скачать книгу бесплатно
Смотрю на часы и замечаю, что фильм уже десять минут как идёт. Возвращаюсь в здание. Под недовольный бубнёж посетителей кинотеатра пробираюсь в середину зрительного зала.
– Куда пропал? – шёпотом спрашивает Юра, пожимая руку для приветствия, как только я приземлился на свое пустующее место.
– По работе звонили, – говорю стандартную отмазку. После неё у друзей не возникает последующих вопросов и расспросов.
Не понимаю, что показывают на большом экране, потому что как бы ни пытался, я не здесь. Я все ещё стою на площадке между двумя этажами и смотрю в её глаза. Меня ломает и выворачивает. Что не так? Постоянно смотрю на часы, считая минуты до окончания фильма. Ушёл бы раньше, но я обещал подвести Сашу и Жанну до дома.
Через час после того, как я попрощался с друзьями, понимаю, что меня не отпустит. Завожу машину и еду на другой конец города. К ней. Точнее, к её дому. Постою во дворе немного, посмотрю на окно её спальни, в котором всегда допоздна горит свет ночника. И станет легче. Ольга любит читать, заметил я это в наше новогоднее совместное дежурство, ночью она читала, чтобы не заснуть и скоротать время. На удивление, смена у нас была очень спокойная, два новых пациента за сутки. Она читала, а я любовался тем, как менялась мимика на её лице: то лёгкая улыбка касалась её губ, то морщился лобик, а когда она прикусывала губу или касалась её кончиком языка, мне хотелось выть от желания встать с дивана и накинуться на эти манящие меня уже не один год губы. Оля думала, что я сплю, а я подглядывал за ней, слегка приоткрыв веки.
Как я и предполагал, свет в её окне едва горел. Я припарковался напротив. На душе сразу стало спокойно и тепло. Она рядом. Представляю её в шёлковой пижаме, лежащую на краю огромной постели. Слегка ёжится от холода, затем укрывается тёплым одеялом, оставляя вторую половину постели аккуратно застеленной. Читает книгу и пьёт уже остывший чай, так как увлеклась и забыла про него. А как бы мне хотелось нарушить её ежедневный ритуал, забраться на эту постель, переворошить все одеяла и подушки, выкинуть книги. Одеяла можно тоже выбросить, я бы её сам согрел.
Из моих грёз меня выводит резкий хлопок двери. Инстинктивно бросаю взгляд на подъезд. На улицу вышла хрупкая девушка. На ней бесформенный огромный пуховик, голова закрыта капюшоном. Хрупкость её выдают тоненькие ножки, торчащие внизу этого безобразия, который она на себя напялила. Переминаясь с ноги на ногу, она продолжает стоять у подъезда под фонарём. Ждёт кого-то. Не знаю, чем мой взгляд она зацепила, но я не мог перестать наблюдать. Медленно во двор въезжает машина и останавливается напротив девушки. Но незнакомка не торопится подойти к ней, продолжает стоять на месте. С пассажирского сидения машины выбирается девушка в шикарной и дорогой шубе, в сапогах на шпильке, подходит к этой и передает ей что-то. Они разговаривают несколько минут, затем обнимаются на прощание, и вторая садится обратно в машину. Машина проезжает мимо меня, я провожаю её взглядом. Хорошая тачка – Мерседес. Не успел я отвернуться от девчонки, как к ней пристал какой-то парень. Появился из ниоткуда. Подошёл к девушке вплотную и, удерживая за талию, прижимает к себе. Она старательно отбивается от него, упирается ладошками в грудь, даже пытается головой ударить его, отчего капюшон спадает с её волос и… Ну что за неугомонная девчонка?!
– Руки от девушки убрал, – кричу я, выскакивая из машины.
Парень, сильнее прижимает девушку к себе.
– Иди куда шёл, – советует он мне. – Это моя девушка. Мы поссорились, ты нам мириться мешаешь.
– Правда? А мне показалась, что она не согласна с твоим планом, – подхожу ближе и обращаюсь к девушке. – Вита, ты его знаешь?
– Да, – тихо отвечает она, на что парень победно заулыбался.
– Ты хочешь остаться с ним наедине? – снова спрашиваю я.
Она отрицательно качает головой, посматривая на него. Она боится.
– Домой проводить?
– Слышь, ты, парень, ты чего тут беседу устроил, проводить, не проводить. Она останется здесь, со мной.
– Сомневаюсь, – спокойно отвечаю я.
– Витка, ты откуда его знаешь? – он сильнее сжимает её руку, а затем отпускает, словно она его обожгла. – Или ты из-за него меня отшила?
Парень решительно идёт на меня, я так понимаю, биться со мной за право обладания этой девчонкой. Мне-то она не нужна, но и оставить я её не
могу. Чёрт, последний раз дрался в студенческие годы, но тогда я был щедро вознаграждён за победу: в ту ночь я лишил Маринку девственности, хотя до этого она семь месяцев меня мариновала. Удар в челюсть возвращает меня в реальность, вот всегда одни неприятности от Маринки, даже от воспоминаний. Отвлёкся – получил. Вита, замерев на месте, широко открытыми глазами смотрела на нас. Ударить в грязь лицом перед девушкой не могу, не привык к такому. Больше удары я не пропускал, недаром я занимался боксом, даже мастера спорта получил. Несколько минут, и соперник лежит на земле, выхаркивая кровь на асфальт, покрытый снегом. Прохожу мимо него, беру Виту под локоть и веду в подъезд. Она дрожащими руками едва попадает магнитным ключом в замок, мы входим. Провожаю до двери и, не говоря ни слова, собираюсь уйти, но девушка задерживает меня за руку.
– Давай губу твою обработаем, кровь идёт, – дрожащим и виноватым голосом шепчет она.
– Оля спит? – вспоминаю, что свет в спальне Ольги ещё горит.
– Не знаю.
– Не пойду. Не хочу её пугать.
– Тогда останься в подъезде, я вынесу перекись сюда.
– Хорошо, – соглашаюсь лишь для того, чтобы успокоить девушку. Пусть обработает рану и с чувством исполненного долга ляжет спать.
Облокачиваюсь спиной о стену, жду Виталину. Прикасаюсь к челюсти, болит, на пальцах остаётся кровь. Вита осторожно открывает дверь и проскальзывает в подъезд. На ней надет махровый халат до пят, из карманов которого торчат флакончик перекиси водорода и ватные диски, а ещё влажные салфетки. Её до сих пор не отпустило, пальцы ещё дрожат. Она с трудом достаёт влажную салфетку и подходит ко мне, чтобы стереть кровь с лица.
– Может, я сам? – шепчу я.
– Я не взяла с собой зеркала, – отвечает она и приступает.
– Кто была эта девушка?
– Моя одногруппница, привезла лекции, которые я пропустила. Завтра зачёт.
– Почему ночью?
Вита бросает на меня недовольный взгляд, но всё же отвечает:
– Она работает в ночном клубе официанткой, после смены заехала.
Девушка не выглядела как официантка. Чтобы носить такую шубу, надо лет двести с подносом бегать между столиками. Не верю. Кем у неё подруга работает и так понятно, вопрос лишь в том, знает ли об этом Вита? Такие подруги ей ни к чему.
– Что за парень?
– А я обязана отвечать? – снова ощетинилась она.
– Нет, не обязана, – то, что я вступился за неё, не делает нас автоматически друзьями.
– А ты что здесь делал? – ожидаемый вопрос. Ответ на него нужно придумать мгновенно.
– Перчатку потерял, когда машину делал.
– Нашёл? – с любопытством и откровенным недоверием она сверлит меня своим взглядом.
– Не-а. Темно. Завтра посмотри, вдруг найдёшь.
– Хорошо. Маме передать?
– Можешь и маме.
– Молчи, опять кровь пошла, – она пальцем стёрла струйку крови. И от соприкосновения кожи к коже у меня перехватило дыхание.
Странные ощущения. Ещё несколько часов назад она была холодная и колкая, как ёжик. И мне хотелось убежать от неё как можно дальше. Сейчас же её словно подменили, мне комфортно рядом с ней. Передо мной нежная и трепетная девушка, которая аккуратно, стараясь не причинить боли, поливает перекисью мою рану и при этом дует на неё. Её губы так близко к моим, что я чувствую аромат её арбузной жвачки. В подъезде полумрак, вдалеке светит единственная лампочка.
Сегодня точно не мой день, я всё пропускаю. Не заметил мгновения, когда Вита наклонилась ко мне и прикоснулась своими губами к моим.
Она меня поцеловала.
Глава 7
Глеб
Девичьи несмелые губы порхают по моим губам, а я стою, как парализованный. На поцелуй не отвечаю. Мягко говоря, неожиданный поворот. Смотрю на прикрытые веки девочки, порхающие реснички и неуверенные касания губ. Придерживая девушку за плечи, медленно отстраняю её от себя. Черт, обидеть не хочется. Но мне этого не нужно. Не моё.
– Вита, это лишнее. Я не рассчитывал на такую благодарность. Перекиси достаточно.
Девушка, смущённо краснея, разворачивается и уходит, тихонько закрывая за собой дверь. А я несколько секунд стою и смотрю на запертую дверь. Херня какая-то. Мне точно это не приснилось? Вроде нет. Прикасаюсь к разбитой губе, больно. Точно, не сплю. Выхожу на улицу: ночь, тишина и пробегающий мимо кот. Бросаю взгляд на место нашей встречи с поклонником Виталины. Капли крови на асфальте замело снегом, будто и не было здесь ничего. Тачка моя так и стоит с открытой нараспашку дверью, даже ключи зажигания в замке. Проверяю, на месте ли документы на машину, кошелёк и ключи от квартиры. Облегчённо вздыхаю. Ничего не пропало. Завожу машину, невольно бросая взгляд на окна спальни Ольги. Свет погашен, спит. А я вот сегодня не усну, даже пытаться не стоит. Кладу голову на руль. Выдыхаю и, подняв голову и выкручивая руль, выезжаю.
Оля и Вита.
Мать и дочь.
Любимая женщина и девушка, которая сама меня поцеловала.
Я такого треша не заказывал.
Это ж какой-то любовный треугольник получается.
Ольга
Я опять сегодня опоздала на работу. Несмело открываю дверь в конференц-зал и проскальзываю в помещение. Виталий Петрович уже вещает сотрудникам о планах на неделю. Света взглядом показывает мне, что она оставила место для меня рядом. И я благодарно киваю в ответ. Присаживаюсь под пристальным и недовольным взглядом начальника. Ну, не любит он, когда мы на летучки опаздываем. Хотя работа у нас такая, не всегда есть возможность вообще присутствовать. Вот Мартынова и Крымова я среди слушателей не наблюдаю, значит, на операции.
– Что-то часто ты опаздывать стала, – шепчет Света. – Любовника завела?
– С ума сошла, – удивлённо смотрю на подругу и обеспокоенно отвечаю. – Вита опять объявила мне холодную войну.
– Что на этот раз?
– Не знаю. Вроде вчера было всё нормально. Вечером разошлись по комнатам, пожелав друг другу спокойной ночи. А утром она, словно тайфун, пролетела мимо меня и ушла, хлопнув дверью. Даже не позавтракала.
– Может, Настя с ней побеседует?
– Я думала об этом. Но боюсь. Вдруг она ещё больше замкнётся.
– А разве может быть хуже?
– Кто знает? Хотя и сейчас невыносимо.
После совещания заведующие отделений уходят на утренний обход пациентов, и я, воспользовавшись моментом, иду в кабинет психотерапевта.
– Насть, есть минутка? – спрашиваю я. – Хотя минутки мне будет маловато.
– Проходи, садись, – улыбается женщина.
– Я хочу поговорить с тобой о личном. Можно?
– Конечно. Не нервничай. Всё, что ты скажешь в этом кабинете, здесь и останется.
– Я об этом даже не переживаю. Просто не знаю, с чего начать.
– Начни с главного. О ком пойдёт речь?
– О Виталине, дочери.
– Хорошо. У неё проблемы с молодым человеком, и ты не знаешь, как подсказать ей тот или иной шаг?
– Я даже не знаю, есть ли у неё этот молодой человек. Мы практически не общаемся.
– Когда это началось?
– Сразу после смерти мужа. Ей было тринадцать, переходный возраст, и ещё такая травма.
– А до этого события какой она была?
– Очень открытая и улыбчивая. Она постоянно хохотала. Была хвостиком у отца, куда он, туда и она. Мы изначально с ней не были достаточно близки. Папа всегда был для неё на первом месте.
– Виталина изменилась сразу, как только узнала о смерти отца? Подумай, это важно. Возможно, её поведению есть другая причина, а ты не видишь, зациклившись на трагедии.
– Замкнулась в себе она сразу, стала тихой и молчаливой. Ушла с головой в учёбу.
– А агрессия по отношению к тебе когда появилась?
– Перед выпускными экзаменами в школе. Где-то через три месяца после похорон. Вита ходила на подготовительные курсы по физике, которые вела её классная руководительница Алёна Николаевна. После одного занятия она вернулась сама не своя, я хорошо это запомнила, потому что до этого в доме было, как в гробу, тихо и спокойно. Мы даже по дому ходили на цыпочках зачем-то и говорили шёпотом. А в тот день она вбежала домой, не закрыла за собой входную дверь, а свою комнату громко захлопнула и впервые закрылась там на замок. На утро она не пошла в школу. Экзамены не сдала.
– Может, между Витой и Алёной Николаевной произошёл конфликт?
– Я не знаю, Насть. Она не делится со мной. Как бы я ни пыталась пойти на диалог, она упорно меня игнорирует. Бывают, конечно, моменты, когда она оттаивает, и мы несколько дней общаемся нормально, но потом опять её переключает. И я не понимаю, что я делаю не так. Я устала оценивать каждое своё действие, обдумывать заранее каждое сказанное ей слово. Я не знаю её, Насть. Я отвратительная мать.
– С оценкой не торопись. Ты хорошая мама. Ты постоянно пытаешься найти точки соприкосновения с дочерью, да, они не все верные, но ты не сдаёшься, ты пытаешься её понять и принять. А это очень важно. Дочь твоя тоже не всегда злится на тебя. Она словно специально держит себя в состоянии отчуждения, но, расслабившись и забывшись об этом, налаживает контакт с тобой. Причин такого поведения множество: обида, разочарование, чувство вины.
– Ну какое у неё может быть чувство вины по отношению ко мне? Она ж тогда была совсем ребёнком.
– Тебе нужно делать всё, чтобы она тебе доверяла. Без доверия она не раскроется перед тобой.
– Понятно, что ничего не понятно. Я ещё больше запуталась.
– Давай начнём с малого. Первые признаки отчуждения появились после совместных занятий с Алёной Николаевной. Так?
– Наверное. Может, она с подругой поссорилась по дороге от репетитора?
– Такой вариант событий тоже возможен, но его мы отработаем позже. Сейчас же попробуй напомнить ей о её классной руководительнице. Скажи, что встретила её случайно на улице. Посмотри на реакцию. Внимательно следи за мимикой, жестами и интонацией. Потом расскажешь всё подробно, и мы обдумаем, как действовать дальше.
– Мне сегодня об этом спросить?
– Необязательно. Желательно в непринужденной и расположенной к беседе обстановке.
– Такие моменты у нас крайне редки, но я постараюсь. Спасибо, что выслушала.
– Молодец, что пришла.
Выйдя из кабинета подруги, я направилась в регистратуру. Нужно заполнить несколько журналов, пока я от начальника не получила.
