скачать книгу бесплатно
Минуты две Ольга сидела, как громом пораженная. Она только сейчас заметила, что голос подруги изменился. Не было прежнего задора и легкости.
– Как? – переспросила Ольга. – Когда?
– Неделю назад, – сказала Эльмира, – его сбили машиной, когда он переходил улицу. Мне нужно с тобой встретиться, у меня для тебя есть некоторая информация, которой я бы хотела с тобой поделиться. Это касается смерти Альваро.
Ольга посмотрела на старинные деревянные часы, висевшие на стене напротив неё. Они показывали без десяти два.
– Хорошо, – сказала она, – давай через пятнадцать минут в ресторане на набережной.
Они распрощались, и Ольга повесила трубку. Как же так? Почему? Что вообще случилось? Её вопросы оставались без ответа, потому что ответить было некому.
Она вышла из офиса в два. Путь до итальянского ресторанчика «La Plaza» не занял и пяти минут. Весь путь слова Эльмиры не выходили из головы. Припарковав машину, Ольга направилась в ресторан. Знакомый официант проводил её на террасу, откуда открывался вид на пляж, который был, по обыкновению, усеян людьми, и на стального цвета море.
Эльмира сидела за столиком у края террасы. На столике уже стоял бокал, в котором весело поблескивало на солнце красно-бурое вино. Эльмира смотрела вдаль. Лицо её, наполовину затененное деревянной крышей, было спокойно и бесстрастно, черные волосы, развеваясь на ветру, при свете солнца казались грозовой тучей.
– Спасибо, что пришла, – сказала Эльмира, – мне нужна твоя помощь, Оля, – ты же журналистка. И мне нужны, так сказать, твои таланты.
– Сделаю всё, что смогу, конечно, – сказала Ольга, – но что случилось? Это связано с Альваро?
– Да, – глухо ответила Эльмира, – ты ведь знаешь, что младшая сестра Альваро сильно больна?
Ольга кивнула.
– Так вот, – начала Эльмира, – год назад Марта сломала ногу, она с друзьями каталась на лыжах. Проходила на костылях в гипсе, как положено, а нога всё болит и болит. Альваро устроил сестру в одну частную клинику в Швейцарии, он ведь очень любил сестру, они росли без родителей. Марта всегда была смыслом его жизни. А клиника эта считалась одной из лучших в Швейцарии. Ну вот, и тамошние врачи порекомендовали некий новомодный препарат, который назывался «Греларозол». Ты знаешь, как я отношусь ко всяким подобным средствам, но Альваро не стал меня слушать.
– И оно не помогло? – уточняющее спросила Ольга.
– Да нет, помогло, – сказала Эльмира, – нога болеть перестала, но Марта не смогла от него избавиться. Она пила это лекарство всё больше и больше. Практически жила на таблетках. А однажды они пошли с классом в поход, а таблеток не оказалось. И всё: ломка, судороги. Потеряла сознание, еле откачали. Альваро устроил её к одному своему знакомому доктору, а сам попытался провести частное расследование, но неудачно. Он собрал кое-какие бумаги и хотел отнести их в полицию, но не успел. В тот день, когда он шел в комиссариат, его сбила машина. – Эльмира замолчала, снова повернув голову к морю.
– Когда я узнала об этом, – продолжила она спустя минуту, – я забрала Марту из клиники. Я не знала, куда я её дену, но мне повезло. Через своего знакомого ювелира, по фамилии Гааз, я спрятала девочку в одном католическом соборе.
Ольга за время своей журналисткой практики видела всякое, но такое…
– Стесняюсь спросить, – сказала она, четко подбирая слова, – эти документы у тебя?
– Я поэтому и пришла, – сказала Эльмира, – мне нужна правдивая и честная статья про это лекарство и людей, которые за ним стоят. Это единственный шанс снять лекарство с производства и прекратить травить людей…
Сейчас
Кристина допила кофе и некоторое время вертела чашку в руках, обдумывая историю, которую ей поведала Ольга.
– Ну, хорошо, – сказала она, – с этими таблетками всё более-менее понятно, но как вы узнали, что Арсенюк и Тополевич причастны к производству?
– Когда мы стали раскапывать это дело, информации было крайне мало, – начала говорить Ольга, – и мы решили зайти с другой стороны. Мы решили узнать больше о той швейцарской клинике, где посоветовали принимать греларозол. Сначала мы ничего особенного не обнаружили. С виду это была обычная клиника. Но Эльмиру насторожили её владельцы. Их было несколько, и они нигде раньше не светились. Это было странно, потому что Швейцария очень маленькая страна, и все больницы там на виду. Мы стали наводить справки и выяснили, что несмотря на наличие кучки владельцев, решающим голосом обладает одна канадская компания, а точнее, единоличное партнерство.
– И каким же образом вы это узнали?
– Вопрос цены, – коротко ответила Ольга, – иногда бывают словоохотливые свидетели. Впрочем, я не в курсе подробностей. Сбором информации занималась Эльмира. Я лишь обращала факты в текст, но все документы были подлинные. Я вас заверяю. Кроме того, Эльмира нашла одну медсестру, которая работала в клинике. Она ей рассказала, что около десяти лет назад клиника уже закупала похожий препарат, только назывался он подругому, и от передозировки этим препаратом умерла жена одного крупного банкира. Расследование этого дела вел английский адвокат Джеймс Чилуэлл, который был убит при странных обстоятельствах, а потом убили и самого банкира, а документы о том препарате исчезли. Какие бывают сознательные медсестры, усмехнулась Ксения. Скорее всего, эта медсестра работала на убитого Чилуэлла и решила передать информацию тому, кому она пригодится.
– Собрав информацию, – продолжала Ольга, – мы обратились к нашему общему другу. Попросили о помощи, он был депутатом законодательного собрания Борисфена, и через свои связи в органах стал собирать данные, и как только что-то нашел…
– Его убили, – закончила Кристина, – вы ведь имеете в виду Андрея Левицкого?
Ольга замолчала.
– Откуда вы знаете? – спросила она.
– Мои знакомые ведут это дело, – произнесла Кристина, – они как раз были в поисках мотива для убийства, теперь благодаря вам пазл начинает собираться. Вы можете сказать, что точно успел узнать Левицкий до того, как его убили?
Ольга тяжело вздохнула.
– Он собрал какие-то документы, – сказала она, – я не знаю, как. С ним больше Эльмира общалась. Но из этих документов стало понятно, что владельцем завода по производству таблеток является Арсенюк. Андрей хотел обратиться в Интерпол, но не успел, как вы знаете, его убили, а меня в этот же день уволили из газеты. Я пошла на риск, показала начальнику часть документов, но чужие проблемы никому не нужны. Вот и вся история.
Левонова сдвинула брови.
– Итак, выстраивается линия, Арсенюк производит лекарство и продает самой своей близкой связи – Тополевичу, который является владельцем клиники в Швейцарии, так?
– Я полагаю, что да, – подтвердила Ольга, – это всё, что я могу вам рассказать, правда.
Кристина хмыкнула.
– Спасибо за откровенность, этого вполне достаточно. Считайте, что ваша история начинается заново. У меня к вам просьба, не могли бы вы сообщить о нашем разговоре и Эльмире Сабуровой, возможно, она тоже захочет что-то рассказать. Вы большая молодец, но мой вам совет: не действуйте в одиночку. Это опасные люди, которые не остановятся ни перед чем.
Расставшись с журналисткой, Кристина некоторое время, словно живой компьютер, анализировала то, что узнала.
Итак, она получила весьма интересную версию убийства Левицкого. Боязнь разоблачения – серьезный мотив. И неважно, что Касаткина не показала никаких доказательств. Ясно было, что, несмотря на внешнее спокойствие, девушка боялась. Каждый бы на её месте боялся. Это естественная, здоровая реакция. Вступить в противостояние с такими, как Арсенюк и Тополевич, не многие возьмутся. Это вызывало уважение, а что нужно, она найдет сама, к тому же у неё тоже есть связи в Швейцарии. Её друг из прошлой жизни наверняка что-то знает об этом деле.
Волновало Кристину другое. Она не могла нащупать связь между убийством Левицкого и Екатерины Кирсановой. Она постоянно прокручивала все возможные варианты равенства. И не находила пока ни одного. Вариант с «предупреждением» для Николая Урусова казался соблазнительным, но из него выпадало предварительное похищение девушки и её подруг. Кроме того, как оказалось, все фигуранты так или иначе знают друг друга. Какая-то онтологизация детерминизма. Лично она, не задумываясь, поставила бы на то, что администратор пансионата – дочь Николая Урусова, Анастасия, – знает и Левицкого, и Касаткину и Сабурову. Но знакомство не означает равенство между делами. Конечно, она могла и ошибаться насчет связи, но внутренний голос подсказывал, что она есть, а Кристина привыкла верить своему внутреннему голосу. Иначе получится слишком много совпадений, а совпадений много не бывает. Вопросов было тоже слишком много. Левонова вздохнула и стала писать Ксении.
* * *
Изумлению Рауша не было предела, и он даже не попытался его скрыть.
– Это же был вещдок! – возмутился он. – Как вы… Ксения ожгла его взглядом.
– Вы его оформили и изъяли? – поинтересовалась девушка. – С понятыми и протоколом?
Макс прищурился.
– Нет, но…
– Я тоже не оформляла, – сказала Ксения, – поэтому разговор ни о чем.
Рауш пробурчал что-то невнятное в ответ.
– У неё кто-то был, – задумчиво произнесла Ксения, когда они выехали из жилого двора, – кто-то помимо Сиджана, этот кто-то и подарил ей кошелёк.
– А почему вы не думаете, что его не мог подарить Сиджан? – нетерпеливо бросил Рауш. – Мало ли что родители не знают. Может, Кирсанова специально не хотела показывать дорогой подарок, и не надо мне втирать про воспитание и прочее, видел я их воспитание.
Ксения пожала плечами.
– Нет, родители сказали не так, с их слов, Сиджан ей вообще ничего не дарил. Даже если она прятала все подарки, а родителям врала, какую-нибудь вещь нашли бы сами родители или мы при обыске.
– Сиджан хотел её вернуть, – возразил Рауш, – может, он решил в качестве знака внимания и жеста любви подарить ей этот кошелёк. Вот с ним у неё и было свидание.
Ксения покачала головой.
– А как тогда кошелек оказался в квартире? – спросила девушка. – Ведь Кирсанову больше живой никто не видел, и главное, что же, по-вашему, и деньги Сиджан в этот кошелек положил?
Макс вздохнул.
– Не знаю, – честно сказал он, – да что вы вообще к этому кошельку прицепились, сами же не стали оформлять его изъятие?
Ксения улыбнулась.
– Не стала, – сказала она, – пусть убийца думает, что мы его не нашли.
Рауш раздраженно откинул голову на подголовник.
– Не возьму я в толк, почему вы решили, что кошелек связан с убийством?
– Потому что там лежали три тысячи швейцарских франков, а в паспорте была французская виза, – коротко ответила девушка.
Оперативник только фыркнул.
– Вы говорите загадками, да, может, она просто на улице его нашла, – предположил Макс, – мало ли.
– А зачем спрятала? – риторически спросила Ксения. – Почему не показала родителям? Здесь что-то не то. В конце концов, даже если кошелек подарил Сиджан, она могла бы показать, нет, этот подарок сделал кто-то, чье внимание она считала важным, но стеснялась его из-за возраста.
– А, понимаю, – кивнул Рауш, – подруга, про которую говорила учительница.
Ксения дернула щекой.
– Скорее друг, – сказала она, – я заметила, что такие девочки, как Кирсанова, сторонятся мальчиков своего возраста. Они считают их слишком инфантильными. Не случайно она бросила Сиджана.
Макс надул щеки.
– Стоп, – сказал он, – вы же сами мне целую теорию составили, что поскольку она была найдена в школьной форме, то не могла встречаться с мужчиной, ну и так далее.
– Ещё я сказала, что встреча могла быть спонтанной, – заметила Ксения, – то есть она была настолько им увлечена, что поехала по первому зову, а так увлеченной можно быть только человеком старше тебя по возрасту или солиднее по статусу, ибо она волновалась, что разонравится ему.
– И поэтому она ничего не говорила родителям? – спросил Макс.
Авалова кивнула.
– Скорее всего, – сказала девушка, – родители обычно не одобряют подобных связей, даже если все происходит достаточно невинно.
– А почему со взрослым мужчиной?
Ксения фыркнула.
– Ну не с ровесниками же она политологию будет обсуждать? – сказала девушка. – Парни её возраста видели в ней объект вожделения, а Кирсановой хотелось утверждения её интеллектуальных способностей.
– Если вы о Левицком, то не вариант, – заметил Макс, – в его движении она не состояла, я проверил.
Авалова усмехнулась:
– Тоже не то, я не случайно спросила об этом родителей, об участии в движении Левицкого они бы знали. Она намеренно скрывала знакомство с этим человеком, скорее всего, стеснялась пересудов, а может быть, и боялась его.
Макс насупился.
– Почему же тогда она продолжала общаться? – спросил он. – И даже хотела поехать с ним во Францию. Она же с ним хотела поехать, по вашей теории.
Ксения флегматично кивнула.
– С ним, – сказала она, – ну а почему продолжала общаться, пока сказать не могу. Возможно, была так им очарована, что это гасило её рациональность.
– А потом могло что-то произойти, они поссорились, и он её убил? – предположил Макс.
– Вряд ли, – недоверчиво сказала Ксения, – опятьтаки, удар, который ей нанесли, слишком хорош. Здесь работал профессионал, да и куда вы денете похищение её подруг? Кто бы это ни был, в его действиях чувствуются подготовленность, спланированность, метод.
– Тогда возвращаемся к первому варианту – маньяк?
– Тоже нет, – сказала Авалова, – маньяк действует в одном районе или городе, да и жертв выбирает по внешней схожести. В похищение школьниц маньяком поверить можно, но Левицкий… он из этой картины выпадает, а удар тот же самый. Такие действия скорее присущи какому-то уникальному киллеру.
– Но зачем уникальному киллеру убивать школьницу? – спросил Рауш.
Ксения покачала головой.
– А вот это и есть главный вопрос. Если мы на него сможем ответить, то и дело раскроем. Здесь какую-то роль играют кошелек и эта виза в паспорте, поэтому она их так прятала. Кирсанова имела при себе деньги и должна была уехать, но только не во Францию, а в Швейцарию.
– Почему в Швейцарию? – не понял Рауш. – Визато французская.
– А деньги швейцарские, – заметила Ксения, – и адрес, написанный на бумаге, тоже, спрашивается, зачем такие сложности?
– А, понял! – воскликнул Макс. – Это же типа Шенген, визы не нужны и всякое такое.
– Верно, – сказала Ксения, – она должна была приехать во Францию, пройти контроль, ей бы поставили штамп о прибытии, а потом она бы уехала в Швейцарию, а там такая граница, её хоть пешком переходи, никто не заметит.
Макс на секунду задумался.
– Да, но есть же процедурные вопросы, – возразил он, – ну типа цель поездки, где вы будете жить и так далее.
– Ну, если только у того, кто её отправлял, не было все схвачено на месте, – заметила Авалова.
– Сексуальное рабство? – предположил Рауш. – Никогда не слышал, чтобы в Швейцарии этим промышляли.
– Согласна, – кивнула Ксения, – но для чего-то она должна была уехать? Уехать, ибо он так сказал ей, но в последний момент что-то пошло не так и её пришлось убить.
