скачать книгу бесплатно
И ветки их тянутся вниз, к рыжему солнцу, и листья.
И плоды вниз свисают: чтобы их собирать, используют небольшие летающие устройства, вроде воздушного велосипеда. Их простым работникам выдают только для сбора урожая. А в прежние времена сборщики плодов подвешивались к ветвям в матерчатой люльке: и сами в ней сидели, и плоды в неё складывали. Как закончат сбор – вылезут на ветку, ногами зацепятся, а края люльки стянут верёвкой, чтобы урожай не просыпался. Им кидают канат с крюком, они собранное за крюк цепляют – и другие тыбрцы тянут мешок вверх. А сборщик в другую люльку пересаживается, дальше работать. Сборщики рисковали жизнью: иногда ветка не выдерживала груза и обламывалась, несчастные тыбрцы падали и мигом сгорали в пламени Рора.
Здесь о таких падениях говорят: «упасть в небо».
Зато теперь с помощью летающих велосипедов плоды собирают быстро и безопасно.
Знай, педали крути.
Скобо так много об этом известно, потому что его предки были растениеводами и сборщиками плодов. Он и сам в детстве отцу в этом деле помогал. И плодов здешних тогда наелся вдоволь.
А плоды тут смешные: те пупырчатые, что ел Гыб-Гыб, ярко-красного цвета и называются «брыцы». Они кисло-сладкие, довольно редкие: их созревает немного, и торговцы берут за них дорого. А хрустящие шарики, которыми меня угощал Скобо – это плоды вафельного дерева, их в народе вафками зовут. Их сушат на верёвочках и потом жуют круглый год. Вафельных деревьев на Тыбре полным-полно, поэтому вафки дешёвые. Внутри они пустые, их можно разными начинками заполнять, выходит что-то вроде хрустящих пирожков или пирожных. Вафки охотно едят все – и бедные, и богатые.
А сейчас местные учёные вывели новый сорт вафельных деревьев с очень большими плодами: есть их нельзя – невкусно, можно даже зубы сломать, до чего они жёсткие.
Поэтому из них делают модные горшки для цветов и шляпы.
Как раз такую шапку-пузырь я на хрыбе Тыб-Тыбе и видел в начале этой тыбрской истории.
Прогулялись мы и к местной реке Боркс. Правда, чтобы идти вниз головой, нам пришлось надеть хитрые ботинки с магнитными подошвами, о которых я уже вам рассказывал. Здесь вниз головой работать лишь ремонтникам разрешается, на подвесных дорогах-галереях. И ещё – к реке ходить: подобраться к ней можно только пешком. Но мало кто к этой реке ходит, одни рыбаки: воду для питья горожане берут в специальных городских поильнях, она туда по трубам ползёт.
Река смешная, на текучий студень похожа, и немного липкая: приложишь ладонь к воде – кусок воды к ней и прилипнет. Правда, Скобо уверяет, что умеет в этой реке отлично плавать.
Что-то мне не верится.
Рыбу здесь ловят смешно, целыми бригадами, по трое или четверо. И ловят её стоя вниз головой, совсем не по правилам. Но иначе нельзя, иначе рыбу не выловишь. Ловят её не удочками, а сразу большими ковшами. Рыбаки опустят такой ковш в реку, он воды загребёт – и рыбу вместе с ней, ведь рыба в густой воде плывёт медленно. Чтобы содержимое не вывалилось, ковш из реки вынимают тоже наоборот, дном кверху. Ну в смысле, дном кверху по отношению к самой реке, когда ты на её берегу стоишь вниз головой. Надеюсь, что вы не такие тупые, как Хыбо, и сразу меня поняли, а то про местную жизнь рассказывать трудно. Совсем запутаться можно в рассказах, объясняя, где тут верх, где – низ.
В общем, ковш из реки достают дном к Рору, местному внутреннему светилу.
Достанут этот ковш из реки, а в нём что-то вроде холодного супа: рыба в желе барахтается. Рыбаки ковш быстро перевернут – и протрясут наловленное через специальное крупное сито, чтобы рыбу от воды отделить. Но и воду при этом не льют куда попало, а собирают в большой подвесной поддон. Воду эту потом используют для хозяйства, а лишнюю – распыляют по течению реки из специальной брызгалки, чтобы мелкие капли прилипали обратно к речной поверхности. Если так не делать, а просто плюхнуть ненужную воду в реку, она не удержится, комком сорвётся вниз, прямо на раскалённый Рор, и от этого выходит сразу много пара. Здесь за такое рыбаков строго наказывают. Оно и понятно: зачем же свою планету в баню превращать?
В общем, тяжёлое это дело – рыбалка.
Правда, местные богачи охотятся, двигаясь вдоль реки в своих летательных машинах и стреляя по рыбе из специальных ружей маленькими гарпунами на длинной леске.
Но обычным тыбрцам такое развлечение не по карману.
Ещё Скобо сводил меня в здешний музей, и там я тоже узнал много интересного – про зверьков, про пещерных жителей. В залах музея посетителям показывают объёмные картины-голограммы из жизни внизголовых.
Голограмма – это будто бы фотография в воздухе. Но она объёмная, её можно рассмотреть со всех сторон, словно ты осматриваешь что-то настоящее. А рукой ткнёшь – пустота.
Оказалось, внизголовые горцы на вид в точности такие же, как прочие тыбрцы, если не считать присосок на ногах. Скобо объяснил, что раньше присоски были у всех жителей планеты, но тыбрцы-горожане уже сотни лет ходят вверх головой, присоски на ногах им не нужны, вот те и исчезли за ненадобностью. В природе всё так – что ненужно, то потихоньку отваливается: у кого шерсть, у кого – присоски или хвосты. Это называется эволюция.
В общем, сейчас только отсталые пещерные жители продолжают бегать вниз головой. Если не считать тыбрских рыбаков. Ну и ремонтников, конечно, дороги ведь изнашиваются.
Мне очень понравились летающие собаки: в музее их чучела выставлены, и эти собаки довольно крупные. Вообще, ловить зверей, чтобы из них чучела набивать, очень жестоко, и на большинстве планет это строжайше запрещено. Хотя нормальным жителям космоса такое и запрещать не нужно, они и так не будут убивать живое существо, чтобы украсить его шкурой свою одежду, дом или музей.
Но на Тыбре этом почему-то всё можно.
У здешних летающих собак большие кожистые крылья, сверху покрытые пушком, и толстые хвосты. Скобо говорит: они этими хвостами так навострились драться, что бьют врага, точно дубинкой. Кроме того, у них и лапы сильные, особенно – две передние. И ещё острые зубы.
Короче, хорошо вооружённые боевые зверьки.
Были в том музее и исторические панорамы со звуковыми комментариями, из которых я узнал много полезного. Диктор рассказывал, что раньше все тыбрцы жили в пещерах и ходили вниз головой, и даже спали, зацепившись ногами за пещерные своды. Так было, пока одному из них не пришла в голову гениальная мысль – подвесить своё жилище к веткам дерева и комфортно жить в нём головой кверху. Это сразу многим понравилось, и часть тыбрцев мигом последовала его примеру, переселившись на деревья. В те времена Тыбр был ещё полностью покрыт лесами, так что деревьев всем хватало. Но многие упрямцы остались в пещерах, в темноте, и продолжают там жить до сих пор, в полном невежестве.
У лесных тыбрцев жизнь стремительно пошла в гору. Жилища на деревьях они соединили плетёными мостами и лестницами, потом вообще сменили на более надёжные, подвешенные к крюкам, хитро закреплённым в каменной породе планетарного свода. У вверхголовых тыбрцев появились архитекторы и инженеры, те стали строить не только дома, но и переходы между ними, и подвесные дороги; начали разные механизмы изобретать. Другие умельцы тем временем мастерили мебель и посуду, потом напридумывали всяких непонятных штучек для жизни, каких раньше не было, но без которых теперь просто не обойтись. Быстро возникли рынки и магазины, всякие салоны для услуг и приятного времяпрепровождения.
В общем, это бурное развитие продолжается до сих пор.
Правда, я так понимаю, что именно от этого развития и помоев на Тыбре собралась целая куча.
Но об этом нам в музее ничего не рассказывали.
Глава 5. Прививка
Местное утро. И вот мы сидим на причале и ждём Главного Лекаря. Привратник Хыбо нас впустил и вовсю ругается, по своему обыкновению. Удивительное дело, до чего же похожи все подобные существа, я их на многих планетах встречал: для них так важно их ничегонеделание, что любую необходимость потрудиться они воспринимают как помеху и личное оскорбление.
Наконец появляется хрыб – и замирает как вкопанный: думаю, зверушки, подобной моему Боту, он пока не встречал.
– Будем зверьку прививку делать, – решительно заявляет Главный Лекарь, едва опомнившись.
Он натягивает защитную маску, знаком подзывает Хыбо, и они вместе достают из небольшого медицинского контейнера нечто, похожее на короткое охотничье ружьё. Видимо, этим устройством лекарь и собирается прививать моего Бота.
– Так не пойдёт, – возражаю я, – так вы можете моему зверьку шкурку повредить!
Это я нарочно возражаю: броне аркондра всё нипочём. Но эта возня с прививкой может сильно разозлить Бота. Я не говорил? Аркондры хоть и существа искусственные, напрямую связанные с варвлями, а характер у каждого свой собственный. Ничего не поделаешь: все они личности. Наши биоконструкторы специально это придумали: повышается выживаемость организмов. Да и жить так интереснее, ведь кому нужно стадо одинаковых скучных звероящеров? Да никому.
Разве что ленивым дурням, вроде Хыбо.
Так вот, мой Бот терпеть не может, когда на него нападают. Его это злит. Некоторым аркондрам наплевать, пыхнут огнём на противника – и всё тут. Но только не Боту, у него обострённое чувство собственного достоинства, и он такие нападки долго переживает. Уже и от нападавшего совсем ничего не осталось, а Бот всё волнуется.
В общем, зря Главный Лекарь затеял свою прививку, но все мои попытки его остановить напрасны: лекарь тоже попался с характером. Я мысленно даю Боту позитивную установку, посылаю и посылаю ему мысль о дружбе космических народов и мирном сосуществовании разных форм жизни.
Тем временем упрямый лекарь уже приставляет к его боку свою пулялку.
– Хрыб, – спрашиваю я, – а что вы собираетесь ему вколоть?
– Это отличная вакцина, – воодушевляется лекарь, – от неё всё живое мгновенно дохнет! И мы можем быть уверены, что не пропустим на наш благословенный Тыбр никаких инопланетных микробов.
– А вы не боитесь, что от вашей вакцины умрёт и моя зверушка? – аккуратно интересуюсь я.
На самом деле, ничего с Ботом случиться не может, мне просто любопытен ход мысли местного лекаря. Но он молчит и решительно нажимает на спусковое устройство своей пулялки.
Бабах! Порция вакцины отлетает от шкуры Бота веером брызг, и хрыба отбрасывает метров на десять – а мой аркондр всего-то хвостом слегка дёрнул. Интересно, что было бы, если бы я заранее не настроил его на мирный лад…
– Повторим попытку, – заявляет упрямый лекарь, пытаясь встать на ноги, – в противном случае вам наших помоев не видать!
– Как? Не дадите помоев?!
– Не дадим!
Я поражён недальновидности хрыба, живущего практически внутри гигантской свалки. Хорош начальничек медицинский! Помоев ему, понимаешь, для голодной зверушки жалко.
И зачем только я так подумал? Эта моя мимолётная мысль раззадоривает аркондра: он резко разворачивается, мощным хвостом вновь сметая с ног едва поднявшегося Главного Лекаря, пыхает огнём – полстены причала как не бывало! И это он ещё голодный, вот если бы на всю катушку – полностью причал бы снёс.
Бот устремляется в образовавшуюся дыру, расправляет крылья – только его и видели.
– Вы не варвли, вы варвары! Преступники! – вопит Главный Лекарь, ползая и чихая в клубах пыли и дыма. – Хыбо, «красный код», «красный код»! Вызывай охрану! Нападение и незаконное вторжение во внутреннее пространство! Вы за это ответите!
Отвечать «за это» мне неохота – и я прыгаю в дыру вслед за Ботом. Скобо не отстаёт: он-то мигом сообразил, где нам искать крылатого беглеца.
Глава 6. На сытый желудок
Бот отъедается. Это просто поразительно, до чего же много аркондр может сожрать всякого хлама, причём с довольно быстрой переработкой в чистую энергию. Скобо наблюдает, разинув рот: Бот уже четверть его свалки, кажется, смёл.
– Да-а-а, – мечтательно изрекает Скобо, – нам бы своим таким зверьком обзавестись…
«Ага, – думаю я, – и тогда свинячь не хочу, господа культурные тыбрцы…»
Я объясняю, что аркондров выводят только на Варве, и что главная сложность общения с ними – это телепатическая связь, которой местные жители лишены начисто. Скобо не сразу понимает, что такое телепатия. А когда понимает – открывает рот ещё шире.
Меня, по правде сказать, немного беспокоит наше с Ботом положение, ведь на планету аркондр проник незаконно. Хрыб-лекарь обозвал нас «преступниками», и я догадываюсь, что значит «красный код»: в таких случаях начальство любит принимать разные неприятные меры.
Например, чем-нибудь стрелять по нарушителям.
Обычно – стрелять на поражение.
Нам с Ботом это, может, и не повредит – но аркондр тоже не удержится и обязательно ответит огнём. И тогда начнётся…
– Скобо, а у вас тут армия есть?
– Чего? – вытаращивает глаза Скобо.
– Ну, солдаты. Воины. Те, кто воюет.
Объясняю, что армия – это такие вооружённые жители, которые охраняют остальных невооружённых жителей от любых нападений снаружи и изнутри. Скобо кивает: да-да, такие вооружённые жители здесь есть. Правда, называют их не «воинами», а «мирными тыбрцами», а короче – «миротворцами». И борются они, в основном, с внизголовыми горцами, когда те высовывают нос за пределы своих пещер.
А между делом – и с другими нарушителями порядка.
Что ж, так я и предполагал: планет без армий не бывает. И в ближайшее время нам с Ботом нужно ждать сюрпризов от этих самых «мирных тыбрцев»: после случая на причале мы с аркондром здесь – нарушители порядка номер один.
Лучше бы нам сразу улететь с этого Тыбра, благо причал теперь с огромной дырой, то есть свободный доступ туда Бот нам уже обеспечил. Но после такой обильной кормёжки аркондру нужно поспать хотя бы несколько часов, чтобы его организм пришёл в равновесие, иначе возможны сбои во время полёта. А сбои в открытом космосе нам ни к чему.
Я спрашиваю у Скобо, где можно ненадолго спрятать Бота от миротворцев, и мой вопрос ставит его в тупик.
– Спрятать? Его? На Тыбре? Да нигде, пожалуй. Разве что у внизголовых, – растерянно улыбается мой собеседник. – Но ведь они…
– Отлично, – перебиваю я, – мы срочно летим к ним!
– Ты серьёзно? В пещеры?! К внизголовым?!
– В пещеры. Ничего не бойся, друг: ты под моей защитой.
Скобо с большим сомнением пожимает плечами, но послушно устраивается рядом со мной на спине у Бота: сразу видно, что свалка беднягу уже достала – и его тянет к приключениям. Мы пристёгиваемся к сиденьям ремнями безопасности и в пилотскую кабинку берём с собой только магнитные ботинки.
Я говорил уже, кабина на аркондре располагается между крыльями, и обычно я сижу лицом в сторону хвоста. Но внутри есть поворотный механизм, и сейчас я разворачиваю кабину в противоположную сторону. Ведь хвостом вперёд Бот летает только в космосе.
Бот фырчит и не хочет взлетать: он чужих не любит. Вновь и вновь посылаю ему мысль, что Скобо друг, что он нам помогает. Наконец капризный аркондр плавно взмывает вверх. В этот раз он летит на своих собственных крыльях, головой вперёд, летит очень красиво.
Атмосфера – это вам не вакуум.
Над нами проплывают перевёрнутые дороги и города, мы видим внутренность домов сквозь стеклянные то ли полы – то ли крыши. Тут, в этом перевёрнутом мире, разве поймёшь.
Под нами рыжее светило по имени Рор, деревья свешивают к нему свои ветви, обильно увешанные зреющими плодами, и обжора-Бот ловко угощается на лету, отхватывая иногда сразу по полкроны. Заметив над головой опрокинутую реку, аркондр поводит ноздрями и поднимается к самой её поверхности. Рыбаки на берегу испуганно разбегаются, волоча в стороны свои ковши и роняя комья воды, вопреки всем здешним рыбацким правилам. Они с ужасом наблюдают издалека, как невиданное чудище, паря на распластанных крыльях, алчно хватает кусок за куском здешнюю густую воду: после еды у Бота страшная жажда.
* * *
Наконец впереди замаячили горы. Аркондр летит к ним, как ни в чём не бывало, точно ему не раз уже приходилось пролетать под висящими горами. Впрочем, кто его знает… Я вам не рассказывал?
Бот многое повидал.
В отличие от моих братьев Йона и Йена, а также сестрицы Йюлли, у которых молодые неопытные звероящеры – тех всему учить нужно, налаживать с ними связь и воспитывать – мне достался взрослый аркондр, аркондр нашего отца, Йотуллина Йоллина. Бот перешёл ко мне по наследству, как ни печально это звучит, ведь я в семье самый младший.
И когда не стало отца, только у меня своего аркондра ещё не было.
Как-нибудь я расскажу эту историю.
Так что мой аркондр многое знает, я даже представить себе не могу, что именно. Телепатия штука хорошая, но она ловит только мысли. А разве узнаешь, что хранится в голове, которая никогда не думает?
Мыслей от Бота дождёшься редко.
Мы больше часа летим под вершинами Обратных гор, под ущельями и извилистыми хребтами. Здесь не только камни кругом, здесь и деревья растут, и цветы, и травы. А иногда целые заросли кустарников попадаются.
– Скобо, это что за рыжие кусты?
– Это питательный чай, – шепчет Скобо, до сих пор молчавший: по-моему, он плохо переносит полёт, вон как побледнел.
Похоже, и горы его страшат. Может быть, не столько сами горы, сколько загадочные пещерные жители, которых пока нигде не видно.
– Что за чай? – спрашиваю я, чтобы поддержать беседу: надо отвлечь попутчика от его страхов, с нами-то ему бояться нечего.
Скобо оживляется и начинает подробно рассказывать мне о питательном чае. Он много знает о здешней природе, я ведь говорил, его предки были растениеводами или кормильцами, как их тут называют. Так вот, если выпить чашку такого питательного чая или просто его листья пожевать, можно не есть целый день – очень удобно! Правда, у чая есть одно побочное свойство: он врать не даёт. Выпил такого чаю – и говоришь сплошную правду. Поэтому вверхголовые тыбрцы этот чай давно не употребляют. Смешные!
Кстати, я был бы не против чем-нибудь питательным сейчас подзаправиться, и Бот, уловив мою мысль, выруливает на посадку: ловко перевернувшись на лету, он вцепляется когтями в каменную гряду и зависает вниз головой, сложив крылья. Я укрепляю на поясе «переводилку». Нацепив магнитные ботинки, мы со Скобо осторожно вылезаем из кабины и осматриваемся. Вниз головой смотреть на горы тоже интересно: они окружают тебя со всех сторон и сразу кажутся высокими и огромными.
Так ведь на любой обычной планете и бывает.
Мы рвём чайные листья: они бархатисты на ощупь и приятно пахнут дождём. Это потому что влага задерживается на них с изнанки, между ворсинками. И жевать их очень приятно, они кисленькие. У Скобо от них даже щёки зарумянились.
