скачать книгу бесплатно
Келлгар с мрачным лицом собрал волосы в хвост на затылке, надел черную мантию с капюшоном и обмотал лицо полоской черной ткани, оставив щель для глаз. Надвинул поглубже капюшон, поправил меч на поясе, прицепил к портупее кинжалы.
– К чему этот маскарад? – Берт едва смог удержаться от колких комментариев.
– Черные всадники, – ответил Келл.
Берт не стал больше спрашивать. Это какая-то его детская душевная травма, которую не стоило бы ворошить. Вот только поможет ли месть излечить больную психику?
Келлгар тем временем распихал по карманам заранее приготовленные бутылочки со спиртом, кремень и кресало, бесшумно выскользнул за дверь и спустился на первый этаж, где спали монахи. Двери в комнаты никогда не запирались. Еще ни разу никому не приходило в голову напасть на монастырь ордена рыцарей-монахов Великой Единой Церкви. До этого дня. Келлгар не боялся кары господней: госпожа Инмори сказала, что бог давно мертв.
Он распахнул первую дверь. Монах в коричневой рясе без движения лежал на кровати. Его глаза были открыты, он смотрел вверх. На звук он опустил глаза к двери, беззвучно пошевелил губами, но не более. Келл вытащил меч, чье лезвие засверкало в свете свечи подобно снегу на закате. Медленно подошел к монаху.
Решимости вдруг поубавилось. Первой мыслью, которую он тут же отбросил, было желание повернуть назад, бросить свою месть и забыть все обиды. Келл напомнил себе, что этот человек убивал и грабил его знакомых, насиловал его родных и не задумывался при этом о грехе и морали. Да, месть не может воскресить родных, вернуть друзей. Да, мертвецам не станет легче оттого, что к ним на Той стороне присоединится повинный в их смерти. Мертвым все равно. Но станет легче тому, кто выжил и кто вынужден тащить за собой этот тяжкий груз чужих смертей и своей боли. Мужчина отбросил все сомнения.
– Бога нет, – тихо сказал он и рубанул мечом по светлому беззащитному горлу. Бурным потоком хлынула алая кровь. Меч перерубил горло почти наполовину, кровь попала в трахею и с бульканьем потекла изо рта.
Келл наблюдал, как монах дергается и задыхается и как неподвижно замирает с обращенным к нему напуганным взглядом. И не почувствовал ничего.
Первое в его жизни убийство не принесло долгожданного освобождения, не сделало его счастливее, но также и не заставило сердце дрогнуть от жалости к своей жертве. Не то, чего он ожидал. Убийца почувствовал легкое разочарование. Он должен был получить удовольствие, и он его получит.
Келл вошел в следующую комнату, и картина повторилась. Но в этот раз он не медлил. Безжалостно разрубил шею, окропив темными каплями стену, столик со свитками и свою одежду, разбрызгал немного спирта на умирающее тело брата и вышел.
Подступило безумие, которое он долго скрывал под маской смирения.
После четвертого монаха он уже вошел во вкус и убивал легко. Решил, что проявляет излишнее милосердие и убийцы совсем не мучаются перед смертью. Решил, что справедливее было бы надругаться над ними. Рубил руки и ноги, раскидывал их по комнате, пинал отрубленные головы перед собой по коридору, как будто играет в мяч, с диким хохотом кромсал тела кинжалами. Помочился на одного из монахов, решил, что поступает глупо и отвел струю в сторону, попутно замочив пальцы. Выругал себя за слабость и принялся за своих жертв с новым приливом остервенения. Бранил и проклинал своих учителей такими словами, какие всю жизнь боялся произносить даже мысленно. В завете Единого Бога говорится: смирение и покаяние, там говорится: нет большего греха, чем отнять жизнь у слуг божьих. Значит, не видать ему света на Той стороне, если этот свет, конечно, не очередная выдумка священнослужителей для осуществления контроля над массами.
Берта нигде не было видно, но Келлу было все равно: он веселился, богохульствовал и убивал.
Никто так и не оказал ему сопротивления. Все, на что были способны монахи в одурманенном состоянии – поднять руку перед собой или промычать что-то не вполне разумное. Прикончив двенадцать монахов, он отправился в другое крыло. Оно находилось чуть дальше от кухни, и в коридоре валялось несколько человек, которые не успели дойти до своих комнат, прежде чем начал действовать яд. Там он продолжил свои зверства. Один из братьев лежал на животе, и Келлгар даже не стал переворачивать его на спину, чтобы посмотреть жертве в лицо. Он воткнул меч в спину брата чуть ниже левой лопатки. Другой монах сидел, привалившись к стене. Он был слишком молод, чтобы участвовать в расправе над деревней семнадцать лет назад, но Келл не пощадил и его. В ту ночь черные всадники тоже никого не щадили. Пусть скажут спасибо за быструю смерть, а то ведь по всем правилам полагалось для начала их отыметь. Келл склонился над очередным монахом, но вдруг почувствовал боль в затылке. Оглушенный он упал на пол. Голова кружилась, но он ясно различил над собой темную фигуру. Брат Анри. Почему он его упустил? Ведь Келл не видел, как Анри входил или выходил из трапезной. И за свою ошибку сейчас поплатится жизнью, так и не завершив дело кровавой мести.
Обычно мягкие черты лица старшего наставника исказились гневом и болью, он занес меч для решающего удара, пока Келлгар еще не успел перевернуться на спину или схватить выпавшее из рук оружие.
«Вот и все», – успел подумать мужчина. Невозможно приготовиться к смерти, и Келл выдал самую естественную реакцию на приближающийся конец: страх. Он зажмурился, а в мыслях уже рисовались картины холодных пальцев тьмы с Той стороны, которыми он отныне будет навечно скован.
Брат Анри тяжело вздохнул, замер на мгновение и медленно опустил голову. Из его живота торчал меч. Старик выронил из ослабевших пальцев оружие и пошатнулся. Берт вытащил из его спины меч, и брат свалился на Келла. Молодой барон стоял бледный как смерть с выпученными от ужаса глазами и раскрытым ртом в тщетных попытках вздохнуть. Это его первое убийство. По прихоти судьбы-злодейки он лишил жизни своими руками того, чьей смерти хотел меньше всего.
Келлгар, такой же бледный и напуганный, вылез из-под тела наставника – тот еще был жив – и подобрал свое оружие. Юноши таращились друг на друга одинаково ошалелыми глазами в попытках осознать, что же сейчас произошло. У Берта подкосились ноги, он едва успел опереться о стену, как его обильно вывернуло на и без того запачканные полы гимназии.
Келл мог думать лишь о том, как только что чудом избежал смерти. Оба парня готовы были расплакаться, каждый по своей причине, и лишь благодаря присутствию другого держали себя в руках. Келл хлопнул товарища по плечу.
– Спасибо, дружище, я в долгу перед тобой. – Он откашлялся и отвел глаза – от трупов, и от липкой крови, заливающей коридоры, и от темного пятна блевотины. – Я увлекся. Надо закончить начатое.
Берт промычал что-то не вполне внятное: все его мысли сейчас занимал затихающий в последних судорогах брат Анри.
Келлгар прикончил последних двух монахов, разлил весь оставшийся спирт по коридорам. Парни отошли поближе к выходу, Келл поджег прихваченную в одной из комнат лампу и бросил ее в коридор. Пламя вспыхнуло в мгновение ока и уже через несколько секунд разошлось по спиртовой дорожке в комнаты и одного, и другого крыла. Келлгар глядел на пламя как зачарованный, даже жар из коридора его не беспокоил. Значит, вот как сгорела его деревня…
– Пора убираться отсюда.
Юному барону пришлось силком волочить его за собой, ухватив за предплечье.
– Скоро пожар заметят в городе. Если нас здесь застанут, нам несдобровать.
Келл и сам это понимал. Он побежал за Бертом и только сейчас заметил вещевой мешок за его плечом.
– Что это там?
Хотя он и так уже догадался по звону стекла. Берт вымученно усмехнулся.
– Не пропадать же добру! В монастырских погребах столько хорошего вина осталось, прямо слезы наворачиваются. Прихватил только самые старые.
– Да, после такого не помешало бы выпить.
Они добежали до конюшни, где Берт оставил свою лошадь. Разумеется, никто не знал, что эта среднестатистическая рыжая кобыла принадлежит ему, ведь обычно он разъезжал на статном вороном мустанге. Юноша отдал свою сумку Келлу, вскочил в седло, взял сумку обратно, а когда следом забрался Келл, одной рукой бережно прижал бутылки к груди, а в другую взял поводья. Поглядел на оставшихся лошадей и обернулся к другу:
– Может, возьмешь себе лошадь?
– Кто-нибудь может узнать ее в городе, – с сомнением отозвался он, но мысль ему понравилась.
– Да брось, бери вон ту гнедую кобылу, таких полно, никто и не узнает.
Мужчина со вздохом слез. Лошадь была распряжена на ночь, придется ехать без седла.
– Освободи остальных лошадей, – добавил Берт, – они смогут убежать. В такой суматохе затеряется не одна лошадь.
Одна здравая мысль за другой. Почему Келл сам об этом не подумал? То ли это все влияние стрессовой ситуации, то ли избалованный барон не такой глупец, каким себя выставляет. Келлгар отворил все загоны, и лошади робко начали выглядывать наружу. Он кое-как уселся на гнедую кобылу, благо и к такой ситуации его готовили. Берт первым выскочил из конюшни, постоянно оглядываясь по сторонам в озаренной жадными оранжевыми всполохами тьме. Они что есть мочи помчались прочь с территории гимназии, надеясь, что никто их не заметит. А если и заметит, то кто узнает в сгорбленных чумазых всадниках наследника богатейшей семьи Химпейка и безызвестного паренька-сироту?
Десять минут спустя впереди показалась резиденция Ролано, почти такая же огромная и величественная, как монастырь. У подъездных ворот дежурили два стража. При виде взъерошенных всадников, безумно несущихся навстречу закрытым воротам, стражи всполошились и выставили вперед пики.
– Стой! Кто идет?
– Это я, идиоты! – гневно разругался юный господин. Он едва успел затормозить перед изгородью. – Шевелитесь же!
Только стражи закончили возиться с замком и распахнули кованые ворота, барон и его спутник ворвались во двор. Берт тут же спрыгнул с лошади, едва не свалился, чуть не разбил бутылки, и его вывернуло прямо на лужайку перед домом. Келлгар оказался устойчивее к душевным потрясениям. Он соскочил со своего новоприобретенного скакуна и принялся растирать затекшие руки и зад.
– После всего, что я пережил по твоей милости, – прохрипел юноша между мучительными рвотными позывами, – если Бессмертная откажется нам помочь, клянусь, я лично прикончу тебя!
– Я в долгу перед тобой, поэтому сделаю все, что в моих силах.
На шум сбежались слуги. Берт поднялся, вытер рот рукавом и как ни в чем не бывало принялся раздавать указания. Лошадей увели в конюшню, а для молодых людей принялись накрывать поздний ужин. В темноте пятен крови на одежде Келла не было заметно, но в свете фонарей в прихожей особняка глазам слуг открылось примечательное зрелище. Вполне возможно, о ночном госте юного господина будут судачить завтра в городе, если как следует не припугнуть слуг жестокой расправой.
– Иди переоденься, дружище, – посоветовал Берт, провожая его к своей гардеробной. – Подберем тебе что-нибудь новое. И помыться бы не помешало, а то от тебя разит как от помойной крысы.
– От тебя душок ничуть не лучше моего, – беззаботно заметил Келл, но сам не прочь был бы поскорее смыть с себя кровь и копоть.
– Ладно, сначала вымоемся, потом за стол. Ты знал, что к нам по акведуку вода поступает прямо во двор? Это стоило огромных денег, зато теперь у нас всегда есть доступ к чистой воде.
Когда молодые люди вышли из купальни, чистые и в свежей одежде, на столе в малой гостиной их уже ждал горячий ужин. Берт распустил всех слуг: хотел в кои-то веки поужинать без пристального внимания, чтобы хоть немного расслабиться. К своему величайшему облегчению, ни отец, ни сестра так и не спустились вниз за весь вечер. То ли уже отошли ко сну, то ли им просто не было дела до очередного позднего гостя – едва знакомого собутыльника.
Берт и Келл, голодные и уставшие, c жадностью принялись за еду. Чтобы дело шло веселее, открыли пару бутылок выдержанного монастырского вина. По немому согласию никто не вспоминал прошедший день. Для каждого из них началась новая жизнь. Келлгар осуществил свое давнее желание и раздал долги прошлого, но при этом он открыл себя с новой стороны. В какой-то момент ему действительно понравилось убивать. И сейчас, вдали от места расправы, когда жажда крови поутихла, это его страшило. Берт же был напуган, что кто-нибудь узнает о его поступке: за убийство монаха полагалась смертная казнь. Но ради сестры и их общего счастья он готов был рисковать и дальше.
Глава 6. Долгожданная встреча
К полудню Келлгар и Берт на лошадях добрались до хижины травницы.
Удивительно, как спустя столько лет Келл смог вспомнить дорогу. За это время он ни разу не навещал Инмори, впрочем, как и она его. Он был взволнован. Его всю дорогу мучили противоречивые мысли: с одной стороны, он сгорал от нетерпения и хотел поскорее с ней увидеться, но с другой, мрачной стороны, он боялся, что она больше не живет на прежнем месте, или что откажется помочь его новоиспеченному другу.
При подъезде к хижине Келл то и дело поправлял волосы, одергивал на себе новую рубашку или смахивал пыль с укороченного жилета в безуспешных попытках скрыть волнение. Берт глядел на него и посмеивался.
Как только появились первые деревья рощи, огибающей дом с одной стороны, Келл спешился и попросил Берта подождать его.
– Сначала я разузнаю, все ли в порядке, и предупрежу ее перед твоим приходом. Раньше у нее была огромная собака, если она и сейчас там, лошади могут испугаться.
– Как скажешь.
Берт взял животных под уздцы. Сегодня он ехал на своем более привычном статном жеребце, по сравнению с которым кобыла Келлгара смотрелась жалко.
Келл смущенно откашлялся, еще раз поправил одежду и с колотящимся сердцем зашагал к дому. Все так изменилось вокруг: выросли новые деревья, а можжевельники и кипарисы перед домом, что раньше были совсем невысокими, поднимались теперь выше покрытой мхом крыши. С другой стороны хижины Инмори держала огород с лекарственными растениями. Приятно было видеть все тот же ухоженный сад.
Из-за угла дома донеслось рычание. Келл в радостном предвкушении устремился на звук. Встретил его Малыш, лохматая черная собака размером с быка. Он ничуть не изменился и так же величественно сидел рядом со своей хозяйкой.
Келлгар, как когда-то давно, увидел ее и замер на месте, но на этот раз не от страха.
Селестия-Инмори осталась такой же, какой он ее запомнил. Она стояла, прислонившись спиной к древесному стволу и скрестив руки на груди, пышная коса лежала на плече, а мужские штаны с подтяжками и белая рубаха с закатанными по локоть рукавами довершали образ. И, как всегда, ни намека на улыбку.
Келлгар оправился от первого потрясения и с улыбкой от уха до уха бросился к ней. Инмори, как и в тот раз, выставила вперед руку, ясно давая понять, что ни на какие объятия рассчитывать не придется. Келл не растерялся и взял ее руку в свои.
– Госпожа Инмори! – Он едва не плакал от счастья.
– Посмотрите-ка, наш мальчик вернулся, – с сарказмом сказала она. – Не ждала тебя так рано.
– Я так рад вас видеть!
Он бы продолжал сжимать ее руку, если бы она с силой не выдернула ее.
– Достаточно, мальчик, я уже поняла.
– Не зовите меня мальчиком, я ведь уже взрослый!
– Да ну? Сколько тебе – четырнадцать?
– Вообще-то, двадцать два.
– Правда? Ну, если так, можешь перестать называть меня госпожой.
Мужчина почему-то ударился в краску.
– Да, Инмори.
– Так почему ты здесь? Учебный год еще не закончен.
Келлгар обнял и погладил псину. Как же он соскучился по этой косматой морде!
– Прости, что так сразу. Кое-что случилось. Мне нужно многое тебе рассказать, но для начала я хочу спросить: ты и вправду Бессмертная?
Инмори ничуть не удивил его вопрос.
– Да, – просто ответила она.
Келл хоть и ожидал такого ответа, но все равно у него вырвался возглас изумления. Не так-то просто оказалось принять реальность, когда его всю жизнь убеждали в обратном.
– И… почему ты мне не сказала?
Инмори отмахнулась, как будто это было обычным делом.
– Ты не спрашивал. Идем в дом. Расскажешь мне, кого ты притащил с собой.
Келл изумленно уставился на нее.
– Как ты узнала?
– Я же Бессмертная.
Как будто это что-то объяснило. Келл понятия не имел, какими силами обладают Бессмертные, поэтому удивлялся каждый раз как ребенок ее очередному фокусу.
Они зашли в дом, Инмори поставила воду на огонь и принялась за чайные листья. В хижине все осталось по-прежнему, только на столе у окна скопилось больше книг. Одна из них была раскрыта. На листе изображалось нечто напоминающее череп в разрезе и все, что должно быть внутри него. Келл хотел прочесть текст, но по первой же фразе понял: все равно ничего не поймет. Поэтому просто посмотрел картинки. По картинкам он тоже ничего не понял, в гимназии такого точно не преподавали.
– Это моя новая работа, – пояснила Инмори. – Сейчас я изучаю внутреннее строение человеческого тела.
Под работой она имела в виду книгу: все рисунки и записи она сделала самостоятельно.
– А эти все книги? – Келл наугад достал одну из книг с полок и раскрыл ее. Тот же почерк.
– Да, я написала их все. Я уже долгое время пишу книги под разными именами. Возможно, вы в гимназии учились по каким-то из них.
Инмори поставила перед ним чашку, а сама села напротив.
– Бессмертная… – прошептал Келлгар, – я просто не могу поверить.
– Тебе страшно?
– Нет, что ты! Ты ведь воспитала меня. – Он сделал несколько глотков. – Я видел твой портрет в книге про Бархатное Столетие. Императрица Селестия-Инмори Эргриммская. Сколько же тебе на самом деле лет?
– Чуть больше восьми сотен.
Келлгар изумленно покачал головой.
– Как это возможно?
– Черная магия крови.
