Дорогами волшебников

– Я ухитрился шаману через Матушку весточку послать, чтоб задобрил он Лихо. Может отступит оно чуточку, а нашими трудами дорожка в тверди земной сладится.

Тем временем, кото-дворецкий расставлял по пещере охранные дозоры на случай, если Коатликуэ попытается вновь атаковать. Движение воздуха в пещере уносило зловоние и жару сквозь поры, появившиеся повсюду.

Высохший солёный пот на Сашкином лице взялся коркой. Всё тело стало неприятно липким от всепроникающей пыли и пота. Мокрые грязные волосы прилипли к шее и ко лбу. Хотелось куда-нибудь присесть, но только не на холодный земляной пол пещеры.

– Надо ещё разочек попытаться выбраться, время-то идет! – Галина Борисовна произнесла то, о чём все молчали. Она начала движение вдоль стены и, как Берендеич, похлопывала по ней ладошкой. От этого, ставшие невидимыми письмена, снова начали светиться слабым призрачным светом. На тёмной стене их проступало всё больше и больше. Пальцы Галины Борисовны ощупывали каждый пятачок стен, но письмена переплетались так плотно, что невозможно было даже маленькой щёлочки отыскать.

Ларата попыталась набросить кеперину на стену поверх призрачных знаков, чтобы опять попытаться продавить, прорвать брешь на дорогу духов, но кроме крошечных потрескивающих молний ничего не случилось.

Сашка вдруг вспомнила, что амулет все ещё у неё в кармане. Она сжала маленькую ракушку в кулачок аккуратно, чтобы не сломать. Взглядом, будто стрелок, упёрлась в первый попавшийся фрагмент злых надписей, сосредоточив всю волю в своём самом ценном оружии, таком маленьком и хрупком, но таком сильном, будто собираясь прошибить врага им на сквозь. Аиулет ответил ей напряжённым дрожанием.

Прямо из кармашка розовый луч скользнул по писменам. Они сразу же ярко вспыхнули и начали двигаться как клубок змей. От каждого касания линии вздрагивали, как от болезненного ожога, огрызались выпадами змеиных голов, выскакивающих из хитрых переплетений. Луч словно дразнил их, заставляя сильнее и сильнее отвечать. Для этого им приходилось развязывать свои узлы. То тут, то там стали проявляться бреши, сквозь которые можно было бы увидеть, что там, под ними. Сашка пристальнее стала всматриваться, может там будет что-то, указывающее на выход, или какая-нибудь зацепка, толстый корешок,с помощью которого можно было бы просунуться в щель. Ведь у лучика всё лучше получается расшатывать злые хитросплетения! Но там не оказалась ничего. Тьма за письменами была темнее самой черноты! Она почувствовала, как волнами стал накатывать на неё леденящий душу страх.

– Нагуаль! – в ужасе прошептала Ларата.

– Что, что? – одновременно переспросили Галина Борисовна и Саша.

– Неописуемая, всеохватывающая всемогущая тьма!

Тем временем, луч в воздухе стал вычерчивать странные серебряные линии, из которых начали складываться слова. Линии светились всё ярче, приближаясь к стене. Слова образовывали стройные ряды, напоминающие лучистую стену.

– Нет! – вдруг воскликнула Ларата – Тональ не должен прямо касаться Нагуаля! Остановись!

Сашка в испуге мысленно дала приказ амулету остановиться. Удивительно, но луч тут же исчез.

Змеиные головы ещё продолжали выскакивать то тут то там, вокрух зияющей тьмы, ожидая новых атак раздражающего луча.

– Нагуаль смотрит на нас! – прошептала Ларата, глядя на дыру в письменах. – Сейчас что-то будет! Он обязательно потребует и возьмет своё!

Страх перед неотвратимой тьмой почти полностью овладел Сашкой. У всей команды не осталось ничего, что могло бы противостоять всемогущему, бесформенному злу.

"Обязательно возьмет своё… Потребует… Возьмёт обязательно…– гудели, повторяясь эхом, слова в голове. Её волшебные таланты рядом с таким врагом не больше пылинки! Её амулет не может их защитить! Даже Ларата – сильнейшая бруха, бессильна! Так что же может она, маленькая испуганная девчонка в этой тьме подземелья?

"Я одна буду танцевать перед ним за всех, раз уж он своё возьмёт! – как яркая вспышка света полыхнуло решение в её голове – Так получи же, Нагуаль, мой последний танец!".

Она плавно отвела руку встревоженной до предела Лараты, расправила плечи. Свежий воздух – подарок Матушки Земли, наполнил грудь, стряхивая огромную усталость и накопившийся страх, легко приподнял её на носочки. Величественно, с высоко поднятой головой, невесомая как дым от разгорающегося огня, она медленно скользнула пару шагов и замерла. Как языки пламени, над плечами взметнулись руки. Она дала им свободу, играючи, разрывать тьму сполохами. Будто пламя всех факелов собралось воедино, стало жидкостью и наполнило их. Всё быстрее, всё резче двигались руки, вовлекая плечи и торс в танец. Сильно, требовательно топнула маленькая ножка по земляному полу. Стремительный шаг, неожиданный разворот и пауза. Всем телом она скользнула в сторону, чуть пригнувшись, и взметнулась над полом, как пламя от порыва ветра, чтобы неукротимую, неудержимую стихию стряхнуть с кончиков пальцев под высокий свод пещеры. Красный полыхающий свет от амулета очертил её силуэт. Тоненькая изящная ножка, подбросившая полу халата, вновь с силой топнула, словно желая бури. Как огонь вбирает в себя всё вокруг, то кружась и скользя, то чуть пригибаясь к земле, и снова взлетая, она очертила круг перед неподвижной тьмой в дыре. Ощутив буйство родной стихии, ярче яркого полыхнули факелы, заставив тени в страхе метнуться к углам. Тёмный бесформенный сгусток отделился от дыры, чтобы влиться в стихию танца. Бесстрашно она наступала на него, как свет всегда вытесняет тьму. Замерла, чтобы вновь обманным движением завлечь тьму за собой и опалить руками как пламенем. Тьма следовала за ней круг, то наступая, то ретируюсь под натиском стихии. Потом ещё круг. Внезапно она замерла, будто единый всплеск пламени качнулась, и плавно опала на пол. Тьма нависла над ней, но не поглотила, а медленно отступила в мрачную дыру.

Все зрители застыли, не в силах издать какой-то звук. Края дыры в переплетении нитей темной печати стали расширяться, за ними отступила тьма, обнажив тропу среди сверкающих разноцветных огоньков. Величественное движение света и тьмы заворожило всех. Отблески сверкающей Вселенной в глазках маленькой танцовщицы, благоговейно глядящей на свершившееся чудо, были похожи на драгоценные камни.

– Тропа духов! – опомнилась Ларата – Берендеич, веди! Все за ним, быстро!

Оцепенение слетело. Галина Борисовна, оказавшись ближе всех к Сашке, подхватила её за подмышки и ринулась вслед Берендеичу, утащившему ещё горячий кристалл. Остальным собого приглашения не потребовалось. За пару мгновений маленький отряд покинул опасную ловушку злой Коатликуэ. Безбрежный Нагуаль наградил их за танец отважной маленькой волшебницы.

Сокало, Теночтитлан

На оживлённой Площади Конституции никто не обратил внимание на ворона, опустившегося на одну из башенок национального музея Культуры. Огромное задание, построенное на месте дворца вождя Ацтеков – Монтесумы в Мехико, подверглось акту пренебрежения со стороны этой чёрной птицы. Последствия таких многочисленных актов со стороны пернатого населения бывшего индейского Теночтитлана можно было заметить повсеместно на крыше и карнизах этого здания созданного в колониальном стиле.

Ворон несколько раз повернул голову, осматривая площадь, и скользнул вниз. Пролетел мимо красных тентов "Тортас ла Касона", под которыми были аккуратно расставлены столики и лавки из темного дерева. Там среди прочих посетителей расположились два служителя порядка. Перед ними на блюдце лежали кусочки пирожных, а из небольших чашечек с темным напитком поднимались тонкие струйки пара. Один из них попытался взять свою, чтобы отпить из неё, вытянул губы, коснулся края, шумно втягивая воздух, но вдруг поморщился и зачмокал губами.

Ворон сел поблизости на одно из небольших искусственных деревьев в бетонных кадках. Чуть-чуть выждал, наблюдая за происходящим вокруг, затем сорвался с ветки, чтобы над сувенирными развалами и головами людей в толпе перелететь на колонну забора перед кафедральным собором так, чтобы хорошо было видно крайнюю торговую палатку неподалёку от руин храма Темпло Майор. Снова выждал, то и дело поворачивая по сторонам сверкающую лоском чёрных перьев голову, затем перелетел поближе к индейской торговке.

Каждый дюйм её палатки занимали стильные черепа, таблички с изображениями фигурок из индейских пирамид, какие-то амулеты, путеводители, карты, статуэтки и прочая мелочь, которую охотно покупают туристы, чтобы по возвращении домой забросить куда-нибудь на полку, или в кладовку, а при удобном случае всучить кому-нибудь в качестве подарка.

– Карррр! – ворон повернул голову так, чтобы чёрный глаз держал торговку в поле зрения. Она метнула на него злой взгляд, взяла в руку небольшую каменную статуэтку, но оценив расстояние до птицы и близость пешего патруля, вернула побрякушку на место. Ворон удовлетворенно кивнул.

– Зачем прибыл? – на индейском спросила торговка. – Если есть предложения – заходи на мою территорию, зачем прячешься у чужого храма? Там сохранились еще остатки идейских сооружений, так что при желании, я смогу тебя достать!

– Кар-каррр! – ответил ворон, опустился за забор на каменную плитку на территории христианского собора и важно прошёлся туда сюда перед торговкой, оценивающе глядя на неё немигающим взглядом. Затем остановился, выжидая.

Торговка замерла. Секунды шли, но ничего особенного не происходило.

– Ладно, я выслушаю тебя. Можешь приходить, я подумаю перед тем, как стереть тебя в пыль!

Ворон взмахнул крыльями, взлетел, и неспешно, вдоль собора, через простор площади, мимо застывшего в ярких утренних лучах национального флага залетел в сумрак аркады здания какой-то городской управы на углу улиц Двадцатого Ноября и площади Революции.

Спустя мгновение от стены отделилось малозаметное тёмное облачко. Довольно быстро его прозрачные контуры расширились и уплотнились до силуэта человеческой фигуры. Сделав шаг из тёмного угла, мужчина невысокого роста с короткой стрижкой, одетый в синие джинсы и белую майку с изображением индейского храма Темпло-Майор на спине, набросил на грудь небольшой рюкзачок. Постояв минутку, оглядывая площадь, он поправил чёрные солнцезащитные очки, двинулся в сторону руин храма Коатликуэ, вытесненного из центра внимания самым большим собором Мексики, и зажатого со всех сторон историческими зданиями в колониальном стиле. Чтобы попасть в этот северо-восточный угол площади, он пересёк её наискось к углу музея Культур.

Мужчина шёл быстро, целеустремлённо, сквозь поток горожан, не обращая внимание на туристических зевак, и лениво скучающих торговцев. Когда он подходил к бистро с красными тентами, один из полицейских, допивающих кофе за столиком, получил сообщение по рации, закреплённой на груди, развернулся, скользнул по нему взглядом, одновременно прикончил свой кофе. Видимо, необычная майка, слишком уверенная быстрая походка, необычно надетый рюкзак, и взгляд, скрытый очками, вызвали подозрение. Он качнул головой в направлении приближающегося мужчины, глядя на напарника. Дождавшись, когда мужчина в тёмных очках приблизится к бистро, полицейские подошли и остановили его.

– Полиция Мехико, можно взглянуть на Ваши документы для проверки личности? – по испански обратился один из служителей порядка.

– Да, конечно! – без акцента ответил тот, снял чёрные очки, и протянул синий паспорт гражданина Мексики. Полицейскй принялся внимательно изучать фото.

–Перес-Гонсалес Эльниньё, это Вы?

– Да!

– Можно взглянуть на содержимое Вашего рюкзака?

– Конечно!

Мужчина сбросил его на серую тротуарную плитку , расстегнул молнию, позволив полицейскому шарить внутри. Влажные салфетки, пакет с фруктами, набор глиняных табличек со странными письменами.

– Сувениры… – пояснил Эльниньё. – Я изготавливаю их в мастерской для знакомой, торгующей здесь по лицензии.

Не обнаружив причин для беспокойства, стражи порядка отошли от него, продолжив наблюдение, а Эльниньё надел очки и присоединился к людскому потоку, быстрым шагом через многолюдную толпу направился к ларьку сувениров возле руин храма.

Она ждала его, прислонившись к уголку палатки.

– Торговаться пришёл? Поздно! Все они в моей западне! – она поморщилась от солнечного блика в очках.

– Нет, я кое что принес для тебя в жертву!

– Ух ты, что же случилось? Великий Эльниньё вспомнил об индейском божестве?

Он не ответил, просто расстегнул рюкзак и протянул одну из табличек. Она приняла дар в руки, чтобы внимательно изучить.

– Неплохо! Узнаю твой почерк! – брошенный на Эльниньё взгляд смягчился. – Ключ к ещё одному порталу в Нагуаль!

– У меня набор для туристов! – Он протянул ей рюкзак. – Нагуаль получит тропинку к человеческой душе, а тебе, как владельцу амулета, заплатит!

– Это ты у Кецаля научился? Насколько я могу судить, его погремушка не берет плату, а наоборот, питает мерзкую девчонку!

– У меня нет доступа к её амулету, а Кецаль – твой сын, могла бы и помириться!

– Не твоего ума дело! – Она сверкнула на него грозным взглядом, но его глаза были защищены непроницаемыми очками. – Что хочешь за побрякушки?

Это не всё! – он наклонился к рюкзачку и достал из потайного кармана резной православный крест. Обычный человек ничего не заподозрил бы в этом предмете из морённого дуба, но, у индейского божества брови слегка метнулись вверх, а взгляд стал ещё внимательнее. – Это ключ к Тоналю. Обладатель этого талисмана, если он как-то связан с христианским Богом, получит поддержку Тоналя и защиту от Нагуаля.

– Ничего невозможно скрыть! Сплетни разлетаются в мире духов, как трёп местных торговок! – Раздраженно проворчала она, а на лице Эльниньё мелькнуло удивление.– Это не твоя работа! Кто создал?

– Мой знакомый шаман из малочисленного племени смиренно просит сменить гнев на милость! Твои знаки сильно беспокоят земную твердь, а его племя очень зависит от неё!

– А, чуди… Они никакого отношения к моим индейцам не имеют!

– Это знак уважения, просьба облегчить жизнь племени и открыть выход из ловушки! Большего не просят!

Торговка глубоко задумалась. Время томительного ожидания потекло медленно, как кисель. Эльниньё плавно повернулся полубоком к забору храма. Небольшое движение головы выдало его намерение сигануть через него, если вдруг сейчас что-то пойдет не так.

– Я принимаю дары, и удовлетворю просьбы! – наконец произнесла она. – У тебя есть минута, чтобы исчезнуть с моей территории!

Эльниньё снял свои очки и подбросил их в сторону от себя. Они тут же превратились в диковинную птицу, издавшую крик, и полетевшую в сторону площади над головами прохожих. Изумленные крики, задранные головы и суета с фотографированием на несколько мгновений притянули к ней всеобщее внимание. Этого оказалось достаточно, чтобы Эльниньё перемахнул через забор, и растворился в воздухе.