скачать книгу бесплатно
Теперь им уже принесли их заказ и женщина смущённо отвела взгляд, стараясь спрятать его куда угодно, пусть даже в чашку с кофе, лишь бы не смотреть на своего спутника. Иногда ей казалось, что он умеет читать мысли. Но то, о чём она думала, ей всё-таки хотелось скрывать.
– Так позвони подружке, скажи, чтобы проваливала, – резко сказал ей собеседник, погрузив ложку глубоко в воздушную шапку мороженного.
– С подружками так нельзя, обидно.
– Значит она тебе дороже, чем я.
Настя уже знала по собственному жизненному опыту: если человек на чём-то настаивает, значит в этом таится подвох. В данном случае подвох этот тоже несомненно был. Поэтому она промолчала.
– Ну вот чего ты опять выдумываешь. – вспыхнул мужчина.
Дальше его понесло. Впрочем спустя несколько минут он сильно об этом пожалел. Но всё-таки идеальные преступники тоже могут совершать роковые промахи. Он говорил о том, что было и чего не было. Говорил громко, не опасаясь, что кто-нибудь продуманный за соседним столиком запишет на диктофон его трёп.
– Я тебе сколько раз говорил, чтобы ты не заговаривала со мной об убийствах. Ну я злодей что ли какой-то по-твоему? Кого я когда убил… У меня просто очень много врагов. Много! Кто угодно может меня подставить. И меня посадят просто так. Ни за что. Знаешь, что такое бывает?.. Ты даже не представляешь, не можешь представить, что это такое и как это страшно. Человек просто исчезает и его не могут найти. Потом про него забывают, потому что никто не знает, где он. Ты просто не можешь знать о таких случаях. Тогда у человека отбирают всё – весь бизнес, разумеется, если он очень крупный… У меня хотят отобрать. Я знаю – меня прослушивают, за мной наблюдают. И может даже ты к этому тоже причастна. А что? Запросто тебя могли подговорить полицейские и теперь ты сидишь тут как ни в чём не бывало, улыбаешься мне и замышляешь, как бы меня подставить… Ждёшь, когда я скажу что-нибудь не так, проговорюсь, в чём-нибудь признаюсь. И вот тогда ты посмеёшься вместе с ними. Ведь так? Всегда, когда хотят кого-то растоптать, подсылают женщину – с давних времён так было. Скажи, что всё так и есть, женщина…
Настя молчала, кофе остывал. Она слушала внимательно и думала о том, как же всё-таки глуп он на самом деле.
– Иди домой, выспись, – сказала она.
– Нет уж, давай поговорим. Убить, говоришь, я тебя хочу. Да пойми ты, так не убивают.
– Я ничего не говорю и тем более не хочу знать, как убивают. Успокойся, ты переволновался.
– Уже начали, давай обсудим тему. Ну какая подружка у тебя там поселилась? Давай приедем к тебе и ты мне её покажешь. А подозревать меня ни в чём не надо.
– Разве я сказала, что подозреваю тебя?
– Это не надо говорить. Ты так думаешь и так себя ведёшь.
Тяжело вздохнув, женщина сделала глоток, хотя кофе уже не хотелось.
Она посмотрела в окно возле которого они сидели и увидела, как длинные слёзы дождя стекают по стеклу. Лето было досадно дождливым и от всего этого теперь захотелось тоже заплакать. Он говорил что-то ещё и она понимала – он чрезвычайно прозорлив. И хоть может не умеет он читать мысли, но всегда понимает, что происходит и понимает, если его пытаются обвести вокруг пальца. Вспоминались разные ситуации из прошлого, когда сомневаться не приходилось: она – его следующая жертва…
Обсуждать с ним это сейчас казалось бессмысленным. Кстати, они уже говорили об этом когда-то. Впрочем каждый остался тогда при своём мнении.
– Я не убиваю людей, не убиваю! – продолжал отчаянно он. – и не надо так думать, если ты не заодно с полицейскими. Ведь ты не заодно?
В этот момент в её томных глазах цвета пасмурного неба появилась первая дождинка – такая же крупная и торопливая, какими были слёзы дождя.
– Но ты угрожал мне, – напомнила она тихо.
– А ты шантажировала меня, – отозвался он.
– Прости, я просто пошутила.
– Хорошие шуточки.
– Да вообще, о чём мы разговариваем!
– В самом деле… Люди, которые любят друг друга, говорят совсем о другом.
– О чём
– Наверное, о любви.
И она стала ждать, когда он скажет какую-нибудь приятную фразу в знак примирения…
Ждала, что может наконец признается в любви, чего не делал он ни разу за многие годы, сколько они знакомы. Или хоть как-то иначе сгладит эту неожиданную ситуацию. Хотя впрочем тут виновата была она и не следовало соглашаться встретиться с ним именно в этот день и в это время – понятно ведь было, в каком он появится состоянии… Женщина продолжала чего-то ждать, а он наклонился над своей чашкой и торопливо принялся доедать мороженое.
– Допивай кофе и пойдём, – бросил он, не глядя на неё.
Насте было всё равно, куда же они теперь пойдут.
Она просто встала первой и взяв куртку, висевшую на спинке стула, направилась к выходу. Шла медленно, давая ему шанс опомниться: догнать её или спросить, почему она уходит. Однако в зале кофейни застыла подозрительная тишина – ни его шаги, ни его голос не раздались за спиной. Только издалека, из кухни, тянулась старая песенка про оранжевого летнего короля. Впрочем в этот год такой король почему-то досадно редко включал фонтаны ультрафиолета.
***
Выйдя из кофейни, женщина прямо захотела раствориться в этом дожде – в этой серости и тоске, в которой помимо всего прочего скрывался страх. И страх этот был большой – такое огромное облако, разливающееся везде по городским улицам. Можно было слиться с ним и довериться судьбе, а можно – вернуться в кофейню и поговорить ещё с этим опасным и жестоким человеком, с которым она так опрометчиво поддерживала отношения.
Она раскрыла зонт, потому что дождь поливал сильно и уже ощущалось, как торопливо он распрямляет накрученные локоны её волос, пытается смыть несмываемую тушь с ресниц и лезет под блузку. Надевать куртку тем не менее не хотелось – всё-таки было лето. Зазвонил телефон и она понимала – никто кроме Виталия не может ей позвонить в этот момент.
Отвечать на звонок не хотелось, но всё же она ответила.
– Вот что ты творишь? Что? – прокричал он.
– Давай поговорим в другой раз, ты переволновался.
– Всё со мной нормально.
– Ты только сейчас заметил, что я ушла?
– Я сразу заметил, думал – пошла покурить.
– Опять путаешь меня с кем-то. Я не курю. И никогда не курила за все эти десять лет, что мы встречаемся.
Мужчина промолчал и в телефоне она услышала только торопливые глотки – он допивал кофе, возможно даже то, которое не допила она. А может – заказал ещё.
– Не понимаешь моих шуток, – отмахнулся он.
– А кто-нибудь понимает? Может и убьёшь ты меня тоже шутя?
В телефоне раздались короткие гудки.
Настя понимала, что снова сказала лишнее, однако разозлилась, что он разъединился, не попрощавшись. Явно он злился. Он злился всегда, когда она говорила что-нибудь компрометирующее по телефону – всерьёз опасался посторонних ушей. С другой стороны, может и правда его подслушивали. Может оставался он на свободе до поры до времени, просто потому, что его в самом деле не могли ни в чём уличить.
Глава 3.
Следователь Тимофеев, пребывая в состоянии крайнего отчаяния, вёл машину резко и с усилием всматривался в залитую дождём дорогу. Потоки ливня, огромные, непроходимые, грозились смыть всё на своём пути и суетливые прохожие пытались перескакивать через них – в основном это было невозможно и многие шли прямо по воде. Приходилось иногда притормаживать, чтобы дать пройти какому-нибудь самому осторожному и ещё приходилось объезжать самые большие лужи и замедлять скорость, чтобы никого не обрызгать.
Настроение походило на этот дождь и следователь думал, что среди массы всех спешивших куда-то людей непременно есть хоть один такой, кто хочет нарушить закон, а может и несколько таких злоумышленников. Впрочем скорее всего все эти преступления будут пустячными и быстро удастся их раскрыть. Не получается вот только разоблачить этого Виталия, в самом деле настоящего чёрта, который уже явно натворил больше, чем известно. Да и точно натворит ещё.
Вышли на него случайно.
Просто там, в лесу, где он застрелил предпринимателя, ссору их слышал другой человек, из посёлка. Потом ещё другой его сельский сосед видел через забор, как тот выходил из дома, торопливо засовывая в карман пистолет. Но объяснение этому могло быть каким угодно… В конце концов в окрестных лесах несколько лет назад взбесились лисы и приходилось их отстреливать, когда они прибегали к домам. Как знать, может и теперь где-то появилась такая лиса. Было ещё много людей, которые видели, догадывались, понимали… В то же время было ещё одно преступление, которое Виталий замышлял прямо сейчас – о нём тоже знали. И Тимофеев рассчитывал, что хотя бы тут сможет его остановить и предъявить веские доказательства, в ответ на которые у чёрта не будет никаких оправданий.
Про возможно готовящееся преступление сообщили сотрудники скорой помощи.
Прямо в центре города в своей шикарной квартире умирал очень богатый человек. Семейным он никогда не было и потому врачей встречали всегда его друзья, среди которых чаще всего был этот самый чёрт. Человек болел странной не диагностируемой болезнью, от которой скорее всего очень скоро должен было умереть.
– Что вы здесь делаете с пациентом? – то и дело спрашивали приехавшие врачи.
– Это мой друг, вот даже сиделку для него нанял, – неизменно отвечал чёрт, будто не слышал прозвучавший вопрос.
– Вы можете встать? – пытались выяснить врачи, обращаясь к больному.
Тот мычал, корчась на полу.
– Он в туалет пошёл и упал, – пояснял чёрт. – памперсы ему купим.
У больного тряслись руки, ноги и голова, он пытался говорить, но бессвязные звуки не соединялись в слова. Часто показывал трясущимся пальцем куда-то на комод, и туда тотчас подскакивал чёрт. В конце концов выяснять, что происходило в этой злосчастной квартире, вовсе не входило в обязанности сотрудников скорой – они просто сообщили обо всём в полицию. Адрес этот взяли на заметку, однако пока туда не совались. Явно чёрт всё предусмотрел, и появление страж порядка его не просто насторожило бы, но и вынудило тщательней заметать следы. Пока же он действовал в открытую – старался даже засвидетельствовать якобы непонятную болезнь, от которой должен был умереть человек, его следующая жертва.
Изредка Тимофеев заезжал в тот квартал и останавливался неподалёку от дома, где всё это происходило. Посматривал, размышлял. Несколько раз видел чёрта. Тот всегда приезжал с озадаченным, серьёзным лицом – прямо сострадание изображалось на нём, не придерёшься. Привозил пакеты с едой, возможно купленной в каком-нибудь кафе поблизости. Вечерами оттуда выходила сиделка, оставляя больного в одиночестве. Однажды Тимофеев подошёл к ней – порыв был рискованный, однако он решил попробовать такой ход.
Это происходило весной, и пожилая женщина отпрянула, поскользнувшись на тонкой корочке последнего льда, покрывшего к вечеру местами асфальт. Тимофеев подхватил её и удержал за локоть, чтобы она не упала.
– Работаете здесь? – спросил он.
Кивнул на окно со включенным светом – единственное светящееся среди потемневших остальных в этот поздний час.
– Работаю, – ответила женщина и сделала шаг в сторону, намереваясь уйти.
Улицу освещали фонари и она стала всматриваться в дорогу, чтобы больше не поскользнуться.
– Не торопитесь, мне надо с вами серьёзно поговорить, – продолжал следователь.
Она вскинула на него удивлённые глаза, однако замерла, заинтересованно ожидая, что он скажет дальше.
– Что происходит вообще в этой квартире? Что там за люди? Болеет вообще этот человек, за которым вы ухаживаете? – спросил он, понимая, что перебарщивает с вопросами.
Однако решил не отступать.
– А разве здоровым нужна бывает сиделка? – отозвалась она.
– Чем он болен?
– Болезнь Паркинсона…
– Вот как… Интересно. У меня бабушка такой страдала, дожила до девяноста шести лет и ни в каких сиделках не нуждалась.
– У всех по-разному. Но если у бабушки было, значит и у вас тоже началось. Эта болезнь медленно развивается. Сходите, проверьте головной мозг.
– Хм…
На голову следователь Тимофеев не жаловался и потому эту попытку увести его в сторону от основной темы пропустил мимо ушей.
– Много вам платят? – спросил тотчас же.
– А вам? – переспросила женщина.
В другой ситуации он сказал бы, что с представителями закона так не разговаривают, но ситуация была неофициальная, поэтому пришлось торопливо придумывать ещё, как разузнать у этой скрытной особы хоть что-нибудь. Попытался повернуть разговор в нужную ему сторону.
– Вот вы держитесь за эти свои заработанные копейки, а в это время может быть здесь замышляют убийство, – сказал он.
– Ничего здесь никто не замышляет. И платят мне вовсе не копейки, хорошо платят. А Виталий Николаевич очень порядочный, добрый, не надо его попусту ни в чём подозревать. Замучился он сам с этим своим больным товарищем – тот всё время пытается его подставить и перед врачами со скорой выставить в дурном свете. Но придёт ему время расплачиваться за это… Виталий Николаевич о нём очень старательно заботится. Он много рассказывал, как они росли вместе и как родители их тоже дружили и все праздники отмечали семьями.
– Хорошо, если так.
– Конечно. Разве можно подозревать такого милосердного, сострадательного человека в каких-либо злодеяниях.
– Вас то он где нашёл?
– Через знакомых. Я давно за больными ухаживаю, разные семьи повидала, но здесь к больному очень хорошее отношение.
У следователя больше не осталось вопросов.
Напоследок он хотел было попросить, чтобы разговор этот собеседница сохранила в тайне, но решил, что так только наоборот заострит на нём внимание, а женщина пожилая наверняка и сама всё забудет и никому не станет ничего пересказывать, к тому же если так сильно дорожит этим Виталием и тем, что работает у него.
Но это происходило весной.
Недавно Тимофеев заезжал туда тоже поздно вечером и увидел всё ту же самую сиделку, выходившую от этой новой жертвы чёрта…
***
Следователь сначала свернул в тот же самый проулок, предполагая, что Виталий может наведаться к этому своему больному товарищу. Но тотчас передумал туда ехать и развернулся. За последнее время привычки и маршруты этого преступника следователь изучил очень хорошо и предположил, что скорее всего тот направился сейчас в свою любимую кофейню и наверняка поспешит встретиться с любимой женщиной.
Настю Тимофеев тоже знал, но издалека.
Наблюдал, как порой часами она ожидает Виталия, потягивая кофе – одну чашку за другой. Удивлялся, как же так долго может ждать женщина и каким надо быть потрясающим мужчиной, чтобы заслужить подобное ожидание. В самом деле он не стал бы отрицать, что чёрт красив внешне и красота его по-настоящему мужская. Однако не менее привлекательными были и многие другие мужчины, которые в то же время порой оставались вовсе без женского внимания. В этом же чёрте было по-настоящему что-то чертовское, какая-то бесовщина, и как-то очень сильно он выделялся среди остальных.
Тимофеев часто перечитывал биографии известных преступников.
Чикатило, Аль Капоне… Он пытался отыскать в их поведении и образе жизни неоспоримую закономерность, которая помогла бы ему разгадать этого чёрта, раскрыть его преступную суть. Но это не удавалось, потому что всё у всех было по-разному, или написанные истории о многом умалчивали. По крайней мере всё больше он становился уверенным, что знай он лично и Чикатило, и Аль Капоне, выводы сделал бы уже совершенно другие и они помогли бы ему сейчас. Однако увы, путешествия во времени возможны только с помощью страниц книг и интернета, а это совсем не то, нежели личная встреча.
Ещё хотел бы Тимофеев понаблюдать за этим Виталием в неформальной обстановке. Почему-то казалось ему, так он сможет разобраться в его характере основательно. Однажды даже засиделся в кофейне до того самого момента, когда тот явился к ожидающей его уже достаточно давно подруге. Следователь сидел в противоположной стороне зала и не снимал тёмные очки, которые надел, потому что в тот день было очень солнечно. Ещё он чуть-чуть передвинул вазу с искусственными цветами на своём столике, так чтобы самый высокий цветок с пышными листьями загородил его лицо. Да впрочем ни Виталий, ни Настя не оглядывались на него. И впрочем невозможно было заподозрить ничего особенного в этой встрече – простая случайность, подумаешь, оказались в одном и том же месте: город их был вовсе не большой, так что все постоянно то тут то там натыкались друг на друга.
Как обычно Виталий был во всём чёрном и его женщина, повернувшись к нему, тотчас из непримечательной серой мышки превратилась в эдакую Мерилин Монро, искусно скрывающуюся от других своих поклонников. На эту пару было интересно смотреть даже просто так, не зная, кто они такие – между ними не просто проскальзывали любовные искры, не просто вспыхивали огоньки страсти, а полыхал целый костёр и подходили оба друг другу настолько гармонично, будто перед этим прошли какой-нибудь дотошный кастинг на соответствие своим ролям и теперь не просто пили кофе в безлюдном зале, а красовались друг перед другом, будто на них были наведены объективы видеокамер и рассчитывали они за свою игру получить не меньше, чем голливудского Оскара. Впрочем, наверняка они не думали об этом, а просто сами по себе были такими и вели себя так, как привыкли.
Сейчас всё та же картинка с этими двоими стояла перед мысленным взором следователя, однако поехал он обратно в полицейский участок: работы было много, а рабочий день его заканчивался, когда он сам понимал – пора домой.
