скачать книгу бесплатно
Мир иной. Том 1
Владимир Макарченко
Обычный служащий Семен Котов волей неизвестного переносится в далекие времена, когда Великая матушка Россия величалась Русью. Семена ждут невероятные приключения.
Мир иной
Том 1
Владимир Макарченко
© Владимир Макарченко, 2016
ISBN 978-5-4483-4002-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Книга первая. Становление
Глава 1. С неба свалился
Ощущение того, что что-то должно неминуемо произойти, не оставляло его уже несколько дней. Ему снились тревожные сны, побуждающие к внезапному пробуждению. Иногда по несколько раз за ночь. Он не запомнил ни одного из этих снов, но принесенная ими тревога подолгу не давала возможности уснуть. Для того чтобы хоть как-то призвать сон, он по услышанной от кого-то методе начал считать. Это помогало.
Иногда счет заходил далеко за тысячу. Иногда он несколько раз сбивался со счета, едва переступив цифру «триста». Засыпал он также внезапно, как и просыпался. Никогда бы не смог назвать последнее восстановленное памятью число. Он начал тревожиться наступлением ночи. Он уже несколько раз употребил снотворное. Только и оно никак не спасало от того ритма ночи, в который его окунули неизвестные до того ощущения пришествия чего-то, что как-то значимо может повлиять на его дальнейшую жизнь.
Он не боялся. Для того, чтобы бояться, нужно иметь хоть какую-то информацию об угрозе. Он не имел такой информации. Только навязчивое предчувствие тепло устроилось в глубине его подсознания, Оно все время держало в напряжении…
Этот вечер был таким же обычным вечером, как и многие другие. Точно так же, как и прежде, на столбе, что стоял у дома на противоположной стороне улицы, ярко загорелся ночной фонарь, нахально направляя свои лучи прямо в окно его спальни. Из-за этого фонаря на окне приходилось задергивать наглухо шторы из плотной ткани. Возникало ощущение, что спальня проваливалась куда-то в глухую яму.
В этот раз он решил не задергивать шторы. Пусть себе светил этот злыдень. А он пойдет спать на кухню, окно которой смотрит на противоположную сторону, прямо во внутренний дворик, всегда заполненный стоявшими плотно друг к другу автомобилями. С этой стороны дома тускло светили четыре лампочки над подъездами. Свет от них никак не добирался до четвертого этажа, поскольку прикреплены они были под карнизами входов.
Только начал сворачивать матрас, чтобы перенести его на кухню, как свет в окне спальни потускнел, а зловредные лучи перестали красить стенку своими липучими пятнами. Он глянул в окно. О, чудо! Фонарь погас. Он вновь застелил постель и, быстро раздевшись, юркнул под одеяло. Может быть в этой новой обстановке сон будет более крепким, а дурные сновидения покинут его хотя бы на одну эту ночь. Натянув на голову одеяло, он закрыл глаза и начал считать. Просто так. По привычке. Отсчитав два десятка, он вдруг почувствовал, что в спальне есть кто-то еще. Ему не показалось. Нет! Чей-то абсолютно незнакомый ему голос продолжил за него счет, когда он перестал считать в уме. Что это! Он откинул одеяло и оторопел… В шаге от него весело потрескивал костер. Глазам его предстала спина человека, стоявшего на коленях возле костра и что-то там вершившего. Этот человек и вел счет, который долетел до его ушей.
– Чего мне спину своим взглядом палишь? – Спросил человек у костра, поворачивая к нему свое лицо. – Лучше объяви уж, откуда взялся на мою голову вчерашним вечером. С той поры от тебя не отхожу. Все в чувство привести никак не мог. Хотя в народе слухи ходят, что в лекарстве очень даже неплохо кумекаю. Вот отвар тебе очередной готовлю. Тут все травки и ягодки по точному счету в котелок бросить полагается. А ты чего во сне считал?
Мужик снял с рогатинок котелок, висевший над костром, и накрыл его какой-то тряпицей, извлеченной из его заплечного мешка, лежавшего рядом с ним.
– Чего молчишь? Немой? Пока отвар приостынет, выкладывай, откуда взялся. Как по имени то тебя называть? – Продолжал человек у костра.
– Семен я. Котов. Из жилищной управляющей компании я. – Представился наш горемыка.
– Семен? А меня Михайлом зовут. Остапов. Из Зеленых Углов. Лекарь я. Или знахарь. Всяк, по-своему называет. В Залежном мужика бревном придавило. Зван был помочь, чем смогу. Ничего. Недельку провозился да и поставил на ноги. Домой брел, когда на тебя тут натолкнулся. В бреду. Все кого-то отгонял словами да чему-то счет вел. Числа такие высчитывал, что мне с тобой ровней не быть. Откуда так наловчился? А что это у вас за жуки такие, которые всеми командуют? С чем их едят? И управляющие у вас компанией держатся. У нас у помещика Дегтярева один управляющий на все имение. И управляется. Люб он хозяину. Тот его совсем городским обрядил. Ходит, как петух, весь разноцветный.
– А скажите мне, Михайло Потапов, куда это меня нынче занесло и какой год на дворе? – Поинтересовался Семен.
– Видать, тебя, милок, еще и по голове чем-то стукнуло, коли память отшибло. Какой должен быть, такой он ныне и есть на дворе. А находимся мы в лесу, помещика Дегтярева. Тут недалече и домик лесника его. Хороший мужик. Помог мне тебя тут обустроить. Дал и провианта немного, чтобы прокормиться могли. С утречка, если в себя окончательно придешь, помогу выйти на нужную дорогу, да и разойдемся каждый в свою сторону. Тебе куда?
– Не знаю! – Вырвалось у Семена.
– Вижу, мозги твои еще на место ставить придется. Со мной пойдешь. Вспомнишь про себя все, что надобно, тогда и отпущу. Не возражай. Я постарше буду. Знать, слушай слова мои.
– Хорошо… – Равнодушно отозвался Семен, который стал ощущать себя так, словно память ему и в самом деле отшибло.
– А поначалу к леснику заглянем. Отблагодарить надобно за дела его добрые…
Утром, как и наметили накануне, Семен с Михайлом заглянули к леснику. Тот в самый раз чаепитие на полянке возле дома с гостем своим устроил. Управляющий из усадьбы помещика Дегтярева пожаловал. К барскому столу надобны были дичь да ягодка лесная. На вновь прибывших этот человек, смотрел свысока и очень надменно.
– Кого еще к тебе тута принесло, Борис Игнатович? Неужто со всякими лапотниками-оборванцами, невесть откуда забредшими, ныне дружбу свел. Негоже то. Мы с тобой, друг мой любезный, не ровня теперь совсем этим проходимцам. Гони их куда подале.
– Чего заважничал так Авдей Авдеевич? Забыл разве, как сами из деревенских халуп повылазили в люди? – Попытался урезонить управляющего лесник.
– Может, попытает нас, господин управляющий, на что пригодные? – Поинтересовался Семен. – Глядишь, помощь, какую никакую, от нас поимеет.
– На что способен ты, чучело огородное? – Язвительно спросил управляющий.
– А ты устрой экзамен. – Но видя, что слово «экзамен» поставило управляющего в тупик, тут же поправился. – Спрос какой учини. Может, и понравятся ответы.
Авдеей Авдеевич важно стал задавать задачи по арифметике, которые решил бы любой второклассник средней школы. От удивления, как быстро Семен все решает, управляющий даже рот открыл.
– Откуда такой взялся? – Спросил он строго.
– Не помнит он того. – Вставил свое слово Михайло. – Я его у дороги нашел совсем без памяти. Вот, на ноги поставил. А память вернуть не удалось.
– Пойдешь ко мне в помощники? – Спросил Семена управляющий. – Экономом при себе поставлю. Будешь счет вести хозяйству барскому. Согласен?
– Чего раздумываешь. – Шепнул на ухо Михайло. – Соглашайся. Такое редко кому выпадает.
– Готов попробовать! – Заявил Семен.
– Не пробовать, а трудиться ты у меня будешь на полную силу. За то харч поставлен будет и пятиалтынный в месяц, коли все осилишь, да ладно справлять будешь. И дружка твоего возьму на мукомолку. За харч опять же. Ну… ему гривенник положу, коли прыть проявит. Случиться может, что и лекаришке нашему подмогу какую сделает. Состарился тот совсем да больно к чарке пристрастен. – Твердо распоряжался Авдей Авдеевич, словно противиться тут его воле никто и посметь не должен. – Идите пока оба в усадьбу. Я вас верхом догоню после.
– На счастье ты мне, с небес словно свалился, Семен! – Заявил Михайло, как только они покинули место, где стояла избушка лесника. – С роду не ждал такого предложения. Бобылем векую. Сам себе все собрать и сготовить всегда должен. А тут на харч сытный садят. Еще и гривенник в придачу. О благодати такой и думать не мог. Тем более не раз слыхивал, каков скупердяй этот Авдей Авдеевич. А тут – на тебе. Взял ты его чем-то, хотя и башка наперекосяк.
– Поживем – посмотрим. Так мой дед любил говорить. Царство ему Небесное! Говаривал, что жить первые пятьдесят лет тяжело. Потом привыкаешь. Ему верить можно. Он сто один год прожил. И вторые пятьдесят осилил. Только мне для начала одежонку поменять бы. Видел, с каким удивлением лесник на меня смотрел? Не поможешь ли как-нибудь. – Попросил Семен.
– Выпроси у Авдея одежку какую старую, что ему уже не надобна. Вы с ним, вроде как одинаковые в теле. Если зажмется, пообещай с расчету расквитаться. За пятиалтынный приодеться можно. Думаю, сговоритесь. А теперь сказывай, что про себя помнишь. Дорога веселее пойдет.
«Чего бы ему насочинять такого, чтобы поверил?» – Подумал Семен, когда из-за кустов навстречу им ступила молодая женщина и, злобно глянув на Семена, закричала:
– Ты где это все разгуливаешь, пакостник?! Третий день ищу пропащего, а он уже и товарищем обзавелся. Такой же гуляка, как и ты?! – Шумела женщина, строго наступая на Семена. – Что это ты в такое чучело обрядился?
– Попрошу без оскорблений! – Не сдержался Семен. – На мне нормальная джинсура. Почти последнего писка! Если тупите в этом вопросе, то язык попридержите. Сама как оделась? Поди, из сундуков прабабушки шмутье вытащила? И вообще: кто такая?
– Уже и не помнишь? За три дня все мозги растерял. Жена я твоя. Матрена!
– Спаси меня Бог от такой супружницы! – Перекрестился Семен. – Я, Слава Богу, холостяк.
– Поглядите на него, люди добрые! – Вскричала в сердцах Матрена, хотя всех людей тут было трое, если взять в расчет и ее саму. – Дурнем прикидывается! Слова какие взял откуда-то!
– Верно. Путаешь ты чего-то, Матрена. – Вмешался Михайло. – Не здешний он вовсе. Потому мужем твоим быть не может. Какие приметы особые у мужа твоего есть, которые не всякому известны? Глянем, есть ли они у Семена.
– Семена… – Растерялась Матрена. – У моего Петра возле пупа большое пятно родимое. Рыжее такое. Пусть явит то место нам с тобой!
Семен тут же задрал рубашку и чуть приспустил штаны, оголяя пуп. Никакого родимого пятна у него не оказалось. Матрена же поначалу замерла, словно окаменела, а затем побежала назад в ту сторону, откуда появилась, крестясь на ходу.
– Что за баба странная? Откуда она тут взялась? Кабы с барской усадьбы, то Авдей бы тоже в тебе знакомца разглядел. Однако, по иному вышло. Иных жилых мест поблизости нету. Неужто, она из-за мужика из Кисловки добралась. Двадцать верст отмахала. Не вижу тогда оправданья поступку ее. Откуда могла в голову мысль заглянуть, что сюда именно мужик ее попер? Это, как иглу в стогу искать. Странно все как-то. Сначала ты не весть откудова, теперь баба эта под стать тебе. Еще и лицо знакомое разглядела. Чудеса! – Михайло почесал затылок и замолчал, окунувшись в какое-то раздумье и что-то бормоча себе под нос. Вскорости, их догнал и Авдей. Теперь оба слушали его наставления, как вести себя должны на усадьбе. С кем в дружбу вступать, кого сторониться. Заодно и решил вопрос с одеждой для Семена, заручившись тем, что тот не будет ждать положенных ему денег два месяца.
Глава 2. Так в народе говорят
Усадьба под названием Старый Скол, принадлежащая отставному капитану Дегтяреву, была обширной. На ее территории имелся достаточно большой лес, служивший завистью соседей, который постоянно искали предлога навестить хозяина с целью походить по лесу с ружьецом, чтобы душу охотника успокоить и какой-никакой дичью себя побаловать. Протекала тут и река густо заселенная всякой рыбой. Знатную уху наловчился хозяин усадьбы готовить. От ее аромата голова кружилась. А про вкус и сказать нечего. Редкого вкуса ушица! Был тут и луг выпасной и поля зерновые. Богато жил помещик Дегтярев. Усадьбу эту дед его – Василий Павлович Дегтярев, полковник драгунского полка – в награду за доблесть в войне с Наполеоном от царя Александра получил вместе с орденами. Теперь внук, Василий Дегтярев, землями этими владел с супругой своей. Доход имел большой, а потому проживал большее время в городе Рязани в большом двухэтажном доме. В поместье наезжал раза три-четыре за год. Тогда-то и набегали к нему все соседи. Охота, вечерние застолья с картами и вином быстро съедали те дни, на которые барин покидал в городе свою жену и двух отпрысков. Получив отчеты управляющего о ходе дел вместе с накопленным барышом от удачно продаваемых продуктов деятельности его крестьян, Василий Дегтярев садился в свою коляску, запряженную породистым рысаком и повелевал кучеру везти его к семье, постепенно оттаивая от обильных возлияний.
По причине выше описанных обстоятельств Авдей Авдеевич являл собой полную замену барину со всеми вытекающими обстоятельствами. Был он тут и судья, и закон, оставаясь всегда верным псом своего хозяина. Даже при возможности в деньги хозяйские запустить руки себе такого не позволял. Разве что иногда, по малости, дабы побаловать себя чем. Знал о том помещик. И всецело доверял своему управляющему. Положив ему оплату труда его в триста рублей в год. Поскольку семьей Авдей Авдеевич не обзавелся, денег этих ему было «за глаза». Свой «капиталец» скопил. Мечтал отпроситься со службы когда-то, да в город укатить. Там открыть ресторацию какую-нибудь и жить себе безбедно до конца дней.
Ныне осуществление мечты его стало приближаться. Встреча с Семеном сразу же положила начало к приближению конца службы у помещика. Грамотный мужик. Вона как считает. А то, что прежнюю жизнь забыл, так то только в пользу. Некуда ему ерепениться. Подучит его Авдей Авдеевич мало-мальски делам, коими сам занят, да и предложит взамен себя барину. А там и мечты все сбудутся.
По прибытии в усадьбу Авдей Авдеевич определил Семена на проживание в барском доме в одном крыле с собой, в соседней комнатке, где стояла одна кровать с пуховыми перинами и подушками, а также шкаф для одежды и тумбочка, на которой разместились небольшой тазик и кувшин для умывания. На крючке, над тазиком висело белое, вышитое петухами по краям, полотенце. Окошко с чисто вымытыми стеклами глядело в сад на сиреневый куст, который почти закрывал собой иной обзор из окна.
– Кушать с тобой, Семен, будем в столовой. Горничная кликнет. Нынче отдыхай, знакомься с местом, а с завтрашнего утра начнем дела осваивать. Одежду, обещанную мной тебе, скоро принесут. – Пояснил Авдей. – Спутника твоего в дворовую избу определю. Вместе с лекарем жить будут. Комната у того большая. Тесно не будет. Заодно один другому чем-то помогут. Вот так вот…
Увиделись с Михайлом только несколько дней спустя, когда заглянул Семен на маслобойню для фиксации произведенного товара, готовящегося к отправке на городской рынок, где, по установившейся традиции масло продавалось одному и тому же купцу, ведшему торг. Цены были обговорены Авдеем Авдеевичем заранее. Пока возницы загружали пару телег, Михайло отозвал Семена в сторону и поведал ему то, что разузнал от дворни про Матрену, случайно встреченную ими на дороге.
– Не простая это баба! – Взволнованно заверил Михайло. – Зазря ни с кем не встречается. Сказывают, что с кем-то из нас вторая встреча будет. Плохо это. При второй встрече заморочит голову и уведет с собой в лес. Куда? А никто не знает. Возврату от нее никому не было, потому и рассказать никто не смог бы. Бродит эта Матрена тут уж множество лет. Еще дедов ныне живущих с собой уводила куда-то. Канули безвестно. Теперь я в одиночку на лесную дорогу больше не ходок. Коли повстречается – второй встреча обозначится. Понимаешь? И тебе того же присоветую. Осторожен будь!
«Знал бы ты, каким манером я сюда попал! Давно бы от меня прятался.» – Подумал Семен, не придав значения услышанному рассказу Михайлы. А, вскорости, совсем забылза делами об этом случае.
Прав был Авдей Авдеевич, когда говорил о
большой загруженности делами. Больно болтаться без дел не доводилось. То в город съездить надо, то в монастырь за их товаром, чтобы потом с прибылью себе в городе перепродать. До города далеко, оттого монастырские сами туда не ездят. По их заказам и им что-то привезти надо. То на поля, то на луга, то в иное место. Наловчился Семен в седле держаться, как заправский наездник. Авдей Авдеевич, помощником обзаведясь, теперь из имения почти вообще не выходил. Все с бумагами возился, приводя их в абсолютный порядок и, периодически, призывая к себе Семена для ознакомления с ними. Теперь уже и Семен точно знал, что проживает в Рязанской губернии. И какой год на дворе тоже четко понимал. Почти на полторы сотни лет назад чем-то, или кем-то заброшен. Хорошо хоть в России был оставлен, где сохранялась возможность общения с окружающими. Но, что с ним произошло, кто мог иметь в тои интерес, он никак не сумел догадаться. С народом в поместье был уже знаком, но держался особняком, никому, кроме Михайлы дружеских отношений не высказывая. От последнего слышал, что прослыл в народе нелюдимым воображалой и особой любовью с их стороны не пользовался. В силу занятого им положения в поместье, каждый встречный усердно раскланивался при встречах. Мужики даже скинутыми головными уборами земли касались в низких поклонах. Но все смотрели на него холодными, безразличными глазами, словно на неодушевленный предмет. Правда, две девки на выданье и одна вдовушка молодая зыркали на него горячими взглядами полными надежды на внимание. Только и их обходил Семен стороной, чем стал вызывать уже и насмешки в свой адрес. Коли с девицами и надобно было грань держать, то со вдовой ему простили бы любые отношения. На то она и вдова. А сам он холост.
Следующий приезд Василия Дегтярева пришелся на первый октябрьский снежок. Соседи-помещики каким-то чутьем разузнали о его прибытии и тут же увлекли его на охоту.
– Самое время зверя тропить! – Твердо заверил один из соседей, понуждая Дерягина облачиться в охотничий костюм и снарядиться для охоты.
– Завтра поговорим! – Оборвал барин, подступившего к нему с разговором, Авдея. – Коня оседлать повелел? Гонщики с собаками готовы? Вот и ладно! Терпи до завтра.
И группа всадников выехала с усадьбы.
– Чего хотел, Авдей Авдеевич? – Поинтересовался Семен. – Что-то не так у нас?
– Все так. Все так. Свое решить хотел. Сокровенное. Теперь уж откроюсь. Хочу отпроситься со службы и в город съехать. Хочу сам свою жизнь строить там. Может, и в жены кого подберу. Не стар еще совсем. Только за сорок перевалило. Еще и деток нарожать успеем. Должен иметь продолжение род Авдея Силина! Один я мужик, среди дюжины девок, у отца был. Оттого рано и в работники пошел, чтобы помочь ему сестер приданым снабдить. Теперь я волен решать все для себя одного. Завтра же и решу. А за меня тебе, Семушка, остаться придется. Годишься ты к тому со всех сторон. В том убедился. А у меня глаз на людей наметан. И дружок твой не подвел. За малый срок заслужил, чтобы я его приказчиком в маслобойне поставил. Лекаря нашего приструнил. Теперь народ к ним за помощью с разных краев свои болезни везет. Добрая слава о том в округе пошла. Барину нашему то очень по нраву.
– Меня-то спросили бы. Охота ли такое ярмо на шею вешать? – Обиделся Семен.
– А что у тебя лучше в этом мире есть? Кабы вспомнил откуда попал сюда… Не противься делам моим. Я тебе помог, ты мне помоги. – Остужал его Авдей. – Соглашайся. Надеюсь на тебя.
– Ладно уж. Прав ты Авдей Авдеевич. Некуда мне податься. Послужу уж тут. Согласился Семен.
*****
Три года уж в управляющих Семен. Помещик не нарадуется такой замене. Везде управляющий его успел что-то, но привнести новенькое в устоявшийся годами уклад жизни. Маслобойку расширил. Оборудование обновил. Сумел через уездное начальство добиться в губернских канцеляриях квоту на порубку леса. Лесопильню построил. Новый доход в карман хозяину потек. Потом пчел завел. И медок свой заимели. Тоже спрос в городе. Заодно воском в монастырь приношения делал от имени хозяина своего. От того настоятель еще большим уважением к помещику проникся и где только мог всячески поддержку ему оказывал. Теперь уже и себе Семен двух помощников из города привлек. Одного по механической части. Второго – по торговой. Одна мысль мучила все время, неотступно засев в голове: сколько времени его тут держать будут. Не пора ли в родную спаленку. Пусть себе светит этот надоевший фонарь. Пусть и сны любые донимают…
Глава 3. Вторая встреча
Воронок весело перебирал своими стройными ногами с белыми отметинами над копытами, создававшими видимость натянутых носок. Любимая им рысь никогда, казалось, не утомляла его. Такой аллюр устраивал и Семена. В ином случае он пустился бы в дорогу верхом. К верховой езде уже давно привык. Но тут надо было везти на соседнюю усадьбу лекаря и Михайла, потому пришлось запрягать коляску. Соседа-помещика сильно подрал кабан-подранок во время охоты. Лекарь местный обратился за помощью в Старый Скол. Нужно было спешить и в то же время дорога, которой пользовались для колесных экипажей очень редко, никак не давала возможности ускорить движение. И без того казалось, что у всех скоро внутренности оторвутся. На одном из спусков с поворотом коляску закинуло на обочину и положило на бок. Пассажиры, в раз, оказались лежащими на земле.
И тут Семен увидел Матрену. Она шла к нему, грозя указательным пальцем правой руки. Точно так делала мама Семена в его детстве, когда он совершал не совсем хороший поступок.
– Чего же не являлся так долго? – Строго спросила Матрена, подходя к Семену. Три годочка прождала. А ты все не являлся. Теперь вот встретились…
– Откуда ты тут взялась? – Удивился Семен.
– Это ты тут взялся. А я местная. Отсюда и родом. Давай, вставай! Чего разлегся. Коляска твоя с лекарями уж поди полпути проехала. Догонять будешь? Как? Дорогу-то знаешь?
– Знакома уже мне дорожка эта. – Заявил Семен, вставая на ноги. – Не единожды езжена.
– А ты приглядись хорошенько, Семушка! – Посоветовала Матрена. – Может, не все тут тебе знакомо.
Семен огляделся и увидел вокруг себя ровную стену леса, в которой не просматривалось ни единой просеки, по которой мог бы двигаться конный экипаж.
– Что за чертовщина?! – Невольно воскликнул он.
– Зачем чертей поминать? Да и нет таких вовсе. – Назидательно заявила Матрена. – Народ в старину напридумывал рогатых тварей на козлов похожих. И ты туда же. Вроде бы грамотный человек. Наукам разным обучен, а несешь чепуху, как последний лапотник с краю деревни. Все тебе проще объяснить могу. Надобен ты кое-кому. Потому и сюда вызван был и сроку своего дожидался. На тебя звезды указали. Скоро сам все увидишь.
– А как же дела мои в имении?
– Там о тебе забудут скоро. Что долго толковать, когда Матрена в очередной раз мужика увела. Слышал о проделках моих? Михайло видел меня тут. Он все и обскажет в красках, какие ему надумаются. Пошли уже. – Произнеся эти слова, Матрена шагнула вперед, и лес расступился перед ней, стеля под ноги зеленую травку тропинки.
Идя вслед за Матреной по узкой лесной тропинке, Семен обратил внимание, что, шагах в десяти позади них, лес вновь становится сплошной стеной, а след тропинки исчезает. Сознание наполнили те самые тревожные чувства, которые он когда-то испытывал, пробуждаясь в своей спальне. Матрена шла молча. Что-то в ее обличии постепенно менялось. Что именно, Семен сразу не распознал. Потом до него дошло, что сменилась одежда. И не только. Исчез головной убор, сорока, который был обязателен к ношению для женщины. Вместо него ото лба к затылку русый волос, заплетенный в толстую длинную косу, окаймила широкая алая лента, завязанная на затылке бантом. Темно-синий сарафан с обшивкой кромок из такой же алой ткани, из какой была сделана и лента, достигал подолом щиколоток ног, обутых в мягкие кожаные тапки. По низу подола были в три ряда нашиты алые ленты шире той, какой были перехвачены волосы на голове. Из-под сарафана виднелись ворот расшитый яркой вышивкой и рукава, у которых манжеты были покрыты таким же узором. Когда же Матрена обернулась к нему, чтобы предупредить о завершении их лесного пути, Семен остолбенел. Перед ним была молодая красавица, которая совсем мало напоминала женщину, обряженную в поневу, которую он видел раньше.
– Чего вылупился? Девиц не видал на веку своем? – Строго спросила Матрена.
– Не буду врать. Видел. Порой за несколько дней столько, сколько в ваших краях за всю жизнь не увидишь…
– Тогда, чего замер? Или я не такая, как все? У меня что, рога растут?
– Как раз наоборот! Красотой твоей ошеломлен. Таких красавиц и в интернете не сыщешь! – Выдал Семен комплемент.
– Скажешь тоже! – Строго произнесла Матрена. Но Семен понял, что слова его пришлись Матрене по нраву. – А интернет твой что? Бабий городок какой? Это как у султанов? Дядька Дан рассказывал мне в детстве о таких и даже показывал. Грозился, коли непослушной буду, отдать меня туда, чтобы сварливые бабы мне жизнь исковеркали. Шутил! Никуда он меня не отдаст. Кто же ему еду готовить будет да за порядком присматривать. В одиночку он тут такой хлев разведет, что за год не приберешь. Вот и пришли. Сам скоро все увидишь…
Лес внезапно окончился и глазам Семена предстал небольшой городок, огороженный от внешнего мира высокой каменной стеной с бойницами. В точности такой, какие доводилось видеть в фильмах о средневековье. Стена городка окружена была широким рвом, наполненным водой, на поверхности которой можно было наблюдать стайки уток и гусей, равнодушно отнесшихся к появлению Семена и его спутницы. Только они подошли к берегу, как от стены отделился тяжелый мост и, скрепя толстыми цепями в уключинах, пристроился верхним краем у их ног. При этом никого из живых душ на стене заметно не было.
– Пошли! – Матрена взяла Семена за руку и увлекла за собой.
Как только они ступили за арку в стене, мост вернулся в свое прежнее положение, являя собой одновременно и защиту входа. Откуда-то выскочил большой белый пес и, мимоходом тявкнув на Семена, стал ластится к Матрене.
– Добряк! Рад? Хороший ты мой! – Гладила Матрена пса по его лохматой голове, на что тот откликался поскуливанием, которое никак не вязалось с его размерами. – Фроська! Опять спать где-то приноровилась! Где квас клюквенный для гостя?! Поручу Степану вожжами тебя на конюшне отходить для учения уму-разуму!
– Тута я, хозяйка. – Вынырнула откуда-то девица лет шестнадцати от роду. – Куда я тут деваться могу? Это в иных местах все, как у людей. А тут шагу не ступишь без всяких штучек колдовских. Вот и квас. Пей, дорогой гость, с дороги больно полезен. Его у нас бабка Симониха творит. Большая мастерица.
Отхлебнув квасу из поданного Фросей кувшина, Семен отметил, что подобного качества напиток пробует первые, хотя ранее доводилось пробовать одноименный, разлитый в пластиковые бутылки.
