скачать книгу бесплатно
– Конечно, – понятливо улыбнулся врач.
После недолгого прощания мы вышли в коридор, где Холда ожидали двое охранников. Прошли мимо сестринского поста, за которым стояла Сара. Девушка прижимала руки к пунцовым щекам и глупо улыбалась, невидящим взглядом уставившись в какой-то журнал.
– Благодарю за помощь, – кивнул ей господин Холд на прощание, на краткий миг задержавшись у ее рабочего места. Я шла позади и, чтобы ненароком не задеть его, сделала шаг в сторону, но он развернулся и неожиданно взял меня под руку.
– Осторожно, – сказал мне мужчина.
– До свидания, господин маршал, – крикнула девушка нам вдогонку.
– До свидания! – ответила за отца Элизабет.
Пожалуй, еще никогда я не была так близко к Холду-старшему. Мы шли нога в ногу, и его горячая ладонь на моей руке нервировала меня.
Эдриан вел нас, вероятно, каким-то другим путем, потому что эти коридоры были значительно параднее и шире, чем те закутки, по которым мы поднимались ранее. Большая мраморная лестница, на которую мы вышли через некоторое время, подтвердила мои догадки, и я поняла, что в больницу мы входили через служебный вход.
Центральный же холл поражал имперским размахом, обилием золота в интерьере и огромным портретом молодого императора Александра на одной из стен.
– Скоро вы сможете увидеть Александра лично, – заметил господин Холд мой интерес.
– С нетерпением жду этой встречи. – Я аккуратно высвободила руку, продолжая рассматривать портрет.
Тяжелый взгляд императора был поразительно точно передан художником, и единственное чувство, которое вызывало изображение, – это желание оказаться от него как можно дальше.
«Совсем как Холд», – промелькнула мысль, и я внимательнее присмотрелась к маршалу.
Я никогда не интересовалась политикой, и если и видела фотографии Александра в юности, то не особенно их рассматривала. Но сейчас сходство двоих мужчин поразило меня, и я застыла, лихорадочно вспоминая степень близости Холдов к императорскому роду.
– Алиана? – выгнул бровь маршал.
– Скажите, господин Холд, вам никогда не говорили, что вы почти копия Александра?
Он расхохотался.
– Вы потрясающе аполитичны, дорогая, – ответил мужчина, и это обращение неприятно резануло слух. – Говорили, и не раз, но в этом нет ничего удивительного – я прихожусь ему троюродным племянником.
Я кивнула, принимая объяснение. Сонный дежурный открыл нам дверь, и мы вышли на улицу.
Шел дождь. Молчаливый охранник раскрыл над нами зонт, а сам стойко шел рядом с непокрытой головой. Элизабет юркнула под второй зонт к его коллеге, и мы, ускорив шаг, направились к двум одинаковым автомобилям – маршала и его охраны.
Дорога до столичного особняка Холдов не была долгой. Крошечный дом приветливо распахнул свои двери, встречая нас. Недвижимость в центре Вирджинии стоила баснословно дорого, и я не питала никаких иллюзий насчет скромных размеров городского дома маршала. В отдельно стоящем особняке в центре столицы не было ничего скромного.
Две горничные, удивительно улыбчивые и бойкие для двух часов ночи, проводили нас с Элизабет в спальни. Я легла в кровать, но сон не шел. Меня мучила жажда, и, несмотря на некоторую скованность из-за отсутствия в еще незнакомом мне доме госпожи Дианы, я решила не тревожить Лиззи и самостоятельно наведаться в кухню. Тем более шум давно утих, и все обитатели дома разошлись по своим спальням.
Взяла из шкафа халат, потуже затянула атласный пояс и вышла из комнаты. Кухня нашлась сразу, все же дом этот был не в пример меньше поместья в Южном.
Залпом осушила стакан, поставила его в мойку, выключила свет и вернулась в коридор. От усталости свернула не в ту сторону – это я поняла по горящему свету в открытой настежь комнате. Кабинет или библиотека, судя по стеллажам с книгами, которые я могла видеть из коридора.
Если бы я и была любопытной, то и тогда не стала бы заглядывать внутрь. Слишком опасным казался мне хозяин этого дома. Сердце застучало, и я сделала шаг назад, чтобы, не дай бог, не потревожить Холда, если он действительно там. Локтем задела картинную раму в коридоре. Звук был тихим, и все же маршал услышал.
– Заходи, – громко сказал мужчина, наверняка спутав меня с кем-то из слуг.
«Нет уж, спасибо», – поежилась я от перспективы провести с Холдом-старшим несколько минут наедине и тихонько шагнула обратно в сторону кухни, но господин Николас окликнул меня:
– Ну же, Алиана. Или тебе нечего спросить?
Глава 5
Кровь прилила к щекам, мысли лихорадочно заметались в голове. У меня было множество вопросов и странная уверенность в том, что ни на один из них я не получу честного ответа. Я чувствовала себя маленькой глупой мышью, которую матерый кот пригласил на званый ужин, вдоволь до того наигравшись.
И все же я пересилила страх.
Окинула себя придирчивым взглядом. Тонкий халат, пусть и длиной до пола, выглядел фривольно для беседы с мужчиной, а завязанный на манер банта пояс навевал ассоциацию с подарочной лентой.
Как будто гостья готовилась стать главным блюдом на праздничном столе.
«К черту!» – решила я и вошла.
В кабинете пахло табаком и кожей. Господин Холд сидел на темно-зеленом диване в углу комнаты и задумчиво вертел в руках бокал со льдом и чем-то бурым на дне.
– Ты очень напугала меня сегодня, девочка, – заметил мужчина и рукой указал мне на кресло напротив. – Садись, – приказал он, и я послушалась.
Присела на краешек, отмечая гладкость дорогой кожи под рукой, бросила взгляд на зеркальную дверцу, вероятно, бара и на отражение теперь уже пустого коридора в ней.
А затем прямо посмотрела на господина Николаса.
– Спрашивай, – небрежно разрешил он и сделал глоток.
– Зачем вы удочерили меня? – не стала я разводить политесов.
Холд недовольно поморщился.
– Алиана, – укоризненно покачал он головой, – не заставляй меня разочаровываться в вашем пансионе. Говорить прямо – немыслимо при императорском дворе.
– Я никогда не мечтала о дворцовой жизни, – упрямо ответила я.
– До весны ты как раз успеешь пересмотреть свои желания.
– И даже то, что Бонкам запрещено являться ко двору, не станет мне помехой?
– Не только ко двору, но и покидать Эдинбург, – поправил меня Холд. – Но это и есть ответ на твой первый вопрос, – усмехнулся мужчина. – Ведь ты больше не Бонк, тебя это не касается.
Наверное, я слишком устала, перенервничала и была чересчур возбуждена, потому что не смогла сдержать сарказма.
– Да вы моя крестная фея! – зло процедила я. – Осталось получить хрустальные туфельки и бежать на свидание с принцем. Жаль только, в полночь карета превратится в тыкву! – резко поднялась с кресла.
Полы халата распахнулись, открывая ноги.
– Сядь, – тихо сказал маршал, и что-то в его голосе заставило меня беспрекословно выполнить приказ. – Твои родители, Алиана, просили забрать тебя еще в мой первый приезд в Эдинбург. Тогда я решил, что отрывать маленького ребенка от семьи было бы слишком жестоко, но теперь жалею об этой уступке собственной совести. Вы похожи на норовистую кобылку, – взгляд его коснулся моих коленей, – пусть и весьма симпатичную.
Я ничуть не оскорбилась, но нервно поправила халат, хоть этого и не требовалось – все было прикрыто.
Зачем родителям было отдавать меня? Даже если бы мама вдруг захотела для меня жизни вне леса, с чего бы второму лицу государства брать на воспитание дочь фактически имперских изгнанников?
Напрягла память, вспоминая редких гостей крепости. Неужели я могла не запомнить Холда-старшего? Когда Лиззи представила меня отцу, я еще несколько дней ходила под впечатлением, оглядываясь по сторонам в страхе случайно встретить его в огромном поместье.
Но зачем ему обманывать меня?
– Вы были в Эдинбурге?
– Судя по всему, вы ничего не помните об этом визите? – поймал он мой недоверчивый взгляд. – Это неудивительно, вы были совсем крохой. Финансовое состояние вашей семьи много лет остается плачевным, запрет выезда не оставляет практически никаких возможностей это поправить. Ни вы, ни ваши братья не имеете никаких перспектив. Я отнюдь не альтруист и согласился помочь Бонкам в обмен на некоторую помощь со стороны Эдинбурга, но… – он чуть наклонил бокал, наблюдая за тем, как тягучая жидкость омывает кубик льда, – я вовсе не монстр, Алиана. Что бы ты себе ни напридумывала.
Я опустила глаза, признавая правдивость этого замечания, и в который раз отметила его переход в обращении ко мне с «вы» на «ты» и обратно, как будто он и сам пока не определился с моим статусом. Девочка – плата за возможную поддержку Эдинбурга – или нечто большее.
Холд поставил опустевший бокал на низкий стол между нами. Стекло неприятно звякнуло о такую же стеклянную деталь на деревянной столешнице.
– Когда я смогу увидеть семью? – подняла я глаза.
Он сплел пальцы и ответил:
– Мои возможности велики, но не безграничны. Я не могу усыновить все ваше семейство.
Я не сдержала смешка.
– Этого не требуется. Просто отпустите меня в Эдинбург.
– Разве я держу тебя силой? – выгнул он бровь.
– И я могу завтра купить билет?
– Завтра не получится. Вы возвращаетесь в колледж, – откинулся он на спинку дивана.
Господин Николас снял галстук и ослабил ворот. Темная ткань рубашки натянулась от движения и обрисовала сильное тело. Я вдруг поняла, что Холд-старший не просто отец Элизабет и наш маршал, а красивый, очень красивый мужчина. Неудивительно, что женщины теряют от него голову.
Смутилась от этой мысли. Отвела глаза.
– Все жители империи, отправляющиеся в Эдинбург, обязаны получить разрешение на посещение закрытой провинции. Холды – не исключение. Северяне имеют соответствующий вкладыш в паспорте, – тем временем лениво продолжал маршал. – Но ученический билет такой отметки не имеет и не позволит вам беспрепятственно проехать к родителям, а ваш паспорт будет оформлен на новое имя. Когда вы ехали в колледж, вы имели при себе приглашение на обучение. Никому и в голову не пришло проверять ребенка.
– А если бы проверили? – похолодела я.
– Вернули бы обратно. В империи не наказывают детей.
Я устало потерла глаза.
Мне нечего было возразить Холду, все сказанное им казалось логичным и оправданным. Но мысль, что я не смогу увидеть маму и мальчишек, разрывала мое сердце на части. Почему взрослые думают, что могут выбирать за детей? Почему их «так будет лучше для тебя» часто становится трагедией для ребенка?
Что ж, теперь многое становится ясным.
– Знаете, почему приглашение на императорский бал стоит целое состояние? – взъерошил мужчина короткие волосы.
– Нет, – хрипло ответила я, мимоходом отметив, как смягчила его черты небрежность.
– Потому, что всякий посетитель может подать прошение императору. Попросите его о посещении Эдинбурга, а еще лучше – просите отменить указ о запретах, касающихся вашей семьи.
– Это было бы чудесно, – согласилась я, – только прежде, чем просить, неплохо было бы знать, за что наказали Бонков.
Господин Николас улыбнулся краешком рта.
– А ты не догадываешься?
В его тоне не было и тени удивления от того, что дочь изгнанников ничего не знает, лишь удовлетворение от этого факта. Я вспомнила скомканное прощание с папой и охранника, прервавшего наш разговор, строгое «без глупостей» господина Холда и с грустью подумала, что совсем ничего не стою против опытного в политике и интригах маршала.
В информационном вакууме, которым окружили меня в пансионе и в семействе Холдов, сделать неверные выводы было слишком легко.
Мы вошли в состав империи последними, вероятно, где-то в этом событии кроется причина изгнания. Я не знала, чем северяне вызвали недовольство молодого Александра, и не испытывала ни малейшего желания развлекать Холда догадками.
Он мастерски играл словами, и я не могла быть уверена, что способна отличить правду ото лжи из его уст. Так тесно они переплетались.
Устало потерла лоб, от напряжения заныло в висках.
– Кто теперь наследует Эдинбургскую крепость? – спросила я, чувствуя, как между нами вновь возникает почти видимое глазом напряжение.
– Никто не может отобрать у вас это право, – ответил маршал, пристально глядя на меня.
Я искривила губы в усмешке.
Наследница, полностью зависимая от маршала. До замужества. Даже скорое совершеннолетие не избавит меня от необходимости согласовывать с ним каждый шаг.
Но и замуж я не выйду без его дозволения.
Глупая, куда я думала бежать? Ни одна гостиница не даст мне ключи от номера, ни одна самая бедная вдова не возьмет на постой. И ни один кассир не продаст мне билет без позволения опекуна.
Далеко ли я уйду?
В лучшем случае меня вернут Холдам, в худшем – мой последний приют окажется в доме терпимости или придорожной канаве.
Чего хотел Александр и чего не смог получить? Ресурсы? Вероятно. Но что мы могли противопоставить имперской мощи? Испугали военных северными страшилками?
Ни одно чудовище не выстоит против динамита.
В чем мы отказали императору?
Как же мало я знаю!
– Наследница Бонков, – тихо повторила я. – Воспитанница Холдов. Или заложница?
Господин Николас, до того терпеливо ожидающий моих выводов, вновь потянулся к бокалу, но рука его застыла в нескольких дюймах от искомого.
– Ты устала, Алиана, – справедливо заметил мужчина. – Еще немного, и ты скажешь то, о чем в дальнейшем станешь жалеть.
