скачать книгу бесплатно
Седьмой круг. Свой путь
Дмитрий Владимирович Ворончихин
Подозреваемый в практике Черного Слова, юный маг Леонард изгнан из Школы Рассветной Росы – одной из трех колдовских академий Ваундвилла. И больше не в праве он творить сложные чары, а если ослушается, ждёт его лишь вечное заточение в Доме Скорби – особенной, страшной темнице для мятежных и чокнутых магов. Предоставленный сам себе, он отправляется в собственный путь, но… кажется, кто-то таинственный и влиятельный слишком сильно заинтересован в том, чтоб парнишка попал за решетку любой ценой…
Дмитрий Ворончихин
Седьмой круг. Свой путь
Карта Мирового Круга (https://inkarnate.com/m/oq7gzk-worlds-circle/)
Глава 1. Изгнание
Сердце магии. Величественное небесное светило, дарующее жизнь и энергию всему сущему. Его белоснежные лучи проливают свет на мир днем, а ночью оно остается еле заметным бликом на темном небесном своде. Каждый волшебник мечтает разгадать секрет его рождения и впитать в себя как можно больше его мощи. Но Сердце Магии светит для всех одинаково и ещё никогда не являло своих тайн и не отдавало предпочтений ни одному из ныне живущих. Наверное…
Полёт пронзил эйфорией. Леонард парил высоко над обветшалыми крышами, подвигаясь ближе к небу, еле заметному за ползущими сумрачными облаками. Неказистые лачуги и знатные дома обратились теперь едва различимыми точками далеко внизу, точно зёрна, рассыпанные по земле какой-то древней циклопической сущностью. А непроглядные, густые тучи покорно расступались, рассекаемые крыльями Лео, и орошая его лицо бодрящей, прохладной влагой.
Маг нырял из одного облака в другое, игрался и упивался новыми захватывающими впечатлениями. Черные, вороные крылья, о каких он мечтал всю жизнь, наконец-то были с ним. Словно одаренный ими с самого рождения, он контролировал и чувствовал их, как чувствовал и иные конечности своего тела.
Темные небеса залились шумной грозой; яркие, громогласные вспышки молний засверкали со всех сторон, но Леонард и не думал страшиться их. Стремительными и резкими маневрами легко предугадывал он появление каждого нового разряда, и наполняясь абсолютным могуществом, словно бы знал, где и когда появится следующее сияющее лезвие непокорной стихии. И ни раскаты грома, ни занявшийся бурный ливень не могли сейчас сбить его с толку.
Эта ночь была поистине сказочной и определенно – лучшей в его жизни. Молодой волшебник устремлялся далеко вверх, возвышаясь над расшитыми ослепительными грозовыми нитями облаками и с упоением любовался там лазурными отблесками Сердца Магии, прятавшегося в это время суток где-то за горизонтом. А затем закрывал глаза, расслаблялся и падал в чёрные, клокочущие тучи, взбудораженные, словно бурное море во время шторма. И был исполнен радостью каждый миг его существования, а от раздольной свободы пьянило и захватывало дух.
Вдруг, когда в очередной раз погрузился Лео в мерцающую грозовую пучину, одна из молний предательски ужалила его за крыло. Пронзила нестерпимая боль и черные перья в мгновенье окутало жаркое пламя. Теперь он падал по-настоящему, не в силах контролировать свой полет. С надрывом попытался маг расправить второе крыло и хоть как-то спастись, но от того только сильно закружило и глаза совсем потеряли ориентир.
Близились крыши домов. Лео заметил, что все они горят. Яростным натиском разрывали город бесчисленные разряды молний и разрушали, и поджигали здания одно за другим.
«Будто бы радость могла остаться надолго…», – невнятно, потерянно подумал Лео, сжимая зубы.
Раздирающим сознание треском костей прервался ход его мыслей. Сорвавшимся камнем рухнул он с немыслимой высоты, но до сих пор ещё оставался живым. Соленой кровью заливало глотку и теперь то было единственным, что мог молодой маг различить.
Но и на этом дело не кончилось.
С грохотом отломилась горящая деревянная балка с крыши одного из домов и пригвоздила плечо Лео к земле, назойливо обжигая щеку. Так он и лежал, не в силах пошевелиться и даже закричать, пока унизительный хоровой хохот вдруг не разверзся со всех сторон.
Боль ушла и Леонард открыл глаза.
Он быстро вернулся к реальности, когда очнулся в большущей аудитории, битком набитой злорадствующими однокурсниками. Оторвав голову от дубового, полированного до блеска стола, Лео инстинктивно осмотрелся и чувство стыда захлестнуло его целиком. Там, где ещё недавно лежала его опаленная щека неестественными хороводами кружил волшебный огонек и рисовал на столе обугленные узоры. Рядом навис преподаватель Сенд и с язвительной, ядовитой улыбкой буравил нерадивого студента гневными глазами.
– Подпалить школьное имущество на лекции по контролю огня… какая ирония! – прошипел учитель, нагло развернув голову Лео тыльной стороной ладони. – Умудрился ещё и обжечься. Знаменательный позор!
Щеки Леонарда залились настолько густой краской, что ожог на какое-то время замаскировался. Он не знал, что ответить, да и вовсе не хотел вступать в перепалки с этой отвратительной личностью – преподавателем Сендом, – знаменитым на всю академию своим едким, бесчеловечным нравом. Громко сглотнув и стиснув зубы, Лео поник в ожидании очередных, долгих, занудных и унизительных нравоучений.
– У меня для вас хорошие новости, ученик, – лицо Сенда сделалось холодным и беспристрастным. – Откладывать нечего, на этом ваши превозмогания в стенах академии завершатся. Ректор уже принял окончательное решение и намерен лично сообщить его вам. Так что советую прихватить свои вещички и мигом отправляться к нему… Попрошу не задерживаться. Мы все и без того уже заждались. – Змеиным плевком заключил лектор.
Осмыслив не до конца, о чем идёт речь, Леонард невольно схватил свой потрёпанный дубленый ранец и, скрипнув короткими сапогами, поспешил покинуть кабинет. Десятки ехидных и сочувственных взглядов сопроводили его. Когда могучая дверь за ним затворилась, он ошарашенный поплелся по исхоженному им сотни раз пути на, так называемый, четырнадцатый этаж, а точнее – в самую высокую башню академии, где находился её управитель.
Не слишком спешил, пытаясь прийти в себя, и уже начинал перебирать в голове слова и оправдания, какими в очередной раз надеялся выкрутиться Леонард. В целом, план его защитной речи удавался ладно и переживания, как и прежде, стали быстро утекать прочь.
Когда до места назначения оставалось каких-то три этажа, Лео был уже совершенно спокоен и сконцентрирован на предстоящем дельце, хоть и немного запыхался. Наконец, последняя ступенька винтовой каменной лестницы оказалась позади, и молодой маг очутился на самом верху академии. Там, где располагалась единственная скромная дверь, отделяющая коридоры замка от самой большой его залы – приемной ректора.
В привычной манере Лео стукнул по двери один-другой раз и бесцеремонно ввалился внутрь.
Просторный и ясный, снова встретил его таинственный зал без единого оконца. Но свет, совсем как дневной, словно бы рвался из самого воздуха, и блистал, переливаясь на сотнях колдовских сфер; играл среди полных флаконов и пыльных склянок; и резвился шутливыми бликами на гранях могущественных минералов, расставленных на бесчисленных полках и стеллажах тут и там. Как в чертогах королевских библиотек, повсюду высились они и заканчивались только у самого потолка, собираясь лабиринтами и коридорами. А где-то за ними прятался величественный трон, на котором восседал старый, как мир, ректор – глава одной из трех колдовских академий Ваундвилла.
И клетки с диковинным, редким зверьем, и горы прочих магических побрякушек, наваленных друг на друга, разбросанных под ногами и подвешенных к стенам, и волшебный свет – феномен, ломающий головы даже самым искусным и признанным магам королевства, – ничто не отвлекало молодого мага на пути к новому разговору со своим старым (как называл его Леонард среди прочих учеников) приятелем – ректором Школы Рассветной Росы.
Он гордо задрал нос и зашагал бодро, преодолевая извилистые преграды и захламленные нагромождения.
Четыре года назад впервые Лео увидел его – причудливого старичка с редкой, водянистой, вечно всклокоченной, небрежной седой бородой. Характерной особенностью этого почтенного во всем королевстве дедушки была поразительная способность или, быть может, болезнь: всегда смотреть сквозь собеседника, точнее, куда-то в незримую даль, ведомую лишь ему одному, совсем не моргая. Так и сейчас, как с неживыми, стеклянными глазами, он вроде бы разглядывал Лео, но сложно было утверждать о том наверняка.
Из легких, точно сухие осенние листья, штанов и рубахи сложен был весь его гардероб и с виду больше походил на пижаму, изрядно замученную временем. Абсолютно недвижный, казалось, старик совсем не обращал внимания на прибывшего студента.
– Добрый… – попытался проявить учтивость Леонард, но тут же был прерван.
– Не такой и добрый для тебя, Лео, – глубоким и чистым басом громыхнул ректор, едва шевельнув губами. Тягучим, вязким, как мёд, водопадом, голос его лился откуда-то с потолка. – Преподаватель Сенд, должно быть, оповестил тебя уже о предстоящем… процессе?
– Да, он что-то говорил, но… – замешкался Леонард. – Сначала я хотел бы объяснить, что…
– Нет больше нужды выкручиваться, юный маг. Увы, как бы того не хотелось, но теперь и я не в силах оставить тебя в рядах учеников, – Бесстрастный разговор старика оставался ровным и безмятежным. – Совет учителей единогласно решил о твоём исключении. Ещё вчера.
– Че… чего?.. – опешил Леонард. – Но как?.. Я хотел сказать… да что я такого сделал?! Это всего лишь стол, я залатаю его в два счёта! И я не дрался уже с месяц. Заметьте! – Он пыхтел, оправдываясь. – А правила? Не нарушал уже…
– Остановись, в словах твоих больше нет толку, – прервал его ректор. – Ни при чем тут стол. И драки, и всё остальное. Но вердикт уже вынесен.
– А что тогда при чем? – с головы до ног пронзило Лео вспышкой отчаянной ярости и колдовские сферы по правую руку от него задребезжали, полопавшись. – Я… прошу прощения…
– Как раз такие твои выходки и повлияли на исход всеобщего решения, – не изменяя своей манере, повествовал почтенный старик. – Твои таланты и твоя сила неоспоримы. Но, увы, ты совершенно не учишься их обуздать. – Ректор сделал короткую паузу. – Когда впервые ты пересек порог академии, то подавал большие надежды. Не побоюсь сказать, был сильнейшим среди других первокурсников. Многие и многие дивились твоим природным способностям, но теперь… ты далеко отстал даже от самых невыдающихся своих товарищей.
– От кого например? У нас ведь половина курса не может даже…
– То, что они им приходится тяжелее, ещё не делает их бездарными, если ты об этом, – остановил его ректор. – А самое главное – они учатся. Жадно и кропотливо. Но тебя же… совсем не интересует ничего из того, что предлагает Школа Рассветной Росы. Но и это ещё только полбеды. – Старик помедлил. – Тебя обвиняют в практике Черного Слова, юный волшебник. И у учителей есть все основания полагать, что подозрения эти весьма обоснованы.
Лео поперхнулся и от вопиющей несправедливости захлестнуло его злобой.
– Я по-вашему, что?.. – неровными вздохами усмирял он гнев. – Какая-то вшивая паскуда?! – В дребезги разлетелись и обвалились на пол треснувшие уже колдовские сферы. – Да кто вообще мог оклеветать меня так?!
– Я был бы признателен, если бы ты перестал громить мой кабинет. Это не приносит никакой радости от твоего визита, – спокойно попросил ректор, ни разу так и не моргнув. – Ты совершенно непредсказуем, а твоя энергия… От неё так и пахнет запретным. И вечно спишь на занятиях, и неизвестно чем промышляешь ночами. А учителя, да и студенты, находят всё больше и больше мертвых зверей на территории школы. От них разит Черным Словом. Будто бы тот, кто убивает их, пытается подчинить и сделать так, чтоб снова они восстали. И никого, никого кроме тебя не приходит нам на ум. Как больно бы не было мне это признать, но я вынужден…
– И вы в это верите? – на сей раз собеседника перебил Лео. – Вы верите, что я стал бы спускаться до этой погани? Вы не можете!
– Если тебе станет легче, то я не верю. Но уже ничего не могу поделать. По правилам школы слово ректора может быть отвергнуто лишь в исключительной ситуации – когда совет единогласен в своем решении. Ситуация с твоим изгнанием, увы, была исключительной. Такого не случалось уже долгие годы.
Ректор однозначно замолчал. Желание спорить и брыкаться отступили. Леонард хоть и понял безысходность своего положения, но окончательно принять её ещё не успел. Так и стоял, как будто отчасти благодарный за столь мягкие, но при этом не менее отвратительные слова своего старого “приятеля”.
– Мы говорим уже долго. Прости, но меня ждут дела, – невозмутимо подвел ректор. – Ты волен идти. Следующие рекомендации тебе озвучит преподаватель Сенд. Он уже ждет тебя. Этажом ниже.
Опустошенный и разбитый Лео в последний раз покинул зал главы академии. Тысячи роящихся мыслей сплелись в его голове в один непроглядный, неразборчивый ком, распутать или понять который прямо сейчас он был не в силах.
Из неглубокого, легкого потрясения его манерно и уверенно выдернул нелюбимый учитель. И стал глумиться своими излюбленными отравленными речами:
– Молодой чернослов отправляется на вольный хлеб. Какая трогательная история. Не так ли?
– Ещё раз назовешь меня так и станешь кандидатом в мои марионетки, поганый скот, – рыкнул Лео в ответ. – Больше я не собираюсь с тобой фамильярничать.
– Неразумный юнец, – выплюнул учитель, позеленев от напирающего гнева, и зашипел, как змея, облизывая языком кривые губы. – Ты роешь себе ужасную яму.
– Говори, что должен и проваливай. Я не намерен слушать твои тошнотные тирады… учитель.
Преподаватель сделал над собой какое-то немыслимое усилие, но умудрился понять, что привычная ему манера общения с учениками ни к чему хорошему сейчас не приведет и только отнимет у него кучу времени. Шипя, он выдохнул и планомерно приступил к своим обязанностям:
– У тебя есть ровно час, чтоб собрать свои вещички и выйти вон из Школы Рассветной Росы. А если не успеешь, то я лично вышвырну тебя за порог и, того глядишь, выжгу ещё пару отметин на твоей срамной роже, – Сенд затянул свою излюбленную ядовитую улыбочку. – Надеюсь, понять это не сложно?
– Что-то еще? – закатил глаза Лео.
– О, да. Теперь, самое сладкое, – Сенд снова отвратительно облизнул губы и продолжил. – Академия даёт тебе ровно две недели на то, чтоб осесть в ближайшем городе, где есть канцелярии, подконтрольные нашим магам. Там ты будешь должен добровольно принять надзор и каждую неделю отчитываться о своем поведении в обществе. А если не исполнишь это требование, попадешь в один из Домов Скорби, где тебя будут содержать, как особо опасного умалишенного. До тех пор, пока алхимики не выжгут своими флаконами твою связь с Сердцем Магии до последней капли… Нравится?
– Да уж… – помутнел Леонард. – Ты закончил?
– И последнее. Тебе запрещено взывать к стихиям и наводить любую другую магию, способную причинить даже малейшее неудобство человеку… или его имуществу, – преподаватель надменно захрипел от удовольствия. – И так до самого конца твоей жалкой жизни, юный… уже не волшебник.
Леонард сильно взвёлся, но нашел в себе силы промолчать.
– И если хоть кто-нибудь заметит тебя за подобным колдовством, то… – Сенд сделал короткую паузу. – Дом Скорби, мой бывший ученик. На этом всё.
Он легко одернул свой коричневый фрак и, плавно развернувшись, немедленно зашагал прочь.
Дрожащим столбом стоял Леонард, справляясь с дремучим отчаянием и накатывающими стальной тяжестью на глаза слезами. Такое было непросто принять. Точнее – совсем невозможно.
Сбегали по щекам и непременно срывались слезы, когда Лео вне себя от горя интуитивно пробирался к жилым помещениям для юношей. То ровные и долгие, то витиеватые и запутанные, проносились перед глазами бесчисленные коридоры с распахнутыми дверьми.
Юные и чистые, словно ласковый свет зари, целительницы в строгих, ровных платьях, укрывающих цветущие их формы, пахли свежей росой и невинной сладостью. Перешептывались и задорно хихикали они, ожидая занятий, и совсем не обращали внимания на понурого изгнанника, обреченно плетущегося мимо. Будущие королевские солдаты, запыхавшиеся, в пропотевших насквозь одеждах, развалились вдоль стен, тяжело дыша, приходя в себя после изнурительных тренировок по воспитанию воли. Духовитые, ежедневно терзаемые заклятиями, они, как и весь прочий состав академии, не поднимали взглядов в сторону перебирающего трясущимися ногами Лео.
Он шел и мысленно прощался с нелюбимой школой и прощания эти были далеко не сентиментальными.
За одной из закрытых дверей из темного дерева ликовал громоподобным маршем ритмичный, гулкий стук множества каблуков. То старшие студенты оттачивали свои синхронные пляски, в каких учились сливаться воедино и вместе напускать могущественные чары, способные за мгновенье обратить в прах небольшую крепость.
Леонард остановился, вслушиваясь в приятный для ушей, воодушевляющий своим темпом рокот их танца.
– Прибыли. Вот и всё! Теперь и не мечтай о подобной магии, идиот! – вероломно ругнул он самого себя и вновь уныло стал перебирать ногами.
Спустя, наверное, четверть часа ему удалось добраться до общих спален своего курса. Благо, что сейчас – в учебное время – они пустовали. Тесные комнатушки, плотно заставленные кроватями и маленькими шкафчиками подле них. В той, где раньше жил Леонард, как и в остальных, было ровно десять спальных мест.
Он быстро пробрался к своему и принялся торопливо перекладывать немногочисленные пожитки из прикроватной тумбочки в сумку.
Пара мятых темных рубашек, до дыр заношенные штаны и грязная туника составили всю его поклажу. В довесок, в кармане побрякивали три серебряных монеты, о ценности которых вне стен академии Леонард не имел ни малейшего представления.
Когда со сборами было покончено, изгнанник сел на кровать и безнадежно уставился в пол. Так он провел ещё какое-то время, стараясь собраться с мыслями, но этого пока совсем не удавалось.
Затягивать было не с чем, прощаться ни с кем не хотелось. Лео решил не дожидаться, когда отмеренный ему час кончится. Резко вскочив с кровати, он дерганым движением вскинул свой ранец на плечо и направился к выходу.
У самой двери стояло зеркало, высотой чуть ниже человека. Недолго Лео остановился у него.
Покрасневшее от злости и горя лицо с острыми чертами смотрело на него яркими, изумрудными глазами. Едва светлые, давно не стриженные, растрепанные волосы падали на брови. Высокий и худой, в иссиня-черной свободной тунике с капюшоном, он внимательно разглядел себя напоследок и, выплевывая слова, объявил отражению:
– Вот и всё, идиот. Никакой тебе больше магии!
Звонко треснуло и осыпалось зеркало, когда Леонард хлопнул за собой дверью.
Массивные, высотой с трехэтажный дом, величественные двери академии отворились вальяжно, когда Леонард приблизился к ним. Он не хотел или не решался оборачиваться, только безмолвно покинул этот древний замок, оставив его навсегда.
Нежный, как шелк, струился спокойствием ласковый ветер. Сердце Магии располагалось в зените в этот полуденный час и неизменно светило во все стороны света, изливая на мир свою вечную благодать. Его лучи миллионы лет давали жизнь всей вселенной, пробуждая цветы по утрам, наделяя животных и людей даром рождения, или же испепеляли гниющие трупы таковых, превращая их в необходимую для земли пищу. Много загадок, недомолвок и самых разных вопросов вертелось вокруг этого небесного светила, как и весь остальной мир, вертевшийся вокруг него. Но никто по сей день не мог дать ни точного ответа, ни хотя бы приличного предположения о причине его существования и, уж тем более, о тайне его зарождения.
Леонарду вдруг полегчало. Мысли о долгожданной свободе остудили беспокойную голову. Ему всего лишь двадцать один год, и он уже выбрался из проклятой академии, где остальным её ученикам предстояло почти безвылазно проторчать не меньше, чем до тридцати трех. Он же отныне был волен податься на все четыре стороны, вот только… чем заниматься, когда запрещено тебе пользоваться всем, в чём ты хоть сколько-то сведаешь? Об этом он еще подумает, но не сейчас. Сейчас стоило подобраться поближе к людям и разузнать о том, как устроена жизнь вне стен колдовского замка.
Как было заведено, в Школу Рассветной Росы принимали лет с четырнадцати. Потому ученики её худо-бедно помнили ещё о внешнем мире. Леонард же оказался там с самого рождения, в приюте для сирот при ней. Сирот, чьи родители имели особенную связь с Сердцем Магии, то есть, назывались волшебниками среди прочих смертных. И всю свою жизнь Лео мечтал о том дне, когда наконец-то выберется из-за осточертевших ему зачарованных стен и станет жить, как хотелось ему самому. И выкинет наконец из головы всё, о чем настойчиво диктовали учителя, учебники и прочие рабы королевских укладов.
И кажется, только что день тот настал. И в озябшей душе Лео оттаяли былые надежды.
И свой путь поманил его загадочно.
Башня деревенской ратуши, словно полупрозрачный мираж, замаячила над горизонтом уже через пару часов неспешной прогулки по единственной дороге.
До города оставалось всего ничего и Лео прибавил темп.
Бедное, сплошь собранное из неуклюжих деревянных домишек селение встретило мага угрюмым, сутулым трактиром. “Кобылье вымя” – значилось на выцветшей вывеске заведения. Хоть и недавно занялся день, вокруг него беспутно и бесшабашно толпилась целая свора поддатых крестьян. Все, как один, – довольные, с припухлыми красными рожами и сплетающимися языками. Кутеж и пение разливались по узким окрестным улочкам и весь практически скудный состав стражи присутствовал здесь же, осушая бочки местного дрянного пойла пуще прочих постояльцев. Двое из хранителей порядка в ближайшей же подворотне топтались и прыгали на каком-то бедолаге, осмелившимся дерзнуть им по пьяни. Прочая публика совершенно не придавала тому значения. Три распутных, плотных девицы без тени стыда сверкали огромными, как две раскуроченных бадьи, титьками, позволяя каждому желающему дураку хлебнуть гадко пахнущего пива прямо с них.
От картины этой Лео оторопел и застрял на месте, точно вкопанный. Больше он ничего не смог предпринять, кроме как вытаращить глаза и ритмично моргать, пораженный сомнительной гульбой. Ужасно всё это или же абсолютно прекрасно, молодой изгнанник смекнуть не успел. Как не успел и решить, как подобает себя вести, когда одна из толстых теток приволочилась к нему и до невозможного вульгарно принялась красоваться и трясти своими пышными, словно праздничные пироги, оголенными дарами природы.
– Какой молоденький, хорошенький! – отрыгнула потаскуха наполовину беззубым ртом. – А ну иди к мамочке!
Формы её Леонарду пришлись не по вкусу. Он проворно сиганул в сторону, стараясь не соприкасаться ни с кем и побыстрее обойти шумное сборище. Но не тут-то было. Один из парочки забулдыг схватил его за капюшон, когда чуть не повалился на землю. Противный, едва живой приятель его выплескивал из себя излишки хмельного рядом, наполняя смрадный запах округи новыми нотками вони.
– Эй, пацан! Выпей с нами, чё ты? – с трудом выговорил ухватившийся за Лео смерд. – Ну у тебя и одёжка. Волшебник какой-то что ли?
– Да… Да, я из академии, – скромно подтвердил Лео, стараясь быть услышанным среди гомона. – Знаешь, я лучше пойду…
– Ни хрена себе, кто к нам пожаловал! А чё такой молодой то? – пьянчуга цепко схватил Леонарда за локоть и назойливо потащил прямиком в заведение, не оставляя ему никаких шансов пройти мимо. – Ща-ща, я тебя обрадую! Пойдем-ка, пойдем-ка!
– Налей-ка пацану сразу две кружки! – смерд громко хлопнул ладонью по прилавку, крича на трактирщика. – Ща он нам сколдует, говорит!
– Ск-ск… сколь-дует?! – проикал, с виду похожий на плохо одетую свинью трактирщик. – Колдун говоришь?
Пока крестьянин опустил голову на прилавок, чтоб отдышаться, а трактирщик расторопно наполнял кружку для Лео, молодой маг рискнул осмотреться. Обстановку при всем желании не удалось бы назвать уютной. Добрая половина лавок и стульев были изломаны. Горбатые, серые, выцветшие столы хаотично распластались по всей тесной питейной. Зато здесь совсем почти не было народу, если не считать пары стражников, резавшихся в карты с местным ворьем за самым большим из столов. Рядом с ними, шатаясь и тряся головой, стоял низенький, весь изгорбленный бард. Музыкант безобразно елозил смычком по своему нестройному кроту и орал раз за разом одни и те же строчки, сочинением которых сейчас явно гордился.
Как же приезжего лорда звать?
Нам вовсе наплева-а-а-ать!
Доколе готов незнакомец платить,
