banner banner banner
Пильпанг
Пильпанг
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Пильпанг

скачать книгу бесплатно

Пильпанг
Владимир Петровский

Пильпанг – это некий мир, с которым наша реальность соединена через виртуальное пространство. Однажды, в результате небрежности, происходит контакт двух миров, что может привести к межпространственному катаклизму. Роман-фантасмагория, захватывающее приключение, написан в необычной, местами в гротескной, фарсовой манере.

Пильпанг

Владимир Петровский

© Владимир Петровский, 2017

ISBN 978-5-4483-5456-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1

Тьма вокруг Торпина сгустилась. В шаге ничего не видно. Осторожно ступая, он шел через поле к приготовленному лазу. Босые ступни утопали в траве. При дневном свете эта трава была серой, в сумерках – черной. А сейчас – вообще никакой.

Такая тьма не могла быть случайной.

Поправив перекинутый за спину нож на ремне, он забрался в лаз, ощупал земляные стены. Нашел тайник, руками разрыл его и вытащил замотанную в тряпки вещь Хозяина. Осторожно разложил тряпки на коленях, ощупал вещь. Как обычно, после нескольких неуклюжих нажатий, сделанных наугад, она засветилась.

Со светящейся вещью Торпин умел обращаться. Теперь он ждал, когда будет звук. Вещь чуть мигнула и мягко прозвучала. Торпин радостно оскалился.

Теперь лаз был готов. Сев в полной темноте на пол, Торпин запел – так, как делал раньше по приказу Хозяина. Только сейчас он пел тихо, чтобы никто не услышал.

На пол перед собой он кинул украденные у Хозяина слитки и камни. Смысла их он не знал, но поступал сейчас так, как был обучен. Что петь, он тоже помнил хорошо. Закрыл глаза и видел себя таким же, как Хозяин. Пел долго и старательно. Раньше, когда он делал это по приказу, все получалось. Пропев, что было нужно, Торпин долго еще сидел зажмурившись.

Потом решился и посмотрел.

Было все так же темно. Он озирался, продолжая сидеть неподвижно. Но вдруг ощутил, что пол под ним уже не земляной. Этот казался жестче и теплее, чем земля в лазе. Ощупав его рукой, Торпин убедился, что находится в добротно сделанном помещении. Он встал, осторожно прошел туда, откуда тянулся слабый свет. Там было окно.

Он выглянул. Лес, ночное небо над верхушками деревьев усыпано звездами. Торпин уже видел похожие, поэтому заподозрил, что попал сюда не впервые. Это можно было проверить. Пройдя в угол комнаты, он нащупал рукой, а потом приоткрыл потайную дверцу, за которой, если он прав, должен находиться…

Да, точно. Из приоткрытой щели лился свет, голубоватый, ни на что не похожий, наполнивший сразу почти всю комнату. Торпин достал из-за дверцы светильник и поставил его на длинный, тянущийся почти через всю комнату, стол. Вот куда он попал: это один из домиков Хозяина, выход из лаза.

Что находится снаружи, Торпина теперь не слишком заботило. Главное, что Хозяина сейчас тут нет. А людей наверняка удастся добыть. Их везде полно.

И он вышел на крыльцо, а потом не спеша, озираясь углубился в ночную темноту, где шумели листвой деревья на ветру, а на звездное небо наплывала огромная туча. Она несла с собой брызги дождя и такой же густой мрак, какой был, там, в Пильпанге, откуда Торпин совершил свой побег.

2

Танька Весельчук еле сдерживала слезы. Здесь, в темноте, в этом не было такой необходимости, но расплакаться значило признать поражение, что было невозможно. Она уже привыкла сознавать себя заметной фигурой, членом сборной. А тут позор, да и не только позор, а какой удар по карьере. Сколько лет загублено!..

К горлу опять подступили рыдания, и она, чтобы отвлечься, послала Кедра рысью, потом еще прибавила и некоторое время ехала по белевшему в темноте пыльному проселку, ни о чем не думая. Ветер становился все сильней, лес угрюмо шумел, и где-то там, во мраке, с треском обломился и долго падал сухой сук.

Деревья возвышались с одной стороны проселка, с другой было поле. Из-за леса ползла туча, черная и тяжелая. Страшно было бы здесь одной, подумала Танька. Если бы не Кедр. На нем она чувствовала себя почти в безопасности.

В этот момент она увидела впереди, на дороге, темную фигуру. Первым движением было принять в сторону и объехать, но уж очень подозрительно выглядел неподвижно стоявший на дороге человек. Здесь, на краю леса, ночью. И Танька свернула с проселка в поле, хотя пришлось перевести Кедра на шаг. В темноте тут и канавы не разглядишь.

Проехав немного, она посмотрела в сторону неизвестного. И похолодела от страха: пригнувшись, темная фигура мчалась ей наперерез уже по полю, стремительно и совершенно бесшумно.

Повернув еще раз, она поехала теперь уже в обратном направлении, обернувшись и следя за преследователем. Все так же длинно и неслышно прыгая, он огибал ее в темноте, заходя наперерез.

Танька снова пустила Кедра крупной рысью, но что-то в движениях коня показалось ей не так. Очень даже не так. В другое время остановиться бы, слезть, посмотреть… Но сейчас она подняла его в галоп, шепотом попросив прощенья, выскочила на проселок и собралась прибавить, как вдруг Кедр закинулся вправо, почти сев на задние ноги, а перед ним возникла темная и страшная фигура, растопырив руки и так выпучив глаза, что даже в темноте белки заметно светились, непонятным образом парализуя и всадницу, и коня.

3

Надо было спешить. Торпин поставил зверя у крыльца, а человека занес в дом и положил на стол. Быстро осмотрев его, он убедился, что это накопительный вариант. С завистью посмотрел на заметные даже под одеждой рабочие выходы такой необходимой для него системы раздвоения. У Торпина ничего похожего не было. Обделил его Хозяин.

Он сверкнул глазами и начал поиск. Нужен второй вариант, активный, в комплект к этому. Тогда возникнет полнота энергии, необходимой Торпину для выращивания системы в себе. Своей.

Вращая глазами, он старательно искал. Захрапел зверь у крыльца. Торпин с удивлением убедился, что тот относится к недостающей половине, но тут же, повнимательней сравнив излучение, понял, что зверь для его целей не годится.

И вдруг он ощутил то, что хотел. Положив руку на энергетический выход канала лежащего человека, другую он вытянул в направлении, откуда звучала нужная вибрация. После чего, поточнее определив расстояние до объекта, двумя крупными прыжками выскочил из дома.

4

Аскет выглядел угрюмым, но только со стороны. Просто он задумался, обнаружив пропажу минералов. Выходило так, что сделал это новый пин, выращенный аскетом недавно для разведки грубых пространств.

Глупое существо не знало, что минералы для каждого путешествия нужны разные, и, взяв первые попавшиеся под руку, отправилось наугад. Поэтому, найдя тайный лаз, Аскет не стал трогать беспорядочно лежащие слитки и камни. Только через них теперь можно отыскать пина.

Сама по себе попытка бегства была случаем вопиющим. Поэтому Аскет сел на свое любимое место в углу и задумался о причинах, без понимания которых гоняться за вышедшим из подчинения пином в огромном чужом пространстве было бы бесполезным занятием.

Так прошел день.

На пороге ночи Аскет шевельнулся и вздохнул. Чувство легкого сожаления, возникшее было во время размышлений, когда причины открылись ему, это чувство было вполне преодолимо. Но Аскет подержал его в себе еще немного, словно бы наблюдая отблески полузатухшего костра. И затем спокойно загасил.

Пора была действовать. Глупый пин натворил безобразий в чужих землях, в этом можно не сомневаться. Но теперь, когда причины поняты, развитие конфликта прекратится. Теперь надо лишь убрать последствия. Хотя и это потребует немалых усилий.

Аскет понял, чего хочет пин. Тот был бесполым. Аскету не нужна была его самостоятельность, поэтому он закрыл канал воспроизводства, но достиг обратного. Законы мировой гармонии непреодолимы. Он ошибся и теперь признал это. Сказав «нет», в ответ получишь только «да». Все остальное существо пина, созданное подобным человеку, потребовало недостающего. Первой заговорила зависть. Такая же бесполая, как пин. И такая же глупая. Она заменила ему канал, и теперь он хочет большего. Того, что ему не дано. Как насекомое, стучащее лбом по стеклу, за которым зима.

И еще одно понял Аскет во время погружения в себя. То, что и вызвало легкую печаль. В побеге пина виноват он, и только он. Сделав это существо отдаленно подобным себе, чего было не избежать, он и примитивный ум его тоже уподобил своему. А значит, выходка пина по имени Торпин является зеркальным отражением его, Аскета, поступков. Его тяги знать и видеть то, что не дано ему высшим существом, которое теперь ждет от него выводов и решений.

И Аскет преодолел в себе тягу путешествовать по далеким пространствам. К ночи он уже стал другим. Но оставалось последнее из путешествий: отыскать Торпина.

5

Аскет сел перед минералами и затянул священный звук. Потом замолчал, погрузившись в неизвестную тьму, где расстилалось поле, белел проселок, тянувшийся вдоль кромки леса, а лес тяжело шумел, потому что на него наползала огромная туча и летели уже первые холодные брызги дождя.

По полю скакали всадники. Они за кем-то гнались, но Аскета интересовало другое, поэтому он, пригнувшись к траве, посмотрел вокруг. И увидел Торпина. Глупая тварь неслась большими прыжками за крайним из всадников, который его не замечал, и уже почти догнала. Аскет нахмурился, сразу поняв, что пин успел кого-то захватить. Эта азартная мысль окружала его облаком, он гнал ее перед собой, словно волну перед носом лодки.

Войдя в ум Торпина, Аскет вынудил его бежать не быстрее лошади. Потом посмотрел, чего тот хочет. Оказалось, что пин искал пару для захваченной добычи. Аскет увидел лежащую на столе женщину. Перевел внимание на преследуемого Торпином всадника. Тот не имел связи с воспроизводящим каналом женщины. А настоящей ее пары здесь не было. Значит, для тонкого взаимодействия этот всадник не годился.

Пин не мог этого знать, он почувствовал отдаленное подобие и решил, что его достаточно. Ведь это был просто пин. Тут внимание Аскета снова привлекла женщина на столе. Он ощутил опасность и, присмотревшись, понял, что подоспел сюда вовремя. Женщина была уже растянута во времени и находилась одновременно и здесь, и в поле с серой мокрой травой, и еще, пока что совсем немного, в городе, который Аскет хорошо знал, потому что это был Пильпанг. Глупый пин втащил ее в лаз, чего нельзя было делать с людьми без особых мер предосторожности, и теперь дыра забирала женщину к себе – туда, откуда пришел пин.

И сразу же, почти без перерыва, он увидел изгиб синусоиды времени, который стремительно приближался. Это было самое серьезное. Если бы не женщина, Аскет успел бы перехватить Торпина и ликвидировать конфликт. Но женщина тогда погибла бы, а это породило бы последствия неизмеримо более далеко идущие. И он помог – вытянул ее из Пильпанга, стер серое мокрое поле из памяти и распределил силы так, чтобы опасность отступила.

Но из-за этого ничего больше не успел. Сторонним зрением он наблюдал, как неразумный Торпин почти догнал всадника и прыгнул, задев ноги его лошади. Та оступилась и захромала. Единственное, что удалось тогда Аскету, это послать всаднику мысль изменить направление движения и куда-нибудь свернуть. Тот направил коня на один из небольших холмиков поблизости, забрался на него в несколько скачков, и в этот момент синусоида времени, изогнувшись, настигла их всех.

Люди этого пространства ее даже не заметили. Они просто продолжали жить, как жили раньше. Оказавшийся на вершине неудобного холма человек с досадой огляделся, ища способ спуститься, и, не найдя, воскликнул:

– Бугор на бугре!.. Ну вот чего полез?..

И тут для Аскета вся картина пропала, потому что всадников, а вместе с ними и Торпина, успевшего сильно вмешаться в этот временной эпизод, синусоида унесла прочь.

Аскет казался рассерженным, хотя был просто погружен в размышления. Выходило так, что ждать нельзя, потому что на следующем изгибе синусоиды, через годы, все эти люди неизбежно окажутся вновь вместе, и Торпин тоже будет там, с ними. Но, в отличие от людей, которым предстояло прожить весь этот промежуток в обычном времени, пин окажется там сразу, в азарте охоты и мыслях о свободе. Ведь ничто другое не связывало его с этим пространством.

Последовать за пином Аскет не мог. В этом случае контроль за ситуацией был бы потерян. Оставалось хитрить. Он знал, что Торпин существо хоть и не жестокое, но глупое, другой природы, и людей не понимает, а значит, в хрупком материальном пространстве наломает все-таки дров.

И Аскет решил искать следы Торпина на нейтральной территории, называемой «не здесь и не там». В поле с серой травой.

6

Танька очнулась лежащей на столе – так, будто ее съесть собирались. Будто у людоеда в сказке. Чувствовала она себя очень даже нормально, даже очень. Хотя ничего не помнила – ни как здесь оказалось, ни что это за комната с длинным столом и таинственным светом непонятно откуда. Испуганно оглядевшись, она соскочила на пол, быстро обошла помещение, нашла дверь. Толкнула ее плечом и выбежала прочь.

На крыльце у нее закружилась голова. Танька постояла немного, держась за дверной косяк, и вдруг услышала шорох, треск сучьев и чьи-то шаги. Вздрогнув, она повернулась в направлении звука. Из темноты леса кто-то приближался. Она уже готова была бежать обратно в дом, как вдруг человек заговорил.

– Простите, – сказал он. – вы не подскажете, как тут проехать к дому отдыха? У нас машина застряла, там вон, на дороге…

Этот обыкновенный вопрос прозвучал сейчас неожиданно зловеще, хотя какая-то туристическая база и впрямь была неподалеку. Танька хотела показать в ту сторону, но, повернувшись к дому, откуда только что выбежала, увидела полуразвалившийся сарай с дырявыми стенами, выбитой дверью и черным провалом единственного окна. Вскрикнув, она кинулась прочь, и снова закричала, потому что черневшая сбоку масса кустов вдруг задвигалась, затопала и заметалась.

– Кеша! – крикнула она, еще не веря с перепугу, но надеясь, что это Кедр.

Это точно оказался он. И Танька, трясущимися руками отвязав повод, закинула его на шею коня, толкнулась ногой от стоявшей рядом колоды и, не глядя на человека из леса, начавшего снова что-то говорить, запрыгнула в седло. Кедр, которого она слегка задела при этом шпорой, вздрогнул, присел и сразу поднялся в галоп.

7

Через много лет после этих странных событий Татьяна Весельчук, женщина уже в годах, серьезная и умная, проводила у себя дома сеанс целительства. Пациентом был человек по фамилии Умрихин. Прислала его жена, посещавшая Татьянины лекции по метафизике исцелений. Поэтому Умрихин, хоть и оказался тут впервые, был воспринят Татьяной как человек вполне подготовленный, если не сказать свой.

И когда, полежав некоторое время спокойно, он вдруг дернулся и заорал, то немало этим Татьяну озадачил. Она не видела поводов так орать. Все шло нормально.

– Что случилось? – мягко спросила Татьяна, хотя поначалу от неожиданного вопля вздрогнула и отпрянула назад.

– Дуга времени, – сказал Умрихин. – Дуга времени замкнулась.

– Что за дуга?.. – спросила Татьяна, внимательно глядя на него.

Умрихин морщил лоб, ища слова, чтобы объяснить неуловимое нечто, привидевшееся ему на Татьянином диване в то время, когда она чистила его энергией с мантрой «Пильпанг». Энергию эту показал ей сам Умрихин, когда она в короткой медитации перед сеансом спросила его тонкую сущность, чем лечить. Сущность и показала, и мантру назвала. И янтру выставила – загогулину вроде подковы на квадрате. Татьяна никогда прежде такого не видела и не слышала, но энергия шла мощная. Убедившись в этом, она пустила ее по нуждавшимся в чистке тонким каналам Умрихина, и все шло хорошо, пока он вдруг не закричал по-кабаньи, с визгом. Сеанс пришлось прекратить.

– Я… я увидел странное явление, – заговорил Умрихин, и Татьяна на всякий случай, осторожничая, послала в пространство мысль, что непроверенными энергиями больше пользоваться не будет, ошибку свою уже поняла и просит извинений. – Трудно объяснить. Это похоже на волнистую линию… на синусоиду. У нее все верхушки – части одного… ну, события, как бы. Эпизода. Как если наш с вами разговор разделить на части и растянуть гармошкой. Вот тут я пришел и поздоровался, через неделю еще раз пришел и вы меня на диван кладете, а еще через день снова пришел и вот мы говорим… Не одним действием, а как бы… частями.

Он при этом старательно отмерял в воздухе руками: тут это, тут то. Татьяна, не привыкшая слышать от пациентов что-либо кроме жалоб, сочувственно кивала, не вслушиваясь в слова.

– И вот теперь… сейчас. Появился кто-то из прошлого. Из того эпизода, который мы сейчас, вот здесь, продолжаем. Он опасный и чего-то хочет от нас…

– Что же мы можем с вами продолжать?.. – Татьяна засмеялась, демонстрируя этому человеку, как надо относиться к собственной мнительности. – Я ведь вас впервые сегодня увидела. Вы, наверно, просто заснули, и вам приснилось… А!.. Я все поняла. Вы наверняка любите на компьютере играть. Только не возражайте, мужчины все охотно в это играют. У меня сын занимается компьютерными играми, профессионально, поэтому я в таких вещах разбираюсь. Кстати, если вам что-нибудь нужно в этой области…

– Но я же ясно видел… – перебил ее Умрихин, не хотевший так просто признать ошибку.

– То, что вы сказали, похоже на эпизод игры, – твердо продолжала Татьяна, по многолетней привычке не слушая, а объясняя. – Вы даже слово это сами назвали: эпизод. Не волнуйтесь, никакие опасные люди вам не угрожают. А сеанс мы продолжим в следующий раз… Когда эта ваша дуга позволит.

Она снисходительно улыбнулась. Татьяна была опытным целителем и знала, что позволять пациентам садиться себе на шею нельзя. Это такая публика – только и ждут, на кого бы стряхнуться. Посмотрев на всякий случай еще раз тонкие оболочки Умрихина, она ничего особенного не нашла. А мысль об игре все отчетливей оформлялась в ее уме. Причем игра была не просто игра, а как бы с большой буквы – Игра. Почему, Татьяна понять даже не пыталась, просто словно бы видела эту заглавную букву, и все тут.

8

Медлительный Умрихин хотел рассказать ей, что там, на диване, очень ясно вдруг вспомнилась ему одна ночь, когда у него сломалась машина и он искал дорогу… Однако Татьяна так быстро выпроводила его, назначив день следующего сеанса, что только оказавшись на улице он понял, что разговоры на сегодня закончены.

Но воспоминание было очень ярким и не хотело забываться. Это случилось давно, еще в Союзе. Он тогда только женился, вез жену в дом отдыха на три дня. А машина сломалась. В лесу. Они простояли полночи и уже собрались ждать утра на дороге, но ему привиделся какой-то свет в лесу, и он пошел спросить дорогу. Там был дом, из которого вдруг выбежала женщина, увидела Умрихина, но на его вежливый вопрос испуганно закричала, вывела откуда-то из кустов большую лошадь и ускакала. А дом, что и было самым подозрительным, при ближайшем рассмотрении оказался необитаемой развалюхой.

Вот и все, что привиделось ему на диване, да еще эта дуга времени, будто сейчас наступило продолжение той ночи.

Шел холодный осенний дождь. Наступил вечер. Стемнело. Большая досада овладела Умрихиным. «Невежливо», – думал он про Татьяну, шагая по пустой улице к метро. – «Она, конечно, женщина умная… Но могла бы и дослушать. Я-то ведь никогда в эти компьютерные игры не играл, не права она. Как она лечит с таким невниманием к людям?.. Эх, жлобские времена! Даже целители, люди утонченные, и те думают лишь о деньгах… А я?..»

И мысли его перескочили на самое наболевшее. Умрихин считал себя художником, по образованию был филолог, а работал менеджером по продажам бюстгальтеров в мелкой, еле сводящей концы с концами фирме, постоянно копя обиду за это на всех.

«Чем приходиться заниматься! Даже я!.. Я, с моими мозгами, вынужден…»

– А чего у тебя такое с мозгами-то? – спросил кто-то рядом. – Вроде, мозги как мозги.

Умрихин дико оглянулся. Рядом привиделось ему существо, имевшее совершенно неподобающий для московских улиц вид. Это был верзила, одетый то ли в шкуры, то ли в какой-то балахон. Словно сошел с картинки в комиксах, которые издавало такое же мелкое, как их тряпичная фирма, издательство, помещавшееся в том же подвале.

– Только не спрашивай, кто я, – предупредило существо непонятно как, голос его звучал словно в самом Умрихине. – И чего мне надо, тоже не спрашивай.

– Ты кто? – спросил тут же Умрихин, от испуга потерявший способность думать. – Что тебе надо?

Дальше он хлопал глазами, озирался, всматривался и в себя, и вовне. Существа нигде не было.

После взрыва разнообразных мыслей и догадок в уме Умрихина осталась лишь одна, но правильная: «показалось». Беспрестанно оглядываясь по сторонам, он дошел до метро, где было светло от огней и людно. Здесь ему стало полегче.

В вагоне еще один раз показалось лицо того, в шкурах – он смотрел из туннеля сквозь темное стекло, в котором отражался Умрихин, державшийся за поручень. Но Умрихин повернулся в другую сторону, да еще и подумал спасительное «ты кто?» И существо снова исчезло.

Медлительный сорокапятилетний Умрихин был женат на такой же филологине, как и он. Но жена, в отличие от него, могла позволить себе работать почти бесплатно в институте Мировой литературы, поэтому была свободна от Умрихинских тяжелых мыслей и всем, в общем, довольна. Она была моложе мужа, подвижна, симпатична. Будь на его месте человек легкого характера, он бы считал, что с женой повезло. Умрихин же мучительно ревновал. Ему все было в тягость.

Поужинав, они легли спать. Отвернувшийся к стене Умрихин слушал, как ворочается рядом жена, и злобно думал о ее работе. Умные речи, профессора… Он бы тоже работал там, если бы не новая реальность в стране, требующая заработков, заработков…

Жена ворочалась, возилась, елозила. «Да что это она», – подумал Умрихин, и вдруг услышал шепот и смешок. Это был ее голос. Внутри у него все куда-то ухнуло, а волосы зашевелились на голове. Напружинившись, он осторожно повернулся.

На его жене кто-то сидел. Она лежала на спине, а он на ней сидел. И она с ним говорила ласковым шепотом, а он… Что он выделывал руками с ее грудью, Умрихин не столько увидел, сколько догадался. Близкий по состоянию к приступу, готовый убить, он приподнялся на локте и вдруг узнал… нет, ему показалось, что это вновь тот самый, с улицы.

Открыв рот и еще не зная, что скажет, Умрихин так и застыл. На жене никого не было. Повернувшись к нему, она удивленно спросила:

– Ой, а как это ты?.. Вдруг там оказался…

И, поскольку Умрихин, полный дрожи в конечностях, не двигался, протянула к нему руки и привлекла к себе, говоря:

– Какой ты сегодня… Не узнать прямо.

Следующие полчаса Умрихин продолжал дело, начатое неизвестным, и смог внушить себе, что кошмар только показался. На самом деле он знал, что не показался, но такую мысль нутро не принимало. Показался. Из-за диких мыслей Умрихин был неповторим. Жена восторгалась.