Жибек

скачать книгу бесплатно

Жибек
Азиза Абдраимова

До появления Арлана Боранбаева жизнь юной Жибек шла по безупречному плану. А сейчас, измученная сплетнями и «травлей» в социальных сетях, она закрылась от всех в стенах своего большого дома. Удастся ли Жибек когда-нибудь, вопреки общественным условностям, обрести настоящее счастье? Приятного чтения! С уважением, Азиза Абдраимова.

ВСЕ СОБЫТИЯ И ПЕРСОНАЖИ ВЫМЫШЛЕНЫ, ЛЮБЫЕ СОВПАДЕНИЯ СЛУЧАЙНЫ.

Часть 1

Глава 1

В один из солнечных и теплых дней, несколько мужчин получили совершенно одинаковые письма от Бекжана Устемирова, жителя города Нур – Султан, дяди некой Жибек Рахимбаевой. Адресатов этих писем объединяло только одно: все они два года назад пытались «заиметь» себе в жены его племянницу Жибек и получили категорический отказ.

Каждый из них после доходчивого разъяснения ситуации Устемировым Бекжаном на листе бумаги А4, испытав неподдельное удивление и недоумение, иронично улыбнулись, ощутив прилив злорадного удовлетворения. Практически все из них сразу же ответили вежливым отказом на совершенно странное, почти, неблагопристойное предложение Бекжана Устемирова. И только трое из получателей отреагировали так, как ему это было выгодно.

Торе Салемханов только что вернулся с охоты, которой посвящал все свободное время, когда в дом вошел управляющий частного загородного поместья и передал ему письмо. «Ничего себе», – выдохнул Торе, закончив чтение. Письмо это гласило что, Бекжан Устемиров хотел бы выдать свою племянницу Жибек Рахимбаеву замуж. Поэтому, писал Бекжан, учитывая, что Торе Салемханов когда-то настойчиво «ухаживал» за Жибек, он предлагал пригласить его племянницу к себе погостить (само с собой, не одну, а вместе с тетей), чтобы они могли «продолжить общение».

Не в состоянии поверить написаному, Торе походил по комнате и еще дважды перечитал письмо целиком. «Ничего себе», – проговорил он опять. Запустив пальцы в свои волосы, он бессознательно оглядел стену напротив, увешанную его ценнейшими сокровищами – головами животных, убитых им в разных частях света. Рогатое животное уставилось на него остекленевшим взглядом, рядом с ним сердито заворчала голова дикого кабана. Подойдя поближе, Торе с неуместной в данном случае нежностью, почесал лося за рогами, выразив ему этим жестом свою признательность за тот чудный день охоты, ознаменовавшийся этим трофеем.

Прекрасный образ Жибек Рахимбаевой всплыл у него перед глазами – ее невероятно красивое, словно выточенное на камне лицо, карие глаза и нежные, улыбающиеся губы. Когда он впервые увидел ее полтора года назад, то сразу подумал, что это самая красивая девушка, которую он встречал в своей жизни. После второй встречи его настолько покорили простота и непосредственность этого прелестного восемнадцатилетнего создания, что он решил, во что бы то ни стало завести с ней романтические отношения и получить молодую красавицу в жены. Без одобрения Марата, брата Жибек, он не осмелился подобраться ближе к его сестре. Но тот холодно отказал ему.

Очевидно, Бекжан Устемиров, который теперь стал ее единственным близким родственником по крови, оценил Торе по менее жестким стандартам. А может быть, за этим решением стояла сама Жибек, возможно, те две встречи значили для нее так же много, как и для него.

Встряхнув головой, Торе подошел к третьей стене, на которой были вывешены различные виды багров для рыбной ловли, и задумчиво выбрал один из них. Сегодня должен быть хороший улов, подумал он, вспоминая темные, как горький шоколад волосы, красиво контрастирующие со сливочным оттенком кожи Жибек. Ее волосы блестели на солнце, напоминая ему блеск черного бриллианта. Эта аналогия показалась ему такой удачной и поэтичной, что Торе на мгновение застыл, потрясенный этим удачным сравнением. Он решил, что, когда Жибек приедет к нему в следующем месяце, сделает ей комплимент в точности этими словами. Торе Салемханов был первым, кто послал положительный ответ ее дяде.

Максат Елеусинов, еще один адресат Бекжана Устемирова, прочитал его письмо, сидя в своей спальне, завернувшись в атласный халат. Его любовница лежала на кровати в противоположном конце комнаты и ждала, когда он закончит читать.

–Максат, жан, – проворковала она, подскрёбывая ногтями по атласным простыням, – что в этом письме такого важного, что ты сидишь там вместо того, чтобы лежать рядом со мной?

Он поднял голову и передернулся от звука, который она производила ногтями.

– Не рви простыни, айналайын, они стоят по триста тысяч тенге за штуку.

– Если бы ты любил меня, – ответила она, стараясь говорить не слишком ноющим голосом, – ты бы не думал об их стоимости. Максат Елеусинов был так прижимист, что временами Айлин задумывалась, выгадает ли она что-нибудь, кроме одного-двух платьев в год, если выйдет за него замуж.

– А ты, если бы любила меня, больше пеклась бы о моем кошельке, – последовал незамедлительный ответ.

Как в пять, так и в тридцать с лишним лет Максат не был женат, однако он никогда не страдал от недостатка женского общества и без памяти любил представительниц слабого пола – их тела, лица, и опять тела…

Однако в настоящий момент ему был нужен законный наследник, а для этого требовалась жена. Весь последний год он довольно много размышлял, определяя для себя, каким требованиям (надо сказать, довольно строгим) должна отвечать та любимица фортуны, которую он, в конце концов, изберет. Он хотел, чтобы его жена была и молода, и красива и желательно из богатой семьи, дабы предотвратить посягательство на его собственное состояние.

Поверх письма Бекжана он бросил жадный взгляд на грудь Айлин и мысленно добавил новое требование к своей будущей жене: она должна понимать, что его чувственные аппетиты очень сильны, и он нуждается в разнообразии сексуального меню. Она не должна закатывать истерики только оттого, что он заведет легкую интрижку. Он не намерен в тридцать с лишним лет выслушивать от какой-нибудь девчонки ханжеские нотации о верности и морали. Образ Жибек еще больше выигрывал по сравнению с его обнаженной любовницей. Какой аппетитной маленькой штучкой она была два года назад, когда он делал ей предложение. Тонкая талия, пышная грудь, лицо… незабываемое… Однако после гибели ее отца и загадочного исчезновения брата пошли слухи, что она осталась почти без гроша, но из письма ее дяди явствовало, что она принесет мужу солидное приданое, а это означало, что слухи, как всегда были только слухами.

–Максат!

Поднявшись, он прошел через комнату и сел возле Айлин. Ласково положив руку ей на бедро, другой рукой он дотянулся до телефона.

– Секунду, сладкая, – сказал он, и начал набирать номер. После не долгих разъяснений – Да, отправь утвердительный ответ, – сказал Максат, и отключил связь.

Последнее послание было направлено из известного ему адресата в его рабочее место: там, среди горы деловой и светской корреспонденции, оно и оказалось, ожидая своего часа. Арлан Боранбаев вскрыл послание Бекжана Устемирова, не переставая быстро надиктовывать инструкции своему новоиспеченному помощнику. Чтобы принять решение, ему вовсе не потребовалось так много времени, как Салемханову или Елеусинову.

Он смотрел на письмо в полном недоумении, в то время как его помощник, получивший эту работу всего неделю назад, прислушиваясь к каждому его произнесенному слову, не на секунду не забывая о своем испытательном сроке, пытался угнаться за быстрой диктовкой своего работодателя.

– Либо это чья-то ошибка, либо какая-то злая шутка. В противном случае это отвратительно, – пробормотал Арлан с окаменевшим лицом.

Воспоминание о Жибек Рахимбаевой всколыхнули в памяти Арлана – маленькая, пустая, меркантильная кокетка с лицом и телом, которые, как наркотик, притупили его ум. Когда он встретил ее, она встречалась с кем-то вроде из золотой молодежи. Видимо, она так и не вышла за своего мажора, – должно быть, бросила его ради кого-нибудь более высокого полета. Ему было хорошо известно, что представители казахстанской знати вступали в брак только ради престижа и денег, после чего супруги искали выход своим нежным чувствам где-нибудь на стороне. Очевидно, родственники Жибек Рахимбаевой снова вывели ее на брачный аукцион. Коли так, они, должно быть, чертовски жаждут сбыть ее с рук, если ради денег Арлана наплевав на гордость предлагают такое … Это послание скорее всего чья-нибудь глупая шутка. Человек этот, без сомнения, не забыл слухи, которые ходили после того случая, и решил, что Арлан найдет эту шутку забавной.

Отбросив мысли о шутнике и Жибек, Арлан перевел взгляд на своего замученного помощника, который продолжал писать, как заведенный. «Ответ не нужен», – сказал он и перебросил письмо

через стол помощнику, но белый пергамент соскользнул с полированного дуба и плавно опустился на пол. Серик неуклюже подпрыгнул, чтобы поймать его, и вся остальная корреспонденция упала на пол с его колен.

–Кешiрi?iз, – забормотал помощник, вскакивая и сбивая в кучу бумаги, рассыпавшиеся по ковру.

– Кешiрерсiз, Арлан Султанович, – добавил он, хватая контракты, приглашения, письма и складывая их в беспорядочную кипу.

Начальник, похоже, не слышал его. Он уже выдавал новые инструкции и переправлял через стол приглашения и письма.

– Отклоните первые три, примите четвертое, пятому откажите,

На это пошлите мои соболезнования. На это объясните, что я собираюсь поехать на ферму, и отправьте приглашение встретиться там, одновременно с этим пошлите распоряжение приготовить коттедж к моему приезду.

Серик высунул голову из-за стопки бумаг, которые прижимал к груди.

– Понял, Арлан Султанович, – сказал он, пытаясь придать своему голосу уверенность. Но когда стоишь на коленях и все еще собираешь разбросанные бумаги, очень трудно сохранять уверенность в себе. Серику это было еще труднее, так как он не был точно уверен, что правильно запомнил, к каким письмам и приглашениям относились инструкции шефа.

Весь остаток дня он работал в своем кабинете с Сериком, который совершенно обессилел от беспрерывного решения сложенных перед ним задач.

Вечер Арлан провел с Габит Калижановым, известным бизнесменом, вошедший в список самых богатых, по версии журнала “Forbs”, людей Казахстана, своим будущим тестем, обсуждая условия брачного контракта. А Серик тем временем весь вечер пытался выяснить у водителя, какие приглашения, по его мнению, шеф должен был бы принять, а какие отклонить.

Глава 2

Айман апа, выполнявшая когда-то работу няни Жибек, помогла ей занести пакеты с продуктами. Жибек, дочь когда-то успешного и богатого, а ныне покойного Абай Рахимбаева, вышла из старенькой “Toyotа”, которую уже давно следовало заменить на более новый автомобиль. «Рахмет Айман апа,», – сказала она, признательно улыбнувшись полной женщине с добрыми глазами.

В эту минуту юная Жибек даже отдаленно не напоминала девушку, принадлежащую к среднему звену, более того, ее вряд ли можно было назвать даже просто красивой. Голова ее была повязана голубой косынкой, скромное платье без какой бы то ни было отделки, давно вышло из моды, через плечо была заброшена маленькая сумочка, которую она всегда брала с собой, когда отправлялась за покупками на базар, либо в оптовый супермаркет. Но ни блеклый наряд, как простое платье, ни сумочка, скромно висевшая на плече, не смогли изменить породистую внешность Жибек настолько, чтобы ее можно было назвать обычной. Черные волосы роскошной волной падали из-под косынки ей на спину, когда же она снимала косынку, которую повязывала, только выходя на базар, эти чудные волосы, редко заплетавшиеся в косу, лежали на плечах, обрамляя потрясающей, безупречной красоты лицо. У нее были прекрасно вылепленные высокие скулы, сливочного оттенка кожа дышала здоровьем, так же свежи и нежны были мягко очерченные, пухлые губы. Но больше всего в ее внешности привлекали глаза – под разлетающимися бровями, окаймленные длинными загнутыми ресницами они были поразительного цвета. Не просто карие, а темного, как горький шоколад цвета глаза, очень выразительные, которые сверкали, как алмазы, когда она была счастлива, и темнели, как река перед грозой, когда она грустила или задумывалась.

Айман апа с надеждой впилaсь глазами в содержимое пакетов, завернутое в бумагу, но Жибек с сожалеющей улыбкой покачала головой.

– Там нет пирожных, Айман апа. Они оказались слишком дорогими, и Гульнар тате никак не хотелa проявить благоразумие. Я сказала ей, что куплю всю корбку, но онa не согласилaсь сбросить цену больше, чем на тенге. Призналась она, засмеявшись, – на прошлой неделе, увидев, что я свернула к ее магазину, она спрятала пирожные в холодильник!

–?айтед тойымсыз! – сказалa Айман апа, усмехнувшись. Всем торговцам в округе было известно, что Жибек держалась за каждый тенге до последнего, и, когда она начинала сбивать цену, а делала она это неизменно, лишь немногие могли устоять под напором ее аргументов. В этой борьбе главным ее преимуществом была не красота, а интеллект, она не только умела мгновенно складывать и умножать в уме любые цифры, но, перечисляя причины, по которым, на ее взгляд, следовало бы сбросить цену, была так изобретательна, что либо доводила своих оппонентов до изнеможения, либо окончательно запутывала, вынуждая их нехотя с ней соглашаться.

Столь расчетливое отношение к деньгам Жибек проявляла не только во время покупок, и в самой жизни она придерживалась такой же тактики, экономя буквально на всем, и в конце концов это принесло свои плоды. В девятнадцать лет девушка осталась совсем одна, и волей-неволей ей пришлось взвалить на свои плечи все заботы о доме, унаследованном ею от родителей, содержать пожилую бабушку, Ильяса- внебрачного, семилетнего сына отца от любовницы – , которая куда-то бесследно исчезла, сразу же после его рождения. И Айман апа с больной дочерью, живущая у них с давних времен финансового изобилия.

С помощью незначительной финансовой поддержки своего прижимистого дяди, Жибек удалось сделать почти невозможное: вот уже два года она спасала большой дом, когда то построенный ее отцом, от коварного Центрального Банка, когда то выдавший кредит ее бабушке, а также оплачивала сезонное лечение дочери Айман апа. Она на самом деле считала их членами своей семьи. Она чувствовала большую ответственность за всех. Еще одна хитрость, которую придумала Жибек, была Арайлым. Эта женщина снимала у них одну из светлых спален. И теперь оплачивать коммунальные платежи было куда легче. И хотя Жибек знала, что сейчас они вполне себе могут позволить жить в этом доме, но она также понимала, что сделайся проценты кредита немного выше, после еще одной прогнозируемой девальвации, они уже не смогут позволить себе остаться в этом особняке.

Жибек передала пакет Айман апа и в утешение сказала:

– Вместо пирожных я купила клубнику.

Затем Жибек вымыв руки начала помогать Айман апа раскладывать купленное по местам, прикидывая в уме, какие записи нужно сделать в расходной книге.

Ильяс распахнул перед ней дверь, на его детском лице было написано сильное волнение. Тоном человека, которого распирает от радости, чтобы показать это, он провозгласил:

– К нам пришла тетенька!

Вот уже полтора года у нее не было гостей, поэтому неудивительно, что Жибек вслед за смятением, охватившим ее в первый момент, почувствовала прилив ребяческой радости. Это не мог быть кредитор – она распродала почти всю мебель и очистила дом от всего мало-мальски ценного, зато полностью расплатилась со всеми мелкими долгами.

– Кто это? – спросила Жибек, входя в холл и развязывая косынку.

Сияющая улыбка расплылась по всему лицу Анар.

– Анара! От радости и невозможности поверить в это Жибек на мгновение застыла, а потом развернулась и помчалась по коридору со скоростью, срывая на ходу косынку. В дверях она внезапно остановилась, косынка повисла у нее в руках, и взгляд упал на красивую молодую шатенку в элегантном бордовом костюме, стоявшую посреди комнаты. Шатенка повернулась, девушки взглянули друг на друга, и в уголках их губ, и в глубине глаз заиграли улыбки. Жибек, переполненная восхищением, удивлением и радостью, наконец прошептала:

– Анека! Это действительно ты?

Шатенка улыбнулась, теперь уже открыто.

Они еще немного неуверенно постояли, каждая из них отмечала драматические перемены в другой, произошедшие за эти полтора года, и каждая испытывала легкую тревогу, когда обнаруживала, что перемена была слишком сильной. В безмолвной комнате воспоминания о детской дружбе и давней привязанности друг к другу быстро начали обступать их со всех сторон, затем подтолкнули вперед, вставив сделать один нерешительный шаг навстречу, после чего они побежали и обхватили друг друга руками, сжимая в неистовых объятиях, смеясь и плача от радости.

– Анека, ты так замечательно выглядишь! Я так скучала по тебе! – засмеялась Жибек, снова стиснув подругу. В Казахстанском сообществе семья Анар занимала завидное положение, но для Жибек она была просто Анека, ее старинной подругой, подругой, которая долгое время живет за границей и вряд ли могла знать, как круто изменилась жизнь Жибек во время ее отсутствия.

Потянув подругу к дивану и усадив, Жибек обрушила на нее стремительный поток вопросов. «Когда ты вернулась из Италии? Счастлива ли ты? Как ты оказалась здесь? Как долго ты здесь пробудешь?»

– Я тоже скучала по тебе, – сказала Анар, радостно смеясь и отвечая на вопросы Жибек в том же порядке, в каком они были заданы. – мы переехали в Алматы пару дней назад, ты же знаешь родители мои сейчас там. И мы с Роберто тоже решили пожить в Казахстане. Я неимоверно счастлива. И здесь, чтобы повидать тебя, конечно же, и погощу несколько дней, если ты не возражаешь.

– Конечно, не возражаю! – весело сказала Жибек. – У меня нет абсолютно никаких планов, за исключением сегодняшнего дня. Сегодня ко мне должен приехать дядя.

В действительности список развлечений Жибек был абсолютно пуст на все двенадцать месяцев в году, но визиты ее дяди были еще большим несчастьем, чем отсутствие визитов вообще. Но сейчас все это не имело значения. Жибек была так счастлива снова видеть свою подругу, что беспрерывно улыбалась и ничего не могла с этим поделать.

Как когда-то в юности, поджав под себя ноги, стали болтать обо всем сразу, как будто и не было этих почти что двух лет, они вспоминали свои детские годы, и их лица попеременно становились то счастливыми, то нежными и печальными.

– Ты сможешь когда-нибудь забыть, – смеясь, спросила Жибек двумя часами позже, – какие смешные игры мы устраивали, когда нас пригласили к Айгерим на день рождения?

– Никогда, – улыбнулась при этом воспоминании Анара.

– На танцах, ты всегда танцевала лучше меня, – напомнила Жибек.

– Да, зато ты была первой красавицей школы! – Анар вздохнула. – Мне не хватало тебя.

– Не так сильно, как мне тебя. Меня тогда частенько не пускали на наши школьные вечеринки, я изнывала от тоски, представляя, как вы там все веселитесь. А потом мы с Маратом решили устраивать собственные вечеринки в отсутствии родителей, – добавила она и засмеялась, вспомнив себя и своего сводного брата в те далекие дни.

В ту же секунду улыбка сошла с лица Анар.

– А где Марат? Ты ни разу о нем не упомянула.

– Он… – Марат … Заколебалась, понимая, что невозможно рассказать об исчезновении брата, умолчав обо всем, что этому предшествовало. С другой стороны, сочувствие, проскальзывавшее в глазах Анары, вызывало Жибек подозрение, что ее подруге уже известна вся история. Бесстрастным голосом она произнесла:

–Марат исчез полтора года назад. Я думаю, это может быть связано с… в общем, с долгами. Давай сейчас не будем об этом, – торопливо добавила она.

– Хорошо, – согласилась Анар, изображая беспечную улыбку. – Тогда, о чем мы будем говорить?

– О тебе, – сразу нашлась Жибек. Анара была старше Жибек, но время потекло вспять, когда Анар стала рассказывать о своем муже- итальянце, которого она явно обожала. Жибек внимательно слушала описания удивительных мест, в которых они побывали. Муж специально повез ее в свадебное путешествие вокруг света, чтобы показать ей все те места, которые он уже видел и очень любил.

– А теперь расскажи мне какие-нибудь новости, – сказала Жибек, когда Анар прервала свой рассказ о виденных ею городах.

– А что бы ты хотела знать? – очнувшись от воспоминаний, спросила Анар.

Жибек наклонилась вперед и уже было открыла рот, чтобы спросить о вещах, которые так много значили для нее, но гордость помешала ей задать эти вопросы.

– О… да ничего в особенности, – солгала она. «Я хочу знать, являюсь ли я предметом насмешек или осуждения моих подруг, или – что еще хуже – их жалости, – подумала Жибек. – Я хочу знать, распространились ли слухи о моей бедности. Но больше всего я хочу знать, почему никто из них ни разу не потрудился навестить меня или хотя бы написать».

Полтора года назад, когда они с подругами начали посещать светские вечерники, Жибек имела бешенную популярность у противоположного пола, а количество предложений руки и сердца, которые она получала, исчислялось рекордными цифрами. И вот сейчас, в двадцать лет, она оказалась отторгнутой от того же самого общества, которое когда-то обласкивало и восхвалило ее и даже старалось ей подражать. Жибек стала центральной фигурой скандала, слух о котором распространился в свете, как пожар.

Глядя на Анару с чувством неловкости, Жибек спрашивала себя, знают ли они всю историю целиком или только о самом скандале и говорят ли еще об этом или наконец предали инцидент забвению.

Анар переехала жить в Италию, после замужества, как раз перед тем, как этому случиться, и Жибек гадала, успела она услышать подробности об этом после возвращения или нет.

Эти вопросы стучали у нее в мозгу, но задавать их было слишком рискованно. Ее удерживали от этого две причины: во-первых, Жибек боялась, что, услышав ответы, Анар расплачется, а она сама не собиралась плакать. А во-вторых, чтобы задать Анар вопросы, ответы на которые ей так хотелось получить, нужно было сначала рассказать подруге обо всем, что случилось. А простая правда заключалась в том, что Жибек чувствовала себя слишком одиноко и сиротливо, чтобы так рисковать, – кто знает, может, узнав обо всем, и Анар откажется от нее.

– Так что же конкретно тебе хотелось бы узнать? – повторила Жибек все с той же жизнерадостной, не ведающей улыбкой, которую она надела себе на лицо, улыбкой, за которой прятала от своей гордой подруги печаль и сострадание.

– Все! – мгновенно ответила Жибек.

– Ну тогда, – сказала Анар, мысленно выталкивая из комнаты облако невысказанных вопросов Жибек, –Серик так и засватал Лаурку!

– Как хорошо, – ответила Жибек, тихо и ласково улыбнувшись, в голосе ее звучала искренняя радость. – Он очень хорош собой и из богатой семьи.

– Он неисправимый бабник и заведет себе токал не позже, чем через месяц после того, как пройдет той, – высказалась Анар со свойственной ей прямотой, которая всегда шокировала и одновременно привлекала Жибек.

– Надеюсь, что ты ошибаешься.

– Я не ошибаюсь. Но если ты так думаешь, может быть, заключим пари? – предложила Анар, так обрадовавшись, что в глазах подруги снова заискрился смех, что не подумала о том, как бестактно ее предложение. – Скажем, тысяч на тридцать?

Внезапно Жибек почувствовала, что больше не может выносить этой неизвестности. Ей надо было знать, привела к ней Анар верность их дружбе, или она оказалась здесь, ошибочно полагая, что Жибек все еще самая популярная девушка Казахстана. Встретившись взглядом с зелеными глазами, Анар, Жибек произнесла со спокойным достоинством:

– У меня нет тридцати тысячь, Анар. Анар ответила ей таким же прямым взглядом, сморгнув навернувшиеся слезы жалости.

– Я знаю.

Жибек научилась встречать невзгоды с высоко поднятой головой, загнав страх поглубже. Но теперь, столкнувшись с добротой и преданностью подруги, она чуть не расплакалась столь ненавистными ей слезами, которых никто не смог из нее выжать даже в то время, когда разразилась трагедия. Сдавившие горло слезы мешали ей говорить, и Жибек с трудом пробормотала:

– Спасибо.

– Тебе не за что меня благодарить. Мне пересказали всю эту грязную историю, и я не верю ни единому слову! Больше того, я хочу, чтобы ты приехала в Алматы и пожила у нас. – Наклонившись вперед, Анара взяла ее за руку. – Ради твоей же собственной гордости ты должна поставить их всех на место. Я помогу тебе. Даже больше: я уговорю свою мать воспользоваться для тебя своим влиянием. Верь мне, – закончила Анар с любящей улыбкой, – никто не посмеет пройти мимо тебя, если за тобой будет стоять моя мама.

– Пожалуйста, Анар, перестань. Ты сама не знаешь, что говоришь. Даже если бы я захотела, а я этого не хочу. Я уверена, что она знает обо мне все. Я имею в виду то, что обо мне говорят. Анар не смутили ее возражения.

– Ты права только в одном – она действительно слышала эти сплетни. Но после того, как я поговорила с ней, она захотела встретиться с тобой и составить собственное мнение.

Жибек покачала головой, сглотнув комок в горле. Она была благодарна подруге, но страдала от унизительности своего положения.