скачать книгу бесплатно
Открывается потайная дверь. Низко кланяясь, вплывает Белый Огурец. И Миюки, скромно улыбнувшись, скрывается за дверью. А Илию сопровождает до Крауна молчаливый очкарик Сиро Сано. На выезде из ворот к ним подсаживается переводчик Марина, с деформированным желчным пузырем. И тогда Илия, в подъеме эмоций, тут же, на голубых сидениях из чистой шерсти, проводит исцеление Марины. Японка в недоумении, в ее глазах явный страх. Но Илия мягко поясняет ей, что желчный пузырь переводчицы будет более здоровым от ее пассов.
Встречаются они каждый день. Миюки смиренно ложится на кушетку в своих покоях. Торшеры, в виде белых тюльпанов, мягко освещают комнату. Дверь в сад открыта. За дверью розовое, синее, желтое. Все благоухает.
Илия, растерев ладони, начинает сеанс. Ее теплые руки не прикасаются к телу пациентки. Медленные пассы над головой и вдоль тела излучают целебные флюиды, токи душевной энергии, те самые электромагнитные волны, доказанные учеными. Из куража Илия посылает целительные пассы и вслед секретарю Нацумэ Сосэки, который все время крутился рядом. Нацумэ Сосэки. Попробуй сходу выговорить его имя! Уж, коль мы дали ему кличку Белый Огурец, то таким он и останется до конца романа. Белый Огурец лишь кланяется, не замечая благого творения Илии. И ее едва скрываемой улыбки, вызванной его аномально вытянутым овалом. Он не сводит глаз влюбленных со своей хозяйки Миюки.
После лечебного сеанса Илию отвозят домой. В домик среди вишен и причудливых сосен. Илия наслаждается покоем в условиях сдержанной роскоши. Повар подает японские блюда. Переводчица Марина предлагает программу развлечений. И после отдыха Илия в сопровождении очкастого Сиро Сана отправляется по местам, очень примечательным в городе Токио. А вечером Илия, лежа на диване, листает японские книги. Мифы Японии, с красочными картинками. Тут изображены три сокровища, которыми богиня Аматерасу прародительница Японцев, одарила японскую династию Ямато. Зеркало. Меч. И ожерелье из яшмы. В форме то ли головастиков, то ли мужского начала.
Марина подсаживается в «Тойоту-Краун» утром, у домика с вишневыми деревьями.
–Банзай, Илия! -приветствует Марина.
Машина проезжает двойной мост, окруженный рвом с водой и катит ко дворцу. В зелени сада Илия замечает целую вереницу стройных женщин разного возраста. Они, в длинных платьях и в стильных шляпках, идут друг за другом, гуськом.
– Один, два, три, восемь. Кто это? – дивится Илия.
– Это наше все! Принцессы императорского дома. – смеется Марина. – Женская часть наследниц трона, которые никогда не взойдут на этот трон. Наследовать престол может только мужчина. Хотя, законы могут и поменять. Если и дальше будут рождаться одни девочки.
–Понятно. – легкомысленно отвечает Илия.
Сеансы длятся несколько недель. Илия почти освоилась с экзотикой японской жизни. Сдружилась с Миюки. И даже посещала с ней галерею и торговый центр. Но, чтобы оставаться неузнанной, Миюки гримировалась и совершенно в измененном виде подсаживалась с Тойоту-Краун, где ее уже ждала Илия.
И вот Миюки затошнило. Стоя над раковиной, в искаженной мимике, она обливалась слезами счастья. У нее будет ребенок! Илия победила. Не ожерелье из яшмы. Не эти бесстрастные камни, в виде детородных органов! В этом поединке живое сокрушило бездушное. Выходит, сила божественного ожерелья ничтожна! Сила теплых рук Илии в союзе с любовью ее мужа надежнее, чем эта холодная цацка! Бусы проиграли в этой отчаянной схватке. И теперь ожерелье – лишь трофей, добыча, захваченная в момент борьбы. Свидетельство победы. Убитый зверь! Тот самый контрабандный уссурийский тигр в ногах удачливого охотника.
Выходит, никчемна была вся эта вера Миюки в небесных богов? Возможно, напрасна и вера японцев в мифологическую богиню Солнца, прародительницу японского императорского рода? И значит, их император, которого считают главным сыном солнечной Аматерасу, вовсе и не сын божества? И вся эта церемония японского престолонаследования – лишь милая шоу-сказка?
Стоит ли для рождения ребенка опираться только на мифы!
В Японии, наконец, объявили – «Трон ожидает наследника». Народ возликовал.
Илию щедро благодарят. Деньгами. Сиро Сано низко кланяется и спрашивает какую машину она желает.
– Просите любую.
Илия поначалу смущается. А мигом позже ее карие глаза загораются плутовским огнем.
–А, можно эту машину, на которой вы меня возили, с шерстяными сидениями?
С Миюки они долго прощаются. Пьют чай, без этой нудной чайной церемонии, живо болтают. Договорились быть на связи. На прощание сдержанная Миюки обнимает целительницу и роняет слезу. А потом сует ей в руки небольшую синюю сумку круглой формы.
–Ты победила! Ты лучшая.
И велит не открывать подарок до приезда домой.
Когда из двери начинает пятиться Белый Огурец, Илия смело подходит к нему и показывает Миюки на черные волосы, пробивающиеся из его черепа вслед белой, обделенной меланином шевелюре.
Синяя вода. Легкая волна. Почти штиль. Илия любуется прозрачным небом над Тихим океаном. Потягивает коктейль с соломинки. Нежится на солнечной палубе, развалившись на шезлонге. С бортов корабля свисают машины, как игрушки с рождественской елки. Илия мечтает увидеть красоты Тихого океана. Напитаться морским воздухом. Желание Илии-закон. Ее доставляют на морской вокзал Киото. Вместе с сумками и баулами. Дальше таможня. Дипломатический коридор, без досмотра. Это избавляет Илию от привычной суеты таможни. Серебристая «Тойота-Краун», к которой она так привязалась, с ней рядом. Японцы грузят машину на корабль, на верхней палубе. Закрепляют все колеса веревками. Бросают в багажник четыре запасных колеса и новый комплект фар.
Двое суток Илия наслаждается Японским морем, придатком Тихого океана. Горы, водная стихия, воздух, сказочные закаты…Шведский стол в баре корабля, икра красная, чавыча, странное на вкус саке. Мужчины. После морской комы они интересовали ее намного меньше, чем новая ее страсть – исцеление людей. Жизнь кажется увлекательной и счастливой.
В своей одноместной каюте Илия не может сдержаться и открывает синюю сумку, подаренную Миюки. Капроновая змейка едет по кругу. Сумка распахивается. На дне – коробка, обернутая в ткань, с бледным рисунком желтой хризантемы. Илия вскрывает коробку. А там ларец синего бархата. А в нем – ожерелье, с тусклого цвета висюльками. Илия всматривается в них. То ли головастики, то ли, эмбрионы, а, если хорошо присмотреться…Круг и фаллосы. Символ развития бытия! Она видела такое. Да, да! В журнале, в Токийском домике среди цветущих вишен. Илия примеряет ожерелье на шею. Смотрит в зеркало.
– Зачем это мне? Лучше бы брюлики дали, – думает целительница, вспоминая Миюки, красовавшуюся в разных украшениях из огромных бриллиантов. Илия потирает ладони друг о друга, настраивается. Направляет флюиды на ожерелье с висюльками. И в ее рентгеновских видениях является разгневанная Япона мать. Богиня Солнца Аматэрасу, принесшая в дар японской династии Ямато это Священное сокровище. Круг и висюльки однозначной формы. Соединение двух начал, мужского и женского. Знамение сотворения мира. Уединенного мира страны восходящего солнца Япония.
Милый миф! Всего лишь красивая сказка.
Илия кривит улыбку. Чепуха! И этим стекляшкам так напрасно молилась Миюки!
Илия небрежно бросает ожерелье в бархатный ларец, закрывает коробку с желтыми хризантемами. И швыряет ее в синюю круглую сумку. Идет на палубу. К своей «Тойоте-Краун», серебристого цвета, с правым рулем. Гладит машину руками. Всматривается в море.
Море волнуется. Небо хмурится. Илия видит, как из небесной пропасти выныривает огненное видение, в женском обличии. Богиня Солнца Аматэрасу. И это видение выпячивает губы и дует усиленно и часто. И черные облака несутся на корабль. Начинается шторм. Качка. Слышатся крики. Капитан с мостика сообщает о внезапном шторме. В сводках синоптиков и метеорологов – солнечная погода и штиль. Но почему-то на корабль движется тайфун особой разрушительной силы. Судно начинает дрейфовать. Волны высотой 15 метров скачут с борта на борт, как белуги, сошедшие с ума в тесном бассейне на набережной Владивостока. Корабль носом роет пучину вод. Ветер сдувает с ног. И моряки, сгибаясь в три погибели, летают по палубе, напрасно цепляясь за опоры. Их действия бесполезны в этой штормовке. Волны мощной силы смывают несколько авто. Илия хватается за перила судна, упав на колени. Она цепляется руками так, что не отодрать ее никакими силами. Ее тошнит от качки. Сноп тяжелой воды накрывает ее с головой. И Илия видит, как ее серебристая «Тойота-Краун», легко соскользнув с креплений, привидением переваливается за борт. Шторм в 12 баллов не щадит никого. На мостике капитана все летает. Компьютеры, мониторы бьются в труху. Старшего рулевого бросает о палубу и смывает за борт. Корабль трещит. Волны чудовищной силы слизывают в море все машины. И те, что свисают с бортов. И те, что торчат на палубе. Сверхъестественный разгул стихии набирает кульминацию!
И вот уже третий раз Илия тонет вместе с кораблем. Она уже прощается с жизнью, такой зигзагообразной. Жизнью, полной перипетий, как в хорошем сценарии. Еще недавно было солнце и счастье, а сейчас темень и погибель. И снова беленький старец видится ей. Он грозит пальчиком и требует избавиться от ожерелья. Чужого сокровища. И Илия легко соглашается.
–Да! Да! Конечно! Оно мне не нужно! Я и не хотела этого подарка!
А тут и шторм кончается. И всходит солнце. Большое, огненное, устрашающее. Но тучи мигом растворяются. А корабль, истрепанный тайфуном, но уцелевший, идет курсом на Владивосток.
Илия разжимает пальцы рук от перил, синюшные, онемевшие. Поднимается с колен. Тяжело передвигая ноги, тянется к корме. Вслед судна бурлит цветная кильватерная струя, широкая полоса возмущенного моря, созданная движением корабля.
–Но ожерелье то имеет силу! Опасная штуковина. Я не оценила его! Чужая вещь мстит новым владельцам. – Илия закрывает глаза, и в ее видении проносится пылающая свеча, догорающая на кофейном столике. Жилище охвачено огнем. Языки пламени истребляют тяжелые портьеры вишневого бархата, мягкие диваны, кресла, кофейный антикварный столик.
Илия отгоняет от себя видение. Перегибается за поручни палубы, всматривается в море. Но бросить в пучину ожерелье не решается. А, вдруг, это не понравится капризной Аматерасу?
Смертельный шторм переходит в ленивый штиль, будто его и не было. Илия всматривается в могучий океан. О, сколько всего таится на дне морском! Глубины океана-извечная мечта дайверов!
– Да, уж! Спасибо судьбе за сохранение жизни. И за приключение. – проносится в голове Илии. – Но, блин, «Краун» то смыло. И фиг с ним! Зато вживую увидела величие Тихого океана! Буйное, разрушительное. И беспомощные японские машины в этом разгуле стихии. Лицезреть такое не каждому дано!
Но ожерелье! Чужое сокровище. И оно, оказывается, мстит новым владельцам. – Карие плутовские глаза Илии вновь загораются.
На улице Светланской
Главная и самая первая улица Владивостока-улица Светланская. Единственная в мире улица с этим женским именем. Имя это пришло сюда под парусами, в ясный день. Фрегат «Светлана» пришвартовался к бухте Золотой Рог, еще в те давние времена, когда на берегу бухты рос непроходимый лес.
Старшим офицером на фрегате «Светлана» был царский сын Алексей Романов, сосланный в кругосветку за дела амурные. История клеит этому сластолюбцу Романову непозволительные шашни с простолюдинкой Светланой, дочкой придворного поэта. Но улицы Романова во Владивостоке нет. Не очень жалуют на Руси царей этой фамилии. Есть во Владивостоке улица Посьетская, в честь адмирала Константина Посьета, морского няньки этого самого царского сыночка. В дальних походах адмирал Посьет выполнял поручение императора Александра-2 –готовил его сына Алексея Романова в генерал-адмиралы русского флота. И тот еще юнгой проходил все ступени обучения от трюма до клотика, самого высокого набалдашника на мачте, а также драил палубу, как и все, и мужественно отстаивал на вахте днем и ночью.
По улице Светланской, как известно, издавна фланировали роскошные барышни. В бриллиантах и мехах! Они фланируют и сегодня. Вон, вон, смотрите, какие красотки! Ну, не секрет же, что самые красивые девушки живут во Владивостоке. И, небось, каждая красавица в курсе, что после революции улицу переименовали в Ленинскую. А еще позже, она вновь обернулась Светланской. И конечно же, каждая красивая барышня знакома сама или наслышана о старшем лейтенанте Краснознаменного Тихоокеанского флота Борисе Степанове. Весельчак, красавец и просто замечательный парень! А как идет ему морская военная форма! Когда Борис Степанов фланирует по улице Светланской в полном обмундировании морского офицера, девушки портового Владивостока еще издали отдают ему честь. Когда же Борис, например, по гражданке трясется в трамвае № 6 от одной барышни к другой, то девушки все равно узнают его, улыбаются и приставив ладошку ко лбу, приветствуют его.
Магдалена тоже фланирует по улице Светланской. Настроение солнечное! Навар с каждой бутылки водки ждет ее у тети Муси, в Херсоне. И навар жирный. А это значит, что и у нее будут бриллианты и меха! Ну, чтобы фланировать по улице Светланской! Костя, бывший танкист, а нынче безработный биолог, вряд ли скоро заработает даже на сачок для ловли бабочек. Костю уволили из армии из-за…этих самых бабочек. На последних учениях, когда танки несутся по бездорожью Уссурийского полигона, биолог Костя, высунувшись из люка, сачком ловит жирных махаонов. И, ведь, наловил! Эти бабочки, закупоренные в банке, и явились вещдоком на столе у комдива Глинского. Лейтенант Константин Кукушкин, тут же, после учений, попадает под сокращение. А его голубой сачок, вырванный из рук начальником штаба Черепановым, превращается в пыль под гусеницами учебного танка Т-34, снятого с вооружения российской армии чуток позже.
Вдруг Магдалена тормозит на улице Светланской. Она видит своего одноклассника. Борька Степанов!
Тот сидит на табурете, у распахнутой двери японского офиса. В том самом старинном особняке, построенном еще сто лет назад европейскими архитекторами по приглашению отцов-основателей города Владивостока. Ну, там, где еще вывеска красовалась «ВЕТЧИНА». В момент перестройки. А чуть ниже, мелкими буквами – «Ветчины нет и не будет». Борька тянется под табурет, где на полу стоит баночка с какой-то мутной бурдой, типа, суп с вермишелью. И Боря, как понимает Магдалена, собирается предаться обеденному чревоугодию. Да, на солнышке, да, с видом на главную улицу Владивостока, названную Светланской, в честь полюбовницы царского сына Алексея Романова. Хотя, улица, как мы знаем, официально названа в честь фрегата «Светлана», получившего имя от той самой полюбовницы.
–Боря? Ты ли это?
–Блин! Не хотел я такой встречи –смущается Борис.
–Да, ладно тебе! – Магдалена тоже тушуется.
–Вот, устроился охранником. К япошкам. Ни качки, ни шторма, тепло и сухо.
Еще недавно они виделись на военном БПК «Ворошилов», приписанном к причалу Владивостокской базы бухты Золотой Рог. На дне открытых дверей. Флаги расцвечивания, празднично одетые гости. И Борис, морской офицер, при парадной форме, с микрофоном в руках веселил гостей шутками-прибаутками. А потом Борис показал Магдалене с Костей свою каюту. И познакомил с сослуживцами-офицерами, защитниками морских рубежей страны!
И вдруг табуретка! Списали Бориса с корабля. Вместе со всеми сослуживцами. А корабль разоружили, исключили из состава ВМФ и расформировали. И теперь Борис, красавец, весельчак и сердцеед, собирался трапезничать бурдой из баночки, как последний маргинал…
Эстеты с пучины
Ольга Федоровна с большим трудом пристраивает часть Херсонской паленки на Камчатскую путину. Рыбакам. Верткий менеджер из фирмы, поставляющей питание на путину, еще артачится. Не желает брать водку. Но сдается на окончательном торге, когда Ольга Федоровна предлагает товар почти даром. Как ей было обидно! Будто тем, дегустаторам, блин, с путины, внешний вид алкоголя не пофиг. Тут лосось прет мощным валом! Тонны кижуча, нерки, кеты, чавычи – сами лезут в трал… В небо глянуть некогда! Знай, тяни сети и не зевай! Сезон то лова рыбы ограничен. А в паузах ублажай свой организм водярой! Нет же! Рыбак-эстет, небось, придирчиво оглядывает бутылку, берет ее двумя пальчиками в белой перчатке…Хмурится на ее профиль и на анфас. Разглядывает красный перчик. Откупоривает. Пробует на вкус. Сомелье хренов! И унюхивает же, подлец, что «Вогнык» на три градуса не дотягивает до положенной нормы! И по этой причине Ольге Федоровне не удается продать всю партию херсонской водки. Лишь часть этой паленки смогла она пристроить морским алкашам.
И по этой причине «Тигриные деньги», унесенные Димой на Кипр, фирма Ольги Федоровны «Золотой трепанг» принялась восполнять отовсюду. Ольга Федоровна нервничала. И пускалась во все тяжкие. То посредничала в продаже подозрительных туров на остров Тенерифе. То собирала деньги на кругосветное путешествие Павлу Конюхову, мечтавшему повторить подвиги своего старшего брата Федора, неугомонного морского отшельника.
А тут скользкие люди начали задавать вопросы. Когда? Пора платить за тигриные шкуры. И Ольга Федоровна занервничала.
Магдалена у кабинета Ольги Федоровны просится на прием. Секретарша Аннушка, бесцеремонно уставившись на гостью, докладывает в трубку.
–Эта.., ваша.., водочница паленая. К вам. Требует впустить. Выгнать?
Но уставшая от серии провалов Ольга Федоровна дает добро.
–Запускай.
Разговор в кабинете директрисы был короткий. Она снова поверила Магдалене, ее порыву эмоций, ее неиссякаемому огню такого здорового авантюризма, который еще пока тлел в душе и самой Ольги Федоровны. И который вот-вот мог угаснуть. И она взяла на работу Бориса. В качестве менеджера, тамады на корпоративах и… дамского сердцееда. Идея была манящей. Ольге Федоровне нужны были кредиты в банках. А банкиры у нас в основном…дамы.
Паровозиком к Борису попал на работу и Костя. Танкист и биолог. Возможно, из специалиста по бабочкам выйдет менеджер по продаже рыб. – утешала себя Ольга Федоровна. И притухший огонь авантюризма высекискры в ее уставшей душе.
–Паленая водочница гарантирует, что эти двое талантливые. Типа, у них куча бизнес-идей. Может, эти чуваки и принесут нам мешки денег. – размышляет Ольга Федоровна у себя дома, в одинокой постели. – Пусть будет, может, действительно, принесут. А этого тамаду морского можно подложить под Зинаиду Арсентьевну, банкиршу. – и директриса, измотанная долгами и проблемами, тут же погружается в беспокойный сон.
– Если не принесут, то выгонишь их с треском. – слышит директриса голос бога добрых сновидений Морфея. И тут же Морфей принимает обличье беглого мужа Димы, в оранжевых шортах и с пивасиком в руках. –А лучше их в цемент, в тазик и в море. – заливает Дима в рот лучистое баварское пиво Октоберфеста.
Казахстан, суслики и селедка
Сделки хороши на разнице географической. В казахской знойной степи селедка не водится. Здесь есть лишь колючки перекати-поле, ковыль, да печальные суслики, в генетической памяти которых застыл страх перед ведром с водой. Главное развлечение казахстанской степной детворы-выливать сусликов из нор. И гоняться по степи за несчастными грызунами, мокрыми, фыркающими, нахлебавшимися воды и перепуганными этим суслячьим Армагедоном.
Борис, бывший волк морской, родом из степного города Целинограда. Целик! Раньше это романтическое образование на севере Казахстана называлось сакральным именем Акмола. Не иначе, как только сумасшедшему кочевнику могла залететь в голову эта идея! Город с живым населением назвать белой могилой. Потом, город превратился в советский Акмолинск. Ничуть не лучше! Потом – Астана. А уже позже – в байский Нурсултан. И опять в Астану…Но в народе до сих пор гуляет привычное название – Целик.
– В Казахстане селедки нет, одни суслики. Я тебе это говорю, как человек, родившийся в этой степной стране. Почему бы селедку не предложить в эту степь целинную! У Борьки в Целинограде живет брат родной. Работает в тюрьме. Какой-то шишкой. Значит, связи есть. – Так рассуждает Магдалена, лежа с Костей в постели.
– Суслики, говоришь? – оживает биолог Костя. – Очень миленькие грызуны семейства беличьих. Запасов корма они не делают. Потому, что у них защёчные мешки слабо развиты. А воду суслик совсем не пьёт, ему хватает влаги из кормов. Основной враг суслика хорек, лисица, орел и… казахстанские деточки.
–Хорошо, хорошо! Смотри, Борис найдет в своей степи рынок сбыта селедки. Селедки навалом. Тихоокеанской. Ольга даст рефсекцию. Она ж искала сбыт. Мы спасем и ее фирму от банкротства, и свой авторитет. – не может угомониться Магдалена.
–Короче, меняем вагон селедки на вагон сусликов. -зевает Костя, в прошлом танкист и биолог, а нынче менеджер фирмы «Золотой трепанг».
Ниндзя на Морвокзале
Корабль, потрепанный тайфуном, швартуется к причалу Морвокзала. К нему уже бегут люди.
Илия с сумками выходит в терминал прибытия. На душе неспокойно. Устремляется к телефону. Набирает домашние номера. Трубку не берут. Илия звонит Лоре, соседке, говорит, что уже приехала, и нет ли новостей? И слышит в трубку, что ее четырехкомнатная квартира, на Первой речке, сгорела. Переплетчица Надя устроила в этой квартире гульбу, с пьянкой. В трешке, где ее поселила Илия, места оказалось маловато. И Надя, со своими соседями по общежитию издательства «Дальпресс» гуляли сразу в обеих квартирах. Отмечали чей-то день рождения. Остались ночевать. Когда ночью начался пожар, работнички «Дальпресса» тушили его сами. Но без службы «01» не обошлось. Следствие, прибывшее после пожара, обнаружило закопченные стены, изуродованную пламенем мебель. А на покрытой гарью столешнице старинного кофейного столика – остатки прикипевшего воска от опрокинутого подсвечника.
– Жертв нет. Все остались целы. Лишь ваша Зинаида отравилась угарным газом. Так бедненькая и осталась лежать в запертой клетке. Ну, царствие ей в попугаечных небесах. У птичек, собачек, кошечек и всякой разной тваринки, на небесах есть свои отдельные облака. Жаль, конечно, Зинаиду. Если бы дверца клетки была открыта, она могла бы вылететь через форточку или балкон. Ну, а в целом, все нормально. Забудьте. И радуйтесь жизни дальше. Все там будем. На своих облаках. Так, что заранее не убивайтесь.
Все это бойко протараторила Лора, соседка и кухонный психолог в одном лице.
Илию пошатывает. Она едва передвигает ногами. На воздух! Синюю сумку с ожерельем в море! Но море уже далеко. Может, сбросить сумку с пандуса! Под поезд Владивосток-Москва, как раз гремящий колесами по рельсам в сторону столицы нашей Родины. Избавиться как можно быстрее от опасной штуковины. Илия лавирует между людьми, наклоняется через перила пандуса, смотрит на зеленые островки с травой и кустами, целится, куда бы сбросить сумку.
И тут, в тесной толчее пассажиров она чувствует удар в плечо. Слышит слово «Пардон». И тут же рывок из рук. Илия оглядывается и видит парня, азиатской наружности в бейсболке, из-под которой выбиваются белые волосы. Лицо его кажется ей знакомым. Хотя, азиаты все на одно лицо. Неудивительно, что кучи китайцев ухитряются нелегально проживать во Владике по одному паспорту. Но Илия узнает его. Белый Огурец! Но тот, с синей круглой сумкой, уже растворяется в толпе. Илия кричит.
– Стой!
И вдруг, она различает дружков своего конкурента Черепковского. Их то она знает хорошо. Свирепый Гари, с малиновой рожей. И Штопор Ильич, верткий, на Ленина чем-то похож. Сначала они лыбятся ей, как давней подруге после долгой разлуки, а мигом позже, видя рывок синей сумки, несутся за белым азиатом. Слышны свистки полиции.
– Ну, вот, так даже лучше. – размышляет Илия, уходя к стойке ближайшего кафе, у киоска с сувенирами. – Чужие сокровища мне ни к чему. – Но как? Как Белый Огурец оказался тут? Может, это энергия любви к Миюки телепортировала его на морвокзал? Его пламенные взгляды были очень заметны. Возможно, белый Огурец- настоящий самурай-ниндзя. Секретарь Миюки не может быть прос секретарь. У такой важной персоны, как Миюки, должен служить только настоящий профи! Лазутчик! Белый Огурец, точно, владеет ниндзюцу, искусством скрытности! Внезапно появился, внезапно исчез. От такого можно ожидать чего угодно. Не удивлюсь, если этот ниндзя вплавь шел за кораблем. А в моменты, когда его могли заметить с палубы, нырял и дышал под водой через соломинку! Ниндзя, как ниндзя. Ха! Самый обыкновенный ниндзя! Они способны лазать по отвесам скалистых гор, не хуже козлов, видеть в темноте, как кошки, иметь слух, как у собак… Да такому ниндзя любые тайфуны нипочем! Хорошо, что Белый Огурец, как настоящий ниндзя, не метнул в меня меч-колесо с лезвиями. Сюрикэн. А лишь почти деликатно изъял синюю сумку. Илия допивает горячий кофе. И идет дальше, в синий вечер, нависший над морским вокзалом портового Владивостока.
Сюрприз в ящике
Синий вечер. Шум прибоя. Судно, пережившее шторм, тяжело качается у причала. Граждане, встречающие корабль из Японии, спешат к Морвокзалу. Магдалена Кукушкина, навьюченная двумя картонными ящиками, тяжко ступает по брусчатке виадука. Опасливо озирается. Ищет место. Нашла. У киоска сувениров, под фонарем. Долго стоит в растерянности. Столкнуться нос к носу со знакомыми не хочется. Стыдно. Но синий вечер перекатывается в синюю ночь. И Магдалена воровато вытаскивает бутылку. Ставит на ящик. Прилавок сконструирован. Магдалена отходит за киоск, в тень. Наблюдает. Будто бы это не ее товар, самый популярный продукт любых времен. На бутылку сразу клюет первый покупатель. Уставился завороженно. Знать, не видывал раньше водки с перцем! Начинает крутить головой, в поисках хозяина товара. И Магдалена выходит из укрытия. Короче, два ящика водки в момент раскуплены.
Какой гость Морского вокзала, особенно гость мужского пола, откажется от C2H5OH! Да, если к этой химической формуле водки приплюсовать еще кокетливый красный перчик с украинских херсонских полей! Мужики подходят, узнают цену, бойко покупают.
Вдруг со стороны Морвокзала доносятся крики. И звуки выстрелов. По пандусу, прямо на Магдалену несется группа людей. Полицейские догоняют. Гражданские убегают. Впереди группы, с некоторым отрывом, улепетывает парень, активно двигая ногами. Он в бейсболке на белых локонах. У него азиатская внешность, с аномально длинным лицом. В руке у него синяя сумка круглой формы. И если бы не выстрелы и крики, можно легко принять этих людей за участников ежегодного во Владивостоке марафонского забега на дистанцию 42 км.
Но выстрелы! И Магдалена в ужасе прилипает к киоску. И тут начинается какая-то хренотень. «Спортсмены» носятся вокруг кафе и киоска, мимо Магдалены. В какой-то момент вся эта круговерть заканчивается. Слышны снова выстрелы. И звуки сирены где-то у Корабельной набережной. И на асфальт валится тот самый белобрысый азиат, что активнее всех двигал ногами, но так и не смог убежать.
Другой «бегун», шатен с малиновой рожей, рвет из рук азиата круглую сумку. Но руки азиата цепкие. Борьба. Шатен падает. Но вот он вскакивает на ноги и заносит пистолетом по голове азиата. Азиат перехватывает пистолет. Сумка в руках шатена. И он улепетывает. Но Белый Огурец, – а это он, – подымается на коленях, – в руках у него пистолет. И он целится в похитителя синей сумки. И снова падает навзничь. Но снайпер он отличный! Он, явно, владеет техникой ниндзя. Маленький шатен, а это Свирепый Гари, валится лицом в асфальт и замирает. Из его рук выпадает круглая синяя сумка и катится колесом… за киоск, в лунную темень. Но, что за диво! Сумка вдруг будто подпрыгивает и падает в ящик из-под водки. Но никто этого не замечает. А по брусчатке, освещенной фонарями, растекается кровь несчастного азиата. И у киоска валяется поверженный шатен.
Часть бегунов устремляется в сторону мыса Эгершельд, названного в честь капитана II ранга Густава Эгершельда, корабль которого зашел в военный пост Владивосток в 1860 году, в год основания города. А к месту происшествия набегает толпа зевак, подъезжает полиция. Двое бравых оперативников опрашивают Магдалену в качестве свидетеля происшествия. Составляют протокол, куда вносятся: имя, фамилия, адрес, прочие персональные данные. Что видела, слышала, знает…?
И тут Магдалена видит в толпе соглядатаев Илию, человека-рентгена, знаменитость города Владивостока. Илия зыркает своим карим плутовским глазом на Магдалену, странно усмехается и растворяется в толпе.
Белый Огурец оказался жив. Он даже пытается подняться и беспокойно озирается вокруг, будто ища что-то. Его бейсболка, в следах от обуви, распластана на брусчатке. А белые волосы с черными корнями свисают с его черепа необычно и даже стильно. Пуля просвистела сквозь его ребра, не задев важных органов. Скорая помощь загружает его в карету. Туда же прыгают оперативники. Потерпевший не только жертва, но и субъект, преступивший закон. Машина скорой, гулко фыркнув и, выпустив черную копоть с выхлопной трубы, мчится вдаль.
С тяжелым сердцем Магдалена трясется в трамвае домой, к остановке Первая речка. В ее руках два ящика из-под водки-пригодятся завтра для следующего подвига с «Вогныком». В кармане пачка денег. Океанский проспект 105, кв. 96. Магдалена подымается на лифте домой. Радость от блестящей продажи «Вогныка» подпорчена печалью. Кем бы ни был этот маленький шатен, лишать его жизни никто не имеет права. Магдалена тяжело вздыхает, и вновь прокручивает картинку происшествия, свидетелем которой она оказалась на Морском вокзале Владивостока. Маленький шатен, подкошенный пулей, валится лицом в асфальт и замирает. Свирепый Гари. Раньше Гари Карлович Шмидтгаль, визуально скромный человек, работал на Вишне контролером. Вишня-зона особого режима в степях Казахстана, под Целиноградом. Гари Карлович был примерным семьянином. Не пил, не курил, как большинство образцовых немцев, предки которых были сосланы в Казахстан, а их дети прижились тут, в степи, и уезжать в Германию не совсем и желали. Как-то на зоне, в Вишне, начался бунт. Зеки-полосатики понеслись по коридорам зоны, сметая на своему пути всех. Ранили, порезали работников-контролеров. Ворвались к куму-начальнику и убили его. Досталось и Гари Карловичу Шмидтгалю, маленькому скромному немцу. Его покалечили, всадили нож в живот, исписали лезвием все лицо… Но Гари Карлович выжил.
Бунт был подавлен. Кого-то из зеков убили, кому-то добавили сроки. Как только Гари Карлович Шмидтгаль поправился и вернулся на зону, его будто подменили. Его было не узнать. Визуально скромный, семьянин, маленький немец Гарри Карлович освирепел. Талант его, скрытый до времени, вдруг прорвался наружу. Он начал лупить всех зеков без разбору. Дубиналом. Каждый день. Отчаянно и отважно. Без доли страха. С особой свирепостью. Лупцевал дубиной и тех, кто участвовал в том бунте, и тех, кто не был причастным. Маленький Гари, с жуткими шрамами на лице, делал это так свирепо, что зеки присмирели. Никто не хотел с ним связываться. Все повиновались ему. Тогда – то маленький Гари и получил кличку Свирепый Гари. Уйдя на пенсию, Свирепый Гари обуздал свою мечту. Он переехал в славный морской Владивосток, о котором буйно грезил всю жизнь в степном Казахстане. Владивосток – это корабли, торчащие по центру города, в бухте Золотой Рог. Владивосток – это богатые соседи- Япония, Южная Корея и великолепный Китай. Владивосток – это гнездовье бушующего криминала, на зависть другим опасным городам России. Владивосток-это город когда-то сосланных зеков. Здесь, во Владивостоке, Свирепый Гари нашел применение своим талантам. Он начал работать в охране у мэра города Черепковского. Но на Морском вокзале его суетная жизнь оборвалась от пули Белого Огурца. И зачем он гнался за этим азиатом, и зачем вырвал у него синюю сумку Илии, Гарри Карлович Шмидтгаль раздумывал уже на небесах. Он не знал, что таится в сумке Илии. Но он видел, как шустрый азиат, гость Владивостока, вплотную подбежал к Илии и нагло вырвал сумку у нее из рук. У Гари Карловича Шмидтгаля сработало затаенное чувство патриотизма. Чужак – это гость. Чужак не может так поступать. Это неправильно! Гари Карлович Шмидтгаль, немец по крови, отказавшийся еще в Казахстане возвращаться в Германию, на родину своих предков, считал себя своим в доску, среди русских. И тогда, на зоне, в северном Казахстане, где жили в основном русские. И тут, на голубых небесах, над прекрасным морским Владивостоком,
Лифт останавливается. Магдалена с ящиками направляется к своей квартире номер 96. Дома никого. Костя, танкист и биолог, застрял с рефсекцией селедки тихоокеанской в Кулунде, на границе с Казахстаном.
Магдалена рассыпает купюры на ковре, подстелив местную газету «Красное знамя». Вьетнамский ковер ручной работы дорогой. Красивый. С белой бахромой. По вишневому полю ковра порхают роскошные голубые бабочки. Невиданные махаоны! Это Костя, танкист и биолог, сам выбирал ковер с бабочками в центральном универмаге. Перед самой командировкой в Целиноград. За те суточные и командировочные, которые Ольга Федоровна выделила ему на Казахстан. Под тот кеш, который Костя забил на каждый килограмм селедки тихоокеанской.
Денег на ковре много. А водки «Вогнык» – целый коридор до потолка, аккуратной россыпью. Завтра снова на Морвокзал. Магдалена берет бутылки и заполняет ими ящик. Бутылки все в норме, с этикетками, хорошо закупоренные-отобранные для продажи. Ольга Федоровна дала распоряжение всем менеджерам, любым возможным способом, и как можно быстрее, реализовать остатки этого проблемного товара. Все, что невозможно продать, некондиционное, без этикеток, Ольга Федоровна пока оставила на складе.
Магдалена загружает «Вогныком» один ящик. Открывает второй…а там сумка синего цвета. Та самая, круглая сумка, что держал в руках бегун-азиат, рухнувший к ее ногам.
– Мистический реализм! – мелькает шальная мысль в сознании Магдалены. – Как эта сумка оказалась у меня?
Магдалена растеряна. Пещерный страх сковывает ее волю. Она трусливо бросает на пол сумку. Плюхается в кресло, поджав коленки. Но любопытство сильнее. Она подходит к сумке. А в сумке – коробка, с бледным рисунком желтых хризантем.
Магдалена осторожно открывает коробку. И на вишневый ковер с голубыми бабочками соскальзывает странный предмет. Магдалена подымает его, вертит в руках. Какая-то веревка, с бусинами невзрачного цвета, по форме похожей на головастиков. Ожерелье. Магдалену пробирает холодок. Но она мысленно себя бодрит, скручивает колючей проволокой свой страх. И осторожно надевает ожерелье себе на шею. Смотрит в зеркало.
