось. Всё, что происходило снаружи, – не проникало вглубь. Можно было лишь наблюдать картинку без звука и запаха через пыльное стекло, что закрывало его от мира, а мир от него.
– Ну, вот и всё! – приветливо улыбнулся Воцлав Амадей. – А вы боялись. Всё закончилось, не успев начаться. Правда же?
Ронин издал неопределенный звук. Они сидели друг напротив друга в кабинете доктора.
– Ладно, ладно, можете не отвечать, – он подмигнул. – Что ж, ваши анализы в порядке. Вы абсолютно здоровы физически. Объективные показатели психического здоровья тоже в норме. Жаль, что вы так и не пошли на эмоциональный контакт. Это будет внесено в личное дело. Через шесть месяцев мы ждем вас снова.
– Что? – удивился Ронин. – Зачем? Я думал это одноразовая… эээ… процедура. Судебное наказание, так сказать.
– О нет, не в вашем случае! Учитывая характер вашего запроса в суд, а также отказ от психологической помощи, вам настоятельно – доктор сделал ударение на последнем слове, – рекомендованы профилактические процедуры дважды в год. Кроме того, мы прописали вам курс витаминов и антидепрессантов на несколько месяцев вперёд. Прошу, принимайте их каждый день. Мы передали их вашему помощнику. Надеюсь, вы помните о том, что вам запрещено выходить без него куда-либо. Вы можете отключать его на 1 час в сутки… для интимных дел, но не больше.
Ронин покачал головой.
– Круглосуточный надзиратель, значит…
– Господин Ульрих, – вздохнул доктор, – мы все желаем вам только добра. Ваш опекун, назовём его так… я бы на вашем месте всё-таки дал ему имя… Так вот, ваш опекун будет собирать и анализировать информацию о вас. Если она не будет противоречить законам и здравому смыслу, то ваши права и свободы вернутся к вам. Помните, что вы сами вынудили нас принять эти меры своим странным обращением в суд.
Амадей опять стал предельно серьезным. Ронин решился задать вопрос, который его мучил последние две недели.
– Скажите, доктор, вам не кажется всё это бессмысленным, даже абсурдным в какой-то мере?
– Что именно?
– За эти две недели я видел десятки людей, проходящих процедуру мотивации. Целенаправленно, регулярно, на постоянно основе. Наверняка есть те, кто ходит сюда с прошлого века.
Доктор заёрзал в своём кресле.
– Что вы хотите этим сказать? – раздраженно произнес он. Ронин наклонился ближе к доктору через стол.
– Вам не кажется абсурдным то, что всем этим людям, всем нам, требуются такие сложные процедуры, чтобы не потерять желание просто жить?
Амадей помассировал переносицу.
– Не просто жить, а жить долго и счастливо.
– Долго, но счастливо ли? Разве желание жить подвластно препаратам?
– Конечно же, да! – доктор стукнул ладонями по столу. – Ваше счастье замешано на коктейле из дофамина, адреналина и окситоцина! И всё! Каждому индивидуально подбирается смесь разнообразных стимулов и препаратов. И вуаля – вы здоровы и полны сил жить!
– А я думаю, что для настоящей жизни этого недостаточно… – Ронин встал и направился прочь из кабинета.
– А что же, по-вашему, нужно ещё? – бросил ему вдогонку доктор.
– Я не знаю… – пожал плечами Ронин и закрыл за собой дверь.
На пути к выходу из этой благостной тюрьмы Ронин встретил Фрею – ту самую роботессу, с которой разговаривал две недели назад.
– Фрея… – остановил он её.
– Господин Ронин! – кивнула она. – Я слышала, что вы закончили все процедуры и возвращаетесь домой. Желаю вам всего наилучшего!
– Постой… – Ронин замолчал, глядя в её участливое неживое лицо. Он не знал, что хотел сказать.
С минуту они просто смотрели друг на друга.
– Н-ничего… – пробормотал мужчина.
Фрея взяла его руку в свои ладони. Ронин удивился – они были тёплыми.
– Я надеюсь, что вы найдете то, что ищете, – сказала она и улыбнулась, а потом добавила, – а ещё я бы хотела, чтобы вы поняли, что мы вам не враги. Мы просто другие.
Она выпустила его руку, развернулась и ушла.
Дома в архиве всё было точно так же, как он оставил. Недопитый кофе, покрывшийся серой пленкой, банка с печеньем, пластиковый контейнер и атласные туфли стояли на тех же местах. Ронин сел в кресло напротив рабочего монитора. Тот был сенсорный, огромный и при желании делился на несколько окон, в которых можно было работать изолированно. Это была, пожалуй, самая новая вещь во всём архиве. Полный апгрейд системы сканирования и хранения информации провели несколько месяцев назад.
– Уни! Найти информацию. Кристиан Блумберг, профессор антропологии.
Минута ожидания. На экране высветились картинки и ссылки.
– Найдена 14741 запись.
– Сортировать, исключить повторяющиеся.
– 5463 записи.
– Временной анализ и сортировка по значимости.
Машина молчала. Ронин знал, что сейчас она перебирает сотни гигабайт информации о профессоре. Этот процесс всегда требовал времени.
– Готово.
– Читай.
– Кристиан Блумберг родился в 1992 году в Нью-Йорке. Закончил Колумбийский университет. Специальность – антропология. Работал в Университете Джорджа Вашингтона. Член группы Марка Уоллеса по разработке системы искусственного интеллекта.
– Соавторы? – на экране высветился список. – Ты знаешь, кто из них был другом Блумберга?
– У меня нет такой информации, – ответил Уни.
– Подробности проекта?
– Общий доступ закрыт.
– Что значит закрыт?
– Сведения о разработках Уоллеса, а также подробности об участниках его группы засекречены. Требуется специальный допуск.
Ронин откинулся на спинку. Какая-то забытая мысль жужжала в мозгу. Мужчина никак не мог её поймать.
– Звонок Андреасу Ульриху.
Спустя несколько гудков на экране появилось худое вытянутое лицо отца.
– Привет, пап.
– Привет, сынок! – улыбнулся Андреас.
– Как ты?
– Всё хорошо! Я учусь делать глиняные горшки. Смотри!
Отец исчез с экрана и появился спустя несколько секунд, держа в руках настоящий глиняный горшок.
«Добротно сработанный, однако», – не без удивления отметил про себя Ронин.
– Всегда мечтал попробовать, – сказал Андреас, любовно разглядывая своё творение. – Хотел почувствовать себя древним человеком, понимаешь? Хотел понять, как они это делали. Это не просто, знаешь ли! Это, представь себе, двенадцатая версия горшка! Двенадцатая, Ронин! Одиннадцать предыдущих были невероятно убогими.
И как только отцу удавалось всё время оставаться таким жизнерадостным и увлеченным? Сколько Ронин себя помнил, тот всегда был таким. Официально он числился как профессор антропологии в Калифорнийском университете. Но фактически чем только не занимался в течение своей жизни. Ему всё было интересно, он всё хотел попробовать.
– Понимаю, – сказал Ронин. – У тебя отлично получается.
– Ага, – кивнул отец и отставил горшок в сторону. – Как ты? Как там твоя коллекция? Пополняется?
– Да, всё в порядке. Я вот что хотел тебе рассказать. Я тут встретил Кристиана Блумберга.
– Кого? Профессора Блумберга?! – удивился Ульрих-старший. – Вот это да! Где ты его встретил?
– Эээ… на улице… это не важно… – Ронин сделал паузу. – Он хорошо выглядит… но как будто совсем старый…
– Да… Ему должно быть лет 150… – отец покачал головой.
– 168, – ответил Ронин.
– Ого! Это действительно много, – задумчиво сказал Андреас.
– Когда-нибудь нам тоже будет столько. Можешь это представить? Как это вообще – прожить полтора века? Или ещё больше… Ты знаешь кого-нибудь такого же старого? Из тех, первых выключивших старение?
– Тут рядом жил один, – отец опустил глаза, – но переехал. Перед тем, как уехать он вёл себя очень странно… Хотя… не будем об этом!
– Нет, расскажи! Мне нужно знать, – попросил Ронин.
– Ладно, – нехотя согласился отец. – Он работал полицейским в былые времена. До того как людей-патрульных заменили на андроидов. Это практически всё, что я о нём знаю. А! Ещё знаю, что жена от него ушла. Давно ушла. Жил он тихо, неприметно. Потом соседи, и я в том числе, стали замечать разные странные вещи. Он начал лаять на проходящих мимо людей. Представляешь? Мы думали, что он так шутит. Близко с ним никто не был знаком, понимаешь. Потом он стал прятаться в кустах в странной одежде, весь перепачканный краской, выпрыгивал перед людьми, пугал их, делал вид, что стреляет из дубинки. Всё оружие, как ты знаешь, у населения изъяли. И слава богу в данном случае! В общем, вёл он себя как сумасшедший. Его несколько раз забирали в Центр помощи. Он возвращался спокойным и вроде бы вменяемым, но спустя какое-то время всё повторялось. А потом он исчез совсем. Уже несколько лет прошло.
У Ронина по рукам бежали мурашки.
– И что ты думаешь? Куда его забрали? – спросил он.
– Я же тебе говорю, он переехал, – улыбнулся отец.
– И ты в это веришь?
– Да. Я просил Уни найти его.
– И что?
– Уни нашёл. Я позвонил. Он живет во Флориде. Всё у него хорошо, довольный, улыбающийся. Мы поговорили совсем немного. Ему нужно было куда-то идти.
– Странно…
– Почему?
– Что-то тут не сходится… пока не знаю что.
