Инстинкт женщины

скачать книгу бесплатно

– Спасибо за рекомендации, – усмехнулась Марина, – я не думала, что у вас такие познания в косметике.

– Я, представьте, давал рекомендации нашим агентам, как себя вести в постели, – невозмутимо сообщил Циннер. – Если понадобится, буду давать советы и вам.

Она покраснела. Невозмутим и циничен. Он не изменился.

– Теперь о запахе, – сказал он. – Психологи считают, что на человека действует запах особи противоположного пола. Химикам удалось выделить особое вещество, по которому все живые существа противоположного пола находят друг друга. Это ферамон. Ферамон выделяют подмышечные впадины и половые органы.

– Послушайте, – возмутилась она, – вам не кажется, что вы несколько увлеклись порученным вам делом? Ваши рекомендации переходят всякие границы приличия.

– Каждый человек имеет свой специфический запах, – продолжал Циннер ровным голосом, словно не замечая ее реплики. – Существует несколько десятков ферамонов, которые выделяет каждое живое существо. При этом запах ферамонов зависит и от состояния человека в каждую конкретную минуту – радуется, злится, огорчается или плачет человек, все это сказывается на его запахе.

– Зачем вы мне все это рассказываете?

– У вас должно быть состояние легкости, состояние некоторой наступательной эйфории. Выпейте бокал красного вина или два бокала. Можно рюмку хорошего коньяка. Вы курите?

– Нет.

– Очень хорошо. Запах сигарет искажает запах женского тела. Излишне говорить, что завтра утром вы должны принять душ…

Она уже привыкла, что он говорит невероятные вещи самым прозаическим тоном, и уже не реагировала.

– Дезодорант должен быть легким, желательно с запахами легких цветов или фруктовыми ароматами. Чуть-чуть, чтобы исключить запах пота. Духи должны быть не приторно-сладкой гаммы, можно что-нибудь из новых ароматов, но не «Дюна», она приелась. «Пуазон» тоже не подходит – старые запахи могут указать на возраст, а это нежелательно. Ему нравятся женщины вашего возраста, но на подсознательном уровне он может зафиксировать уже приевшийся аромат. В выборе ароматов я вполне полагаюсь на ваш вкус, но учтите, что ничего цветочного. Резкий, стильный запах. Можно даже бисексуальный аромат, одинаково интересный для мужчин и женщин. Но обязательно что-нибудь стильное. «Кельвин Кляйн», «Гуччи», в общем, вы разберетесь сами.

– Разберусь, – кивнула она.

– Теперь последнее. Когда упадет книга, не наклоняйтесь за ней сразу. Сначала оцените, что книга упала. Пусть он увидит, как вы на него смотрите. Вы женщина и всегда об этом помните, поэтому вы сначала смотрите на упавшую книгу, потом на него. Нужно дать ему понять, что книгу поднять должен именно он. Если у него крепкие нервы, не затягивайте взгляд. Одна секунда, не больше. Затем наклоняетесь, но не протягивайте руки. И тем более не сгибайте спину. Не поворачивайтесь к нему задом. Это не лучшая часть вашей фигуры. Будет хорошо, если вы чуть присядете, чтобы он видел вас со стороны.

Поднимайтесь медленно, он должен успеть вас разглядеть. Если он возьмет книгу, пусть он прочтет название и увидит автора. Если спросит по-английски, ни в коем случае не отвечайте на английском. Это, как у вас говорят, провинциально. Отвечайте только на русском языке.

– С немецким акцентом? – еще раз пошутила Чернышева.

– Акцент необязателен. Постарайтесь дать ему понять, что вы им заинтересовались.

– Каким образом?

– Если он поднимет книгу, улыбнитесь чуть-чуть и задержите взгляд. Если не поднимет, возьмите ее сами и тоже задержите на нем, но уже чуть недоуменный взгляд. Только не делайте вид, что он вам неинтересен. Это абсолютно глупое мнение, что нужно быть недоступной и мужчина вами заинтересуется. Это мнение пришло из книг русских писателей девятнадцатого века. Но тогда было совсем другое время. Один прием, или, как его называли, бал, в неделю или в две, когда вы знакомились с понравившейся вам девушкой, а та демонстрировала свою неприступность как главную добродетель. Соответственно вели себя и мужчины: «Чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей». Любой ценой обратить на себя внимание, заинтриговать. Некоторые даже намеренно опаздывали в театр, чтобы обратить на себя внимание.

Но все это кануло в прошлое. Сейчас у делового мужчины нет времени на подобные премудрости. И масса женщин вокруг. Если вы на него не реагируете, он тем более не реагирует на вас. Он должен почувствовать, что вызывает у вас хотя бы минимальный интерес. Что имеет шанс на продолжение знакомства. Иначе интерес пропадает мгновенно, даже если вы ему очень понравились. Есть, конечно, мужчины-донжуаны, есть молодые ребята, которым еще нравятся подобные игры. Но заинтересовать нормального сорокалетнего мужчину можно, только дав ему понять, что он, в свою очередь, интересен вам.

– Может, мне раздеться перед ним сразу, чтобы вызвать огромный интерес? – разозлилась Марина.

– Если бы это могло помочь решить нашу задачу, я бы предложил вам раздеться, – невозмутимо изрек Циннер, – но плащ в любом случае оставьте в машине или у адмирала. И учтите, что мы начнем подготовку с того момента, как он войдет в больницу.

– Каким образом?

– Наши люди будут громко разговаривать у лифта, восхищаясь вашей элегантностью. Один скажет, что такой красивой женщины еще не встречал. Другой заметит, что вы психолог. В этот момент мимо них пройдет молодая красивая женщина, и Рашковский должен будет обратить внимание на слова врачей.

– Неужели вы все это придумали, чтобы подготовить наше знакомство? – изумилась Марина.

– Конечно, – невозмутимо согласился Циннер, – чтобы вы все поняли, я могу вам сказать – наша операция разработана совместно МВД и Службой внешней разведки. Это очень серьезно, Марина Владимировна.

– Я не сомневаюсь, – произнесла она, поднимаясь со стула, – вы так подробно меня инструктировали. Скажите, вы никогда не давали советов своей супруге?

– Нет. Я развелся двадцать пять лет назад и с тех пор жил один. Мои дети остались в Германии.

– Извините. – Она пошла к выходу. – До свидания, Степан Кириллович, – крикнула она в другую комнату.

– А я чай поставил, – вышел огорченный Степан Кириллович.

– У меня к вам еще один вопрос, – вспомнил Циннер. – Скажите, у вас не будет завтра месячных? В этом случае ваш запах изменится.

– Вы… вы… – Она хотела нагрубить, но вдруг рассмеялась, увидев его серьезное лицо. – Вы потрясающий психолог. Можете не беспокоиться, – сказала она, выходя из квартиры. – Ничего подобного у меня не будет.

Глава 9

С самого начала Марина считала беседу с бывшим личным секретарем Валентина Давидовича самым важным моментом в подготовке к совместной работе с Рашковским. Но разговор с ней был крайне опасен, если не невозможен. Секретарь могла оказаться не только личным секретарем, но и личным близким другом. И в таком случае все могло закончиться провалом, так как подозрительный босс и его служба безопасности сделали бы из встречи Марины Чернышевой с бывшим личным секретарем Валентина Давидовича свои выводы. Не говоря уже о том, что секретарь могла сама все рассказать Рашковскому. Итог не вызывал сомнений.

Психологи, готовившие операцию по внедрению Чернышевой в ближайшее окружение Рашковского, настаивали на осторожной проверке деятельности бывшего личного секретаря. Уволившись от Рашковского, она не вышла на свою прежнюю работу, а предпочитала сидеть дома, в одиночестве. Муж у нее был летчик-испытатель и погиб одиннадцать лет назад. Единственная дочь вышла замуж и уехала в Чехию. Женщина жила одна в трехкомнатной квартире.

Сорокачетырехлетняя Альбина Карпотина действительно внешне очень походила на Марину Чернышеву. Однако чисто внешнее сходство отнюдь не гарантировало сходства внутреннего. Если Чернышева была сгустком энергии, сжатой пружиной, готовой мгновенно и опасно распрямиться, то Карпотина напоминала ухоженную домашнюю кошку, спокойную и мягкую. Чернышева была, без сомнений, более эффектной, спортивной – сказывались многолетние физические тренировки. Знала в совершенстве три языка, а Карпотина безупречно владела только английским, но понимала немецкий. Хотя знания Карпотиной отличались большей глубиной и основательностью. Все же бывший доцент МГУ имела гораздо больше времени для занятий чистой наукой, чем полковник внешней разведки, интеллект которой имел более утилитарную направленность.

В отсутствие Карпотиной оперативники побывали у нее на квартире, зафиксировав свой визит на пленку. Квартира производила впечатление своей цельностью, большой библиотекой, подбором картин, которые выбирала и покупала сама Карпотина. Судя по вещам в ее квартире, Рашковский не скупился на своего секретаря. У нее была не только самая дорогая бытовая техника, но и свеженький евроремонт, за который хозяйка должна была заплатить не менее семидесяти тысяч долларов.

Налоги она платила с солидной зарплаты в пять тысяч долларов, но эксперты были убеждены, что сумма эта была занижена как минимум в два раза. В Москве – своеобразная норма для всех высокооплачиваемых сотрудников, когда из-за грабительских налогов, установленных законом, многие фирмы и предприятия скрывали высокие зарплаты своих сотрудников, намеренно указывая гораздо более низкие заработки. Остальные деньги сотрудники получали в конвертах, такая форма оплаты, разумеется, нигде не фиксировалась. Карпотина работала с Рашковским около трех лет, сопровождала его во всех поездках за рубеж, часто ездила одна, выполняя его поручения.

В отпуске она почти не бывала, лишь иногда позволяя себе выехать на несколько дней в Прагу, где жила семья ее дочери. Знакомые Карпотиной говорили о ней только в превосходных степенях, отмечая ее эрудицию, порядочность и пунктуальность даже в мелочах.

Но поговорить с ней самой все не удавалось. Выяснилось, что после своего увольнения и ухода от Рашковского она отказала одной крупной фирме, которая хотела пригласить ее к себе на работу. Домоседка, она предпочла подписать договор с небольшим коммерческим издательством на перевод второсортных любовных романов английских писателей.

Функции Альбины Карпотиной у Рашковского скорее можно было назвать функциями помощника, пресс-секретаря, управляющего хозяйством и даже личного адвоката своего босса, чем секретаря. В круг компетенции Альбины входили также все переговоры Рашковского, связанные с деятельностью «Армады». Часто она выступала и в роли переводчика. Несмотря на все усилия, Валентин Давидович не сумел толком выучить английский, говорил с акцентом, все равно обращаясь к помощи своего секретаря.

Кроме нее, у банкира было две секретарши – высокие, красивые молодые девушки, которыми могла бы гордиться любая фирма. Они подавали чай и кофе, приносили свежие газеты, журналы, соединяли его с нужными людьми, отсекали от него назойливых посетителей.

В это утро первой встречи Чернышева поднялась раньше обычного. Приняла душ, напоследок включив почти холодную воду, долго и тщательно растиралась полотенцем. Она не хотела признаваться даже самой себе, но выполнила все рекомендации Циннера. На работу в этот день она могла не идти, заранее отпросившись у руководителя своего отдела. В девять часов ей позвонили. Незнакомый голос произнес всего три слова:

– Все в порядке.

Это означало, что она может ехать в больницу. Учитывая автомобильные пробки, которые иногда возникали в центре города, ей необходимо было прибавить лишние полчаса, чтобы не опоздать. Дорога до больницы занимала минут двадцать – двадцать пять. Но Марина решила еще заехать в косметический салон. Выйдя из дома в половине десятого, сразу же увидела во дворе Андрея.

Сегодня у нее было хорошее настроение, и она подозвала к себе парня. Он покорно подошел. «Симпатичный мальчик, открытое красивое лицо», – в который раз подумала она.

– Послушай, Андрей, – сказала она, – пойми, это уже просто неприлично. Соседи обращают внимание на твои дежурства по утрам. Тебя выгонят из университета за постоянные пропуски первых лекций. Это уже не смешно.

– Мне нравится смотреть на вас, – улыбнулся он. – И это все.

– Андрей, спасибо тебе за комплимент, но я гожусь тебе в мамы. Впрочем, я уже говорила тебе о своем сыне.

– Мы с ним подружимся, – вдруг сказал он.

– Не сомневаюсь, – кивнула она, – ты извини, я тороплюсь. И не нужно этих странных визитов. Договорились?

В его взгляде застыла мольба и… покорность. Не хватало еще, чтобы об этом узнал Циннер, неожиданно подумала она. Можно представить, какие рекомендации он даст ей, чтобы отвадить этого молодого человека.

В косметическом салоне она задержалась чуть дольше обычного и, опасаясь опоздать, поехала в обход центра города. Чувствуя, что опаздывает и очень волнуется, она купила по дороге бутылку французского коньяка и, с трудом откупорив его, сделала несколько глотков прямо из бутылки.

Убрав бутылку, она заметила, как остановившийся рядом на светофоре водитель «Волги» смотрит на нее. Покрутив пальцем у виска, он прошептал что-то вроде «ненормальная», а то и похлеще. Вот, мол, до чего доходят бабы, да еще сидя за рулем.

В половине двенадцатого Чернышева была в больнице. Телохранители, дежурившие у входа в реанимационное отделение, уже знали ее в лицо. Они пропустили Марину, ни о чем не спрашивая, но проверив ее сумку. Сержант улыбнулся. Он мог ничего не делать. За него все делали телохранители Рашковского.

Пожилой моряк уже ждал ее, сидя в кресле. Он был тщательно выбрит и одет в новый спортивный костюм. Ему явно нравились посещения Марины, и врачи считали, что она положительно влияет на пациента. Разговор затянулся, когда ей позвонили. Она взглянула на часы. Без десяти двенадцать.

– Он подъезжает к больнице, – сообщил ей все тот же бесстрастный голос.

Она взглянула на часы. Все сходилось до минуты. В приемной между реанимационными палатами появилась новая медсестра, которая о чем-то разговаривала с молодой медсестрой, дежурившей в этот день. Новая была значительно старше. Молодая медсестра, неожиданно получившая назначение именно в эту смену, не помнила пожилой коллеги, но не обнаружила этого, чтобы не обидеть женщину.

Рашковский и Кудлин вошли в больницу. Шестеро охранников сопровождали их, образуя плотную группу. Все восемь человек прошли к кабине лифта, но Рашковский, подумав немного, повернул к лестнице, и все телохранители последовали за ним.

Марине снова позвонили.

– Он изменил обычный маршрут, – сообщили ей, – выходите в приемную. Они сейчас будут.

Она взяла книгу, прощаясь с адмиралом. Вышла в приемную, где находились две медсестры и сидел один из телохранителей. Остальные двое находились в коридоре. Как и сержант милиции. Рашковский подошел к ним.

– У нас все в порядке, – доложил один из телохранителей, – консилиум кончился недавно. Врачи все ушли. Если хотите, я позову профессора.

– Нет, – возразил Рашковский, – я сам пройду к нему.

Это был самый тревожный момент в сцене знакомства. Он мог повернуться и уйти, не входя в приемную. Но Рашковский передумал.

– Посмотрю на девочку, – сказал он.

И вошел в приемную в сопровождении двух телохранителей. Марина заметила движение и повернулась в сторону двери. Но еще раньше ее опередила пожилая медсестра – она вдруг прекратила разговор и поспешила к выходу. Рашковский входил в комнату, когда медсестра сильно толкнула Марину. Книга упала на пол, точно перед ногами гостя. Медсестра протиснулась дальше.

– Извините, – сказала она.

Рашковский посмотрел сначала на книгу. Потом на женщину, из рук которой упала книга. Стоявшая перед ним женщина его поразила. Поразил ее взгляд, независимый и гордый. Она была чем-то похожа на его прежнего секретаря, но эта была интереснее. И фигура гораздо лучше. Она посмотрела на лежащую книгу, потом взглянула на него, очевидно ожидая, что он поднимет ее. Но вместо этого, ломая весь подготовленный план, за книгой наклонился один из телохранителей.

Она снова взглянула на Рашковского. В ее взгляде что-то мелькнуло, кажется, интерес. Она задержала на нем взгляд чуть дольше обычного. Телохранитель, подняв книгу, протянул ее Марине. Рашковский заметил – его любимый Хемингуэй. На английском языке. Он изумленно взглянул на стоявшую перед ним красивую женщину.

– Это ваша книга? – спросил он.

– Да, – кивнула она, поспешно беря книгу, словно ей было неприятно, что он увидел, что именно она читает.

– Вы читаете по-английски? – уточнил Рашковский.

– Я люблю Хемингуэя на любом языке, – улыбнулась она.

Рашковский чуть посторонился, и она прошла, обдавая его ароматом неизвестных ему духов. Он еще раз взглянул на женщину – она была не просто красивой, ему нравился именно такой тип лица, фигура.

– Позовите Кудлина, – приказал он одному из своих телохранителей. Тот бросился в коридор. Через секунду вошел Кудлин.

– Узнай, кто эта женщина, – поручил Рашковский, – она читает по-английски. И у нее хороший вкус. Узнай все, что можешь узнать.