Остров монстров

скачать книгу бесплатно

Остров монстров
Надежда Юрьевна Зотова

Книга рассказов "Остров монстров" включает в себя рассказы разных жанров от фантастики до современной жизни нашего времени. Думаю, читателям будет интересно прочитать про то, что близко и знакомо каждому из нас – о судьбах простых людей, которые живут и работают радом с нами, и чьи радости. проблемы и многие жизненные ситуации совпадают с нашими.

Надежда Зотова

Остров монстров

Остров монстров

1

Все началось с того, что я потерял работу. Это было неожиданно, и потому я совершенно не был готов к такому повороту жизни. Все произошло не потому, что я был плохим работником, а потому, что шефу нужно было устроить на хлебное и непыльное место только что закончившую институт дочку своего зубного врача, к которому он на протяжении длительного времени ходил лечить зубы. Девчонка мало что умела, как и всякий, кто только что закончил ВУЗ, но не имел практики и опыта работы, а потому не могла претендовать на хорошее место с приличной зарплатой.

Мне было невдомек, что кресло подо мной уже качается, и я пребывал в полной уверенности, что сижу крепко, потому что работу свою я знал хорошо, отношения с коллегами были если и не дружескими, то вполне нормальными, а у руководства претензий ко мне не было. Всякая мышиная возня, которая бывает везде, где есть хоть какая-то конкуренция, меня интересовала мало. И даже, когда пошли некоторые слухи о сокращении, я не волновался, поскольку лучше меня дела никто не знал. Что касается интриг и всяких подковерных игр, то я был весьма далек от этого и в силу своей загруженности, и в силу неколебимой своей уверенности в необходимости того, что я делаю.

Знал бы я тогда, какую коварную интрижку затеял со мной заместитель шефа, когда с милой улыбкой везде, где только мог, подставлял мне подножки! Впрочем, и сам мой шеф был большой оригинал, или, как говорили люди, знавшие его более длительное время, чем я, «человек своеобразный». Честно говоря, я и сам до своего увольнения так и не понял, что он собой представляет, ибо он был угрюм, молчалив и непроницаем, как маска, на которой навечно застыло немое холодное отображение какого-то неживого лица.

Вокруг меня закрутились обрывки фраз, недомолвки. Я словно попал в водоворот невидимого мне потока, мешающего мысли и слова всех, кто начинал общаться со мной. Я не понимал, что происходит, злился, начал огрызаться, и, как бывает в таких случаях, стал делать одну ошибку за другой. И вскоре в меня полетели камни и палки с обвинениями в моем ужасном характере, с которым никто не может ужиться, и откровенными насмешками. Они злили меня тем больше, что шли от людей, менее компетентных, чем я, и менее заслуживающих уважения, на которое можно было рассчитывать в сравнении со мной. Одно я понял несомненно – все это исходило от начальства и его прямого наущения. Однако цель происходящего мне все еще не была ясна, пока одна добрая душа прямо не указала мне на причину. И тут все встало на свои места. «Эге, – подумал я, – либо меня выгонят в шею, либо придется пахать за двоих – за эту фифу, которая ничего не знает, но наверняка сядет мне на шею, и за себя родимого. И не факт, что мое благородство будет оценено, как надо, а не воспримется, как трусость и слабость, после чего ко мне станут относиться, как к козлу отпущения, о которого можно вытирать ноги всем, кому не лень, и который при всем этом будет подобно буридановой ослице безропотно тащить свой воз».

Под довольный хохот зама я написал заявление по собственному желанию и без всяких объяснений хлопнул дверью так громко, как только смог. Мне не было жалко этой работы и людей, с которыми я ушел, не простясь. Мне было просто обидно от той несправедливости, которая случилась, как я посчитал, и по моей вине, в силу моей толстокожести, из-за которой я так долго не мог разобраться, в чем дело, и не спохватился вовремя, когда можно было все поправить в мою пользу.

Впрочем, рассуждал я, если эту интригу хотели воплотить в жизнь, рано или поздно ее бы исполнили, даже несмотря на мои усилия. Ибо, если начальство что-то задумало… то сами понимаете…

Итак, я оказался без работы, без денег и каких-либо существенных накоплений. Конечно, что-то у меня было… Но… Все мои планы рухнули в одночасье, и перспектива казалась размытой, как акварель под дождем. А тут еще грянул этот вирус, и все полетело в тартарары!

Нет, устроиться пока еще ты не старик, можно, но вопрос, как и куда!? Хорошие места и сейчас частенько раздаются «своим». Помните, как у Фамусова – «Ну, как не порадеть родному человечку?»… Набегаешься и напрыгаешься вдоволь! То далеко, то зарплата не та, то требования такие, что впору за голову хвататься. Резюме, собеседования, милые улыбки и холод в глазах. Потом – другие люди, другое начальство, другие условия и требования, к которым нужно привыкнуть, как-то прорасти. Ты всем чужой, и тебе все чужие, каждый трясется за свое место, заискивает перед начальством и смотрит на тебя с холодной вежливостью, изучая и наблюдая за тобой исподтишка. Все стали осмотрительнее, не будут ссориться, но и не приблизят к себе. Так что на дружбу на работе теперь рассчитывать не приходится.

Что касается всяких корпоративных попоек, то это не более чем профанация. Ибо что легко сходится на рюмке, так же легко распадается при любой сложности, коснувшейся личного интереса…

Самоизоляция пошла мне даже не пользу. Я никому не рассказывал, что потерял работу, тихо сидел дома, клацкал клавишами компьютера и смотрел всякую чушь, убивая время. Родители были далеко, и я не решился их расстраивать, заверив, что у меня все в порядке. Я был холост, и никакая жена не доставала меня, как моих приятелей, нудными разговорами о деньгах и о том, что теперь будет. Я успокоился, и впервые за много лет отоспался вволю, никуда не спеша и не пытаясь извернуться из сложившейся ситуации с помощью бесконечного вранья.

Правда, было скучновато. И я несказанно обрадовался, когда мой приятель Мишка позвал меня к себе на пустующую дачу. Предки его были в командировке, и Мишка хозяйничал там, как мог. Мишка был мой самый близкий друг еще со школы. Но даже ему я ничего не говорил о том, что меня фактически «ушли» с работы. Он закончил МЭИ, но работал не по специальности, а где-то в торговле. Платили ему неплохо, но он все равно плевался и говорил, что запросто ушел бы от торгашей, если бы нашел что-то подходящее. Мишка уже был женат, но брак продлился недолго, всего полгода. И он на правах человека уже опытного, не раз с лукавой усмешкой предупреждал меня: « Послушай старого дядьку, не спеши жениться! Это, брат, такая петля… Гуляй вволю, но не спеши. Я вот теперь лет сто не женюсь, одного раза с лихвой хватило, – он большим пальцем правой руки чиркал себя по горлу. – Пофикстулить – пожалуйста, с любой, а жениться, нет, ша, брат!».

Мишка был парень импозантный – под метр девяносто, брюнет, атлетически сложенный. Девки липли к нему, как мухи… пардон, как пчелы, на мед. Он знал, что нравится многим и был избалован женским вниманием, но бабником, тем не менее, не был. С ним было свободно, он никогда не лез в душу и не ныл по своему поводу. И я принял его приглашение с радостью. «В конце концов, – подумал я, – это лучше, чем сидеть в московской квартире одному, раз в несколько дней созваниваться с ним и смотреть эти бесконечные сериалы». К тому же Мишка превосходно готовил, а я большой любитель поесть, но жуткий лодырь ходить по магазинам и стоять у плиты.

Я побросал в рюкзак кое-какие свои вещички и не заставил себя долго ждать. Градус моего настроения резко взлетел вверх.

Дороги были свободны. Мне повезло – ни разу никто меня не остановил, и вскоре я благополучно прибыл к Мишке на хутор, где стояла его небольшая, но уютная дачка. Место было прекрасное: недалеко плескалось озерцо, было немноголюдно, и вокруг шумел густой лес, благоухающий терпким грибным духом.

Стоял прекрасный солнечный день. На небе не было ни одной тучки, и я в блаженстве потянулся, предвкушая, как сейчас после душной Москвы отправлюсь на озеро купаться. Я нажал на клаксон, возвещая о своем прибытии, но никто не откликнулся и не вышел мне навстречу. «Странно», – подумал я и, остановившись у калитки, вышел из машины. Входная дверь веранды была открыта. Я окликнул Мишку. Но не получил никакого ответа. Было странное ощущение, что меня водят за нос, и я начал злиться. Домашняя обстановка дачи напоминала мне холостяцкую квартиру, где все лежит, казалось бы, в беспорядке, но именно так, как нужно хозяину, чтобы он быстро нашел все необходимое. Женщины вряд ли могут понять это, но я по собственному опыту понимал, что это именно так.

– Мишка! – Крикнул я, выйдя из дома, и направился в садик, такой же уютный, как и сама дачка. Сад был пуст. И тут я вспомнил, что возле дачи не было машины, без которой Мишка не мыслил себе жизни. И тут я психанул не на шутку.

– Сволочь! – Сказал я вслух. – Пригласил меня, а сам смылся и даже не позвонил, куда и зачем.

Я нервно нажимал на кнопки телефона, набирая номер Мишки, но в ответ были только длинные гудки. «Сволочь! – Еще раз ругнулся я. – Даже трубку не берет! Ну, и черт с тобой! В конце концов, я приехал, дача открыта, я здесь бывал уже не раз, и все мне знакомо, поэтому не пропаду и без хозяина!». Меня беспокоило только одно: никаких запасов с собой я не взял, полностью понадеявшись на Мишку. Как назло, есть захотелось ужасно. И я еще раз, в сердцах обругав Мишку про себя последними словами, ринулся в дом, обшаривая на ходу все закоулки, где ранее были Мишкины припасы. На мое счастье еды было достаточно. Холодильник был набит полностью, и из погреба сладко попахивало фирменной Мишкиной наливкой, которую он каждый год делал из черноплодки и вишни.

– Запаслив, чертов Медведь, – уже более благодушно прошамкал я, прожевывая огромный кусок колбасы, – вот только где тебя носит? Учти, я ведь тебе готовить не буду. Стоять у плиты – не мое хобби, и уж прости, если я нанесу непоправимый урон твоим запасам, пока ты где-то носишься с какой-нибудь очередной девахой, которых у тебя пруд пруди.

Я растянулся на плетеном кресле-качалке, налил себе в стакан вишневки и закрыл глаза в полном блаженстве. Солнце клонилось к закату, и с веранды открывался чудесный вид на синеющий вдали лес и пурпурное, покрытое легкой дымкой небо. Мне стало чертовски хорошо и легко. Я то приоткрывал глаза, то закрывал их, ловя чудесные мгновения уходящего за горизонт солнца. Было тихо и безветренно. Казалось, опустившаяся тишина застила мне уши, и я, чтобы стряхнуть с себя навалившуюся лень и сонливость, решил пойти искупаться на озеро, которое было совсем неподалеку.

«Если Медведь приедет, он увидит, что я уже здесь и, наверняка, поймет, куда я пошел, – подумал я. – Вечернее купание – это просто наслаждение, которое не может сравниться с купанием дневным. Вода теплая, мягкая, как парное молоко, и даже бархатная. Солнце уже не печет и не жжет кожу, а нежно разливается по поверхности воды и течет по твоему телу, как золотой поток, оставляя на нем легкий бронзовый налет. А потом… потом наступает тихая, приятная расслабленность и ленивое умиротворение, несущее тебя по волнам дремы».

Если бы Мишка мог прочитать мои мысли, он, наверняка, сказал бы, что я впал в сентиментальность. Что поделать, это у меня есть. Но мне нисколько это не мешает жить. Даже наоборот, быть сухарем куда хуже! Мне только жаль, что Мишка не завел собаку. С ней было бы веселее, а так приходится развлекать себя самому. Я закрыл калитку на щеколду, и бодро, помахивая полотенцем, направился к озеру. Ничто не предвещало того, что случилось буквально через полчаса и что явилось для меня загадкой и злоключением одновременно…

Берега озера были крутые и обрывистые. По их краям росли березки, и мы с Мишкой любили устроиться в их тени, а потом прыгать в воду прямо с обрыва под громкие улюлюканья друг друга. Озерцо было глубокое, и сразу от берега вода наливалась холодной чернотой омута. Иногда озерные волны подмывали их края, и тогда внезапно часть берега вместе с деревцами рушилась прямо в воду и уходила куда-то вниз за считанные секунды. Но мы плавали хорошо и только посмеивались над некоторыми странными рассказами очевидцев, которые приписывали озеру всякие небылицы. Когда-то здесь была деревенька, но теперь многие поразъехались и вместо нее остались небольшие избушки, стоящие друг от друга довольно далеко. Да и в тех доживали последние годы старожилы, которым перевалило за восемьдесят и более. Так что помешать нашим развлечениям было просто некому.

Я разделся, гикнул во всю глотку, подпрыгнул и со всего разбега бухнулся в озеро. Вода, как мягкое масло, обтекла все мое разгоряченное тело. И я сажень за саженью, загребая под себя бархатную струю, поплыл к центру озера. Я крутился, вертелся, нырял и орал, как сумасшедший от нахлынувшего на меня чувства радости и беззаботности, которое испытываешь только в детстве, совершенно забыв про свалившиеся на меня беды. Я даже не сразу заметил, как внезапно жутко и густо потемнело небо, как в этой черноте скрылся лес, и даже сама вода стала похожа на какую-то густую и вязкую жидкость. Солнца уже не было, но не было и луны, и звезд. Мне стало не по себе, и я быстро загреб к берегу. Но сколько бы я ни греб, берега не было, как будто он отдалялся от меня с каждым моим гребком все дальше и дальше. Я заорал что было мочи, но голос мой потонул в ватной глухоте. Я почувствовал, как тело мое похолодело и стало сводить судорогами. Я заорал еще сильнее. И вдруг небо разорвала страшная ветвистая молния, озарившая на мгновение озеро, его берега и меня самого. Я увидел, что кружусь посредине озера в водовороте, из которого никак не могу выплыть. Молния полыхнула еще раз, и раздался страшный гром, похожий на взрыв. В воду упало что-то тяжелое и понеслось прямо на меня. Я еще успел сообразить, что это рухнул берег, увлекая меня своей массой, но в следующий миг новая молния ударила прямо в центр озера, вода расступилась, и я закрутился потоком в воронку, уходящую в темную бездну, с шумом засасывающую нахлынувшую с обоих берегов воду.

Последнее, что я помнил, захлебываясь грязной водой, был удар по голове, после которого наступила полная тьма и тишина…

Я очнулся на песчаном берегу. Волны ласково омывали мои ноги, тело болело, голова моя была тяжелой, словно налитой свинчаткой. Я с трудом приподнялся на локтях и огляделся. Песчаный берег был пологим и уходил в глубокую растительность, но это не был тот лес, привычный для нас. Я с удивлением и ужасом осознал, что это тропики – пальмы и другие экзотические растения росли по берегу под заходящим уже теплым южным солнцем. И ноги мои ласкали не пресные воды деревенского озерца, а нежные бирюзовые волны моря или океана. Все было так же тихо и безветренно, как тогда на озере.

Я попытался встать на ноги, но голова моя закружилась, в грудь ударила резкая боль, и меня стошнило какой-то зеленоватой жидкостью, горькой и тягучей. Я обессиленно лег на спину и уставился в небо. В голове моей мелькали картинки минувшего дня, сознание мое путалось, и я решил, что все окружающее меня просто бред. Наверняка, у меня сотрясение мозга, а потому мне кажется всякая ерунда. Я четко вспомнил, как получил удар по голове и даже успокоился. «Вот сейчас мне окажут помощь, – подумал я, – и все встанет на свои места. Проклятое озеро. Вода подмыла берег и обрушила на меня громадный ком земли вместе с березовым стволом. Он ударил меня по голове и теперь мне кажется черте что…

Я уже совсем уверовал в то, что брежу, когда прямо над моей головой пролетел, гортанно крича, ярко-красный попугай, и, сев на песок неподалеку от меня, заорал что-то на непонятном мне языке. Я зажмурился, ущипнул себя за лодыжку и вновь открыл глаза. Попугай, совершенно не боясь меня, приближался ко мне, кивая своей красной головой и, казалось, пытался что-то мне сказать. Я замахнулся на него рукой, и он громко гаркнул, словно ругал меня последними словами. Затем он сделал круг над моим распластанным телом и скрылся из вида.

Я вновь попытался встать. Но едва я только приподнялся, как голова моя закружилась, в глазах потемнело, и я, как подкошенный, рухнул на песок. Должно быть, прошло немало времени, пока я очнулся, потому что солнце почти уже село, и было довольно темно. Я не на шутку испугался. По-прежнему вокруг меня был незнакомый берег, стояла странная тишина и никого вокруг, кого можно было бы позвать на помощь. В горле у меня была корявая сухость, и голос мой скрипел, как рассохшаяся деревянная половица. Я постепенно стал понимать, что со мной произошло нечто непонятное, необычное, что я не могу объяснить, и от этого мне стало жутко. Ночь надвигалась стремительно, как это бывает на юге. Еще полчаса и она зальет своей чернотой все, что я мог видеть, и тогда… Меня охватило отчаяние, и я чуть не заплакал. Мне становилось все хуже и хуже, меня била нервная дрожь, и я осознавал себя совершенно беспомощным, как ребенок.

Внезапно небо прорезал луч , и я вновь увидел летящую на меня красную точку. Это был тот же попугай, который вертелся возле меня несколько часов назад. Он вновь опустился возле меня и бесцеремонно вспрыгнул мне на живот. Я поднял руку, чтобы прогнать его, но в тот же миг услышал странный хрипловатый, но все-таки человеческий голос, говоривший на родном мне языке.

– Не смейте обижать Чику, – донеслось до меня. – Он совершенно безобиден. Более того, он ваш спаситель. Это он нашел вас здесь и привел к вам меня. Так что будьте благоразумнее и не спешите зачислять его в свои враги.

Я вновь приподнялся на локти и в голубоватом свете фонаря увидел фигуру человека, худую, длинную, одетую в белые шорты и майку. На его ногах были легкие вьетнамки, и походка была настолько бесшумной, что мне почудилось, что он парит над песком. Лицо его тоже казалось мне голубым, но черты были неразборчивы, а как будто размыты. Я с облегчением вздохнул, понимая, что теперь спасен и не пропаду, раз здесь есть люди. Чика спрыгнул с моего живота и взгромоздился на плечо незнакомца.

– Где я, и кто вы? – С трудом разлепляя губы, прохрипел я. – Как я сюда попал? Или все-таки это бред?..

– Об этом потом, – сухо произнес незнакомец. – А пока мне нужно осмотреть вас. Вы не в лучшей форме, как я понимаю. Это вообще чудо, что вы выжили после всего, что с вами случилось! – Он опустился возле меня на колено и стал ощупывать мое тело и голову. – Несомненно, что у вас сотрясение мозга и сильное, – начал он, – кроме того у вас сломаны несколько ребер. Ушибы по всему телу. Вас тошнило? – Он похлопал меня по щеке. Я кивнул. – Ну, так оно и есть, – заключил он. – Должно быть, вы попали в воздушный пузырь, он и спас вам жизнь.

– Какой пузырь, – промямлил я, испытывая новый приступ тошноты, – о чем вы говорите. Кто вы, наконец, и где я теперь?

– Об этом завтра, – отрезал незнакомец, – а сейчас вас нужно забрать к нам и основательно подлечить. – Чика, – обратился он к попугаю, – потрудись пригласить еще кого-нибудь. И поскорее. Ему совсем плохо.

Все, что было со мной потом, я помню, как во сне. Чьи-то руки укладывали меня на тележку, потом меня везли через джунгли, и попугай все время кружил над моей головой. Затем была комната, вся как будто залитая желтым солнечным светом, и мне бинтовали голову и давали пить какую-то дрянь, после которой у меня перед глазами все поплыло в разные стороны, и я, наконец, уснул.

Утром мне стало легче. Правда, грудь по-прежнему болела, голова тоже, но теперь мыслил я куда яснее и четче, чем накануне. Я лежал на кровати, в небольшой уютной комнатке, не похожей на больничную палату. Из окна лился солнечный свет, и было видно много зелени. Дул приятный ветерок, доносились веселые голоса птиц. Около моей кровати стояла тележка с баночками и сосудами, в которых лежали непонятные мне снадобья. Мне ужасно хотелось есть. Я приподнял голову и попытался сесть. Это мне удалось, несмотря на то, что голова все еще кружилась. Но резкая боль в груди заставила меня остановиться от попытки встать на ноги. Возле двери стоял какой-то прибор, похожий на ящик с отверстием. При моем движении он издал писк, и вскоре дверь моей комнатушки растворилась. Я увидел вчерашнего незнакомца. Теперь можно было рассмотреть его лучше.

Он был одет так же, как ночью, с той только разницей, что на его голове находилась похожая на докторскую шапочка. Он был высок, сух и загорел, черты его лица были остры, особенно подбородок. И что-то очень странное и неуловимое было в его облике, чего я никак не мог понять. Он подошел ко мне с совершенно непроницаемым лицом и, почти не разжимая губ, начал говорить.

– Надеюсь, вам сегодня гораздо лучше? Мы сделали все возможное. Теперь только время…

Я перебил его.

– Где я, и кто вы? Я хочу знать, где я.

– Конечно, – невозмутимо ответил он. – Это ваше право. И вы все узнаете, но не сразу. – Он посмотрел на меня, и я с ужасом увидел, что у его глаз нет зрачков, и поэтому взгляд и выражение его лица имеют такую непонятную, жутковатую странность. Он взял меня за руку и нащупал пульс. Пальцы его были мягкие и пластичные, но на них не было ногтей. Я брезгливо отдернул руку. – Вы правы, – как ни в чем ни бывало спокойно сказал он, – у меня нет зрачков, и мои пальцы не имеют костей и ногтей. Я таким родился. В остальном, уверяю вас, я совершенно такой же, как вы. И не стоит пугаться. Это не самое страшное, что бывает в жизни.

– Но, черт возьми, кто вы, и где я?! – Раздраженно крикнул я. – Вы страшный человек, вы залазите в мою голову, как в свою. Я, конечно, не совсем лох, и знаю, что такое телепатия, но по какому праву?.. Скажите же мне, наконец, где я нахожусь? Еще вчера я был у приятеля на даче, потом пошел купаться на озеро, потом разразилась эта страшная гроза, подмыло берег, меня сильно ударило бревном, и отколовшийся огромный ком земли поволок меня в водоворот… Это все, что я помню. Но как я оказался здесь? Что все это значит? Припоминаю, что вы говорили о каком-то пузыре… Объясните же, что это такое?

– Хорошо, – спокойно сказал незнакомец. – Я отвечу вам на ваши вопросы. Я буду отвечать на них постепенно, ибо сразу вы все равно не в силах будете все понять. Ваш мозг не сможет сразу принять то, что вы узнаете. Итак, первое. Мое истинное имя знают немногие. И вам тоже не нужно его знать. Можете звать меня просто Профессор. Я главный на этом острове.

Второе, что нужно вам крепко усвоить, это то, что вы никуда не должны совать свой нос, не имея на то моего разрешения. И, пожалуйста, не думайте, что здесь вам кто-то угрожает. Вы не пленник. Но обстоятельства сложились так, что ни вы, ни я не властны над тем, как вы здесь оказались, и не в наших силах сейчас что-либо изменить. Я могу только предполагать, что с вами случилось, и мне самому нужно время разобраться в этом. Я ничего не могу предпринять, чтобы вернуть вас назад, а тем более обещать это. По крайней мере, пока…

Я почувствовал, как смертельный холод охватил все мое тело, и кровь отлила от лица. Я не мог вымолвить ни слова. Но на моем лице, вероятно, отразился такой ужас, что Профессор поспешил успокоить и ободрить меня.

– Не стоит так уж переживать, – сказал он. – Если мы не можем изменить обстоятельства, нужно принять их такими, каковые они есть, и жить дальше. Жить, понимаете, жить! Не опускать руки, работать, что-то делать! – Профессор разгорячился. – То, что вы остались живы, уже хорошо. Для чего-то судьба вас пощадила, и это нужно ценить. Поверьте, здесь на так уж плохо. Многим бывает значительно хуже, но они живут, цепляются за эту жизнь и благодарны за каждый прожитый день, а вы… Нужно надеяться и верить, что не все еще потеряно.

– Надеяться! – Закричал я, – На что? На то, что я буду прозябать на этом острове непонятно с кем и зачем всю жизнь? Вы ничего не хотите мне объяснить толком! Но сейчас век интернета, кибернетики, а вы несете какую-то чушь, зомбируя меня неизвестно для чего!

– Когда вы успокоитесь, – невозмутимо проговорил Профессор, – мы продолжим наш разговор. А пока соблюдайте третье условие – вы должны выздороветь. На это так же нужно время. Нуждаться вы ни в чем не будете. Питание, медикаменты – в вашем полном распоряжении. И еще покой. Сейчас одиночество пойдет вам только на пользу. – Он повернулся ко мне спиной и медленно зашагал к двери.

– Вы даже не спросили, как мое имя, – заорал я ему вслед, едва сдерживаясь от злости.

– Это лишнее. – Ответил он из-за спины. – Ваше имя Сергей Михайлов. – Он оглянулся, и я увидел его улыбку. – Я знаю о вас гораздо больше, чем вы думаете, – насмешливо произнес он. – Вы же сами догадались, что я могу читать мысли.

Дверь за ним затворилась, и в комнате наступила тишина. Я почувствовал, что меня вновь стало подташнивать. Пришлось опять лечь в кровать. Я уставился в потолок и стал размышлять. «Кажется, я влип по полной, – думал я. – Странный остров, странный Профессор, странные разговоры… И никаких толковых объяснений. Если я не пленник, то кто? Одно он сказал абсолютно верно, прежде всего, нужно прийти в себя. Пока моя голова не может мне служить, как раньше, нужно набираться сил. Потом будет видно, что и как…»

За дверью раздались какие-то звуки, и в комнату вкатилась тележка, накрытая салфеткой. Тележка остановилась около моей кровати, и из-под салфетки до меня донеслись аппетитные запахи. Я вдруг остро почувствовал голод и решительно откинул салфетку. Хороший кусок мяса с овощным гарниром поднял мне настроение. Я выпил сок и понял, что это манго. Но две пилюли, которые лежали рядом со стаканом с водой, я принимать не торопился. Покрутив их в руке, я положил пилюли назад. Но тут же в моей голове раздался голос Профессора. «Не нужно бояться, – прозвучало его эхо, – примите таблетки обязательно. Это быстро поставит вас на ноги. И перестаньте опасаться. Здесь никто не желает вам зла!».

Я покорно проглотил две пилюли и почувствовал, что этот совершенно незнакомый и странный человек имеет надо мной власть и способен управлять моими чувствами и мыслями. «Может быть, он колдун», – пронеслось у меня в голове, и я погрузился в глубокий сон.

Во сне мне снился Мишка, который бегал по окрестностям дачи и орал, разыскивая меня. Я увидел развороченные берега озера, мою машину, неприкаянно стоявшую возле калитки, и отчаянное лицо моего друга. Я ощущал себя парящим над всем этим, пытался докричаться до Мишки и рассказать ему, что со мной случилось, что я теперь на чужом странном острове непонятно в каком качестве. Хотел просить его о помощи, о том, чтобы меня искали, и нашли этот проклятый остров. Но голос мой тонул где-то, как в вате… Потом вдруг стало светло, как будто кто-то включил мощную лампочку, и я проснулся.

Чувствовал я себя уже значительно лучше. Потихоньку прошелся по комнате и даже выглянул в окно. Птичье пение и солнце ободрили меня окончательно. Мне страшно захотелось выйти из этой комнатушки на улицу. «Если я не пленник, как говорил Профессор, – подумал я, – значит, выйти мне можно». Я направился к двери и дернул за ручку. К моему ужасу она не открывалась. Я начал колотить в нее и орать, что я не пленник и мне хочется на свежий воздух.

«Непременно, – раздалось в моей голове. – Завтра вы пойдете гулять, а пока прошу ко мне». Дверь распахнулась, и я увидел длинный коридор, по бокам которого располагались другие двери. Я смело повернул налево и зашагал так, будто давно знал расположение всех этих помещений. Ноги сами несли меня в нужную сторону, и я вновь почувствовал, что моим телом и мыслями управляет этот странный человек. При этом я не испытывал к нему никакого страха. Наоборот, я абсолютно был уверен, что он не сделает мне ничего плохого, но ни себе, ни кому-то другому не мог бы объяснить, почему я так думал.

Перед одной дверью я остановился, и она тут же сама открылась передо мной. Я увидел комнату, похожую на кабинет. За огромным письменным столом в кожаном кресле сидел Профессор. Весь его стол был завален какими-то бумагами и книгами, в которые он, вероятно, был погружен до моего прихода. Увидев меня, Профессор встал из-за стола, и, по-дружески кивнув мне на соседнее кресло, предложил сесть.

Я с любопытством оглядывал его кабинет. Здесь не было стеллажей книг, которые мы привыкли видеть в кабинетах ученых мужей, не было так необходимого нам в нынешней жизни компьютера или смартфона. И только на одной из стен висела панель, похожая на огромный экран. Кабинет был наполнен тихим звучанием очень приятной расслабляющей музыки, и под ее влиянием кабинет окрашивался то одним, то другим мягким пастельным цветом. Окно кабинета было огромным – от самого потолка до пола, и за ним расстилалась прекрасная вечнозеленая панорама острова. Сбоку от окна мягкими шелковыми складками спадали гардины такого же нежного приглушенного золоченого цвета, который при ярком солнечном освещении кабинета забирал на себя лишнюю яркость.

В кабинете было не жарко. Профессор был одет по-домашнему, но уже не в шорты и белую майку, как в первый раз. Мне же, одетому в легкую пижаму, стало прохладно. Я старался не показывать вида, но Профессор тут же понял все.

– Я не задержу вас надолго, – сказал он. – Закончим наш утренний разговор. Завтра вы сможете прогуляться по острову, но только вместе со мной. Вас не должен беспокоить быт, я позабочусь об этом. Но пока вы не восстановитесь полностью, прошу не предпринимать никаких самостоятельных попыток что-либо разузнать и таким образом накликать на себя неприятности. Я распорядился, чтобы вам выдали новую одежду и еще кое-какие вещи, чтобы вы не скучали. И вправе надеяться на ваше благоразумие. – Он сделал паузу. – Вы хорошо спали? – Я кивнул. – Что вы можете мне сказать про ваш сон? – Он серьезно посмотрел на меня, и я смутился от его пристального омутного взгляда.

– Мне снился мой друг и озеро, на котором я был. Он искал меня, он волновался. Я видел это так четко, как будто сам был там, но где-то сверху… Я хотел говорить с ним, но ничего не получалось…

– Вы не говорили, – поправил меня Профессор, – вы кричали…

– Да, кричал, – смутился я, – но он не слышал меня. – Но откуда…

– Всему свое время! – Отрезал Профессор. – Пока этого достаточно.

2

На следующее утро сразу после завтрака Профессор явился ко мне сам и, внимательно осмотрев меня, удовлетворенно сказал:

– Ну, вот, дело идет на поправку и даже быстрее, чем я предполагал. Поэтому с сегодняшнего дня мы с вами будем гулять по острову, и я потихоньку познакомлю вас с его обитателями и порядками.

Мне и вправду было намного легче. Голова моя почти не кружилась, но сломанные ребра еще болели, хотя и не так сильно, как еще совсем недавно. Я продолжал пить назначенные мне пилюли и полагал, что именно они обладают таким великолепным лечебным свойством. Теперь я был одет в легкий льняной костюм, в котором было не жарко, в легкие плетеные сандалии и шляпу из соломки, которая надежно укрывала мою голову от палящих лучей солнца. На Профессоре был точно такой же костюм, и издали невозможно было понять, кто есть кто. Утром Профессор впервые подал мне свою руку, и, пожимая ее, я ощутил его сильные и упругие пальцы, которые, как щупальца обвили мою руку и сдавили ее мощными мускулами. Не могу сказать, что это рукопожатие было мне приятно, но я ощущал страшное любопытство к этому человеку, ко всему, что здесь могло быть и что мне предстояло узнать.

Мне сразу бросилось в глаза, что остров ухожен. Он совершенно не был похож на тропические острова, которые беспорядочно заросли растительностью и были заселены первобытными аборигенами. Во всем здесь ощущался порядок и хорошая хозяйская рука. От дома вела мощеная дорожка, вдоль которой зелень была аккуратно подстрижена. От нее то здесь, то там в разные стороны отходили другие такие же мощеные стежки, и все говорило о том, что они хорошо и основательно продуманы. По всем сторонам этого зеленого острова слышались голоса птиц, и ветки подрагивали над нашими головами, указывая на то, что они следуют за нами. Профессор шел молча, молчал и я, боясь ляпнуть что-нибудь такое, что могло бы показаться ему нескромным. Наконец, Профессор обернулся и произнес:

– Понимаю ваше любопытство и нетерпение. Однако, мой друг, дело не терпит спешки. Итак, начну с того, что наш остров искусственный. Вы никогда не нашли бы его ни на одной карте мира. – Я открыл рот от изумления. – Не удивляйтесь, – продолжал Профессор. – Я не оговорился. Остров создан искусственно одним очень богатым и, не побоюсь этого слова, гениальным ученым. Этот остров и все, что здесь существует – дело всей его жизни. Он был великий человек. И мне несказанно повезло, что он мой учитель. Да, – Профессор внимательно посмотрел на меня своими странными сосущими глазами, – я его ученик.

– Вы познакомите нас? – Робко спросил я, думая, что именно к нему вел меня Профессор.

– Нет, – Профессор отвернулся и, как мне показалось, даже сгорбился, как от большого горя. – Нет, – повторил он. – Этого человека больше нет. Он умер несколько лет тому назад и завещал этот остров и все, что здесь есть, моим заботам. Его звали Танака, он был японцем.

– Никогда не слышал об этом человеке, – сказал я. – Но почему Вы говорите, что этот остров невозможно найти ни на одной карте мира. Разве в наш век можно что-то скрыть?.. Океан бороздят корабли, подводные лодки, в космосе спутники… Что можно сейчас скрыть от них? Вы заблуждаетесь, Профессор…

– Нисколько, – Профессор улыбнулся. – Я сказал вам чистую правду. Об этом острове не знает никто посторонний, – он еще раз улыбнулся, – ну, кроме вас… Дело в том, что остров закрыт особым куполом, который защищает его от всех современных средств. Кроме того, остров не стоит на месте, он движется по заданной траектории и может быть направлен, куда угодно по нужному нам направлению.

– Куполом, – обалдело пробормотал я, – как это…

– Как Вам объяснить, – мне показалось, что Профессор даже несколько смутился, – представьте себе, что в солнечный день вы надели зеркальные очки. Сквозь эти стекла вы видите все, но никто не видит ваших глаз, потому что их зеркальная поверхность отражает только окружающую среду. Примерно так работает купол над островом. Это самое простое объяснение, которое вы можете понять. Конечно, все гораздо сложнее, но вам это не нужно.

– А как же связь с остальным миром, – выдохнул я, боясь услышать отрицательный ответ. – Вчера я получил от вас компьютер, всякие приставки, все, к чему мы привыкли там… – я неопределенно кивнул в сторону, – но все работает в локальном режиме, интернета нет…

– Нет, – утвердительно кивнул Профессор, – нет и не будет. Он не нужен нам. Для нас это уже устаревшие технологии. Мы общаемся совершенно по-другому. Но вы спешите… Не следует торопиться. Вы еще слишком мало прожили на острове и мало видели всего.

Мне стало не по себе. Оказаться на этом странном острове в обществе единственного необычного человека, без связи с остальным привычным для меня миром было жуткой перспективой.

Вдали показалось вполне современное белое здание необычной округлой формы с большими такими же округлыми окнами.

– Вы ошибаетесь, – Профессор остановился и вперил в меня свои бездонные глаза. – Я вовсе не один на этом острове. Нас несколько десятков человек. И я постараюсь подготовить вас к знакомству с ними. Но не сейчас. Ваша психика еще не готова видеть и знать этих людей. Вы видите это здание, – я кивнул. – Пойдемте со мной. Там я постараюсь объяснить вам, что произошло с вами на озере. Конечно, в простой и доходчивой форме, но вы должны знать, что не все и не всегда зависит только от нашей воли, и многое нам еще незнакомо и укрыто завесой нашего несовершенного разума.

Мы подошли к зданию. Двери тут же бесшумно распахнулись перед нами, и мы очутились в просторном холле, отражающем нас в десятках своих зеркал. Профессор отошел от меня в сторону и указал не середину зала.

– Встаньте в центр, – сказал он. – Сейчас Вас отсканируют, как каждого жителя этого острова. В противном случае Вы никуда не сможете больше попасть. Не бойтесь, это не больно и не страшно. Это, если хотите, Ваш паспорт, Ваше удостоверение личности.

Я покорно встал на середину холла и почувствовал какую-то легкую вибрацию, которая прошла по всему моему телу. Потом откуда-то с потолка возник белый тонкий луч. Он пошарил по моему телу и остановился на левом запястье, затем сделал почти незаметный круг, и на моей руке отпечаталась малюсенькая родинка, похожая на паучка.

– Ну вот, – сказал Профессор, – теперь Вы полноправный житель этого острова и член нашего небольшого сообщества. Теперь я покажу Вам все, что создал на этом острове Танака. – Прошу, – перед нами распахнулась одна стена, и мы вошли в небольшую кабинку, похожую на лифт. Через несколько секунд мы были уже в другом холле, по окружности которого едва заметными прорезями серебрились двери.

Профессор остановился перед одной из них, и она отворилась. Мы вошли. Зал был без единого окна, освещение напоминало дневной свет и везде, куда бы я ни глянул, стояли непонятные мне приборы, мигавшие нам разноцветными кнопками.

– Это мое рабочее место, – пояснил Профессор и щелкнул какую-то кнопку. Тут же в центре зала появился овальный стол, окруженный несколькими креслами. – Садитесь, – Профессор указал мне на одно из них. – Прежде чем я начну знакомить вас со всем островом, я должен подготовить вас, – сказал он и внимательно посмотрел на меня. Мне стало жутковато. Родинка на моем запястье начала пощипывать. Я нервно дернулся. – Ничего страшного, – успокоил меня Профессор, – обычная реакция, все скоро пройдет. Однако не будем терять времени.

Наш остров не велик, но и не мал. Здесь есть все для того, чтобы жить комфортно. Все нужное нам производится на острове нами самими. Мы не нуждаемся в чем-либо из вашего мира. И то, что вы попали сюда, совсем не входило в наши планы. Помните, вы просили меня объяснить, как все это случилось? – Я согласно кивнул. – Так вот, вероятнее всего вы попали в фазу сближения и пересечения энергий и полей, когда в результате этого…

– Получается кротовая дыра и перемещение во времени? – Горячо перебил я его.

– Не совсем так, – спокойно возразил Профессор. – Скажите мне, сколько видов энергии вы знаете? Уверен, что немного…

Я забормотал про электрическую, тепловую, атомную, световую – и вскоре смущенно осекся.

– Видов энергий намного больше, – улыбнулся Профессор, – просто пока ваш мир ничего об этом не знает. А мы…