скачать книгу бесплатно
– Строго ты к нему, – зорко заметила хищница, удобно устраиваясь у разведённого костра.
– А с ним так и надо, не жалей его. Вот тебя родители разве жалеют?
Вопрос был неуместным, совсем в духе принцессы-картошки, но деться от него было некуда. Волчица поведала, что её всю долгую жизнь держали в «золотой клетке», приносили на блюдце всё, чего той захочется, а лесная жительница даже дичь и мясо не приходились по вкусу.
– Возможно, я вегетарианка. Моя хорошая знакомая, озёрная русалка, получив моё письмо с таким заявлением, рассердилась и сказала, что я иду против природы. Да, это так! Но меня ведь такое положение дел устраивает…
– Если нравится, значит, идёшь верной дорогой, не сомневайся, – с видом знатока произнесла Астра.
– У тебя у самой-то проблемы похлеще! – возмущённо ответил Стеф. – И всё из-за того, что ты обожаешь грубить.
Принцесса нагло проигнорировала его, вновь стараясь достучаться до хищницы:
– Просто пойми, что любые трудности даются нам не просто так. С некоторыми нужно уметь и справляться. Ты сможешь их преодолеть, а мы, если что, подсобим!
– Правда? – со слезами на глазах пролепетала хозяйка леса.
– Нет!
– Да.
Стефан вымученно вздохнул, а Волчица, у которой в одночасье появились друзья, радостно улыбнулась-оскалилась. Возможно, это был один из самых счастливых дней в её жизни.
Когда огонь поутих и появился дымок, Стеф принялся жарить лепёшку. Аромат её был восхитителен, и новая знакомая путников проглотила свежеприготовленное яство, предпочитая не тратить времени на то, чтобы прожевать пищу. Блаженно икнув, Волчица довольно проурчала:
– Какая вкуснотища! Спасибо! В благодарность я выведу вас из леса. Когда мы столкнулись, видок ваш, кстати, казался весьма потерянным.
– Неправда, – возразил парень. Ему совсем не хотелось говорить о своей некомпетентности в вопросе приключений. – Мы… просто любовались окрестностями.
– Ну да, конечно, – не подала вида Волчица.
Дорога втроём проходила незаметно за разговорами и бесконечными добрыми подтруниваниями. Астра, будучи бесцеремонной девочкой-картошкой, вновь принялась допытывать присоединившуюся к ним спутницу:
– А чем бы ты хотела заниматься? К чему у тебя талант?
– Я даже не знаю, что это такое, – растерянно ответила она.
– Как это? Вот я, например, талантливый оратор!
Стефан рассмеялся до колик в животе. Принцесса, как всегда, неиронично себя восхваляла.
– А у этого вредного мальчишки талант, – болтала без умолку картошка, – готовить.
Волчица призналась, что это замечательно, и она тоже бы хотела этим заниматься.
– А почему ты за столько лет не научилась? – задала вопрос Астра.
Волчица, немного подумав, ответила:
– Я училась! Просто результат от труда приходит не сразу, как дождь. Для того чтобы чего-то достичь, нужно много работать.
Стеф согласился с Волчицей, яростно закивав, а Астра, насупившись, прыгнула в сумку к парнишке и молчала как рыба весь оставшийся путь.
Вожаку их маленькой стайки казалось, что они обошли вдоль и поперёк уже всё королевство, однако Волчица убедила принцессу-картошку и мальчика-поварёнка в том, что дорога до чего-то желанного всегда далека, и, выдержав короткую паузу, добавила, что возвращаться будет намного легче.
Пройдя ещё немного, Стеф признался, что он устал. На его счастье, у дерева стоял мальчик лет десяти и продавал молоко. Его веснушчатая мордочка равнодушно глядела на уставшие и потные лица трёх скитальцев. Он перекатывался с пятки на носок и показушно скучал, как скучают дети, оказавшиеся в новых местах.
– У нас нет монет, чтобы заплатать тебе, – измученно провыл Стеф, упираясь руками в колени.
– А что у вас имеется? – он знал толк в ведении своего дела.
– Пинок, если не разрешишь друзьям монаршей особы испить молочка! – раздался из перекинутой через плечо сумки знакомый голос Астры.
– О, у вас говорящая вещичка? Я отдам вам свою Зорьку взамен на неё! – просиял юный делец как начищенный пятак, рукой указывая на скотину, стоявшую неподалёку.
– Не продаётся, – сквозь зубы прорычала Волчица, из-за чего и мальчишка, и его корова прижались друг к другу в страхе.
– У меня есть вода. Молоко в обмен на воду, сойдёт? – протянул узкую ладонь Стеф навстречу мальчику.
Тот поджал губы, но согласился, поспешно добавляя:
– По рукам. Я всю свою жизнь пил только её молоко, а воду ни разу не пробовал.
– Серьёзно? – удивлённо переспросил Стефан.
Продавец сделал невинные глаза и утвердительно кивнул.
Парное молоко на вкус было чудесным, о чём Волчица и Стеф не забыли сообщить мальчику, на что последний отвёл глаза в сторону и промычал:
– Это же не моя заслуга, а коровы…
– Это значит, что животное счастливо, раз молоко не скисшее, – отметила Волчица.
Парнишка поправил волосы и загундосил ещё сильнее:
– Так-то оно так, но знаете ли вы, что…
Стеф шепнул, возводя глаза к небу: «Я-то думал, что по занудству принцессу никто не превзойдёт…».
Астра, выбравшаяся на воздух благодаря другу, сначала жутко разозлилась на такое замечание, но потом вспомнила, что она постоянно жалуется: отцу она рассказывала о невкусной еде, мачехе сетовала на жёсткую кровать, а Стефу вообще всё путешествие плакалась. Мальчуган, тем временем, завёл разговор о своей глухой собаке и горбатом отце, о цыплятах, которых нужно считать по осени, а знает он только десять цифр, о лете, что никогда не закончится…
Астра не выдержала, вновь вспылив:
– О, да замолчишь ты когда-нибудь? Ты не имеешь права жаловаться без причин! У тебя есть родители и корова, есть, где спать, есть будущее. Да и друзья, наверное, тоже имеются! Я вообще картошка, если ты не заметил! Нас со Стефом чуть не убили деревенские безумцы, чудом не съела хищница! Не в обиду тебе, подруга, – Волчица понятливо кивнула. – Поэтому прекращай свои причитания и покажи, где тут волшебный источник, если, конечно, ты не всю жизнь провёл возле этого дерева.
Парнишка притих, заворожённый звонким и уверенным голосом принцессы-картошки. Кажется, сомнения взяли верх над юным торговцем, но решительность, в конце концов, победила робость:
– Знаю… Моя корова пьёт оттуда каждый божий день.
– Ах, врунишка! Не видел он воду и глотка не делал ни разу! – воскликнул Стеф, тыкая пальцем в растерянного мальчика. – Врун-врун, на голове колтун!
– Когда я такое говорил? Не помню! – пошёл в отказ тот, на белом глазу продолжая доказывать взбешённому не на шутку Стефу свою правоту.
– Не связывайся с ним, с некоторыми просто лучше согласиться, – мудро подметила Астра, чего от вспыльчивой принцессы никто не ожидал. Недаром пишут, что приключения учат многому.
Тропа до источника, к которому и вели все дороги глухого леса, была извилистая и опасная – Стеф пару раз подвернул ногу, а Волчица ободрала лапу. Юный делец порывался ныть, такова его природа, но принцесса-картошка умело пресекала все попытки. Стеф заметил, что теперь она бодрится и не раскисает, поддерживает силу духа в их небольшой команде, даже шутит, неумело, но всё же шутит! Стеф был очень рад такому положению дел.
Еле дойдя до источника, искатели приключений плюхнулись на траву. Астра, не замечая усталости своих спутников, прыгнула в воду камушком: её окрыляла мысль о возвращении в человеческий облик. Прошло несколько минут, час, а принцесса так и не выплывала. Стеф, испугавшись до прокушенной губы, сиганул за ней. Вытащив мокрый овощ, он обтер его своей рубашкой и пробормотал:
– Ну, похоже, теперь ты картошина навсегда…
Астра, рассыпая проклятия налево и направо, выла от отчаяния, пока мальчишка с коровой, преспокойно жующей дикорастущий клевер, не возразил:
– А почему вы вообще решили, что ручей волшебный? Я сюда всю жизнь Зорьку вожу, и пока она не заговорила.
Волчица закатила глаза и, размяв затёкшие мышцы, сказала:
– Если она не хочет говорить с тобой, это ещё не значит, что она не может.
Мальчик ахнул, в удивлении поднося маленькую ладошку к бешено бьющемуся сердцу:
– Зорька, если ты меня ненавидишь, ответь прямо!
Корова, поднимая взгляд от травы, промычала протяжно и высоко, пугая пролетающих мимо птиц и мошек. Волчица захохотала, подмечая, что так мальчику-торговцу и надо. А потом, взглянув на Стефа и Астру, задала вдруг вопрос:
– Действительно, неужели ручей способен спасти принцессу и снять с неё заклятие? Почему это не должен сделать, допустим, поцелуй истинной любви?
Астра, тихонько завывая на пару с опечаленным мальчишкой, выдавила из себя:
– Потому что мачеха…
И стоило её словам упасть у воды, как тут же из воздуха появилась королева Садовых Роз собственной персоной. Её виноватые глаза, скрытые за тенью дум, быстро пробежались по спутникам, очутившимся у ручья. Стефана, мальчика-поварёнка, она знала, а вот Волчицу и безутешно ревущего ребёнка с коровой ей довелось видеть впервые. Заметив, наконец, в руках растерянного Стефа принцессу-картошку, она жестом острого ноготка перенесла её к себе, заставив повиснуть напротив. Набрав в грудь побольше воздуха, королева принялась говорить:
– Мою реплику про поцелуй истинной любви украла сообразительная хищница, ну, беды в этом нет. Могу лишь ответить, что это действительно так, – все в изумлении уставились на мачеху заколдованной принцессы. – Да, взбеленила ты меня знатно, дочка, но, думаю, моя обида ясна и желание запутать Вас с ручьём тоже, потому что и я свою вину осознала.
Тишина мягким облаком опустилась на воду. Перестали шелестеть деревья, остановился ветер, и даже Зорька застыла, точно понимала происходящее.
– Мне жаль, что я заставила тебя пройти через те испытания, которые возникли на твоём пути. Прости меня.
Все с нетерпением ждали, что же ответит Астра, но та будто и не хотела ничего говорить, пока детская гордость не уступила место принятию:
– Я хочу, чтобы ты знала, что я ни капли не жалею о пережитых приключениях и очень счастлива, что испытать всё это мне выпало… со Стефаном, Волчицей и тем врунишкой с его несчастной коровой. Спасибо тебе и… прости меня. Простите меня все!
Королева-мачеха улыбнулась дрожащими губами и, поднеся к себе картошину, нежно поцеловала её прямо в мокрую кожицу. Глаза защипало то ли от слёз, то ли от волшебства, возникшего от любви, но уже через мгновение перед ними нарисовалась Астра из плоти и крови, в своём помятом розовом платьице и хрустальных туфельках.
– А я никогда принцесс не видал… – добавил раскрасневшийся и заплаканный мальчишка, держа корову за верёвочку, а та ему завторила, старательно вытягивая своё непринуждённое «му».
– С почином! – весело произнесла бывшая когда-то картошкой Астра, поправляя золотую корону на своей голове. – Эй, Стеф…
Тот без слов подбежал к ней и обнял изо всех сил, так, будто они не виделись сто лет.
– Простолюдину не подобает приближаться к принцессе так близко… – неуверенно начал он.
– А я не просто принцесса, правда, матушка? – оглянулась она на парившую в воздухе королеву. –
Я – принцесса-картошка!
На этот раз спорить с Астрой никто не стал.
С УДАЧЕЙ ПОД РУКУ
Молва о парнишке из соседней деревни – кажется, название её рифмовалось со словом «кукуруза» – шла дальше самих Чудесных Земель. На этом островке спокойствия и размеренности чудакам и чудачкам места не было: всё там подчинялось сухому порядку. Короли женились на королевах, принцессы выходили замуж за принцев, солдаты воевали за свою страну, а крестьяне работали на полях, не покладая сильных и умелых рук.
Так, в общем-то, и хотел жить Симон. Но то ли судьба ему приготовила много испытаний, то ли сам он был ужасно невезуч – теперь уже никому и неизвестно. Его родители погибли при злом шторме, что обрушился пятнадцать лет назад на их обитель, а тёти и дяди – чужаки, хоть и близкие родственники – разъехались, кто куда. Остался он один-одинёшенький на белом свете, без кола и без двора.
Хорошо хоть, что друзья у него имелись – чёрный кот, которого звали Кот, и девочка по имени Мариса. Про первого что мычать, что петь – всё одно: невесть откуда взявшийся, чёрный, как смоль, с пушистой и гладкой шёрсткой, длинным изогнутым хвостом и глазами. Ни у кого в их деревне не было таких умных и внимательных глаз, кроме разве что кошечьей спутницы.
Задумчивая, миниатюрная, каштановые волосы всегда были собраны в две косички, а фартук, выглаженный и собственноручно постиранный, всегда украшал её скромный наряд.
Эту компанию было сложно обвести вокруг пальца: девчонка хоть и доверчивая, но за словом в карман не полезет, а Кот – он и в темноте видит, и слух у него отменный, и мышей он с завязанными лапами поймать может. Хитрые и завистливые по своей природе люди старались обходить их стороной, чтобы ненароком не испытать на себе силу двух загадочных жителей деревни.
Помнится, Симон как-то с голоду забрался к ним в сарай, надеясь украсть с пятак яиц, но любопытная Мариса быстро сообразила, что куры не говорят «ой», и, подкараулив пуганного мальчику у скрипучей двери, огрела его ивовой метлой. Разбирались потом недолго: Кот шипел и скалился, а девчонка грозилась прихлопнуть его, как муху, если ещё раз полезет так вероломно в их владения. Пришлось тогда дрожащему, как осиновый лист, мальчишке объяснять, что желудок сводит неимоверно, ягоды давно закончились, грибы надоели, а пчёлы, сварливые и очень кусачие, чуть до смерти его не зажалили.
И Кот, и Мариса в тот же самый миг расслабились: он просто хотел есть. Познакомившись друг с другом и обменявшись рукопожатием (или лапопожатием, как вам будет угодно), хозяева пообещали научить Симона всему, что они знали сами: как ловить рыбу, выращивать полезные растения и стирать бельё. А шишку его, здоровую и красную, занимающую целый лоб, свели мазью, не забыв к тому же приложить на повреждённое место листик подорожника, что рос у грибного пня в старом лесу.
В старом лесу жил и сам Симон, как затворник – подальше от захудалого поселения. Огонь до знакомства с Марисой разводить он не умел, питался тем, что под ноги попадётся, а зимой, если худо совсем было, просил милостыню, стоя у ворот древнего храма. Благо в сундуке, доставшемся ему от покойных родителей, лежали изъеденные противной молью вещи: шапки, варежки и ботинки, шарфы и рубашки, кальсоны, тёплые штаны и носки на все случаи.
Оставив после себя немногое: покосившийся дом да одежду, – папа и мама Симона ушли в мир иной. За воспоминания о родителях мальчишка не держался, будто появился на свет не благодаря этим людям, а случайно – может, его выкинула на берег река или низвергла высокая гора?
Однажды Мариса, застигнутая врасплох трагичной историей друга, решила во что бы то ни стало узнать, кем были его родные. Возможно, они трудились на полях, как это делали их добродушные соседушки, или были сапожниками со своей лавкой в центре их селения? Или, может, занимались охотой на диких кабанов?
Но любой вопрос о родителях «глупого сиротки» (так про него за глаза говорили деревенские) воспринимался в штыки «воспитанными взрослыми», а кое-кто даже не стеснялся переспрашивать, мол, о чём вообще был разговор. Многие как будто не помнили, как, зачем, для чего и при каких обстоятельствах у них появился такой сосед, как Симон, словно он, этот криворукий, смешной мальчик, у которого ни одно дело не получалось доводить до конца, был всегда.
Да и не удивительно, что сирота мало что понимал в обыденных вещах: житейским делам ведь его никто не обучал, а самому догадаться в своё время, что есть рыболовство и охота, не удавалось.
У Марисы он часто спрашивал о земле, о дожде, о погодных явлениях – его интересовали всходы культурных растений, посев и живучесть некоторых видов. Большая радость одолевала Симона, когда на свет появлялись маленькие ростки. Правда, яблоня у него засохла, потому что мальчик часто пропускал полив, витая в облаках, клубнику затоптали зайцы, а репу съел крот, которого жалко было глушить лопатой по слепой голове – есть ведь и ему хотелось.
Выращивать более или менее сносно получалось только помидоры и капусту. «О, – уверял мальчишка, – за такие овощи династию продать – раз плюнуть». Мариса в хвастливые разговорчики предпочитала не вмешиваться, подыгрывая фантазёру, а Кот, всегда восседающий на её коленях, словно на троне, на реплики Симона плевался и на особо занимательных моментах усмехался в белые усы.
Стоить без ложной скромности отметить, что на дружбе с этими двумя жизнь сироты и держалась. Обычно тощий и бледный, к лету урожайного года он стал жилистым, сильным и крепким подобно ореховой скорлупе. Кожа рук стала золотой от палящего солнца Чудесных Земель, а волосы выцвели, превратившись в солому, что ели коровы отца Марисы.
К слову, родитель девочки был честным крестьянином, знающим своё дело, как пять пальцев левой руки. У него была своя мельница – высокая, уютная, с большими жерновами внутри и мешками муки такой высокой пробы, что не сыскать ей подобной во всех Чудесных Землях.
Пропадая на любимой работе, крестьянин никогда не забывал и про любимую семью – скот и дети всегда были сыты, жена – в новой, приличной одежде, Кот – с миской молока у лежанки.
В своей жизни мельник старался придерживаться добра и справедливости, быть тем, кто не судит другого по внешнему виду и по мнимым заслугам, кто видит разницу между красотой наружной и внутренней. За это его и ценил каждый житель деревни.
Если случалось, что фермеры ссорились по поводу того, чья лошадь быстрее, мужчина предлагал выяснить это на практике. Если первые модницы собирались на бал, они всегда просили совета у мельника, а тот, хмурясь и понапрасну беспокоясь, бубнил что-то себе под круглый нос.
