скачать книгу бесплатно
Спокойную жизнь, упиваясь теплом Прованса.
***
Не к месту, как будто одежда,
Вывернутая наизнанку,
Путешествую где-то между,
Как пожизненная иностранка.
Едва ли похожа на здешнюю
Даже там, где бывала местною.
Стремилась попасть за внешнюю.
Жизнь здесь казалась тесною.
Ни в Милане, ни в Берне, ни Франкфурте
Даже если и повстречаемся,
Не говорите мне «здравствуйте!»,
Завтра мы вновь попрощаемся.
Иностранка в душе, в очертаниях,
Слишком смуглая, слишком нежная.
Даже дома в своих мечтаниях
Я всегда остаюсь приезжая.
Приехать куда-то и там бы
Навечно остаться родною.
Но в паспорте красные штампы
Смеются взахлёб надо мною.
Вдоль, поперёк всё изъезжено,
В дырах у карты изнанка.
Где б ни была, везде – беженка,
Везде всё равно иностранка.
***
Все мы бредём караванами мыслей, на треть
Покрытые знойным песком, словно блеском сатина.
Пустыня сурова ко всем, даже к тем, кто стереть
Во имя спасения лампу готов Алладина.
Все мы измучены солнцем далёких Сахар,
Где песчаные бури заметают следы, что свежи? на
Горячей земле. Даже тот, кто едва ли слыхал,
Молится небу, пытается вызвать джинна.
На поясе в такт шагам всё звенит бутыль,
До дна осушённая жаждущими губами.
Все мы пытаемся выйти к оазису, в пыль
Стирая о жгучий песок свои ноги. Рабами
Считают нас встречные путники на верблюдах,
Что тоже скитаются в поисках Эльдорадо.
Пустыня столь необъятна, что он отовсюду
Мерещится путникам между барханных складок.
Все мы кочевники жизни, что шагу меж дюн,
Боимся ступить, оказаться во тьме порока.
Кочуем в пустынях, в надежде подставить дождю
Скулы, давно обветренные сирокко.
По щиколотки утопаем в пригорках холмов,
За которыми слышится эхо спасённых скитальцев.
Пекло сжигает шрамы от кандалов
Да так, что от боли не чувствуем силы в пальцах.
Все мы бредём лабиринтами южных стихий,
Мечтая напиться живительной влагой фонтана,
Только каждый колодец высушен до трухи
Наёмниками по приказу скупого султана.
Телами пути пробиваем сквозь жар пустынь,
Где только сильней обжигает взмах опахала.
Ноги не держат, хоть спасительным блеском святынь
Манит холодный мрамор и сад Тадж-Махала.
Все мы бредём караванами мыслей, пока
Живьём не сгорим, не сольёмся с песком воедино.
Обжигая колени чувствуется, как рука
Тянется к лампе, что когда-то спасла Алладина.
Осталось всего потереть золотой сосуд,
Пожелать избавления от нестерпимого пекла.
Мы сами – своя пустыня, и в ней не спасут
Никакие молитвы. Здесь каждый сгорает до пепла.
***
С книгой в руке на широком подоконнике.
Вот где проводят жизнь и года романтики.
Чай уж давно позабыт на соседнем столике,
У душ побледнели обложки, истёрлись кантики.
Стопки сменяют друг друга, как краски осени,
Жизнь утекает сквозь буквы и строки чернильные.
Как книги, о них забыли и грубо бросили
Ждать, когда кто-то откроет их души пыльные.
Остаётся всегда послевкусие книг, ведь открытые
Они не теряют сладость, как конфеты в фантике.
С забытыми кем-то книгами, и сами забытые
На подоконниках жизнь коротают одни лишь романтики.
***
Не сахар, совсем наша жизнь не сахар,
Дыра на сердце побольше дыры в нуле.
Пойдём и спасём её от полнейшего краха
И купим одно на двоих наше крем-брюле.
Можешь купить шоколадное, я не спорю,
У каждого вкусы разные, не надо «прости».
Крем-брюле, шоколад… Несомненно помогут горю,
Хотя бы на время немного его подсластить.
***
Люди курили и мчались расставить себя по местам,
Кусочками пазла сложиться в конечный эскиз.
Никто не хотел мою душу испить, да я сам
Ощущал себя так, словно я окончательно скис.
Люди любили и мчались любовь разделить,
Отливая по капле как чай, чтоб других согреть.
А я до краёв наполняясь, боялся разлить,
Норовя от горечи кофе внутри сгореть.
Люди умели светиться огнём мотыльков,
Отражая небесные звёзды в вечерней траве.
