скачать книгу бесплатно
Новое дыхание
А. М. Вайман
Что, если герои наших любимых мультфильмов и книг оживут вновь, «переселившись» на какое-то время в детей, которых судьба свела на фестивале талантливой молодежи? И как это поможет сказке ожить вновь? Узнайте, погрузившись в эту историю.
Новое дыхание
А. М. Вайман
Иллюстратор Кристина Безрядина
Иллюстратор Анна Вайман
Дизайнер обложки Алексей Семухин
© А. М. Вайман, 2017
© Кристина Безрядина, иллюстрации, 2017
© Анна Вайман, иллюстрации, 2017
© Алексей Семухин, дизайн обложки, 2017
ISBN 978-5-4483-4753-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Часть первая
Глава I
Цена родства
На Грэхэмштрассе, в западной части Берлина, приютился небольшой магазинчик. Деревянная его дверь была вся истерта, а вывеска то ли потерялась, то ли ее сняли намеренно. Никто этого уже не помнил. Все знали только одно: каждый раз перед началом каникул школьники со всей округи вытряхивали из копилок свои сбережения и мчались сюда, чтобы пополнить коллекции книг и комиксов, кассет, дисков, пластинок со старыми записями и, конечно, фигурок с любимыми персонажами.
Магазин специализировался именно на этом. Самыми раскупаемыми здесь были доблестный Зорро на своем верном коне Торнадо, Человек-паук, Бэтмэн, Сейлор Мун и многие другие герои, так полюбившиеся сердцам детей. Классным считалось, если ты собрал всех героев саги, а еще там можно было найти их дома и даже утварь.
Хозяйка, фрау Томако, – загадочная женщина с индейскими корнями – с готовностью помогала ребятам сделать выбор, проводила акции и делала скидки, устраивала различные посиделки с чтением книг или просмотром фильмов прямо в магазине. Она наряжалась в тонкие шали, вплетала в волосы ленты и перья, а из ее резной трубки вылетали разноцветные кольца дыма, будто она курила не табак, а что-то другое, безвредное для окружающих. Ее внучка Марианна, учившаяся в местной школе, помогала ей во всем. С давних пор их род владел этим магазином, славясь изготовлением этих самых игрушек, ничуть не хуже, чем в самых именитых магазинах и фабриках.
Август фон Гельцман, живущий в другой, более респектабельной части города, тоже любил здесь бывать. Правда, в последний раз это было довольно давно, ведь несколько лет назад они с мамой, отчимом и сводным братом переехали отсюда в Потсдам. Да и учился он уже в средних классах, поэтому приезжать сюда было уже несолидно.
Отчим Себастьян – человек «твердых моральных принципов» (как он про себя говорил), владел корпорацией по переработке нефтепродуктов. Прошлым летом он приказал освободить комнату от «мусора и прочих вещей, которые не полагается иметь молодому джентльмену его возраста», поэтому все вещи, напоминавшие Августу о счастливом детстве, канули в небытие.
Родители развелись много лет назад, хотя фамилию Августу оставили: она принадлежала древнему графскому роду. Мама вышла замуж за Себастьяна Ван Дер Хоффена и родила Филиппа – курносого мальца, походящего на отца лицом, а на мать – жестковатыми вьющимися волосами. Себастьян считал, что детей надо воспитывать в строгости, не давая им поблажек, и занимать их разными «полезными» хобби, чтобы он не слонялись по дому в поисках разрушений. Почему-то он был уверен, что маленькие наглецы так и норовят что-нибудь сломать или разбить. Любые подвижные игры вроде салок или даже пряток были запрещены. Дома должна была быть идеальная тишина, ведь Себастьян занимался серьезными делами, просиживая часы в своем кабинете.
Когда Филиппу исполнилось семь лет, семья обосновалась в новом доме в Потсдаме. Тогда же Августа зачислили в школу-интернат имени Альбрехта Альтдорфера[1 - Немецкий художник, мастер живописных картин и гравюр на исторические и религиозные сюжеты.], а Филипп стал учиться в частной школе, которая располагалась неподалеку от их дома. Август порой думал о том, чтобы перейти туда, но, без удовольствия перенося жизнь со своим отчимом на каникулах и почти не видя матери-модельера, частенько путешествующей в другие страны на показы одежды или арт-выставки, постоянно передумывал.
Впрочем, Августу нравилось в интернате. Требовательное отношение преподавателей выковало в нем неплохой характер честолюбца, сильного волей и надежного в дружбе. К тому же, школа занимала хорошие рейтинги в мире исторических реконструкций: облик каменного замка, лес в округе, сохранившиеся с давних времен конюшни создавали для этого приятную атмосферу. Август же неплохо занимался фехтованием, участвуя даже в международных состязаниях. Кроме того, в интернате можно было бегать, прыгать, шуметь и вообще вести жизнь, соответствующую его возрасту.
Приехав на летние каникулы, Август вновь затосковал. Мальчик не стал распаковывать вещи, достав только самое необходимое, и просто задвинул чемодан в шкаф. Мама пробыла с ним всего день и полночи перед отлетом во Флоренцию на очередной показ. Август в сердцах попросил взять его с собой, но она отказалась, заявив, что там будет одна работа, а Себастьян как раз взял отпуск, чтобы проводить время с детьми.
– Чтобы что? – не поверил своим ушам Август. – Он никогда не любил проводить с нами время…
– Мы поговорили с Себастьяном, милый, – сказала мама, длинноволосая красавица, надевая темно-синее пальто и натягивая перчатки старинного покроя, модные в этом сезоне. – И решили, что будет лучше, если ты побудешь здесь. Я знаю, что у вас неважные отношения, – сказала она, погладив его по щеке, – но так будет лучше.
И мама вышла во двор, освещенный вычурными фонарями, оставив его совершенно одного в этом неприветливом месте. Август долго стоял у окна, глядя, как она садится в автомобиль, как тот поворачивает в конце аллеи и исчезает вдали, пока не услышал чей-то сухой кашель со стороны черного входа. Решив, что не стоит сейчас никому попадаться на глаза, Август быстрыми шагами добрался до лестницы и благополучно заперся у себя в комнате.
Утешала лишь мысль, что через пару недель его родной отец должен был забрать его посмотреть чемпионат по бейсболу, а еще спустя несколько дней Август уедет обратно в школу на ежегодный летний лагерь-фестиваль, к которому он готовился весь предыдущий год. Программа лагеря состояла из спортивных соревнований, включая его любимые исторические реконструкции, олимпиады по школьным предметам и музыкальные смотры.
Август переоделся к ужину. Себастьян настаивал на этой старомодной привычке. Он часто повторял, что «джентльмен обязан быть джентльменом всегда», поправляя маленький галстук-бабочку, на своей бледной тонкой шее.
Добавив в голос побольше меда (как ему казалось), Себастьян поприветствовал Августа, сказав, что на следующий день они с Филиппом собираются на рыбалку. При этом он не пригласил пасынка с собой. «Ну и отлично, – подумал Август, наблюдая, как младший братец чинно сидит за столом, держа спину ровным перпендикуляром (ну хоть язык бы показывал, как только Себастьян отвернется, но нет – безмерно спокойный), – пусть уезжают!».
– Ты что-то хотел сказать? – проницательно взглянув на него, спросил отчим.
– Нет, герр, ничего, – Август чуть усмехнулся. – Желаю удачного клева.
– Я же просил называть меня папой, – мягко, но в то же время властно сказал Себастьян, просверливая мальчика взглядом.
«Я скорее вплавь пересеку Тихий океан, чем назову тебя так», – мысленно ответил Август, продолжая с уместно благодарным лицом пережевывать нелюбимые шпинат и свинину.
После ужина зайдя к себе в комнату, Август обнаружил пару сообщений в интернете от товарищей по школе и тренера. Все они желали ему удачно отдохнуть и выражали надежду поскорее увидеться. Август просидел пару часов в интернете, слушая музыку и играя в любимые стратегии: в школе для личных целей к компьютерам разрешалось подходить только в определенные часы и с исключительно учебными целями.
В дверь постучали. Август тут же закрыл ноутбук, снял наушники и взял в руки первую попавшуюся книгу. В комнату зашел брат.
– Привет, – тихо сказал он, пряча глаза.
– Уже здоровались, – ответил Август, скрывая зевок. Он не помнил, когда они с братом стали отдаляться. Наверное, когда Себастьян сослал его в школу-интернат, показывая, кого в этом доме желают видеть чаще. Отсутствие совместных проказ тоже не добавляло их отношениям теплоты. Когда Филипп был еще совсем маленьким, Себастьян зорко следил, чтобы контактов между мальчиками было как можно меньше.
– Слушай, раз уж ты все равно все лето будешь здесь…
– Все? – мальчик невольно улыбнулся, задорно приподняв бровь. – Через пару недель приедет мой отец, и мы поедем в Берлин на бейсбол! Это же традиция фон Гельцманов!
– Нет, я слышал, как мама с папой обсуждали это, – потупился брат. – Мама была не против вашей встречи, но папа втайне от нее все равно позвонил и от твоего лица отменил ее.
У Августа потемнело в глазах. Себастьян хочет, чтобы он не встречался с отцом?! А мама? Она-то ведь знает, как для него важны редкие встречи с отцом! Но как она сможет теперь повлиять на него, когда так далеко… Мальчик вскочил, часто дыша. Одной из черт, от которых он так желал бы избавиться, была импульсивность. Она подводила его на тех же занятиях по фехтованию, где нужно было сохранять предельную концентрацию и спокойствие, в редких случаях играя в его пользу.
– Подожди, – остановил его Филипп. – Ты сейчас можешь наломать дров, и он еще накажет тебя…
– Все равно! – вскричал Август. Филипп машинально вжал голову в плечи. – Как Себастьян может так поступить со мной?! Худшего наказания не придумаешь!
Август заметил, с какой опаской смотрит на него Филипп. Кажется, он неспроста выдал свою тайну. Заметив это, Август чуть остыл.
– Хорошо, что тебе нужно? – чуть грубее, чем планировалось, спросил он.
– У меня просьба. Я копил деньги и хотел бы, чтобы ты купил мне кое-что, пока нас не будет в городе…
Август заинтересованно прищурился.
– И что же? Ты меня заинтриговал.
– Я видел, как в прошлом году Ральф выбрасывал твои вещи и попросил часть из них оставить… – Филипп залился краской. – В общем, я оставил твои игрушки из того магазина…
У Августа челюсть отвисла. Да этот папенькин сынок оказывается бунтовщик в душе. Вот это да!
– Ты серьезно?
– Да, если хочешь убедиться в этом…
– Конечно хочу, идем!
Филиппу заметно полегчало. Он приложил палец к губам и вышел, крадучись. Август поспешил за ним, выключив свет.
Зайдя в комнату Филиппа, Август слегка удивился. Он никогда здесь не бывал. Время, когда они жили в квартире на центральной солнечной улице Берлина прошло. У них было много цветов и картин, которые мальчик так любил разглядывать. В этом же доме господствовало готическое настроение: это было довольное старое и мрачноватое здание с заостренными кверху эркерами и колоннами, по наружности напоминавшее скорее даже не замок, а крепость.
Похожий дизайн царил и в комнате Филиппа. Комната Августа была значительно современнее: с пластиковыми окнами и обоями на стенах. Себастьян разрешил оставить все так, потому что окна эти выходили на восточную часть, невидимую случайному прохожему, как и окна кабинета, а также прислуги, расположенные на этаж выше и ниже соответственно. В других частях дома в основном были витражи и стены с гобеленами.
– И ты здесь живешь? – чуть скривившись, спросил Август.
– Комната отца по стилю еще выспреннее, – вздохнул Филипп. Он прикрыл дверь и, подойдя к кровати, выдвинул из-под нее ящик. Помедлив секунду, он с благоговением, точно перед ним был сундук с сокровищами, открыл крышку.
Август ахнул – здесь были милые его сердцу вещи: старые комиксы с Микки-Маусом, на некоторых страницах которых еще остались его детские каракули, пластинки с песнями из мультфильмов (когда-то у них был проигрыватель, но игла сломалась, а Себастьян не преминул немедленно отправить его в утиль) и, конечно же, любимые фигурки и куклы.
От полноты чувств Август обнял брата и кинулся к игрушкам. Он брал их, вдыхал сохранившийся особенный запах, двигал их матерчатые, резиновые и пластиковые руки и ноги.
Минуты через три Филипп застенчиво тронул его за плечо. Август очнулся.
– Так ты выполнишь мою просьбу?
– Ты еще не сказал, в чем она заключается.
Филипп достал с полки жестяную банку и вытряхнул из нее порядочную горсть монет и бумажек. Август присвистнул.
– Я давно уже их копил, – пояснил брат, – и хочу, чтобы ты купил мне недостающие игрушки из серий. Видишь ли, несмотря на то, что я учусь в частной школе… В общем, все ребята тоже их коллекционируют. Правда, все ходят в дорогие и новые магазины, а мне нравится именно этот стиль игрушек.
– Ого, а почему сам не мог туда съездить? А-а, Себастьян?…
Филипп печально кивнул.
– Папа считает, что игрушки портят человека, заставляют погрузиться его в выдуманный мир, а надо жить настоящим, поэтому он запрещает мне играть и смотреть мультики.
– Но это же возмутительно! Ты еще ребенок, как можно так поступать с тобой?
– Говори тише, пожалуйста. Я не хочу, чтобы он знал…
– А мама? Неужели она позволяет этому происходить?
– Мама ему не перечит, он умеет заставлять людей… Чтобы они чувствовали себя виноватыми и действовали так, как хочется ему. К тому же она вечно в разъездах, и нам с ней редко удается пообщаться.
Август вновь подавил желание ударить Себастьяна при первой же встрече. Он досчитал до пяти, постарался улыбнуться и вновь обратился к брату.
– Так каких игрушек тебе недостает?
Глава II
Новый Берлин
Утром Август долго не вставал с кровати. Он имел на это полное право, ведь в доме, кроме него в этот момент никого не было. Дворецкий Ральф отвозил Себастьяна с Филиппом на рыбалку и, скорее всего, еще не вернулся, а Гриетте, их старой служанке, Август еще с вечера официально дал выходной, чтобы она съездила к семье в Берлин.
Слава Богу, кортеж отбыл рано: Августу очень не хотел даже лишний раз видеть человека, бессовестно портящего жизнь его семье, считая при этом, что он полностью прав.
Заправив по школьной привычке постель и приведя себя в порядок, Август взял сумку через плечо и, проверив, все ли на месте, направился к выходу.
Помахав в камеру, установленную над воротами, он дождался, когда охранник откроет их, и с удовольствием позавтракал в ближайшем кафе. Здесь можно было взять абсолютно не полезные, но безумно вкусные бургеры и кофе. Закончив с этим и расплатившись, мальчик вызвал такси, благо денег мама оставила ему достаточно, и направился в Берлин.
Мальчик вышел в начале улицы и пошел пешком в нужном направлении. Он и узнавал, и не узнавал свой любимый город. Эта часть Берлина сильно изменилась. И не в лучшую сторону. Некоторые магазины совсем пропали, например, его любимая пекарня у мистера Адамса, зато на ее месте возник один из филиалов корпорации запчастей для автомобилей. Все как будто осунулось, постарело и посерело. Даже небо было затянуто тучами, казалось бы, только в этом районе. Что касается магазинчика игрушек, то он, слава богу, стоял на прежнем месте, только дверь еще больше облезла, а часть окон была заколочена фанерой.
Подавив дурное предчувствие, Август толкнул дверь, которая открылась с легким скрипом. Звякнули подвешенные над дверью колокольчики, мальчик вошел внутрь. Он вздрогнул. Посеребренные полки с дисками и книгами, стоявшие вдоль стен, потемнели, а все, что на них стояло, было завешено легкими покрывалами и покрыто пылью, а кое-где и паутиной. Отделанный под ночное небо потолок частично осыпался и покрылся желтизной. Бордовая бахрома потеряла цвет. Стоявшие посередине маленькие диванчики потерлись, а столик покрылся мелкими трещинками и царапинами.
Август закрыл глаза, и перед ним предстала совсем другая картинка – он, еще совсем маленький, сидит на таком диванчике, посасывая леденец, рядом с другими детьми и смотрит на небольшое кукольное представление, разыгрываемое мадам Томако. Он помнил ее цветастое платье и шали, яркую повязку на голове, зеленые глаза, чарующую улыбку, смуглый цвет кожи и тонкие руки, усыпанные кольцами и браслетами.
Как здесь было волшебно! Августу сразу вспомнилось: отец покупает ему маску Зорро, а фрау Томако, чей мелодичный голос и звенящий смех до сих пор стояли в ушах, улыбается и приглашает их прийти еще. Она и пугала, и одновременно привлекала своей непохожестью на других.
Но вот он открыл глаза, и сказка закончилась. Очарование, вызванное нахлынувшими воспоминаниями, исчезло.
Август подошел к конторке, на которой стояла старая касса и кашлянул. Никто не откликнулся, и тогда он, легко перемахнув через конторку, постучал в деревянную дверь кладовки, в которую мадам частенько отлучалась в былые времена. Ответа вновь не последовало.
Вдруг звон колокольчика и негромкий вскрик заставил его оглянуться. На пороге стояла очень симпатичная смуглая девушка, в чьих чертах он узнал Марианну, внучку хозяйки. Однако та, кажется, не поняла, кто это.
– Что вам нужно? – испуганно спросила она. – Что нужно вам от двух бедных женщин? Если вы хотите что-то своровать, то берите и уходите немедленно!
Август улыбнулся.
– Марианна, неужели ты меня не узнаешь?
Девушка с сомнением вгляделась в него.
– Я Август, жил здесь неподалеку, помнишь? Мы часто проводили здесь время. – Август вышел из-за конторки и подошел к ней поближе, попав под луч света, пробившегося из-за не заставленной досками части окна.
Марианна вдруг всхлипнула и кинулась обнимать его.
– Я очень рада тебя видеть, Август, – сказала она чуть дрожащим голосом, отступив на пару шагов и вглядываясь в него внимательными красивыми глазами, совсем как у ее бабушки.
– Ага, и для этого обязательно мочить мою футболку? – немного насмешливо, но ободряюще прокомментировал он.
– Прости, – сказала девушка, принимая бумажный платок из его рук. – Знаешь, дела у нас давно идут не так хорошо, как хотелось бы. Нет больше такого столпотворения покупателей, которое бывало раньше. Дети не приходят сюда играть. Только старожилы да мы с тобой знаем, как тогда было хорошо.
– А где твоя бабушка? – спросил мальчик.
Марианна молча подошла к двери кладовки и с силой навалилась на дверь, которая тяжело распахнулась. Август увидел женщину, лежащую на кушетке, точнее, ее очертания, так как она была укрыта каким-то тряпьем. Кажется, она спала. Рядом, на столике стояла зеленоватая бутыль, обернутая соломой. Он все понял.
