скачать книгу бесплатно
Низкорослый азиат, даже стоя навытяжку, с трудом дотягивался, чтобы поцеловать грудь красавицы. Ну а для страстного лобзания в уста и… признания в любви президенту требовалась табуретка. Тем временем, Романов развлекал хозяина кабинета бреднями про русскую мафию и разгул преступности в Центральной Европе.
При словах: – КГБ и комиссары сеют смуту и террор, – дрогнули стены и зазвенели стёкла здания.
Под окнами на улице полыхнуло пламя и грохнул второй взрыв, который оказался намного сильнее первого. В соседних конторах вылетели окна и посыпались куски фасадов, а вскоре послышались выстрелы.
Затем раздался душераздирающий женский крик:
– Убили, полиция! На помощь!
Секретарша взвизгнула: – Спасите! – И прыгнула на колени к японцу. Дальнейшее было делом техники, которой девушка овладела ещё в горнорудном Верхнешахтинске. В этой позе самурай получал свободный доступ к главным зонам притяжения красавицы.
Всем известно, как в стране восходящего солнца относятся к сокровенному, поэтому девушка выполняла свои обязанности под столом президента. В сокращённом варианте. По окончании процедуры Накамури слабеющей рукой подписал договор с «Global Inc.» со скидкой в 25%.
Окончательная ратификация 20-страничного договора в двух экземплярах вызвала под столом определённый эффект, сравнимый с землетрясением. Японец болтал головой! Завершив акцию на высокой ноте, модель игриво вынырнула из-под столешницы с вопросом: – Кто следующий, босс? «Панасоник» или «Тошиба»?
Её взгляд остановился на подписанном документе:
– Так, это новый дилерский контракт! Если не обмыть, то не видать вам успеха. Косоглазый, тащи шампанское!
Уникальные способности миски заслуживали международной премии «Золотые губки» за рекордную норму дисконта в 25%. При брутто-обороте поставок в 70 миллионов этот интим обошёлся японцам в солидную сумму. Принимая щедрый гонорар, бывшая секретарша в качестве бонуса забежала на часок в люкс жокея. Недоверчивый Боб отважился проверить заявленные параметры, хотя бы на глазок. И на ощупь.
Не имея под рукой портняжной ленты, он использовал подручные средства, производя замеры истоков опорно-двигательного аппарата. Ди джей неутомимо поднимал и опускал фигурные ножки модели, которая стонала на двуспальном ложе люкса. Миска обслужила заказчика с рождественской скидкой.
На прощание в аэропорту Тигель Рокки одарил гида книгой Леонида Ильича «Воспоминания», которой когда-то зачитывалась вся страна. В заключительном слове жокей ёмко озвучил продуктивность Берлинской операции:
– Охренительно насеминарили! Все свободны!
После посадки в Таллине делегатов ждал приятный сюрприз: у стойки паспортного контроля пограничники задержали «разбитых параличом» заместителей Галкина. Раздобыв поддельные документы, подследственные попытались сбежать.
Расхитители несомненно собирались в Испанию, но были опознаны по полицейской розыскной карте. Вместо пожелания «Счастливого пути!» их заковали в наручники, и крепкие оперативники в штатском бесцеремонно потащили беглецов в автобус. Операцией руководил новый префект полиции, который недавно справил новоселье в апартаментах с видом на море.
Его новенький джип с утра стоял у главного входа в аэропорт под знаком «стоянка запрещена». По счастливой случайности в этот момент в зале ожидания встречали английскую рок-группу «Smokie», которая прибыла на первые гастроли в Таллин. У стойки регистрации уже хозяйничал Першинг в компании свежеощупанных блондинок.
Чутье подсказывало Бобу, что ушлый журналист появился здесь не случайно. Толпа встречающих ансамбль поклонниц «немного за 30» томилась в ожидании встречи и комментатор грамотно заполнил паузу. В редакцию поступил анонимный сигнал.
Репортёр развернул оператора в сторону задержанных жуликов и взял в руки микрофон: – Мы присутствуем при аресте группы крупных расхитителей из районной управы столицы, которые попытались бежать из страны по подложным документам. Вот они мародёры, посягнувшие на последние центы стариков и детей! Собравшиеся в аэропорту жертвы казнокрадов требуют справедливого возмездия.
Прослушав это сообщение, статные поклонницы группы, как по команде, набросились на тройку проворовавшихся замов с кулаками. Полиция молча наблюдала за избиением, не делая попыток вмешаться. От серьёзных увечий чиновников спасло только появление в зале музыкантов «Smokie», которые не ожидали такой тёплой встречи.
Под шумок Бульба завершил начатое крепкими гражданками двумя мощными ударами в челюсть. Тела подобрали санитары!
А Першинг развернулся и снова работал в кадре:
– Мы присутствуем в VIP-зале столичного аэропорта, где фанаты приготовили хлеб-соль знаменитой группе из Брэдфорда «Smokie», прибывшей к нам на гастроли. Дамы и господа! Встречайте кумиров вашей юности!
Глава 2. Охота за «Кортиком»
Капитализм – законный рэкет правящего класса
(Аль Капоне)
Пособники:
Майкл Шерман – резидент ЦРУ в Эстонии
Лора Майлс – советник посольства США
Министр Внутренних Дел ЭР, депутаты Городского
Собрания, Мэры Таллина и Нарвы
Наши: те же и
Виктор Кингисепп – основатель Эстонской
Компартии
Михаил Казаков – полковник МБ России
Время и место:
1992—1993, Таллин, Нарва, Стокгольм, Осло,
акватория Финского залива
Токсины пропаганды:
Queen – «Innuendo», Scorpions – «Face To Heat»
Ликвидаторы
Трудно себе представить более неприятное место для здорового человека, чем кабинет дантиста. Второй час Шерман подвергался лечению в новеньком стоматологическом кресле элитной Таллинской клиники. К счастью, шпиону так и не довелось познакомиться с зубодробильной техникой производства братской ГДР и, наводящей страх на агентов МИ-6, советской бормашиной УС-30. Высокоскоростная шведская турбина вгрызалась в гнилой коренной зуб резидента с весьма гуманной целью – удалить старую пломбу.
На этот раз речь не шла о капсуле с цианистым калием или спецоперации по извлечению микрокассеты. В обычной жизни всё намного проще – внука замучила зубная боль. Она и привела шпиона к лучшему дантисту столицы. Неподъёмные для таллинцев цены показались янки просто смешными. В Бруклинской зубодёрне Мойши Циммермана за те же 100 долларов лишь проверяли прикус у ребёнка.
Всё это время шпион пребывал в лёгкой прострации. Шерман получил тройную порцию наркоза. А виной тому соблазнительная медсестра в коротеньком приталенном халатике с вырезом, впорхнувшая в кабинете, словно из будуара эротического кино. Как следствие, первый укол ультракаина не возымел на резидента никакого действия.
Даже после второго он всё ещё ощущал избыток гормонов в крови и избыточное давление в левом кармане. Пациент хотел было попросить врача удалить сестру, но третья инъекция всё же успокоила буйный разведорганизм американца. Выходя на улицу с новой пломбой, Шерман, наконец, испытал всю силу тройной дозы местного наркоза, окончательно потеряв ощущение реальности.
Резидент пришёл в себя только через час на заднем сиденье служебного «Мерседеса», где он рассеянно шарил по карманам в поисках ключей. Глотки свежего воздуха, слегка отравленного выхлопными газами, в купе с ледяной минералкой сделали своё дело. Майкл медленно узнавал окружающие предметы и строения, точно определив своё положение в пространстве.
Окрестности автовокзала. Каждому пионеру Эстонской ССР знаком казённый Дом солдата на Тартуском шоссе, известный особой трагической судьбой его обитателей. В 20-е годы здесь проходили заседания военно-полевых судов, оформлявшие смертные приговоры сотням активистов рабочего движения и коммунистической партии.
С этим строением связаны последние дни жизни Виктора Кингисеппа, Яна Томпа и других революционеров Эстонии. В новой Эстонской Республике член ВЦИК и соратник Железного Феликса коммунист Виктор Кингисепп получил статус врага народа. Хотя в советские годы его именем назвали город на острове Саремаа и даже открыли музей в его честь. Современные историки поспешили назвать Кингисеппа «Первым эстонским чекистом», изъяв его имя из учебников и энциклопедий.
Годом позже раскрученным брендом «Феликс» нагло овладели шведские производители кетчупов. Зато депутаты Ленинградской области не спешили переименовывать город, названный именем заграничного революционера. В новой Эстонии «красного» героя обвинили в терроризме постфактум, не забыв приписать ему развязывание гражданской войны и попытку свержения государственного строя.
По агентурным данным после оккупации Эстонии немцами в 1918 году Кингисепп перебрался в Москву, где получил направление в ВЧК. Поэтому соотечественники вменяли ему в вину участие в революционном трибунале ВЦИК и расстрелы главарей мятежа левых эсеров. Кингисеппу также инкриминировали разгром боевых дружин эсеров, что было явным преувеличением. Говорят, чекист проявил излишнее рвение, допрашивая обвиняемых в покушении на жизнь вождя.
Бизнесмена Ксенофонта Каламатиано и бывшего члена Государственной Думы Малиновского с его подачи тоже осудили по всей строгости.
За особые заслуги Кингисеппа срочно отправили на родину для подпольной работы. После разгрома Эстляндской Трудовой Коммуны при поддержке англичан и финнов он перешёл на нелегальное положение. В мае 1922 года во время операции охранки и по доносу провокатора подпольщика арестовали на конспиративной квартире. Искалеченного на допросах в подвале охранки, Кингисеппа в спешке расстреляли, отказав Советской России в выдаче тела. А герою революции полагались правительственные похороны и законное место у Кремлёвской стены.
Шерман не утруждал себя глубоким изучением истории Эстонской революции, но прочитав по теме десяток книг, составил собственную картину событий.
В длинном ряду версий историков лимитрофа его вариант тоже имел право на существование и выглядел вполне в духе времени.
23 октября за два дня до Октябрьской революции власть в Ревеле перешла в руки Военно-революционного комитета. Но через неделю Губернский Земский совет провозгласил себя единственным носителем верховной власти в крае.
Вскоре большевики разогнали совет и наметили выборы в Учредительное Собрание, которые не состоялись из-за немецкой оккупации. Опираясь на помощь местных либералов, интервенты стали наводить свой «порядок», арестовав тысячи рабочих. При поддержке оккупантов к власти приходит I Временное Правительство Константина Пятса, а всего за год их сменилось целых три. События тех лет в Эстонии – непрерывная череда переворотов и заговоров, создание и падение правительств на штыках интервентов.
Всего за пять часов до вступления германских войск в Ревель Комитет спасения декларировал независимость республики. А через неделю сторонников Советской власти уже топили в проруби. В ноябре 1918 года Брест-Литовский мир был аннулирован Компьенским соглашением, и немцы оставили Эстонию. В Нарве немедленно провозглашается Эстляндская Трудовая Коммуна, а вслед за уходящими немцами в республику вступила Красная Армия.
Тут же на рейде Таллина бросает якоря английская эскадра, которую, как и германцев, встречают цветами. На помощь III Временному Правительству Пятса пришла финская армия, заняв Таллин. Финны при поддержке эстонских добровольцев, усиленных шведами и датчанами, отогнали красноармейцев за Нарву.
Тем временем, с территории республики повёл новое наступление на Петроград Северный корпус Юденича. Пока антибольшевистский блок под руководством генерала Марша готовил крестовый поход на Восток, в Тарту проходили советско-эстонские переговоры о мире.
Шерман упрямо разыскивал в архивах хоть какие-то свидетельства ратных свершений эстонских формирований.
Единственным фактом отмечалось вооружённое столкновение между войсками фон Гольца и латвийскими частями под Цесисом, в котором принимали участие и эстонцы. Сегодня бывшая профессура института истории Компартии заново кроила летопись республики, используя свой богатый опыт. Имена героев советской эпохи безжалостно вырезались из анналов, уступая место национальным кадрам.
В архивах МВД сохранились протоколы допросов Кингисеппа охранкой с описанием методов физического воздействия. В деле фигурировала и посмертная фотография изувеченного чекиста.
Майкл пришёл в себя настолько, что заметил хвост, следовавший за ним с самого утра. Провожатые работали по старинке тремя группами, из чего Майкл сделал вывод: его опекают профи из службы «топ-топ». «Тойота» и два «Опеля» вели резидента по дистанции, исчезая из поля зрения на открытых участках. Не скрывая благих намерений, наблюдаемый развернулся через две сплошные, проскочил по встречной полосе на «кирпич» и нырнул под запрещающий знак в подворотню.
Шерман давно изучил лабиринты проходных дворов Таллина, которые и привели разведчика во двор Департамента Охранной Полиции. В сталинской пятиэтажке, от которой за версту несло советской ментовкой, собралась пёстрая компания активных бездельников, сродни первым чекистам. В здешних коридорах пока ещё не воцарился тот совершенно неповторимый шпионский дух, присущий обители рыцарей плаща и кинжала. В этих опустевших кабинетах бывшего советского МВД ковались новые щит и меч Эстонской Республики.
Здание штаб-квартиры КГБ по соседству второй год пристально изучали американские эксперты, пытаясь обнаружить забытые архивы чекистов. В строительстве своей спецслужбы эстонские особисты опирались на плечо старшего брата из Лэнгли штат Виргиния, чьи интересы в стране представлял Майкл Шерман. Он мог бы формально вызвать директора Охранной Полиции (КАПО) в свой офис на 4-м этаже американского посольства.
В родном кабинете дипмиссии резидент привычно вгонял в краску министров и мэров 52-го балтийского штата. Но разведчику не терпелось оценить свеженазначенного подшефного в интерьере, как лидера команды единомышленников.
Вольдемар Томп был утверждён в должности директора КАПО сразу по возвращению из США, где проходил обучение в Академии национальной безопасности. Сам шеф Прибалтийского отдела лично одобрил его кандидатуру, поручив создать в Эстонии образцовую спецслужбу по заокеанскому образцу. С поправкой на национальный колорит.
При виде американского орла на значке Шермана крепкий охранник у входа вытянулся в струнку, как на параде. В коридорах ещё сохранился запах свежей краски, а только что уложенный дубовый паркет тихо поскрипывал.
Неизвестный дизайнер решительно боролся с проявлениями в этих стенах эпохи победившего социализма. Тем не менее, выпускник советского ВУЗа по специальности: «промышленная и гражданская архитектура» мыслил солидарно с зодчими, породившими этот объект в 1951 году.
Как известно, до революции 1940 года по этому адресу располагалось генконсульство СССР в Эстонии. С висячего посольского балкона товарищ Жданов объявил трудящимся Эстонии о наступлении новой эры уже в составе Советского Союза.
А в годы фашистской оккупации здесь обосновались управления СД и гестапо. После войны комплекс зданий был капитально перестроен, получив новый главный корпус в имперском стиле. В ходе хрущёвских реформ просторные здания поделили между собой МВД и МГБ, а впоследствии КГБ. Сразу после путча 1991 года, так называемую, «Таллинскую Лубянку» прибрали к рукам новые хозяева.
И приглашённый художник по интерьеру долго ломал голову, как заполнить опустевшие ниши вестибюля после выноса бюстов основоположника и Железного Феликса.
Злоключения бронзовых монументов Ильича и первого чекиста на этом закончились: бюсты исчезли в плавильной печи художественного комбината, где приняли форму барельефа первого президента Эстонии. Появление в фойе местной Лубянки изображения Константина Пятса, известного своей дружбой с НКВД, личный состав встретил с пониманием. По этому поводу в соседней церкви Олевисте (высота шпиля 123 метра) даже состоялась служба, а затем и посвящение в шпионы всех присутствующих, включая президента Пятса.
Но Майкл всё же считал отцами-основателями Эстонской Республики Ульянова-Ленина и Троцкого-Бронштейна, бронзовым бюстам которых не нашлось места в Таллине. Владимир Ильич Ленин, считай, основоположник Эстонской государственности, даже пообещал в скорости сюда вернуться. Заявление прозвучало сразу после подписания позорного Тартуского мира.
Из опустевших сегодня подвалов НКВД-гестапо-КГБ доносились отголоски выбитых когда-то в пыточных камерах признаний. В этих застенках отрёкся от власти и сам бессменный эстонский президент Пятс. Оставив потомкам недобрую память.
Отсюда арестованный глава государства отправился на заслуженный отдых в спецлечебницу НКВД. Доски памяти погибшим чекистам в вестибюле заменили портретами убиенных ими «лесных» братьев.
Внук миновал небольшой предбанник, где в 47-м перед допросом у главного инквизитора доходили до кондиции шпионы из Кувейта и Марокко. Непристойности вроде «менты-козлы!», оставленные на стенах подследственными, закрасили и прикрыли портретами расстрелянных НКВД агентов охранки Пальма, Теппиха и Линкхорста. А через пару минут Майкл уже сидел в кабинете внука героического эстонского революционера Вольдемара Томпа, недавно возглавившего Охранную Полицию. Ту самую, что пытала и казнила его деда.
Директор спецслужбы встречал куратора за столом с бюджетным кофе, коньяком и широкой улыбкой, вывезенной из штатов.
Лимит времени заставлял резидента быть лаконичным:
– Полковник, перед тобой стоят непростые, но выполнимые задачи по отработке Советского наследия. В молодой республике остались тысячи агентов и внештатных сотрудников КГБ, среди которых есть и интересующие нас особы. Их надо отыскать и взять в разработку. От этих фигурантов тянутся ниточки к агентуре ГРУ в Скандинавии и Голландии.
Директор виртуозно разлил коньяк по бокалам:
– Часть здешнего архива ГБ по дороге в Ульяновск пропала, и, как я предполагаю, может находиться в Таллине у бывших сотрудников. Там могут храниться агентурные дела информаторов или их копии, способные уничтожить сегодняшних политиков, среди которых хватало простых стукачей. В туманной и далёкой перспективе возможно оказывать давление на бывших агентов с помощью их личных дел.
Шерман усмехнулся: – Хорошо, если этими материалами не воспользуются русские. По нашим данным в Эстонии осталось не менее 5000 бойцов невидимого фронта, и большая их часть обитает в столице. А сколько здесь затерялось безработных начальников I отделов, особистов и секретчиков военных заводов? Из всей этой дивизии глубокого залегания фирму интересует всего лишь рота носителей стратегических госсекретов.
Резидент проверил коньячный букет, как заправский дегустатор: – Вы обязаны выявлять, связанных с ГБ, высокопоставленных чиновников и депутатов, выдавая им «волчьи» билеты. Иначе нам в этой стране ничего не светит!
Томп бросил на стол пожелтевшие папки с грифом «Строго секретно» под литерой «Б»: – Вот добыл документацию по интересующим фирму изделиям, которые проходили испытания в Эстонии. Хотим пошуровать в лабораториях. Все наши источники сообщают о фактах торговли персоналом этих «ящиков» секретными военными технологиями. На заказ предлагаются и сами изделия в ассортименте.
Шерман придирчиво изучал этикетки коньячных бутылок:
– Никакого самопала: мы оплачиваем только оригинальные устройства заводской сборки, которые русские испытывали на шведах. Советские подводники, не всплывая, наблюдали за морскими базами скандинавов, используя инфракрасное оборудование. Их субмарины обрабатывали шхеры импульсным оружием, от которого слепли локаторы и пеленгаторы викингов. А новейшие «МиГи» с помощью станций помех раз за разом обманывали шведскую систему ПВО. Эти чудеса техники мы обязаны добыть! Не забудь про блоки «Свой-чужой»!
Томп налегал на коньяк и ностальгировал:
– Мои бывшие коллеги много лет дурили англичан из «Интеллидженс сервис», создав здесь целую сеть фальшивых отрядов «лесных братьев». Лондон через Стокгольм регулярно получал сигналы «из леса» о новых успехах эстонских борцов. Правда, радиостанция, откуда поступали сообщения, располагалась на конспиративной квартире МГБ. На берегах Темзы операцию курировал штандартенфюрер Альфонс Ребане, завербованный НКВД за год до войны. Этот бывший лейтенант эстонской армии стал командиром Восточного батальона СС и жёг деревни под Кингисеппом.
Резидент залпом осушил бокал и прокашлялся:
– Жаль мы не вздёрнули эту фашистскую сволочь! А англичане приютили подонка в Прибалтийском отделе, где он десять лет водил хозяев за нос. «Сикрет сервис» пачками сбрасывала агентов в лагеря «лесных братьев», организованные МГБ, где их ловили чекисты. Британская спецслужба завалила отряды деньгами и спецтехникой, а русские по секрету шутили:
– Лондон финансирует нашу контрразведку в Прибалтике. В конце концов, тайное стало явным и Ребане с позором отправили в отставку. А надо было шлёпнуть этого тройного агента.
Шеф охранки уже листал секретные папки с чертежами и схемами: – Изделия разрабатывались и собирались по ту сторону Урала, а в Таллине их только доводили до ума и испытывали. Мы непрерывно прочёсываем корпуса оборонных заводов и лаборатории хитрых НИИ, а также руины по периметру. Но мои коллеги припозднились: всё мало-мальски ценное уже растащили по дачам и гаражам бывшие инженеры-конструкторы. Самые продвинутые открыли свои фирмы и потихоньку торгуют секретными технологиями. Среди постоянных клиентов преобладают арабы и китайцы, но заходят и славяне из Восточной Европы.
Директор по-советски хлопнул полный бокал «Hennessy Paradis» и выдохнул: – От этих чертежей и схем никакого толку! Здесь отсутствует самое главное – архитектура квантовых процессоров и регистров. Налицо только периферия, а её вы утащили ещё при «горбатом».
Шерман отвлёкся, изучая высоченный шпиль церкви Олевисте. На память пришли скупые строчки учебника истории:
«Огромное политическое влияние на развитие событий в Ливонии оказала лютеранская Реформация. В Таллине это религиозное движение достигло пика в 1524 году, когда толпа фанатиков ринулась в ненавистный Доминиканский монастырь, а затем в церковь Олевисте. Погромщики крушили алтари и статуи католических святых, а монахи были изгнаны из города. Еретики сожгли и церковную библиотеку».
Шерман сожалел о гибели старинных манускриптов, которые пользовались устойчивым спросом у лондонских букинистов. Между тем, он продолжал напутствовать:
– Ходят слухи о фантастической глушилке из арсенала нашего подопечного Боба Романова. Вроде бы этот генератор запирает приёмные контуры любой аппаратуры прослушивания в широком диапазоне частот. Неужели с Вовкиной станцией помех ничего нельзя поделать? Попробуйте лазерный сканнер! Пора начинать работать по-серьёзному!
Томп проворчал: – Но банда Рокки давно использует генераторы «белого шума». Лазер бесполезен! Ты ведь тоже радиоинженер. Значит, должен быть в курсе последних достижений.
Майкл вышел из присутствия в дурном расположении духа. Исполнительный, но ограниченный директор охранки производил жалкое впечатление. Сказывались школа милиции и служба участковым в рабочем квартале. Эстонскую независимость Томп встретил охранником председателя Народного Фронта, который вскоре стал премьером. Так что из лейтенантов он прыгнул сразу в генералы, оставаясь в душе типичным ментом.
