Полное собрание сочинений. Том 3. Развитие капитализма в России

3) Картофельно-крахмальное производство

От технических производств, составляющих исключительное достояние помещичьих хозяйств, переходим к таким, которые доступны более или менее крестьянству. Сюда относится прежде всего переработка картофеля (отчасти и пшеницы и других хлебов) в крахмал и патоку. Крахмальное производство особенно быстро возрастало в пореформенную эпоху вследствие громадного роста текстильной промышленности, предъявляющей спрос на крахмал. Район распространения этого производства – главным образом нечерноземные, промышленные, отчасти северночерноземные губернии. «Ист. – стат. обзор» (т. II) считает, что в половине 60-х годов было около 60 заводов с суммой производства около 270 тыс. руб., а в 1880 г. – 224 завода с суммой производства 1317 тыс. руб. В 1890 г. по «Указателю фабрик и заводов» считалось 192 завода с 3418 рабочими и суммой производства 1760 тыс. руб.[238]238
  Мы берем данные «Ист. – стат. обзора», как наиболее однородные и сравнимые. «Сборник сведений и материалов по ведомству м-ва фин.» (1866, № 4, апрель) считал, по официальным данным д-та торг. и мануф., в 1864 г. в России 55 крахмальных заводов с суммой производства 231 тыс. руб., но сюда вошли, несомненно, мелкие заведения, не относимые теперь к фабрикам. Вообще статистика этого производства очень неудовлетворительна: мелкие заводы то считаются, то (гораздо чаще) опускаются. Напр., в Ярославской губ. «Указатель» Орлова считал в 1890 г. 25 заводов («Перечень» 1894/95 г. – 20), а по «Обзору Ярославской губернии (вып. II, 1896) в одном Ростовском уезде было 810 картофельно-паточных заводов. Поэтому произведенные в тексте цифры могут характеризовать только динамику явления, отнюдь не действительное развитие производства.


[Закрыть] «Крахмальное производство в последние 25 лет увеличилось в 4¹/₂ раза по числу заводов, – говорится в «Ист. – стат. обзоре», – и в 10³/₄ раз по сумме вырабатываемого продукта; тем не менее производительность эта далеко не покрывает спрос на крахмал» (стр. 116), – о чем свидетельствует рост привоза крахмала из-за границы. Анализируя погубернские данные, «Ист. – стат. обзор» приходит к выводу, что картофельно-крахмальное производство имеет у нас (в противоположность пшенично-крахмальному) сельскохозяйственный характер, будучи сосредоточено в руках крестьян и помещиков. «Обещая широкое развитие» в будущем, «оно и теперь приносит нашему сельскому населению хорошие выгоды» (126).

Мы сейчас увидим, кто получает эти выгоды. Но сначала заметим, что в развитии крахмального производства необходимо отличать два процесса: с одной стороны, появление новых мелких заводиков и рост крестьянского производства, с другой стороны, концентрацию производства на крупных паровых фабриках. Напр., в 1890 г. было 77 паровых заводов, сосредоточивающих 52 % всего числа рабочих и 60 % суммы производства. Из этих заводов только 11 основаны до 1870 года, 17 – в 70-х годах, 45 – в 80-х годах и 2– в 1890 году («Указатель» г. Орлова).

Чтобы ознакомиться с экономикой крестьянского производства крахмала, обратимся к местным исследованиям. В Московской губ. в 1880/81 г. крахмальный промысел обнимал 43 селения в 4-х уездах[239]239
  «Сборник стат. свед. по Моск. губ.», т. VII, вып. 1, М. 1882.


[Закрыть]. Число заведений определялось в 130 с 780 рабочими и с производством не менее 137 тыс. руб. Распространился промысел главным образом после реформы, причем техника его постепенно прогрессировала, образовывались более крупные заведения, требующие большого основного капитала и отличающиеся высшей производительностью труда. Ручные терки были заменены улучшенными, затем появились конные приводы и, наконец, был введен барабан – аппарат, значительно улучшивший и удешевивший производство. Вот обработанные нами данные подворной переписи «кустарей» по размерам заведений:

* См. приложение к V главе, промысел № 24.

Итак, мы имеем здесь мелкие капиталистические заведения, в которых, по мере расширения производства, увеличивается употребление наемного труда и повышается производительность труда. Крестьянской буржуазии эти заведения доставляют значительную прибыль, повышая также технику земледелия. Но положение рабочих на этих заводиках весьма неудовлетворительно вследствие крайне антигигиеничных условий работы и продолжительного рабочего дня[240]240
  L. c., стр. 32. Рабочий день на крестьянских заводиках равен 14 час., а на крупных заводах той же отрасли промышленности (по Дементьеву) преобладает 12-тичасовои рабочий день{139}139
  См. Е. М. Дементьев. «Фабрика, что она дает населению и что она у него берет». Москва, 1893, стр. 88-97.


[Закрыть].


[Закрыть].

Земледелие тех крестьян, которые имеют «терочные» заведения, поставлено в очень благоприятные условия. Посевы картофеля (на надельной и главным образом на арендованной земле) доставляют значительно больший доход, чем посевы ржи и овса. Чтобы расширить свое хозяйство, заводчики усиленно снимают наделы крестьянской бедноты. Например, в деревне Цыбино (Бронницкого уезда) 18 крахмалозаводчиков (из 105 живущих в селении хозяев) арендуют наделы у крестьян, ушедших на заработки, а равно и у безлошадных, присоединяя таким образом к своим 61 наделу еще 133 взятых в аренду надела; у них сосредоточено всего 194 надела, т. е. 44,5 % всего числа наделов в этом селении. «Совершенно те же явления, – читаем в сборнике, – встречаются и в других селениях, в которых более или менее развит крахмальный промысел» (1. с., 42)[241]241
  Сравните с этим общий отзыв В. Орлова о всей Московской губ. (т. IV сборника, вып. 1, стр. 14): зажиточные крестьяне часто арендуют наделы бедноты, сосредоточивая иногда в своих руках по 5–10 арендованных наделов.


[Закрыть]. Крахмалозаводчики держат вдвое более скота, чем остальные крестьяне: в среднем на 1 двор по 3,5 лошади и 3,4 коровы против 1,5 лошади и 1,7 коровы у местных крестьян вообще. Из 68-ми заводчиков (охваченных подворной переписью) 10 имеют купчую землю, 22 арендуют вненадельную землю и 23 – надельную. Одним словом, это – типичные представители крестьянской буржуазии.

Совершенно аналогичные отношения представляет крахмальный промысел в Юрьевском уезде Владимирской губернии (В. Пругавин, 1. с., с. 104 и ел.). И здесь заводчики ведут производство главным образом при помощи наемного труда (из 128 рабочих, на 30 заводах, – 86 наемных); и здесь заводчики стоят несравненно выше массы по своему скотоводству и земледелию, причем картофельную мязгу они утилизируют на корм скоту. Среди крестьян появляются даже настоящие фермеры. Г-н Пругавин описывает хозяйство одного крестьянина, который имеет крахмальный завод (ценою около 1¹/₂ тыс. руб.), с 12 наемными рабочими. Картофель он производит в своем хозяйстве, которое расширено при помощи аренды. Севооборот семипольный, с посевом клевера. Для земледелия имеются 7–8 работников, нанимаемых с весны до осени («концевых»). Мязга идет на корм скоту, а промывными водами хозяин намерен поливать поля.

Г-н В. Пругавин уверяет, что этот завод находится «совершенно в исключительных условиях». Конечно, во всяком капиталистическом обществе сельская буржуазия всегда будет составлять незначительное меньшинство сельского населения и в этом смысле будет, если хотите, «исключением». Но от этого наименования не устранится тот факт, что и в районе крахмального производства и во всех других районах торгового земледелия в России происходит образование класса сельских предпринимателей, которые организуют капиталистическое земледелие[242]242
  Как курьез, отметим, что и г. Пругавин (1. с., 107) и автор описания московского промысла (1. с., 45) и г. В. В. («Очерки куст. пром.», 127) усмотрели «артельное начало» (или «принцип») в том, что некоторые терочные заведения принадлежат нескольким хозяевам. Наши проницательные народники сумели подметить особое «начало» в товариществе сельских предпринимателей и не заметили никаких новых общественно-экономических» начал» в самом существовании и развитии класса сельских предпринимателей.


[Закрыть].

4) Маслобойное производство

Выделка масла из льна, конопли, подсолнечника и пр. тоже представляет из себя нередко сельскохозяйственное техническое производство. О развитии маслобойного производства в пореформенную эпоху можно судить по тому, что в 1864 г. сумма маслобойного производства определялась в 1619 тыс. руб., в 1879 г. – в 6486 тыс. руб., а в 1890 г. – в 12 232 тыс. руб.[243]243
  «Сборник сведений и материалов по ведомству м-ва финансов», 1866, № 4. «Указатель» Орлова, 1-ое и 3-тье издания. Мы не приводим данных о числе заводов, потому что наша фабрично-заводская статистика перепутывает мелкие сельскохозяйственные и крупные промышленные маслобойни, то считая первые, то не считая по разным губерниям в разное время. В 1860-х годах, например, относилась к «заводам» масса мелких маслобоек.


[Закрыть] И в этом производстве наблюдается двоякий процесс развития: с одной стороны, в деревнях возникают мелкие крестьянские маслобойки (иногда и помещичьи), производящие продукт на продажу. С другой стороны, развиваются крупные паровые заводы, концентрирующие производство и вытесняющие мелкие заведения[244]244
  Напр., в 1890 г. 11 заводов из 383 имели сумму производства в 7170 тыс. руб. из 12 232 тыс. руб. Эта победа индустриальных предпринимателей над сельскими предпринимателями вызывает глубокое недовольство ваших аграриев (напр., г. С. Короленко, 1. с.) и наших народников (напр., г. Н. —она, стр. 241–242 «Очерков»). Мы не разделяем их мнений. Крупные заводы повысят производительность труда и обобществят производство. Это с одной стороны. А, с другой, – положение рабочих на крупных заводах будет, наверное, лучше и не в одном материальном отношении, чем на мелких сельскохозяйственных маслобойнях.


[Закрыть]. Нас интересует здесь только сельскохозяйственная переработка масличных растений. «Владельцы конопляных маслобоек, – читаем в «Ист. – стат. обзоре» (т. II), – принадлежат к зажиточным представителям «крестьянства», особенно ценят они маслобойное производство ради возможности получить отличный корм для скота (выжимки). Г-н Пругавин (1. с.), отмечая «широкое развитие производства масла из льняного семени» в Юрьевском уезде Владимирской губ., констатирует, что крестьяне получают от него «не мало выгод» (стр. 65–66), что сельское хозяйство и скотоводство крестьян, имеющих маслобойные заводы, стоит значительно выше, чем у массы крестьянства, причем некоторые маслобойщики прибегают также и к найму сельских рабочих (1. с., таблицы, стр. 26–27, 146–147). Пермская кустарная перепись 1894/95 г. показала точно так же, что у кустарей-маслобойщиков сельское хозяйство стоит гораздо выше, чем у массы (более крупные посевы, значительно больше скота, лучшие урожаи и пр.), и что это улучшение земледелия сопровождается наймом сельских рабочих[245]245
  В. Ильин. «Экономические этюды и статьи». СПБ. 1899, стр. 139–140. (См Сочинения, 5 изд., том 2, стр. 351. Ред.)


[Закрыть]. В Воронежской губ. в пореформенную эпоху получили особое распространение торговые посевы подсолнечника, перерабатываемого на местных маслобойнях в масло. В 70-х годах считали в России около 80 тыс. дес. под подсолнечником («Ист. – стат. обзор», I), в 80-х – около 136 тыс. дес., принадлежавших на ²/₃ крестьянам. «С тех пор, однако, судя по некоторым данным, посевная площадь этого растения значительно увеличилась – местами на 100 и даже более процентов» («Произв. силы», I, 37). «В одной слободе Алексеевке» (Бирюченского уезда Воронежской губ.), – читаем в «Ист. – стат. обзоре», ч. II, – «насчитывается более 40 маслобоек, да и сама Алексеевка разбогатела только благодаря подсолнуху и превратилась из жалкой деревушки в богатое село, с домами и лавками, крытыми железом» (стр. 41). Как отразилось это богатство крестьянской буржуазии на массе крестьянства, – видно из того, что в 1890 г. в слободе Алексеевке из 2273 приписных семей (с 13 386 душ об. пола) 1761 не имели рабочего скота, 1699 не имели инвентаря, 1480 не обрабатывали земли, и только 33 семьи не занимались промыслами[246]246
  «Сборник стат. свед. по Бирюченскому уезду Воронежской губ.» – Промышленных заведений в слободе насчитано 153. По «Указателю» г. Орлова за 1890 г. в этой слободе было 6 маслобойных заводов с 34 рабочими и с суммой произв 17 тыс. руб., а по «Перечню фабрик и заводов» за 1894/95 г. – 8 заводов с 60 рабочими и с суммой производства 151 тыс. руб.


[Закрыть]. Вообще следует заметить, что крестьянские маслобойки фигурируют обыкновенно, при земских подворных переписях, в числе тех «торгово-промышленных заведений», о распределении и роли которых мы уже говорили во II главе.

5) Табаководство

В заключение приведем краткие указания о развитии табаководства. В среднем за 1863–1867 гг. в России собиралось 1923 тыс. пуд. с 32 161 дес.; в 1872–1878 гг. – 2783 тыс. пуд. с 46 425 дес.; в 80-х годах 4 млн. пудов с 50 тыс. дес.[247]247
  «Ежег. м-ва фин «, I. – «Ист. – стат. обзор», т. I. – «Произв. силы», IX, 62. Площадь табачных посевов сильно колеблется по годам напр., среднее за 1889–1894 гг. было 47 813 дес. (4180 тыс. пуд. сбора), а на 1892–1894 гг. – 52 516 дес. при 4878 тыс. пуд. сбора. См. «Сборник сведений по России». 1896, стр. 208–209.


[Закрыть] Число плантаций определялось за те же периоды в 75–95–650 тысяч, что указывает, по-видимому, на весьма значительное возрастание числа мелких земледельцев, втянутых в торговое земледелие этого вида. Возделывание табака требует значительного числа рабочих. Среди видов земледельческого отхода отмечают поэтому отход на табачные плантации (особенно в губернии южной окраины, где культура табака расширялась в последнее время особенно быстро). В литературе было уже указано, что положение рабочих на табачных плантациях – самое тяжелое[248]248
  Белобородое, выше пит. статья в «Сев. Вести «, 1896, № 2. «Русск. Вед.», 1897 г.,№ 127 (от 10 мая): разбор судебного дела по иску 20 работниц к хозяину табачной плантации в Крыму повел к тому, что «на суде выяснилось множество фактов, рисующих невозможно тяжелое положение занятых на плантации рабочих».


[Закрыть].

По вопросу о табаководстве, как отрасли торгового земледелия, мы имеем особенно подробные и интересные данные в «Обзоре табаководства в России» (вып. II и III. СПБ. 1894, печат. по распор, д-та земледелия). Г-н В. С. Щербачев, описывая табаководство в Малороссии, приводит замечательно точные сведения по трем уездам Полтавской губ. (Прилукскому, Лохвицкому и Роменскому). Эти сведения, собранные автором и обработанные стат. бюро Полтавской губ. зем. управы, охватывают 25 089 сеющих табак крестьянских хозяйств по всем этим трем уездам, с площадью посева под табаком в 6844 дес. и под хлебами в 146 774 дес. Распределение этих хозяйств следующее:

Мы видим громадную концентрацию и табачных и хлебных посевов в руках капиталистических хозяйств. Менее одной восьмой хозяйств (3 тысячи из 25) сосредоточивают более половины всех хлебных посевов (74 тыс. из 147), имея в среднем почти по 25 дес. на хозяйство. Из табачных посевов в руках этих хозяйств почти половина (3,2 тыс. из 6,8 тыс.), причем в среднем на 1 хозяйство приходится более чем по десятине табачных посевов, тогда как во всех остальных группах величина табачных посевов не превышает одной – двух десятых десятины на двор.

Г-н Щербачев дает, кроме того, данные о группировке тех же хозяйств по размерам табачных посевов:

Отсюда видно, что концентрация табачных посевов значительно сильнее, чем концентрация посевов хлебных. Отрасль специально-торгового земледелия данной местности более сосредоточена в руках капиталистов, чем земледелие вообще. В руках 2773 хозяйств из 25 тыс. сосредоточено 4145 дес. табачных посевов из 6844, т. е. более трех пятых. 324 крупнейших табаковода (немного более одной десятой общего числа табаководов) имеют 2360 дес. посева табака, т. е. свыше трети общего числа. В среднем это дает на 1 хозяйство свыше 7 десятин посева табака. Чтобы судить о том, какого типа должно быть это хозяйство, напомним, что культура табака требует очень большого числа рабочих рук. Автор рассчитывает, что на 1 десятину требуется не менее двух рабочих на срок от 4 до 8 летних месяцев, смотря по сорту табака.

Владелец семи десятин табачного посева должен иметь, след., не менее 14 рабочих, т. е. несомненно должен строить хозяйство на наемном труде. Некоторые сорта табака требуют не двух, а трех сроковых работников на 1 десятину и, кроме того, добавочной работы поденщиков. Одним словом, мы с полной наглядностью видим, что, чем более торговым становится земледелие, тем развитее капиталистическая его организация.

Преобладание мелких и мельчайших хозяйств в числе табаководов (11 997 хозяйств из 25 089 имеют посев до одной десятой десятины) нисколько не опровергает капиталистической организации этой отрасли торгового земледелия, ибо в руках этой массы мельчайших хозяйств ничтожная доля производства (у 11 997, т. е. почти половины хозяйств, всего 522 дес. из 6844, т. е. менее одной десятой). Равным образом и «средние» цифры, которыми так часто ограничиваются, не дают представления о деле (в среднем, на 1 хозяйство приходится немногим более ¹/₄ десятины под табаком).

В отдельных уездах развитие капиталистического земледелия и концентрация производства еще сильнее. Напр., в Лохвицком уезде 229 хозяйств из 5957 имеют по 20 и более десятин хлебных посевов. У этих хозяев 22 799 дес. хлеба из всего числа 44 751, т. е. более половины. Каждый хозяин имеет почти по 100 дес. посева. Из табачных посевов у них 1126 дес. из 2003 дес. А если взять группировку по размерам табачных посевов, то в этом уезде имеем 132 хозяина из 5957 с двумя и более десятин под табаком. У этих 132 хозяев 1441 дес. под табаком из 2003, т. е. 72 %, более чем по десять десятин под табаком на 1 хозяйство. На другом полюсе в том же Лохвицком уезде имеем 4360 хозяйств (из 5957), имеющих до ¹/₁₀ дес. табака, а всего 133 десятины из 2003, т. е. 6 %.

Понятно само собою, что капиталистическая организация производства сопровождается здесь сильнейшим развитием торгового капитала и всяческой эксплуатации вне сферы производства. Мелкие табаководы не имеют сараев для сушки табака, не имеют возможности дать продукту ферментироваться (выбродить) и продать его (через 3–6 недель) в готовом виде. Они сбывают его неготовым за полцены скупщикам, которые сами нередко сеют табак на арендованных землях. Скупщики «всячески прижимают мелких плантаторов» (стр. 31 цит. издания). Торговое земледелие – торговое капиталистическое производство, это соотношение можно явственно проследить (если только уметь выбрать правильные приемы) и в данной отрасли сельского хозяйства.

VIII. Промышленное огородничество и садоводство; подгородное хозяйство

С падением крепостного права «помещичье садоводство», которое было развито в довольно значительной степени, «сразу и быстро пришло в упадок почти во всей России»[249]249
  «Ист. – стат. обзор», I, с. 2.


[Закрыть]. Проведение железных дорог изменило дело, дав «громадный толчок» развитию нового, коммерческого садоводства, и произвело «полный поворот к лучшему» в данной отрасли торгового земледелия[250]250
  Ibid.


[Закрыть]. С одной стороны, привоз дешевых плодов с юга подрывал садоводство в прежних центрах его распространения[251]251
  Напр., в Московской губ. См. С. Короленко, «Вольнонаемные труд и т. д.», с. 262.


[Закрыть], – с другой стороны, промышленное садоводство развивалось, например, в губерниях Ковенской, Виленской, Минской, Гродненской, Могилевской, Нижегородской наряду с расширением рынков сбыта[252]252
  Ibid., стр. 335. 344 и т. д.


[Закрыть]. Г-н В. Пашкевич указывает, что исследование состояния плодоводства в 1893/94 г. показало значительное развитие его как промышленной отрасли в последнее десятилетие, увеличение спроса на садовников и садовых рабочих и т. д.[253]253
  «Произв. силы». IV, 13.


[Закрыть] Статистические данные подтверждают эти отзывы: перевозка фруктов по русским железным дорогам возрастает[254]254
  Ibid., с. 31, и «Ист. – стат. обзор», с. 31 и сл.


[Закрыть]; ввоз фруктов из-за границы, возраставший в первое десятилетие после реформы, уменьшается[255]255
  В 60-х годах ввозилось около 1 млн. пудов; в 1878–1880 гг. – 3,8 млн. пуд., в 1886–1890 – 2.6 млн. пуд.; в 1889–1893 – 2 млн. пудов.


[Закрыть].

Само собою разумеется, что торговое огородничество, дающее предметы потребления для несравненно больших масс населения, чем садоводство, развивалось еще быстрее и еще шире. Промышленные огороды достигают значительного распространения, во-1-х, около городов[256]256
  Забегая вперед, укажем здесь, что в 1863 г. в Евр. России было 13 городов с населением в 50 тыс. и более, а в 1897 г. – 44 (см. гл. VIII, § II.


[Закрыть]; во-2-х, около фабричных и торгово-промышленных поселков[257]257
  См. примеры поселений этого типа в VI и VII главах.


[Закрыть], а также по линиям железных дорог; в-3-х, в отдельных селениях, разбросанных по всей России и получивших известность по производству огородных овощей[258]258
  См. указания таких селений по губерниям: Вятской, Костромской, Владимирское, Тверской, Московской, Калужской, Пензенской, Нижегородской и мн. др., не говоря уже о Ярославской, в «Ист. – стат. обзоре», I, с. 13 и сл., и в «Произв. силах», IV, 38 и сл. Ср. также земско-статистические сборники по Семеновскому, Нижегородскому и Балахнинскому уездам Нижегородской губернии.


[Закрыть]. Необходимо заметить, что спрос на этого рода продукты предъявляет не только индустриальное, но и земледельческое население: напомним, что по бюджетам воронежских крестьян расход на овощи составляет 47 коп. на 1 душу населения, причем больше половины этого расхода идет на покупные продукты.

Чтобы ознакомиться с теми общественно-экономическими отношениями, которые складываются в торговом земледелии этого вида, надо обратиться к данным местных исследований об особенно развитых районах огородничества. Под Петербургом, например, широко развито парниковое и тепличное огородничество, заведенное пришлыми огородниками из ростовцев. Число парниковых рам считается у крупных огородников тысячами, у средних – сотнями. «Некоторые крупные огородники заготовляют кислую капусту для поставки в войска десятками тысяч пудов»[259]259
  «Произв. силы», IV, 42.


[Закрыть]. По данным земской статистики, в Петербургском уезде из местного населения 474 двора занято огородничеством (ок. 400 руб. дохода на 1 двор) и 230 – садоводством. Капиталистические отношения развиты очень широко, как в форме торгового капитала («промысел подвергается жесточайшей эксплуатации барышников»), так и в форме найма рабочих. В пришлом населении, например, насчитано 115 хозяев-огородников (доход свыше 3-х тыс. руб. на 1 хозяина) и 711 рабочих-огородников (доход по 116 руб.)[260]260
  «Материалы по стат. нар. хоз. в С.-Петербургской губ.», в. V. В действительности огородников гораздо больше, чем указано в тексте, ибо большинство их отнесено к частновладельческому хозяйству, а приведенные данные относятся только к крестьянскому хозяйству.


[Закрыть].

К таким же типичным представителям сельской буржуазии принадлежат и подмосковные крестьяне-огородники. «По приблизительному расчету, на московские рынки поступает ежегодно свыше 4-х миллионов пудов овощей и зелени. Некоторые села ведут крупную торговлю кислыми овощами: Ногатинская волость продает около 1 миллиона ведер кислой капусты на фабрики в казармы, отправляя даже в Кронштадт… Торговые огороды распространены во всех московских уездах, преимущественно поблизости городов и фабрик»[261]261
  «Произв. силы», IV, 49 и сл. Интересно, что различные села специализируются на производстве отдельных видов овощей.


[Закрыть]. «Рубка капусты производится наемными рабочими, приходящими из Волоколамского уезда» («Ист. – стат. обзор», I, стр. 19).

Совершенно однородны отношения в известном районе огородничества в Ростовском уезде Ярославской губ., обнимающем 55 огородных сел, Поречье, Угодичи и др. Вся земля, кроме выгона и лугов, занята здесь издавна огородами. Сильно развита техническая переработка овощей – консервное производство[262]262
  «Ист – стат. обзор», I. – «Указатель фабрик» г. Орлова. – «Труды комиссии по исследованию кустарной промышленности», вып. XIV, статья г. Столпянского. – «Произв. сипы». IV, 46 и следующие. – «Обзор Ярославской губ.», вып. 2, Ярославль, 1896. Сравнение данных г. Столпянского (1885) и «Указателя» (1890) показывает сильный рост фабричного производства консервов в этом районе.


[Закрыть]. Вместе с продуктом земли обращается в товар и сама земля, и рабочая сила. Несмотря на «общину», неравномерность землепользования, например, в селе Поречье очень велика: у одного на 4 души – 7 «огородов», у другого на 3 души – 17; объясняется это тем, что коренных переделов здесь не бывает; бывают только частные переделы, причем крестьяне «свободно меняются» своими «огородами» и «делками» («Обзор Яросл. губ.», 97–98)[263]263
  Таким образом, названное издание вполне подтвердило высказанное г-ном Волгиным «сомнение», чтобы «часто переделялась земля, занятая огородами, (назв. соч… 172, примеч.).


[Закрыть]. «Большая часть полевых работ… исполняется поденщиками и поденщицами, которых в летнее рабочее время много приходит в Поречье, как из соседних селений, так и из соседних губерний» (ibid., 99). Во всей Ярославской губ. считают 10 322 человека (из них 7689 ростовцев), занятых «сельскохозяйственным я огородным» отхожими промыслами – т. е. в большинстве случаев наемных рабочих данной профессии[264]264
  И здесь наблюдается характерная специализация земледелия: «Замечательно, что в местах, где огородный промысел сделался специальным занятием части населения, другая часть крестьян почти вовсе не разводит никаких овощей, а покупает их на базарах и ярмарках» (С. Короленко, 1 с, 285).


[Закрыть]. Вышеприведенные данные о приходе сельских рабочих в столичные губернии. Ярославскую и т. д. должны быть поставлены в связь с развитием не одного молочного хозяйства, но также и торгового огородничества.

К огородничеству же относится тепличное выращивание овощей – промысел, который быстро развивается среди зажиточных крестьян Московской и Тверской губернии[265]265
  «Произв. силы», IV, 50–51. – С. Короленко, 1. с., 273. – «Сборник стат. свед. по Моск. губ «, т. VII, вып. 1. – «Сборник стат. свед. о Тверской губ.», т. VIII, вып. 1. Тверской уезд перепись 1886–1890 гг. насчитала здесь у 174 крестьян и 7 частных владельцев более 4426 рам, т. е. в среднем на 1 хозяина – ок. 25 рам. «В крестьянском хозяйстве он (промысел) служит значительным подспорьем, но только для зажиточных крестьян. Если теплицы свыше 20 рам, нанимаются рабочие» (стр. 167).


[Закрыть]. В первой губернии перепись 1880/81 г. насчитала 88 заведений с 3011 рамами; рабочих было 213, из них наемных 47 (22,6 %); сумма производства – 54 400 руб. Средний тепличник должен был вложить в «дело» не менее 300 руб. Из 74-х хозяев, о которых даны подворные сведения, 41 имеют купчую землю и столько же арендуют землю; на 1 хозяина приходится по 2,2 лошади. Ясно отсюда, что тепличный промысел доступен только представителям крестьянской буржуазии[266]266
  См. данные об этом промысле в приложении к V главе, пром. № 9.


[Закрыть].

На юге России к рассматриваемому виду торгового земледелия относится также промышленное бахчеводство. Приведем краткие указания на его развитие в одном из районов, описанном в интересной статье «Вестн. Фин.» (1897, № 16) о «промышленном производстве арбузов». Возникло это производство в селе Быкове (Царевского уезда Астраханской губ.) в конце 60-х и начале 70-х годов. Продукт, шедший сначала лишь в Поволжье, направился с проведением жел. дорог в столицы. В 80-х годах производство «увеличилось по крайней мере в 10 раз», благодаря громадным барышам (150–200 руб. на 1 дес.), которые получали инициаторы дела. Как истые мелкие буржуа, они всячески старались помешать увеличению числа производителей, с величайшей тщательностью охраняя от соседей «секрет» нового прибыльного занятия. Разумеется, все эти героические усилия «мужика-землепашца»[267]267
  Выражение г-на Н. —она о русском крестьянине.


[Закрыть] удержать «роковую конкуренцию»[268]268
  Выражение г-на В. Пругавина.


[Закрыть] оказались бессильными, и производство далеко разошлось и по Саратовской губ. и по Донской области. Падение хлебных цен в 90-х годах дало особенный толчок производству, «заставив местных земледельцев искать выхода из затруднительного положения в плодосменных системах посева»[269]269
  Посевы арбузов требуют лучшей обработки почвы и делают ее более производительной при последующем посеве хлебов.


[Закрыть]. Расширение производства сильно повышало спрос на наемный труд (обработка бахчей требует весьма значительного количества труда, так что возделывание одной десятины стоит 30–50 руб.), и еще сильнее повышало прибыль предпринимателей и земельную ренту. Около станции «Лог» (Грязе-Царицынской ж. д.) было под арбузами в 1884 г. – 20 дес., в 1890 г. – 500–600 дес., в 1896 г. – 1400–1500 дес., и арендная плата за 1 дес. земли повышалась с 30 коп. до 1 р. 50 к. – 2 руб. и до 4–14 руб. за указанные годы. Лихорадочное расширение посевов повело, наконец, в 1896 году к перепроизводству и кризису, которые окончательно санкционировали капиталистический характер данной отрасли торгового земледелия. Цены на арбузы пали до того, что не окупали провоза по ж. д. Арбузы бросали на бахчах, не собирая их. Вкусив гигантских прибылей, предприниматели познакомились теперь и с убытками. Но интереснее всего – то средство, которое они выбрали для борьбы с кризисом: это средство состоит в завоевании новых рынков, в таком удешевлении продукта и жел. – дорожного тарифа, чтобы продукт «из предмета роскоши превратился в предмет потребления для населения» (а на местах производства и в корм для скота). «Промышленное бахчеводство, – уверяют предприниматели, – стоит на пути дальнейшего развития; для дальнейшего роста его, кроме тарифа, нет препятствий. Наоборот, строящаяся ныне Царицынско-Тихорепкая жел. дорога открывает для промышленного бахчеводства новый и значительный район». Какова бы ни была дальнейшая судьба этого «промысла», во всяком случае история «арбузного кризиса» очень поучительна, представляя из себя хотя и маленькую, но зато очень яркую картинку капиталистической эволюции земледелия.