скачать книгу бесплатно
Пауза.
– Андрэ! Я не собираюсь ждать весь день!
– Я предупреждал, что его рано запускать, сэр. Вы меня не послушали, и теперь я не пойму, что за чертовщина творится на рынке ценных бумаг…
Только он, старый добрый Андрэ, мог позволить столь небрежный тон. Они были вместе с самого детства… Толстый неуклюжий мальчик в клетчатых брюках, канареечной рубашке и нелепой бабочке, – над ним тоже смеялись и не хотели играть… Аутичный ребенок сам находил развлечения.
Узнав о тайных забавах Андрэ, Траск хотел всего лишь припугнуть одноклассника, чтобы заставить его подчиняться, но потом… Потом понял, каким он может стать в умелых руках. Андрэ только с виду казался тупым, заторможенным… За нелепой внешностью, как это часто бывает, скрывался острый, изобретательный ум. И всего лишь нуждался в управлении…
Потакая его слабостям, Траск добился абсолютной преданности, сделав Андрэ своим тайным оружием. Они многое пережили вместе, и это позволяло помощнику проявлять неуважение. Иногда.
– Что ты имеешь в виду, объясни толком!
– Котировки акций падают. На данный момент мы потеряли четверть миллиарда…
Траск подобрался. Все обиды отошли на задний план. Лучше всего он чувствовал себя в состоянии едва сдерживаемого возбуждения: когда опасность подбиралась близко, ни на что другое не оставалось времени.
– Ты думаешь, это как-то связано с Удильщиком?
– Не знаю, сэр, нужно разобраться.
– Кто-то пытается «вытрясти спекулянтов»?
– В том-то и дело, что никто конкретно. Просто пошла общая тенденция, и всё. Так бывает, когда играют на понижение…
Траск принял решение:
– Мы не летим в Нью-Йорк, отмени все встречи. Свяжись с конторой, они должны быть готовы выполнять команды в мгновение ока.
– Да, сэр.
Секретарь отдал водителю приказ свободно колесить по городу, а сам углубился в плотные столбцы цифр на экране ноутбука. Они оба привыкли работать в машине, – лимузин давно стал передвижным офисом. Теплым, уютным и безопасным…
Траск зловеще улыбнулся: Большая Игра началась!
Глава 5
АЛЕКС МЕРФИ, МОСКВА.
Рывком выбило из сна. Кто-то меня толкнул, нас потащило по проходу, ударяя о ножки сидений… Грохот, скрежет, детский плач…
Судорожно хватаясь за поручни, выбрался из тяжелой, душной людской кучи, но тут раздался еще один толчок… Автобус повалило на бок, понесло. В окне над головой мелькнули оранжевые всполохи… Скрежет перешел в пронзительный металлический визг. Еще один удар, потолок мнется, а мы все внутри – как килька в томате…
Качели взлетели слишком высоко.
– Эй, тут кажись живой!
– Где я? – голос не слушается, и кажется, я заговорил по-английски…
– Точно живой! Давай носилки!
– Подождите! Что случилось? Кто вы?
Мне в лицо тычется пятерня в грязной вязаной перчатке с обрезанными пальцами. Ногти с черными каемками и в заусенцах.
– Сколько пальцев? Как зовут?
– Куда вы меня тащите?
– Успокойтесь, у вас шок. Сейчас сделаем укольчик… – подходит девушка. Шмыгает носом, неловко держа шприц варежкой.
– Да подождите! Я цел! Ни царапины!
– Могут быть внутренние повреждения. Не сопротивляйтесь, гражданин! Сейчас вас отвезут в больницу…
Склоняясь надо мной, она старается улыбнуться, но подбородок предательски дрожит, глаза – белые от испуга… Да что случилось-то?
– Не надо меня никуда везти! Я не хочу! Выпустите меня!
Я задергался, пытаясь слезть с каталки. Панический ужас мешал вдохнуть… Я же сбежал, у меня же получилось!
Наконец, выпростав руки, расстегнул пряжки… Мои плечи придавили чьи-то руки:
– Браток! Не гневи Бога, послушай сестричку. – таким тоном обычно говорят с психами…
– Да я здоров! Ничего не болит!
– Вот то-то и оно… Все остальные всмятку, а у него – даже не болит ничего. Считай, в рубашке родился. И с золотой ложкой в жопе.
Я разом вспотел, в ушах зазвенело.
– Что… Вы… Говорите?
– В рубашке…
– Нет! Что случилось? Как автобус?
– Никого больше нет, браток. Не выжили. Только ты.
Живот скрутило. Я оттолкнул мужика, неловко соскользнул с каталки и упал на колени. Жгучая горечь поднялась из желудка, заполнила рот и ноздри, я закашлялся. Что я сделал не так? Почему погибли эти люди? Я даже не знал никого из них! Почему они погибли, а я – нет?!
Откатившись от дымящейся рвоты, я сел, набрал полную пригоршню колких льдинок и размазал по лицу. Снег окрасился красным. Недоуменно посмотрел на него, набрал чистого, и снова прижал к щекам. Ничего не понимаю…
Сколько в автобусе было человек? Тридцать? Сорок? Почему они? Я же не «щелкал» почти, жил себе, никого не трогал… Надо сдаться, пока не поздно. Пока люди не начали гибнуть сотнями… Кому я мог помешать? Вынуждают меня бежать, а страдают другие…
Я с трудом поднялся на ноги. В груди жжет, во рту вкус крови и рвоты.
– Гражданин! Ложитесь на каталку! У вас внутреннее кровотечение!
– Ничего страшного. Это зуб. – собственный голос шел издалека, сквозь слой ваты.
Оглядевшись, я приметил темный проход между домами. Не «щелкать»! Ни в коем случае не «щелкать», пока еще кто-нибудь не пострадал! И так до конца жизни не отмоюсь…
Сколько раз я задавал себе этот вопрос: стоит моя безопасность чужих жизней? Почему кто-то должен умирать, чтобы жил я, Алекс Мерфи? Кто так решил?
Ответа у меня нет. Не рискну даже предположить, что начнется, если к моему лбу приставят пистолет… Конец света? Ядерная война?
А может… Может я болен, и то, что происходит – лишь плод моего воображения?
– Гражданин! Как вас зовут? Скажите свое имя и позвольте доставить себя в больницу! – хватают за плечи, пытаются уложить.
– Извините. Мне надо идти… – выворачиваюсь, отталкиваясь руками бегу, не разбирая дороги. Вслед несется:
– Да вы что! С ума сошли? Держите его! Он сошел с ума! У него шок!
…Меж двух пожарных машин, затем под самосвал, за мусорные баки и – в темный переулок. Фонари не горят, по обочинам – легковушки под пухлыми белыми шапками. Снег продолжает идти.
Побежал, но в груди закололо слишком сильно. Знакомые ощущения: сломаны ребра. Ладно, просто шагом… Черт, почему кровь из горла? Это же просто зуб! Остановиться на минутку, голову вниз, чтобы унять головокружение… В глазах потемнело. Рука бессильно скользнула по забору… Подумал: – «какой холодный снег» – и отключился.
Глава 6
ИЛЬЯ ВОРОНЦОВ, МОСКВА
Алексей Мёрфи… Мать – русская, дочь иммигрантов. Теперь понятно: когда запахло жареным, мальчишку потянуло на родину предков. Несмотря на высокопоставленного папочку.
Хотя… Совсем даже и не мальчишку. Двадцать восемь лет, в прошлом – морской котик… Да мы с ним могли столкнуться где-нибудь под Самаррой! Не так прост Колобок, не так прост…
Что там с его матерью? Парень слетел с катушек после того, как я сказал о её смерти. С другой стороны, кого бы такое известие оставило равнодушным?
Вошел Михалыч. В распахнутом тулупе, в одной руке – шапка, в другой – какие-то бумаги. Запахло морозом и беломором.
– Романыч, нашли кажись. Вот фотки.
– Давай! – я вскочил. – Давай, давай!
Внимательно изучаю снимки, один за другим.
Да… Это может быть он. Шапка дурацкая, но глаза… Жесткая линия рта, подбородок… Это он!
– Михалыч, откуда это?
– Авария в Капотне. Автобус перевернулся на гололеде… После того, как в него бетономешалка врезалась. Фото из автобуса, там была камера.
– И что? Вы его взяли?
– Нет. Он… снова исчез.
– Люди из автобуса, очевидцы, кареты скорой помощи… Опросить всех!
– Там… – Михалыч размотал пушистый шарф, вытер им лоб и присел на стул. – Романыч, из того автобуса никто не выжил. Только Фокусник.
Это вам не падение чугунных лошадей… Люди – это уже серьезно!
– Сколько… – я перевел дыхание. – Сколько там было человек?
– Всего?…
– Да! Всего! Сколько?!
– Тридцать семь. Автобус – всмятку, как консервная банка. Мы уже потом, по описаниям восстановили… Очевидцы – медсестричка из скорой и пожарники: вытащили одного, на нем – ни царапины. В рубашке родился… Погрузили на каталку, пристегнули, кислород дали, всё честь по чести… А он очнулся и – давай бог ноги. Ребята только руками развели. Послали наряд милиции – искать. Сестричка сказала, у пострадавшего – посттравматический шок и кровь горлом. Не нашли, только пятна этой самой крови на снегу, в подворотне…
– Ищите дальше!
– Да ищем, ищем… Больницы оповестили, морги… По отделениям ориентировку разослали. Фокусник – он и есть…
– Ты мне это брось. Чтобы никакой чертовщины! Обычный он… Только везучий больно.
– Да кто б спорил?
АЛЕКС МЕРФИ, МОСКВА.
Проснулся от яркого солнца. Попытался вскочить, но в груди взорвалась боль.
– Не дергайся. Снова отключишься, – надо мной лицо: высокие скулы, острый подбородок, зеленые, узкие глаза… Очень необычное лицо.
– Вы кто? – я осторожно приподнялся. В груди кольнуло.
– Дед Пихто.
– Странное имя…
– Не страннее тебя, – девчонка села напротив, закурила…
– Вы мне помогли?
– Иду – а он лежит. Как мертвый щенок. И кровь…
– Вы не вызвали полицию? Скорую?
– А надо было? – смотрит с интересом. Глаза злые, как у голодной кошки.
– Нет, нет… Спасибо. Думаю, со мной уже всё в порядке. Я могу идти?
– У нас – свободная страна. Так, кажется, говорят в Америке?
Я насторожился. Огляделся внимательнее. Сарай? Склад? Сквозь щели в заколоченных окнах – солнце, на полу – консервные банки, окурки, рваные пакеты…
– С чего вы взяли, что я – американец?
