Другая физика

скачать книгу бесплатно


«В программе звучали стихи Константина Кедрова.» Отбивка.

Надо будет поискать книгу этого поэта… Зазвонил телефон.

– Я уже бегу!

Я зашла к тебе и села напротив. Ты молча смотрел мне в глаза, укутывая меня синевой своего взгляда как мягким, тёплым и нежным одеялом. В душе моей было светло, чисто и спокойно…

– А я знаю, что ты сейчас чувствуешь.

– Что? – отозвалась я.

– В душе твоей светло, чисто и спокойно…

…это вспоминается

но не называется…

Опять самолёт. Опять большое расстояние. Но в душе моей светло, чисто и спокойно…

Звонок.

– Алло!

– Его больше нет. Он погиб…

…но Ты

за пределами высоты…

Боли уже нет. В душе моей светло, чисто и спокойно.

– У вас есть Константин Кедров?

Продавец книжного магазина округлила глаза:

– Может быть, Кедрин?

Может быть, правда, Кедрин? Я, наверное, не услышала толком фамилии поэта.

– Хорошо. Дайте Кедрина.

Открыла. Нет, не то! На полках толпой стояли материалы очередного съезда партии, которая приказала долго жить…

Книжные развалы.

– Привезите книги Кедрова.

– А кто это?

– Поэт.

– Не выгодно. Кто его купит? Сейчас все «Бешеного» читают…

Прошло время. Не люблю телевизор, смотрю иногда «Культуру». Включила… Какой-то мужчина что-то говорит со сцены публике. Первый раз его вижу, но такое ощущение, будто хорошо знаю. Он мне кажется очень близким… ещё нет любви но уже прощения… Странно, почему мне это вспомнилось? Это Кедров?

Внизу экрана появилась надпись: «Константин Кедров.»

Встаю с постели, включаю компьютер, интернет, набираю «поиск»… Как я раньше не догадалась! «Мой мир. Константин Кедров.»

Хочу дружить!

В душе у меня светло, чисто и спокойно…

Через день в левом верхнем углу в «Моём мире» появилось окошко. Фото мужчины среди шемякинских фигур. И надпись «Константин Кедров теперь ваш друг.»

В душе моей светло, чисто и спокойно…

Это твой выбор

Так… Иришке не забыть позвонить… Решила я её задачу по математике…

…Бежин… «Альтист Данилов» помню, а «Мастер Дизайна»? Ой… Не придётся читать. Читала я его в «Новом мире». Так что рецензия для нерадивого студента Саши будет готова к утру.

Но, чтобы получить справку для Людочки, двоюродной сестрёнки, придётся не пожалеть время… Она со своей растерянностью и готовностью расплакаться ничего не добьётся…

Нет! Это невозможно! Тоже мне отдохнуть прилегла! Как меня учили снимать усталость? Первое: остановить поток мыслей. Второе: надеть наушники и включить музыку на полную мощность. Интересно, как это можно отдыхать на фоне этих децибелов? Ладно, сейчас попробуем. И дышать глубоко. Сколько мне лет? Так… Делим на два… Вот.. Столько раз нужно сделать глубокий вдох…

Глаза закрыла. Следить надо только за дыханием, чтобы мысли о чём-то другом не лезли в голову… Какая светлая музыка. Такая светлая, что всё вокруг становится светлее и светлее… Всё хорошо, только вот этот мешок с пшеницей! Он такой тяжёлый! А мне, ведь, его на самую вершину этой горы поднять нужно… Испытаньице, однако… Кто придумал!?

Так… Попробую волоком. Получается. А на спине, как грузчики? Тоже получается. Нет. По этой тропинке не пойду, она, хоть и короче, но так узка и у самого края пропасти. Без мешка бы прошла. А так, как бы не уронить мешок. А то придётся весь путь по новой повторять…

Вот уже и полпути прошла. А с пшеницей что-то происходит… Она становится всё легче и легче… Это странно…

Вот уже и вершина горы. Я это пшеницу могу нести двумя пальчиками…

– Послушай! – обратилась я к тому, кто меня встречал на вершине (странно, откуда я его знаю? А я его знаю однозначно!) – Я боюсь, что в моём мешке не пшеница вовсе, а мякина какая-нибудь… Мой мешок очень лёгкий!

– Он с самого начала был лёгкий?

– Нет… Сначала он был очень тяжёл.

– Это не мешок стал лёгким. Это ты стала сильнее. А в мешке у тебя замечательная пшеница…

– И всё-таки, прежде чем её сдать, я хочу открыть мешок и посмотреть, всё ли в порядке!

– Открой, посмотри.

Я заглянула в мешок. Действительно, пшеница… Только кое-где встречалась шелуха…

– Мне не нравится эта шелуха. Я хочу просеять пшеницу…

– Это твой выбор.

Я села на краю площадки и стала пересыпать пшеницу из руки в руку, продувая её при помощи губ. И когда непросеянной пшеницы осталось совсем немного, я (не пшеница, а именно я!) стала лёгкой, как воздушный шарик. Я оторвалась от земли и понеслась в небо…

– Остановите меня! – закричала я кому-то, уверенная, что меня слышат. – Остановите! Я не хочу уходить! Я ещё не всё успела узнать…

– Это твой выбор, – услышала я в ответ. В этот момент меня тряхнуло и… я очутилась на своём диване. На голове были наушники, звучала музыка.

Кажется, я просто заснула… Это что же, сон был… про пшеницу? Но всё было так чётко, так реально. Чтобы это значило?

Музыка снова стала окутывать своим светом…

В окне электрички менялись земные пейзажи. Только я никак не могла понять, где же всё-таки идёт электричка? Между Петербургом и Москвой? Или Оренбургом и Орском? Но это не важно. Я чувствую себя спокойно и уверенно. Потому что рядом со мной сидит он. Тот, кто встречал меня на горе с мешком пшеницы. Я не знаю кто это. Человек ли? Ангел ли? Но именно его присутствие делает меня счастливой.

Вагон полон народа. Но все они одеты очень похоже: без прикрас и вычурности. Да и того меньше. Как будто бы их одежда из грубой холщёвой ткани сероватого цвета. Но мне совсем не хотелось думать, почему. Я смотрела в окно и любовалась пейзажами…

Электричка остановилась. Все вышли из вагонов и направились потоком в подземный переход вокзала. Я тоже было пошла туда же, но мой попутчик взял меня за руку и повёл в другую сторону.

– Нам сюда.

Мы оказались на красивой площадке на самом краю скалы. Не скатиться с неё не давал мраморный барьер. С площадки открывался великолепный вид на море, красота такая, что дух захватывает… Я подошла поближе к барьеру и посмотрела вниз.

По всей скале как муравьи поднимались люди, в том числе и те, которые с нами ехали в электричке. Все они с трудом тащили мешки. Наверное, они тоже с пшеницей.

– Да. Они тоже несут свою пшеницу, – ответил на мои мысли мой попутчик.

Я стала присматриваться к этим людям и заметила, что среди них были и старики уже немощные, и совсем детки… Но, ведь, это очень тяжело! Надо пойти помочь! Ну, хотя бы старикам и детям… Вон тот ребёнок… даже сдвинуть не может этот мешок… надо… помочь бы… но… мне почему-то совсем не хочется этого делать…

– Ты всё правильно переживаешь, – сказал мне тот, с кем я сюда пришла, – если ты сейчас спустишься и поможешь ему подтащить мешок, то он всё равно потом не сможет его тащить вверх, он только вниз его сможет спихнуть. Ему придётся вернуться на то место, откуда ты начала ему помогать, вернее, решать за него его проблемы. И весь этот путь, который он прошёл с тобой, ему придётся пройти снова. Самостоятельно. И только по своей дороге, которую выберет сам. Когда он будет идти с тобой, ему не придётся выбирать, выбор сделаешь за него ты. Но только выбор и есть развитие, он заставляет думать и переживать. Решая за него проблемы, ты лишаешь его выбора и возможности развиваться – интеллектуально, духовно, физически.

– Вот почему «благими намерениями путь в ад выстлан»!

– В том числе.

– Но куда они все стремятся? И зачем?

– Вот сюда. На эту площадку. Ты что же, не узнаёшь её? Свой мешок пшеницы ты принесла сюда.

Я огляделась. Да, действительно, это та площадка. Просто в первый раз я моря не успела увидеть.

– И всё равно я не понимаю, зачем?

– Иди ко мне!

Я сделала шаг к нему, он обнял меня и мы полетели с ним вверх! Всё выше и выше! Какая… здесь… благодать…

Нет! Нет! Останови меня! Я, ведь, ещё могу побыть там? Там, где трудно? Я ещё не всё успела сделать…

– Это твой выбор.

Диван. Наушники. Музыка. Проблемы. Чьи?

– Алло! Ириша? Давай договоримся так: ты смотришь задачу сама. И если у тебя возникнут вопросы, на которые ты не сможешь найти ответ, ты перезваниваешь мне… И мы подумаем вместе…

– Да, Ириш. Что-то непонятно? Решила? Сама? Вот умница!

– Саша, я почитала Бежина, это так интересно… Тебе не повредит прочитать самому. Это займёт у тебя чуть больше часу. Потом позвонишь мне, определим вместе основные тезисы для рецензии.

– Алло, Саш, ну, что, прочёл? Уже пишешь? Сам? Молодчинка. Покажешь готовый материал, ладно? Мне интересно, как у тебя получится.

– Люда, садись и записывай вопросы, ответы на которые ты должна получить в тех кабинетах, которые ты сама должна пройти для решения своих проблем. Итак… Вот, видишь, ты сама знаешь, что тебе нужно. Вернее, ты это знаешь лучше меня… Так что иди. Потом зайдёшь, расскажешь, как у тебя всё получилось. Если я не буду открывать дверь, постучи погромче. Вдруг, я буду в наушниках, тогда дверного звонка я могу и не услышать…

Планета веры

Где-то солнце заходит за горизонт. А у меня – за забор… Я не помню, как я здесь оказалась. Я не знаю, что это за пространство. И я… беспомощна!

Но мне повезло, что я оказалась за этим забором. Он – единственное моё спасение. Отчего? Я даже этого не знаю… Но там, за забором, кто-то постоянно ходит. Я едва успеваю их заметить сквозь тонкие щели забора, не могу их разглядеть, но их присутствие я чувствую кожей, и если сказать, что, когда они подходят к забору близко, это вызывает страх, значит не сказать ничего.

А кому я это говорю? Меня всё равно никто не слышит. Меня ничего не связывает с миром. Но, по крайней мере, пока я всё это произношу, мне легче. И я надеюсь, что рано или поздно все эти мысли сложатся в определённую композицию и помогут найти выход. Из этой ситуации. Потому что за забор выйти невозможно. Можно, конечно, но вряд ли я после этого смогу думать. И говорить тем более. Наверное, я успею только вскрикнуть.

Надо полить растения, которые можно есть…

С правой стороны забора живёт сосед. Он местный. Он боится меня не меньше, чем тех, кто ходит за забором. Моё появление здесь его озадачило не меньше, чем меня. Он не понимает, что я говорю, и не слышит то, что я думаю. Это странно. Но я слышу, что он думает. Из того, что он думает, я понимаю, что здесь, на этой планете, есть и безопасные места. Но не для всех. А в этих пещерах, за забором, живут люди, которые должны отвлекать своим существованием тех, кто ходит за забором и вызывает страх, от неких избранных, что живут в безопасной части планеты. Только мне такая безопасность совершенно непонятна: если вдруг исчезнут те, которые прячутся от страха за забором, то испытывать страх придётся этим самым «избранным». Какая-то зыбкая безопасность. И эти избранные зависимы от того, живёт ли кто-нибудь ещё в пещерах.

Но пока стоит забор, у избранных есть уверенность, что им бояться нечего. Забор когда-то был поставлен этими самыми избранными. Для тех, кто теперь за этим забором живёт. И сосед мой уверен, что он должен быть благодарным избранным за то, что они построили для него этот забор. Почему он никак не поймёт, что его используют, что он является просто отвлекающей приманкой для тех, кто ходит за забором и надеется поживиться им при случае. Ведь, он по большому счёту брошен не просто на произвол судьбы, а буквально на съедение тем, кто ходит за забором. Но пещерные люди так привыкли жить в страхе, в недоверии друг к другу и в благодарности к избранным, что совершенно не помышляют о другой жизни!

Конечно, пока ты сидишь за забором, они, те, кто ходит за забором, не могут до тебя дотянуться. Но если тебе вдруг захочется посмотреть, как солнце садится за горизонт, и ты позволишь себе выйти за забор, то… можно только предположить, что с тобой случиться. Мой сосед даже к забору близко не подходит… Боится. Если бы он решился, я бы его поддержала. Но он никогда не решится. И меня он до сих пор боится. Так что… не увидеть мне больше солнца, прячущегося за горизонт…

Если бы я знала, что может случиться, я бы, наверное, не боялась. Но никто конкретно не создаёт мыслеформы того самого «растерзания» их теми, кто ходит за забором, тем более они про это не говорят, просто боятся и всё. И я в результате боюсь вместе с ними.