скачать книгу бесплатно
Греческие амфоры 6–5 вв. до н.э. в Северном Причерноморье
Андрей Петрович Абрамов
Предлагаемая вниманию читателя книга является переработанной диссертацией известного археолога Андрея Петровича Абрамова (1959–2012), главным интересом которого на протяжении всей жизни было изучение древнегреческих амфор. Книга посвящена важнейшим темам исследования керамической тары 6–5 вв. до н. э.: типологии сосудов и хронологии комплексов, содержавших амфоры в целом виде или во фрагментах. Разработанная автором периодизация включает 11 хронологических этапов, основанных на анализе 131 типа сосудов. За 36 лет работы через руки А.П. Абрамова прошли сотни тысяч черепков. Накопленный им уникальный опыт определения античной керамики всегда был востребован и широко использовался коллегами, в том числе, зарубежными.
В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Андрей Абрамов
Греческие амфоры 6–5 вв. до н. э. в Северном Причерноморье
Печатается по решению Ученого совета Университета Дмитрия Пожарского
Рецензенты:
доктор исторических наук, профессор Д.В. Деопик,
кандидат исторических наук Г.А. Ломтадзе.
© А.П. Абрамов, 2018
© Русский Фонд Содействия Образованию и Науке, 2019
От редактора
«Греческие амфоры 6–5 вв. до н. э. в Северном Причерноморье» – последнее крупное исследование Андрея Петровича Абрамова (1959–2012), являющееся переработанной для издания кандидатской диссертацией, защищенной им в Институте археологии РАН в 2010 г. (Абрамов, 2008). В процессе подготовки диссертации к изданию был отредактирован текст, систематизировано описание типов амфор и керамических комплексов, переработаны иллюстрации и таблицы. Во многом формализованный текст диссертационного исследования был приведен в соответствие с общепринятыми нормами научного издания. Книга дополнена «Приложением», включающим в себя детальный обзор наиболее характерных фрагментов амфор, позволяющих определить время и место производства сосудов, что придает монографии качество каталогаопределителя.
Имя А.П. Абрамова хорошо известно специалистам, работающим в области античной археологии Северного Причерноморья. За сравнительно короткий срок (всего четверть века) им было опубликовано около 60 работ, в числе которых оригинальное монографическое исследование, статьи проблемного характера, публикации нового материала, информации о раскопках, заметки и тезисы докладов. Его главным научным интересом на протяжении всей деятельности являлось изучение остродонных амфор – греческой керамической тары, наиболее массового датирующего материала античных памятников Северного Причерноморья. Эта тема охватывает широкий круг проблем от классификации и периодизации античных амфор до локализации отдельных центров производства и количественной оценки импорта товаров в керамической таре (Абрамов, 1986; 1987а; 1988а; 1993б; 2005а; 2009). Истинное значение его разработок оценивается тем, что за два последние десятилетия трудно найти специальную публикацию по указанному кругу вопросов, в которой так или иначе не были бы использованы результаты работ А.П. Абрамова или введенные им в научный оборот новые материалы.
Знакомство А.П. Абрамова с археологией произошло в раннем возрасте, когда одиннадцатилетним мальчиком он пришел с мамой в секцию акробатики Дворца пионеров (1970) и в тот же год (уже самостоятельно) приступил к занятиям в кружке «Античная археология» под руководством глубокоуважаемого и горячо любимого всеми кружковцами Б. Г. Петерса. Десять лет занятия акробатикой и археологией шли параллельно. После окончания Государственного Центрального института физической культуры в звании Мастера спорта, акробатика была оставлена. Кружок завораживал своей простотой и близостью к науке. Это чувство усилилось в ходе археологической практики при раскопках курганов вятичей под Москвой и достигло предела в первой академической экспедиции, на раскопках средневековой Кафы и античной Феодосии в 1975 г. Затем экспедиции последовали одна за другой: Феодосия, Херсонес, Михайловка, Патрей, Ново-Отрадное, вновь Херсонес и снова Патрей – тридцать шесть полевых сезонов вплоть до последнего в 2011 г. Совершенно незаметно простая радость от археологической находки сменилась радостью, доставляемой знанием того, о чем эта находка говорит. Интерес первооткрывателя сменился научным интересом (Авдеев, Абрамов, Петерс, 1989). С этого времени археология из увлечения превратилась в профессию. Пройдя хорошую школу в археологическом кружке Дворца пионеров и Михайловской экспедиции ИА АН СССР, А.П. Абрамов сам становится руководителем кружка во Дворце (1980) и, самое главное, сотрудником Института археологии (1984), возглавив с 1990 г. Патрейскую экспедицию (позднее – Патрейский отряд Фанагорийской экспедиции) ИА РАН.
Наступившее следом за перестройкой трудное время привело к оскудению всех сторон жизни, в том числе деятельности Российской академии наук. Не стало средств для археологических исследований и издания научных трудов. Тем не менее, в этот период Патрейская экспедиция продолжила свои работы во многом благодаря стойкости и преданности науке ее руководителя и кружковцев Дворца, явившихся в то время ее основной «ударной силой». Более того, в этих условиях по инициативе А.П. Абрамова начал выходить «Боспорский сборник», выпускавшийся на средства одного из бывших кружковцев и участников экспедиции. В этом скромном по оформлению, но достаточно авторитетном издании публиковались материалы раскопок, программные статьи, тематические исследования и работы монографического характера и объема. За четыре года (с 1992 по 1995 включительно) вышло восемь выпусков этого сборника, посвященных широкому кругу вопросов археологии и истории Боспора. Сказочным дополнением ко всему казался необычный «Музей амфор», созданный во Дворце пионеров из научно-методического кабинета, где им и его учениками восстанавливались из патрейских черепков удивительные и величественные сосуды. Следует сказать, что коллекция керамики из Патрея включает почти все типы амфор, найденных в Северном Причерноморье, от хиосских амфор со светлой облицовкой 6 в. до н. э. до трапезундских амфор 13–14 вв. Керамическую тару в музее дополняли амфорные клейма второй половины 6 – начала 2 в. до н. э. тринадцати центров производства: хиосские, беотийские, фасосские, мендийские, гераклейские, херсонесские, родосские, синопские, книдские, трапезундские, клейма Амастрии и Лесбоса, редкое фанагорийские клеймо.
Амфорная тара античной эпохи активно изучается уже около полутора веков. К настоящему времени в этой области сложилось несколько оригинальных школ: французская, итальянская, немецкая, американская, румынская и другие. Исследование этой категории массового археологического материала в нашей стране шло особенно успешно в течение последних десятилетий. Важнейшими вехами на начальном этапе развития амфороведения явились труды Б.Н. Гракова, В. Грейс и И.Б. Зеест, разработавших основные методические положения и принципы изучения керамической тары. В 1970-1980-е годы появились новые методические подходы: использование количественных методов при исследовании вопросов античной торговли массовыми товарами в амфорах, построение эволюционных таблиц и рядов при изучении отдельных частей и фрагментов амфор (прежде всего – ножек) и другие, связанные с именами И.Б. Брашинского, Д.Б. Шелова, И.С. Каменецкого, Д.В. Деопика, внесших большой вклад в общий прогресс амфороведения. Современные исследования отличаются широким охватом материала и применением специальных лабораторных анализов глины.
В первую очередь это относится к раннеантичным амфорам. В этой области большой известностью пользуются новейшие разработки П. Дюпона, С.Ю. Монахова, Ю. Сезгина, других ученых. Среди отечественных исследователей достойное место занимает и автор настоящего труда, являющегося итогом его многолетних целеустремленных изысканий.
Книга состоит из введения, двух глав с иллюстрациями, списка литературы, приложения и указателей. Она посвящена двум важнейшим темам специфической области антиковедения: типологии амфор и подробному разбору керамических комплексов с этими сосудами. Первая глава содержит наиболее подробное на сегодняшний день описание и анализ 131 типа амфор 6–5 вв. до н. э., производившихся более чем в 40 центрах изготовления керамической тары. Во второй главе представлены результаты детального анализа 80 амфорных комплексов, 20 из которых получены в ходе раскопок Патрея. Следует отметить, что с подобной широтой раннеантичные амфорные комплексы Причерноморья и Средиземноморья охвачены впервые. А.П. Абрамовым приведены практически все известные материалы. Совместная разработка названных тем, составляющих органичное единство, позволила привлечь многочисленные отечественные и зарубежные исследования, как общего, так и частного характера, сопоставить обширные опубликованные материалы с собственной источниковедческой базой – редчайшей по репрезентативности коллекцией целых амфор и их фрагментов, найденных на Патрейском городище (Гёрц, 1870, с. 106, 107; Башкиров, 1927, с. 35, 36; 1949; 1957; Паромов, 1993).
Среди задач, стоявших перед исследователем, особое значение имело определение синхронности типов амфор различных центров производства. Методическим ключом к ее раскрытию явилась синхронизация керамических комплексов с однотипными амфорами. В процессе ее разрешения автором была проделана огромная работа по систематизации материала и его критическому переосмыслению. Во многих вопросах ему удалось изменить сложившиеся ранее представления относительно времени существования различных групп амфор и уточнить их хронологию. В результате в монографии представлена надежно обоснованная периодизация, включающая в себя 11 основных этапов или периодов. Столь дробное хронологическое деление увязано с детальной классификацией амфор и их фрагментов, основанной на выявлении морфологических признаков и метрических параметров характерных частей амфор, а также на анализе амфорных комплексов. Следует отметить определенную конвергенцию периодов у А.П. Абрамова и в известных современных разработках С.Ю. Монахова, П. Дюпона и других, что отражает закономерное сближение обобщающих амфороведческих исследований. Необходимо отметить, что 11 хронологических этапов в исследовании А.П. Абрамова не столько им разработаны, сколько определены самим амфорным материалом, специфическим для каждого рассматриваемого периода. Предложенная им периодизация представляется весьма важной и продуктивной прежде всего в плане практического применения для археологических памятников Северного Причерноморья.
Все иллюстрации в книге документальны. Описанию каждого типа или варианта амфор в первой главе соответствует изображение наиболее характерного сосуда данного вида. Все рисунки к этой части книги (131) представлены в едином масштабе (1:10), что ставит их в один ряд и усиливает эффект зрительного сравнения. Иллюстрации ко второй главе отображают амфорные комплексы Патрея, которые, составляя четвертую часть от общего числа рассматриваемых в этой главе комплексов (20 из 80), являются, тем не менее, ее основой или ядром. И это вполне закономерно, поскольку анализ именно патрейских комплексов и их сопоставление с крупными опубликованными керамическими комплексами, такими как заполнение колодцев Q 12:3 и N 7:3 Афинской Агоры, Нимфейский склад 1978 г. и другими, позволили А.П. Абрамову впервые доказательно отделить материалы последней четверти 6 в. от материалов первой четверти 5 в. до н. э., а также выделить амфорные комплексы раннего и позднего этапов второй четверти 5 в. Третий этап его хронологической шкалы (520–500 гг. до н. э.) был целиком выделен на основании трех амфорных комплексов, найденных в Патрее. Эти результаты, безусловно, имеют большую научную ценность, совершенствуя, развивая и уточняя периодизацию археологических памятников конца 6 – первой половины 5 в. до н. э., и, таким образом, поднимая ее на новую ступень. Подробное описание и рисунки патрейских комплексов (целых амфор, их фрагментов, гончарной расписной, чернолаковой и простой керамики, лепных сосудов и других находок) делают доступными результаты исследований А.П. Абрамова, наглядно демонстрируя морфологические признаки и метрические параметры различных амфор, сохраняя единство комплексов и придавая книге качество или свойство определителя греческой керамической тары 6–5 вв. до н. э.
За 36 лет работы в археологии через руки А.П. Абрамова прошли сотни тысяч черепков. Накопленный им огромный опыт определения античной керамики всегда был востребован и широко использовался его коллегами, что в какой-то мере отразилось в публикациях (Абрамов, Масленников, 1991; 2005; Абрамов, Масленников, Розов, 1993 и другие), но более всего вошел в отчеты его коллег о полевых исследованиях, хранящиеся в архиве ИА РАН. Очень многие обращались к нему за помощью и все ее получали. Отказать кому-либо было совершенно не в его природе. Усилению значения данной книги, как определителя ранних амфор из Северного Причерноморья, должно, на наш взгляд, способствовать помещенное в ней «Приложение». Оно представляет собой «амфорную» часть написанной в соавторстве статьи о раннеантичных поселениях Таманского полуострова (Абрамов, Паромов, 1993). В ней помещены подробные описания (73) и рисунки (100) наиболее характерных фрагментов амфор второй половины 6–5 в. до н. э., на которых основана датировка поселений. Следует отметить, что до настоящего времени эта статья пользуется популярностью и часто цитируется в литературе. В свое время она привлекла внимание известного французского амфоролога, директора Лаборатории по изучению керамики в Лионе, доктора Пьера Дюпона, включившего материалы из нее в свои исследования, позднее побывавшего с целью личного знакомства в подвале (институтском хранилище коллекций) у А.П. Абрамова, проявившего интерес и доброе участие к его работам (Dupont, 1997, p. 89, 90; 1998, p. 142, 184). В конце книги находятся указатели, облегчающие работу с ней: указатель типов амфор и указатель комплексов керамической тары.
В настоящее время амфоры и другие материалы из дворцовского «Музея амфор» переданы в отдел археологических памятников Государственного исторического музея. Они доступны для изучения и находятся в ведении Г.А. Ломтадзе, чья археология начиналась в Патрейской экспедиции. Сегодня экспедиция продолжает свои исследования под руководством нумизмата и археолога ГИМ Е.В. Захарова, первым наставником которого был А.П. Абрамов. Я бесконечно благодарен ему и сотруднице экспедиции Е.В. Юнусовой за бесценную помощь в работе над текстом и иллюстрациями к этой книге.
Введение
Разработка типологии и хронологии керамической тары имеет принципиальное значение для исследования торговли и выявления торговых связей в античном мире. За последние два десятилетия в изучении античных амфор архаического периода произошли значительные сдвиги: уточнена локализация многих центров производства амфор этого времени, введены в научный оборот представительные серии амфор из музейных собраний, опубликовано значительное количество закрытых комплексов с керамической тарой. Современное положение в изучении амфор 6–5 вв. до н. э. можно охарактеризовать как информационный взрыв. Тем не менее, остаются актуальными и востребованными новые разработки в области классификации и хронологического определения амфор – этой древнегреческой корабельной тары.
Хронологические рамки нашей работы ограничены древнейшими комплексами, содержавшими восточно-греческие амфоры, найденные в Северном Причерноморье, относящиеся к концу 7 в. до н. э. (нижняя граница), и началом массового выпуска клейменой керамической тары, приходящимся на рубеж 5–4 вв. до н. э. (верхняя граница). Эти рамки определяют так называемый раннеантичный период в историческом развитии этого обширного региона.
В кратком виде задачи, стоявшие перед нами в предлагаемом вниманию читателя исследовании можно сформулировать следующим образом. Прежде всего, мы стремились к уточнению некоторых центров производства керамической тары. На основе предшествующего опыта и собственных наблюдений, мы пытались также выделить и систематизировать основные типы амфор 6–5 вв. до н. э., встречающиеся в Северном Причерноморье. Важной стороной дела нам представлялось определение синхронности амфор различных центров производства, т. е. разработка корреляции типов амфор разных центров. Особой задачей являлось выделение морфологических признаков и параметров ножек амфор для каждого отдельного типа, что объясняется, прежде всего, ярко выраженной индивидуальностью этих частей амфор, их информативностью для типологических и хронологических определений. Для уточнения хронологии амфор широко были использованы опубликованные закрытые комплексы Средиземноморья и Причерноморья. Материальной основой исследования явилась коллекция амфор и их фрагментов, полученная в ходе раскопок Патрейского городища за последние два десятилетия (Абрамов, 1987б; 1990а; Петерс, 1989; 1991; Абрамов, Паромов, 1993). В работе учтен практически весь амфорный материал 6–5 вв. до н. э. В разработанную типологию включено около тысячи амфор раннеантичного периода.
История изучения раннеантичных амфор берет свое начало почти полтора века назад, когда были сделаны первые попытки определения центров их производства (Dumont, 1872) и первые шаги в области их систематизации на основе сравнения форм и стандартов сосудов (Dressel, 1879; Ebert, 1913). Следует отметить достаточную широту и научную устойчивость этих разработок. Е. Дрессель выделил, например, 45 типов амфор римского времени, с некоторыми изменениям и уточнениями являющихся основой практически всех более поздних классификаций этих амфор, находимых практически во всей Западной Европе (Dressel, 1879, p. 36–112, 143–196).
В середине 20 в. В. Грейс выдвинула три положения, без учета которых невозможно правильное понимание взаимосвязи формы и стандарта древнегреческой керамической тары – с одной стороны и конкретного периода ее выпуска – с другой (Grace, 1949, p. 180). Первое положение – в различных центрах производства одновременно существовали различные стандарты тары – касается независимости производства каждого центра. Второе – в одном центре производства в различные хронологические периоды стандарты амфор могли быть различны – свидетельствует об эволюции типов амфор, производимых одним и тем же центром. Третье положение – в одном центре производства одновременно могло существовать несколько фракционных стандартов – фиксирует типовое разнообразие керамической тары, одновременно выпускаемой каким-либо центром. Эти положения можно дополнить следующим наблюдением – в одном центре одновременно могло существовать несколько морфологических типов амфор, имеющих как различные, так и близкие показатели объемов (Синопа, Гераклея, Херсонес).
Для отечественной науки фундаментальное значение имела работа И. Б. Зеест «Керамическая тара Боспора» (МИА, № 83), вышедшая в 1960 г. Долгое время она удовлетворяла запросы исследователей в различных областях, являясь основным определителем массового керамического материала. Более поздние исследования лишь уточняли хронологию отдельных типов амфор, выделяли некоторые новые типы, а также уточняли локализацию центров производства керамической тары. Следует отметить, что до настоящего времени отсутствует единая методика описания целых амфор и их профильных частей. В своей работе 1960 г. И.Б. Зеест использовала сочетание «сравнительной» и «геометрической» систем описания, примером чего могут являться такие обозначения типов амфор, как «с рюмкообразными ножками» или «стаканообразными» доньями. В то же время, фасосские амфоры названы ею «коническими» или «биконическими». Метрические признаки (признаки стандарта) учитывались ею эпизодически. В известной степени усложняет понимание работы И.Б. Зеест стремление выделить керамическую тару местного (северопричерноморского) производства.
Достаточно четкие и вполне удовлетворяющие современным критериям метрические признаки были использованы при публикации свода амфор, хранящихся в музеях Болгарии (Лазаров, 1973). Рациональным явлением представляется попытка Н.А. Лейпунской (1981) перейти к системе описания целых форм и фрагментов амфор с использованием геометрических понятий, таких как «образующая линия контура» и др. Достижения советской и американской школ в изучении амфор обобщил и представил И.Б. Брашинский в отдельной книге, посвященной методам исследования античной торговли (1984а). Н.А. Лейпунская в указанной работе и А.А. Завойкин в своей диссертации (1993) попытались создать формальные классификации керамической тары, основанные на материале со сравнительно узким хронологическим диапазоном. Эти работы вводят в научный оборот большое количество ранее не изданных материалов с учетом как морфологических признаков, так и метрических параметров амфор и их фрагментов, что и определяет их истинное значение. В последних работах П. Дюпона, прежде всего в исследовании, посвященном архаическим восточногреческим торговым амфорам (Dupont, 1998) проявлены принципиально новые подходы. В них учтен массовый амфорный материал из новых раскопок, что позволило ему представить достаточно убедительные эволюционные ряды для типов амфор основных центров производства вина и оливкового масла в 7–5 вв. до н. э. (Хиос, Самос, Милет, Клазомены, Лесбос, круг эолийских центров производства и др.). Не менее важным обстоятельством представляются выявленные П. Дюпоном черты морфологического сходства и сходства в химическом составе глины тарных амфор и расписной керамики отдельных центров производства.
Важнейшим явлением в отечественной амфорологии явилась публикация двух монографий, посвященных греческим амфорам в Причерноморье (Монахов, 19996; 2003), в несколько раз расширивших источниковедческую базу для исследования керамической тары рассматриваемого периода. В этих книгах автор ввел в научный оборот большой материал, который хранится в музейных собраниях России и Украины. Значительная часть материала опубликована им впервые и на новом научном уровне. Более подробно история изучения амфор представлена в главе 1 нашего исследования, при описании каждого центра производства.
Данная работа состоит из двух частей или глав. Первая посвящена хронологии и типологии греческих амфор 6–5 вв. до н. э., выпускавшихся почти в 50 центрах производства керамической тары, находившихся в районе Эгейского моря. Их продукция являлась абсолютно господствующей на рынках Северного Причерноморья на протяжении всего раннеантичного периода. Во второй главе рассматриваются 80 керамических комплексов с амфорами указанного времени. Первоначально в нашем исследовании произведена синхронизация комплексов с однотипной керамической тарой. Абсолютные даты определены по афинским керамическим комплексам, включающим расписную керамику и остраконы, а также имеющим достаточно обоснованную и общепринятую привязку к историческим датам. На втором этапе комплексы классифицированы по характеру образования и времени, в течение которого они формировались. Следует отметить, что при освещении керамических комплексов мы придерживались правила максимальной их полноты.
Глава I
Центры производства и типология греческих амфор второй половины 7–5 в. до н. э
Амфоры как форма керамической тары были известны в Микенской Греции и на Ближнем Востоке еще во втором тысячелетии до н. э. В начале первого тысячелетия древние греки столкнулись с необходимостью перевозки на кораблях большого количества жидких и сыпучих продуктов. Для этой цели была создана специфическая форма контейнера – амфора – сосуд с двумя вертикальными ручками. Для него характерны два важнейших признака: стандартность формы и стандарт объема. Как правило, эти признаки были оригинальны для каждого центра производства. По нашему мнению, амфору следует рассматривать с двух точек зрения: в качестве транспортной упаковки для перевозки продукции именно на кораблях, а также, что особенно важно, – в качестве «торговой марки». По форме и размерам сосуда покупатель мог определить откуда привезен данный продукт, представить себе объем сосуда и стоимость продукции.
Древние греки не пошли по пути простого копирования или заимствования финикийских и египетских образцов амфорной тары. Каждый отдельный греческий полис решал эту задачу самостоятельно, опираясь на собственную традицию керамического производства. В результате амфоры разных центров отличались внешним видом тулова и горла, оформлением венчиков, ручек и ножек, а также технологическими приемами изготовления сосудов: способами подготовки глины, различными режимами обжига и остывания, определявшими цвет черепка, наличием или отсутствием ангоба и орнаментации.
О том, что форма амфоры выступала в качестве «торговой марки», свидетельствуют названия центров при их обозначении в деловых документах (Граков, 1938, с. 138 сл.). О том же говорят нарративные источники (Xen. Anab. VI. 1. 15; VI. 2. 3; Polib. IV. 56; Dem. XXXV. 10). На центр производства указывает также обозначение этникона, которое несут практически все клейма Фасоса и Книда, а также единичные клейма Александрии Троады, Пароса, Колофона и Пафоса (Grace, 1949, fig. 20, 3; 20, 7–9), Амастрии (Sceglov, 1986, p. 365–373) и Аканфа (Rhomiopoulou, 1986, p. 479). Ту же функцию «говорящего этникона» выполняли используемые в разные периоды клеймения символы полисов, встречающиеся на монетах. Причем, для клейм использовались не случайные сюжетные заимствования, а изображения, являвшиеся своеобразными «гербами» городов. Особенно показателен пример острова Хиос, где в конце третьей четверти 5 в. до н. э. произошел переход от пухлогорлых амфор к прямогорлым. «Герб» Хиоса – сфинкс, сидящий перед пухлогорлой амфорой, помещался в виде клейма на горле или у основания ручек прямогорлых сосудов и выступал свидетелем преемственности традиции (Grace, 1961, fig. 48–49; Абрамов, 1993б, с. 78, рис. 2. 114).
Следует отметить, что на хиосских амфорах буквенные и монограммные клейма встречаются крайне редко (Василиненко, 1971). Это свидетельствует, что о хиосском происхождении этих амфор говорила прежде всего форма сосудов. Подтверждение места их производства требовалось только при резком изменении формы амфор.
Как и на Хиосе, основная эмблема города Фивы в 475–450 гг. до н. э. появляется на ручках беотийских амфор. Она представляет собой изображение столовой амфоры, кратера или канфара и характерна для реверса беотийских монет с 5 по 3 вв. до н. э. (Абрамов, Сазонов, 1991). Несколько позднее 400 г. до н. э. первые амфорные клейма острова Фасос также дублируют монетный тип, изображающий коленопреклоненного лучника, однако, в отличие от монет, на клеймах читается еще и имя Аристодема (Grace, 1961, fig. 27–28). Аналогичное явление мы можем наблюдать в практике таких центров, как Родос (Grace, 1961, fig. 23–24), Кос (Grace, 1961, fig. 59), Синопа (Grace, 1949, fig. 20, 13), Абдеры (Peristri-Otodzi, 1986, p. 491) и Менда (Grace, 1949, fig. 20, 1). Вероятно, широко известный монетный тип каждого города приходил на помощь покупателю, когда форма амфоры еще не установилась окончательно или, когда она изменялась. Иногда амфора сама становилась монетной эмблемой, заменяя собой городской «герб». Примером этого являются монеты Хиоса (Grace, 1961, fig. 49, 51) и Самоса (Grace, 1971, pl. 15, 6–9, 12). Причем, на монетах Хиоса амфора отражена в своем типологическом развитии.
Нередко среди керамической тары этнически родственных или близко расположенных друг к другу центров наблюдаются черты сходства как в общей форме сосуда и профилировке деталей, так и в орнаментации (Гошев, 1994). По этим признакам выделена группа сосудов эолийских центров производства (Абрамов, Сазонов, 1991, с. 71), и, аналогичным образом, Клазомен и Хиоса – ионийских центров производства. Близкие черты наблюдаются у амфор некоторых городов дорийского Пятиградия: Родоса, Книда и Коса начиная со второй половины 4 в. до н. э. (Завойкин, 1990, с. 87–92; 1993, с. 5–6).
Известно довольно много подражаний амфорных типов одного центра амфорным типам другого. Однако несмотря на сходство, сосуды легко различались по цвету глины и клеймам. Синопа и Гераклея выпускали керамическую тару, по форме подражающую фасосской, но ставили на ней свои клейма. Подражание имело место, однако, скорее всего, производитель не пытался скрыть себя. Вероятно, Синопа и Гераклея копировали фасосскую тару для догрузки судов, идущих с острова Фасос и продавших часть своего товара в Синопе или Гераклее.
Необходимо отдельно остановиться на понятии стандарта греческих амфор (Брашинский, 1975; 1976б; Монахов, 1980; 1992; Внуков, 2003). Как показывают современные исследования, построенные на измерении родосской керамической тары, для 19 амфор, изготовленных в один год в одной мастерской, разброс объема сосудов составляет около 2 л, что при среднем объеме амфор около 25 л близко 8 % (Wallace, 1986, p. 87–94; Wallace Matheson, Wallace, 1982, p. 293–320). Следует отметить, что современные вычисления объемов амфор имеют относительный и, отчасти, условный характер. Необходимо учитывать, что греческие амфоры перед заполнением смолились, чтобы обеспечить водонепроницаемость. Нам не известен также уровень заполнения амфоры и объем свободного пространства под пробкой, что затрудняет определение стандарта объема с достаточной точностью. Серии измеренных сосудов, происходящих из закрытых археологических комплексов, показывают «нормальное распределение» величины объема амфор. Разброс крайних точек при этом бывает иногда достаточно широким (разные мастерские, различные годы). В подобной ситуации наиболее приемлемо положение, при котором за стандарт объема принимается условная средняя величина известных к настоящему времени амфор данного типа.
С середины 6 в. до н. э. (а на Хиосе – почти на век раньше) производство керамической тары становится массовым. В это время вырабатываются основные типы амфор и появляются первые фракционные сосуды – полуамфоры, объем которых составляет половину объема амфор основных типов. Профилировка их деталей, как правило, повторяет профилировку сосудов полного объема, однако иногда они имеют специфические морфологические особенности. Позднее, вероятно в целях удобства транспортировки, происходит уменьшение объема амфор до 25 или 20 литров. Вес заполненных сосудов не превышает при этом 30–35 кг. В это время формируются устойчивые типы амфор, которые на протяжении длительного времени (до 300 лет) по форме и объему резко не изменяются, они лишь постепенно увеличиваются по высоте, при одновременном уменьшении диаметра (Абрамов, 1990б). Эта тенденция сохраняется во всех вино- и маслопроизводящих центрах до 1 в. до н. э. Отмеченные изменения происходят не во всех центрах одновременно. Соотношение количества амфор полного объема и полуамфор в различные хронологические периоды тоже не было постоянным.
Формирование устойчивых типов снижает возможности узкого хронологического определения амфор. Морфологические признаки, являвшиеся и хронологическими, теперь выделяются с трудом, что характерно для эпохи поздней классики и эллинизма.
Двумя важнейшими задачами в исследовании греческой керамической тары являются: 1) определение центра производства амфор и 2) разработка и совершенствование их типологии (Амперёр, Гарлан, 1992). Обе проблемы обозначились достаточно рано, еще в конце 19 в. (Dumont, 1872; Dressel, 1879). В статье А. Дюмона были выделены некоторые центры производства амфор. Первые классификации амфор имели чисто сравнительный характер, когда для отнесения сосудов к той или иной группе определяющим являлось сходство или различие их форм. И поскольку, как отмечалось ранее, облик амфоры являлся ее «фирменной маркой», эти классификации оказались вполне удовлетворительными почти до настоящего времени. Следует отметить, что в своей публикации Е. Дрессель выделил более 45 типов амфор римского времени, широко распространенных в Западной Европе. На его типологии основывается практически любая современная классификация амфор, найденных в этом обширном регионе.
И.Б. Зеест, также основываясь на форме отдельных сосудов, построила свою классическую работу, которая до настоящего времени остается надежным и наиболее широким по охвату определителем античной керамической тары не только Боспора, но и всего Северного Причерноморья (Зеест, 1960). Необходимо отметить, что И.Б. Зеест в своей работе не приводит строгого определения типа амфоры, но во введении дает самую широкую картину различных подходов и точек зрения на их метрологию, технику изготовления, клеймение сосудов, датировку и хронологию их по археологическому контексту и т. д. Позднее С.Ю. Монахов определил тип амфоры «как реально существующую и исторически обусловленную саморазвиваю-щуюся систему, характеризующуюся устойчивым сочетанием ряда важнейших признаков, присущих всем входящим в нее предметам» (Монахов, 1989, с. 15). Н.А. Лейпунская разделила амфоры на три класса, которые определяются по форме корпуса сосудов. Далее эти классы делятся ею на шесть групп, определяющим признаком которых является форма ножки амфоры (Лейпунская, 1981, с. 17, рис. 3). А.А. Завойкин предложил определение типа амфоры как серии сосудов одного центра производства, ограниченных хронологически, имеющих устойчивое сочетание морфологических признаков (Завойкин, 1993, с. 78–84).
В нашем исследовании классификация амфор имеет три уровня: региональный (ионийские, эолийские, дорийские амфоры и т. д.), центр производства (Хиос, Милет, Самос и др.), а также тип амфоры, обозначенный цифровой и буквенной индексацией. Вероятно, построение строгой иерархической классификации пока не представляется возможным. Под центром производства нами подразумеваются все мастерские, находившиеся на территории, подконтрольной определенному полису, продукция которых имела единую производственную традицию (торговая марка). Под типом понимается серия амфор одного центра производства с устойчивым сочетанием морфологических признаков. Они имеют стандартный объем, который определяет метрические параметры сосудов. Существование типа ограничено определенным промежутком времени, который может колебаться от четверти века до столетия и более. При наличии узко датированных керамических комплексов, включающих определенные типы амфор и позволяющих установить их различия, в данном исследовании выделены хронологические варианты типа.
Первая глава построена по следующему принципу. В начале каждого раздела, посвященного какому-либо центру производства, разбираются морфологические, технологические и другие признаки, отличающие амфоры данного центра от прочих; проводится сравнение с керамикой других центров производства. Далее приводится очерк истории изучения керамической тары данного центра. Основным содержанием главы является описание отдельных типов амфор и их профилированных частей в хронологическом порядке. В работе намечен характер эволюции целых форм и профилированных частей амфор.
§ 1. Амфоры Клазомен
Первые публикации амфор данного центра появились в конце 19 – начале 20 в. (Ханенко, Ханенко, 1899, с. 42, табл. XXXV, 784; Фармаковський, 1929, с. 182–183, рис. 3). В отдельную группу архаической керамики они были выделены М. Ламбрино (Lambrino, 1938, p. 115, fig. 77–79). И.Б. Зеест разделила их на два типа, при этом ошибочно отнеся второй тип к дорийскому центру (Зеест, 1960, с. 69–72). Локализация клазоменских амфор была установлена П. Дюпоном на основании результатов нейтронно-активационного анализа состава глиняного теста (Dupont, 1983, p. 31). Позднее она была подтверждена результатами раскопок Клазомен и их некрополя. В погребениях было найдено около 30 целых сосудов, а среди массового материала культурного слоя города эти амфоры составляли до 80 % (Doger, 1986, р. 466; Sezgin, 2004).
Следует отметить, что взгляд П. Дюпона, считающего, что в материалах Северного Причерноморья фрагменты клазоменских сосудов составляют от 20 до 30 % амфорного материала второй половины 6 – начала 5 в. до н. э., представляется ошибочным. Действительно, благодаря яркой орнаментации создается впечатление его многочисленности (Dupont, 1998, p. 156). Однако подсчеты по ножкам амфор дают другое значение – около 4 % (Абрамов, 1992, с. 253).
Одна из первых попыток классификации фрагментов клазоменских амфор была предпринята В.В. Рубаном (1985, с. 67–68). Однако им не были учтены морфологические и метрические особенности целых сосудов, что объясняется характером материала. В дальнейшем появилось ещё несколько работ, посвященных классификации клазоменских амфор, почти не отличающихся друг от друга (Завойкин, 1993, с. 229–234; Абрамов, 1993б, с. 10; Монахов, 1996, с. 38–45; 2003, с. 50–55, табл. 32–33; Dupont, 1998, р. 151–156). Разницу между предложенными классификациями можно объяснить не различными подходами авторов, а количеством использованных для систематизации целых форм. Сложность изучения амфор Клазомен заключается в сходстве сосудов, что объясняется относительно коротким периодом их эволюции. Основные отличия между типами амфор основаны на метрических параметрах, пропорциях частей сосудов, размерах ножек, некоторых различиях в орнаментации амфор.
Характерным признаком клазоменских амфор является сужающееся книзу (реже – цилиндрическое) горло, снабженное сильно выступающим наружу валикообразным венчиком. Тулово их округлое, резко отделённое от горла. Оно имеет наибольшее расширение в верхней части или около середины высоты сосуда. Ножка оформлена в виде расширяющегося книзу кольцевого поддона без четкой профилировки, иногда – с ребром на месте максимального диаметра. Она отделена от нижней части корпуса амфоры перехватом, не имеющим дополнительной профилировки. Выемка на подошве чаще всего имеет трапециевидную в сечении форму. Ручки амфоры уплощены, в верхней части крепятся чуть ниже венчика. Глина, как правило, красноватых оттенков, крупнозернистая, с примесью песка и белых частиц, с мелкими блёстками слюды, имеет серый закал в центре черепка. Наиболее характерный признак клазоменских амфор – орнаментация в виде полос красной, черной или коричневой лакообразной краски на венчике, ручках и тулове. Венчик, в отличие от венчиков хиосских сосудов, окрашен не полностью – не покрыта краской нижняя часть валика.
Основным морфологическим признаком для построения нашей классификации является место расположения максимального диаметра амфоры. Следует отметить, что этот признак хорошо соотносится с метрическими параметрами сосудов. По этому признаку они разделены нами на две группы. Первую составляют сосуды с относительно высоким расположением максимального диаметра. Отношение верхней части амфоры к нижней у сосудов этой группы заключается в пределах от 0,36 до 0,62. В первую группу входят три типа амфор, два из которых, в свою очередь разделяются на варианты. Следует отметить также, что на раннем этапе эволюции клазоменских амфор важным хронологическим признаком является орнаментация сосудов, что подтверждается амфорами, найденными в некрополе Клазомен (Sezgin, 2004).
Тип А—1 включает три варианта.
Вариант А—1А (рис. 1) представлен четырьмя сосудами: двумя амфорами, найденными в погребениях некрополя Клазомен – Акпинар (погр. 31 и 230) (Sezgin, 2004, fig. 3, 4), одной амфорой, найденной у побережья Болгарии (Лазаров, 1973, № 70) и одной амфорой из Клазомен, опубликованной Е. Дожером (Doger, 1986, fig. 13).
Рис. 1. Клазоменская амфора варианта А–1А из могильника Акпинар (Sezgin, 2004, fig. 3).
Эти амфоры имеют венчик, в сечении приближающийся к треугольному, с наибольшим расширением в нижней части. Горло их расширяется книзу. На внутренней поверхности сосуда в месте соединения горла с корпусом присутствует валик. Орнаментация амфор отличается упрощенным характером. Цвет лака светло-красный. В одном случае полоса лака, отделяющая горло от верхней части корпуса, нанесена в сочетании с диагональной полосой по горлу, во втором – полоса лака проходит только по месту максимального диаметра корпуса. Высота амфор 588–645 мм, максимальный диаметр корпуса 440–460 мм. Единственный измеренный сосуд имеет объем 37,0 л.
По материалам из некрополя Клазомен (Sezgin, 2004, fig. 3–4) данный вариант датируется третьей четвертью 7 в. до н. э. (650–620 гг.).
Вариант А—1Б (рис. 2) представлен значительно большим количеством экземпляров. Семь амфор найдено в некрополе Клазомен (Акпинар, погр. 13, 67, 74, 137, 138, 185; DSI, погр. 33) (Sezgin, 2004, fig. 1, 2, 5–9); две амфоры хранятся в музеях Варны и Созополя (Лазаров, 1973, кат. № 69, 71).
Рис. 2. Клазоменская амфора варианта А–1Б из могильника Акпинар (Sezgin, 2004, fig. 1).
Рассматриваемые амфоры морфологически близки сосудам предыдущего варианта. Отличие состоит в расширяющемся кверху или цилиндрическом горле. Ещё одной особенностью является богатство их орнаментации. Среди опубликованных амфор нет двух с одинаковой раскраской, что может свидетельствовать о не устоявшихся традициях оформления сосудов. Высота амфор 603–640 мм, при максимальном диаметре корпуса 398–428 мм. Единственный измеренный объем (сосуд из Варны) составляет 38,0 л.
Данный вариант датируется второй половиной 7 – первой четвертью 6 в. до н. э.
Вариант А—1В (рис. 3) представлен двумя амфорами из некрополя Вульчи (Dupont, 1998, fig. 23. 3, a), сосудами из кораблекрушения у о. Гиглио (Dupont, 1998, p. 152, not. 66 и 67) и амфорой из Клазомен (Sezgin, 2004, fig. 11).
Рис. 3. Клазоменская амфора варианта А–1В из могильника Акпинар (Sezgin, 2004, fig. 11).
Сосуды этого варианта по своим формам и орнаментации близки описанным выше амфорам, отличаясь от них чуть более вытянутыми пропорциями. Их ножка расширяется книзу и имеет ребро на месте максимального диаметра. Высота этих сосудов 632–650 мм, максимальный диаметр корпуса 398–400 мм. По двум амфорам из некрополя Вульчи вариант датируется концом 7 – первой третью 6 в. до н. э.
В развитии сосудов типа А-1 отмечается относительно высокий стандарт объема (выше 30 л), постепенное упрощение орнаментации и увеличение высоты амфор. В разработанных ранее классификациях этот тип соответствует типу II (Абрамов, 1993а, с. 80, табл. 2), варианту 1б (Завойкин, 1993, с. 229–234) и типу I – A1 (Абрамов, 2001, с. 8–9).
Тип А-2 включает два варианта сосудов. Амфоры этого типа имеют меньший объем, чем рассмотренные выше.
Вариант А-2А (рис. 4) представлен единственным экземпляром первой четверти 6 в. до н. э. из некрополя Клазомен, Акпинар, погребение 172 (Sezgin, 2004, fig. 10, cat. 10). По форме и орнаментации этот сосуд аналогичен рассмотренным выше, отличаясь от них меньшими размерами. Его высота – 625 мм, максимальный диаметр корпуса 356 мм.
Рис. 4. Клазоменская амфора варианта А–2А по Ю. Сезгину (Sezgin, 2004, fig. 10).
Вариант А-2Б (рис. 5). Амфоры данного варианта известны, прежде всего, по сосуду, найденному в Пантикапее (Зеест, 1960, табл. II, 6в; комплекс № 9 – см. гл. 2). Морфологически они близки амфорам предыдущего варианта. Эти сосуды отличаются только метрическими параметрами. Их высота 550–580 мм, максимальный диаметр корпуса 350–380 мм. У амфоры из Пантикапея окрашен венчик, от него вертикальная полоса идет по ручке до нижней части корпуса, горизонтальных полос три – две расположены под нижним корнем ручки и одна – в придонной части корпуса. П. Дюпон включает амфоры этого варианта в тип В, который датирован им 600–525 гг. до н. э. (Dupont, 1998, p. 154, fig. 23. 3, e).
Рис. 5. Клазоменская амфора варианта А–2Б по П. Дюпону (Dupont, 1998, p. 154, fig. 23. 3, e).
По пантикапейскому комплексу данный вариант относится к третьей четверти 6 в. до н. э.
Тип A—3 (рис. 6) представлен двумя сосудами – амфорой из погребения 8 (курган 11, могильник Лебеди V) (Монахов, 1996, с. 39–40, табл. 1, 1; 2003, с. 51, табл. 32, 1), и фрагментированным сосудом, найденным в погребении 1 кургана 16 у с. Купьеваха (Бойко, Берестенев, 2001, с. 34–35, рис. 34, 2).
Рис. 6. Клазоменская амфора типа А–3 из могильника Лебеди V (Монахов, 2003, табл. 32, 1).
Амфоры этого типа имеют меньший объем, чем рассмотренные выше. Их характерной особенностью является невысокое (около 80 мм) горло, суживающееся в нижней части и резко отделённое от тулова. Ручки крепятся на 10 мм ниже венчика и имеют достаточно большой угол наклона. Высота сосудов 400–450 мм, максимальный диаметр корпуса 310–340 мм. Диаметр ножки амфоры из могильника Лебеди V составляет 87 мм, высота – 48 мм. Расчетный объем этого сосуда 13,5 л. Максимальный диаметр амфоры из кургана у с. Купьеваха составляет 325 мм, диаметр ножки 78 мм.
Надежно определить хронологию данного типа достаточно сложно. Вероятно, он синхронен типам A-1 и A-2. Все ножки клазоменских амфор, выявленные среди материалов Ягорлыцкого поселения, верхняя хронологическая граница которого – середина 6 в. до н. э. (Рубан, 1980, с. 104–114; 1983, с. 287–288, рис. 2, 4–7), относятся к типам А-1, А-2 и А-3 нашей классификации. Однако характер орнаментации сосудов рассматриваемого типа свидетельствует, скорее, об их производстве в третьей четверти 6 в. до н. э. Данный тип соответствует варианту I в классификации С.Ю. Монахова (1996, с. 39–40, табл. 1, 1; 2003, с. 51–52) и типу D у П. Дюпона (1998, р. 155, fig. 23. 3, g), который предполагает, что эти амфоры производились в Теосе, связанном с Клазоменами.
Таким образом, для рассматриваемых амфор с середины 7 в. до н. э. был характерен стандарт, превышающий 30 л (тип А-1). Начиная с первой четверти 6 в. до н. э., появляются сосуды меньшего объема (тип А-2), а около середины 6 в. до н. э. – амфоры с объемом около 13,5 л (тип А-3).
У клазоменских амфор второй группы максимальный диаметр расположен ближе к середине корпуса сосуда. Отношение верхней части амфоры к нижней у сосудов этой группы находится в пределах 0,81—0,91. Кроме того, амфоры данной группы отличаются более низкими ножками. В эту группу входят три типа сосудов, один их которых имеет три варианта. Выделение типов основано в нашей клссификации на анализе метрических параметров сосудов.
Тип Б—1 (рис. 7) представлен сосудом из некрополя Клазомен, датированным второй четвертью 6 в. до н. э. (Sezgin, 2004, fig. 12, cat. 12).
Рис. 7. Клазоменская амфора типа Б–1 из могильника Калабак II (Sezgin, 2004, fig. 12
Эта амфора имеет почти цилиндрическое горло высотой 70 мм с сильно выступающим валикообразным венчиком. Оно резко отделено от корпуса сосуда, который имеет округлую форму и завершается ножкой в виде кольцевого поддона. Высота сосуда 560 мм, максимальный диаметр корпуса 420 мм. Этот тип амфор соответствует ранее выделенному типу I (Абрамов, 19936, с. 10, 71, рис. 1. 11) и варианту 1.а (Завойкин, 1993, с. 231–232).
Тип Б—2. Морфологической особенностью амфор этого типа является суживающееся книзу горло, резко отделенное от корпуса, максимальный диаметр которого находится несколько выше середины сосуда. Ножки амфор оформлены в виде кольцевого поддона без четкой профилировки и отделены от нижней части корпуса перехватом. По максимальному диаметру ножек этот тип представляется возможным разделить на три хронологических варианта. У раннего варианта Б-2А диаметры ножек составляют 77–91 мм, у более позднего варианта Б-2Б – 68–75 мм, у варианта Б-2В – около 60 мм.
Этот тип сосудов соответствует типу А у П. Дюпона (1998, р. 154, fig. 23. 3, b-d), типам III, IV и VI (Абрамов, 1993б, с. 10), вариантам 1.в и 1.г (Завойкин, 1993, с. 231–232), а также вариантам 3 и 5 (Монахов, 1996, с. 4041, рис. 1, 3–4, рис. 2, 6).
Вариант Б—2А (рис. 8). Амфоры этого варианта представлены в комплексах Истрии (сектор Т, здание С) (Condurachi §i colab., 1970, fig. 3, 1–3; комплекс № 11 – см. гл. 2), кораблекрушения Бон Порте (Long, 1990, р. 51, fig. 22, 9; комплекс № 10 – см. гл. 2) и Березани (Dupont, 2005, c. 49, № 17; комплекс № 6 – см. гл. 2), относящихся к третьей четверти 6 в. до н. э. Кроме того, амфоры рассматриваемого варианта найдены на других раскопах Березани (Лейпунська, 1973, кат. № 4/99), на Пастырском городище (Монахов, 1996, с. 44, табл. 1, 3), при исследовании Торика (Онайко, 1980, с. 122, табл. 1, 1), Патрея (Зеест, 1960, табл. 1, 1), Грависки (Slaska, 1978, p. 229–230, fig. 30) и др. (Кастанаян, 1958а, с. 256).
Рис. 8. Клазоменская амфора варианта Б–2А из могильника Пастырского городища (Монахов, 2003, табл. 32, 3).
Высота сосудов 595–605 мм, максимальный диаметр корпуса 350–364 мм. Расчетный объем 28,8 л. По мнению П. Дюпона, стандартный объём этих амфор составляет 25 л (Dupont, 1998, p. 155).
По указанным комплексам этот вариант сосудов датируется третьей четвертью 6 в. до н. э.
Вариант Б—2Б (рис. 9) представлен четырьмя экземплярами. Три из них найдены в комплексах, датирующихся 520500 гг. до н. э. – в Патрее (Абрамов, 2006, рис. 7, № 8; комплекс № 20 – см. гл. 2), Порфмии (Монахов, 1996, с. 41) и Ольвии (Леви, 1951, с. 176; Славш, 1955, с. 103; 1962, с. 7–8, рис. 2; Лейпунська, 1973, кат. 11/132; Монахов, 1999б, с. 54–57, табл. 8). Ещё одна амфора происходит из Клазомен (Doger, 1986, fig.7).
Рис. 9. Клазоменская амфора варианта Б–2Б из Патрея (Абрамов, 2006, рис. 7, № 8).
Высота сосудов рассматриваемого варианта 570–580 мм, максимальный диаметр корпуса 337–346 мм, расчетные объемы 21,5-24,8 л.
К варианту Б—2В (рис. 10) следует отнести две амфоры из комплекса Q 12:3 Афинской Агоры (Roberts, 1986, fig. 42, pl. 18, № 421 и 422; комплекс № 25 – см. гл. 2), датированного 520–480 гг. до н. э. Эти сосуды отличаются от амфор предыдущего варианта значительно большей высотой, доходящей до 634 мм, максимальный диаметр их корпуса 345 мм.
Рис. 10. Клазоменская амфора варианта Б–2В из Афин по С.Ю. Монахову (Монахов, 2003, с. 54, табл. 33, 3).
Тип Б—3 (рис. 11) представлен целой амфорой, найденной на южном склоне акрополя Клазомен (Sezgin, 2004, fig. 14, cat. 14), двумя экземплярами из Ольвии (Лейпунська, 1973, с. 155, кат. № 6/100; ОАМ, 1983, с. 170, рис. 57; комплекс № 15 – см. гл. 2), а также двумя фрагментированными сосудами – из Клазомен (Doger, 1986, fig. 8) и Пантикапея (Толстиков, Журавлев, Ломтадзе, 2003б, рис. 1, 2).
Рис. 11. Клазоменская амфора типа Б–3 с южного склона акрополя Клазомен (Sezgin, 2004, fig. 14).
Морфологические особенности и окраска их характерны для клазоменской керамической тары. Высота относительно невелика – 525–563 мм, максимальный диаметр корпуса 300–325 мм. Ножки оформлены в виде кольцевого поддона диаметром 54–66 мм без четкой профилировки. Расчётный объём одной из ольвийских амфор составляет около 20,0 л.
По сосуду из акрополя Клазомен данный тип амфор датируется около 500 г. до н. э.
Тип В—1 (рис. 12) представлен единственным сосудом из ольвийского погребения 3—1937, датированного третьей четвертью 6 в. до н. э. (Граков, 1957, с. 16–18, рис. 1–2; 1969; Монахов, 1996, с. 40–41, табл. 2, 5; 19996, табл. 3, 2; Monachov, 1999, fig. 3). Выделяется в отдельный тип как подражание хиосской керамической таре.
Рис. 12. Клазоменская амфора типа В–1 из некрополя Ольвии (Монахов, 2003, табл. 33, 1).
