скачать книгу бесплатно
Счастье…это?
Виктор Шафидинович Тагиров
Что будет если на секунду предположить самое невероятное и фантастическое? Если допустить, что лучшим лекарством от всех наших неприятностей и болезней является сама наша жизнь, а мы просто не можем вовремя различить каких-то знаков судьбы, которые нам наша жизнь постоянно показывает. Мы упорно ищем чего-то такого выдающегося, а самого нужного и необходимого не видим, как слепые. Гадалки, экстрасенсы, и доморощенные маги, беззастенчиво обманывая и потешаясь выдают нам рецепты от жизни, от той самой жизни, которая и лечит нас.
Виктор Тагиров
Счастье…это?
Глава 1
Афиноген Матвеевич Крошкин сидел на кухне собственной квартиры. Освободив часть стола от пустых бутылок одним широким жестом руки, он поставил початую бутылку водки и разложил незатейливую закуску, состоящую из черствого хлеба, заветренной колбасы и пары обгрызанных огурцов. Докурив папиросу из пачки «Беломорканала» он с тоской смотрел на сизый дым расползающийся по кухне. Плотная дымовая завеса окружила стол и медленно расходилась вокруг. Он налил себе из бутылки и понюхав стакан, с криком: «Да пошло оно все на х…р!» одним глотком выпил спиртное. Скривившись и уткнувшись носом в хлеб он глубоко и шумно вдохнул. Синеватый папиросный дым медленно оседал от потолка к грязному затоптанному полу. Афиноген снова налил. «Да пошли вы все на х…р!» он снова одним глотком опустошил стакан. Приятные ощущения мнимой алкогольной свободы, наконец-то пришли. Он улыбнулся, и потянулся за папиросой. Закурив он сквозь дым смотрел на свое отражение в заляпанном стекле старого посудного шкафа. Он не жаловался никому на жизнь, однако не потому, что не любил жаловаться, просто ему было некому, разве, что своему отражению. Он откусил кусок колбасы и стал медленно жевать, потянувшись за огурцом, неожиданно обратил внимание на оборванный без начала и конца отрывок газетной статьи на изрезанной газете, служившей скатертью. Там рассказывалось каких успехов добилась могучая родина за последние годы, не понимая, о чем конкретно идет речь в статье Афиноген саркастически хмыкнул. «Что они олухи царя небесного понимают в успехах!» Отражение ехидно улыбнулось ему. Он давно так уже разговаривал с своим отражением, обсуждая газетные вырезки, абсолютно не отдавая себе отчета, что газете уже лет пять. Ему это было не важно. «Куда работяге податься? Где специалисту работать?» Уныло спрашивал он у отражения. «Куда катимся? Куда? Где эти самые счастливые люди?» Отражение предательски молчало. По правде сказать, жизнь самого Афиногена не изобиловала счастьем, тесная коммуналка с радиоточкой в детстве и юности, потом школа, которую он к всеобщему удивлению закончил без троек, затем армия, полтора года службы в Афганистане, причем не где-то там в гарнизонах, а все время на отдаленной горной заставе, с ветрами и постоянными стычками с боевиками. С той войны несмотря на то, что не был не убит и даже не разу ранен он так и не вернулся. Приехать приехал конечно, а вот вернуться не смог. Вот тогда-то и не глядя на его относительное военное везение и начались его самые большие потери. Сначала он потерял жену, которая не стала терпеть его постоянных стрессовых запоев и забрав ребенка ушла от него, потом он по этой же причине лишился и работы. Теперь он работал там, где примут и недолго. Друзья сослуживцы, принимая принципы боевого братства довольно долго возились с его трудоустройством, но постепенно он падал, падал и падал, пока наконец и не опустился на самое, что ни на есть «дно» человеческой жизни. Его старая «хрущевская» двушка, это и есть весь оставшийся у него жизненный капитал. И сегодня он по старой обыденной привычки после второго стакана принялся обсуждать внутренние проблемы государства со своим отражением, пустившись в обширный изобилующий нецензурной бранью монолог, основной смысл, которого заключался в то, что будь он Афиноген Крошкин во главе правительства, то быстро бы навел порядок в стране и заставил бы работать этих неучей министров работать. Потому как главное к чему бы он стремился это к счастью каждого отдельно взятого человека. Слова человека он произнес после третьей неудачной попытки выговорить слово «индивидуум». Тыкая пальцем в отражение, он распалялся все больше и больше, призывая его к ответу. На четвертом стакане он также внезапно замолк, как и заговорил. Вся его программа сводилась к снижению цен на водку, топливо. Дальше он торжественно пообещал снизить цену на все, что видел на столе, на колбасу, на хлеб, на огурцы, и поднять цены на стеклотару вдвое, а может быть и втрое. Полностью удовлетворившись заседанием своего правительства, состоящего из него и его отражения он сурово погрозил газете кулаком. «Вот бы вы где у меня все были, черти!» И сильно шарахнул кулаком по столу. Бутылки звякнули, часть из них полетело на пол. Он с чувством выполненного долга закурил и откинулся на спинку скрипнувшего стула.
– Афиноген Матвеевич Крошкин? – раздался громкий голос.
Афиноген открыл глаза и посмотрел в потолок. Замутненный обильным суррогатным алкоголем мозг тщетно пытался понять, что произошло. Он повернул голову к шкафу и смотрел на свое отражение, будто сверяясь он это на самом деле или нет. Он обвел комнату глазами и никого не обнаружил. Он чертыхнулся и снова закрыл глаза устраиваясь на стуле поудобнее.
– Крошкин! – голос звучал уже более требовательно.
Афиноген снова открыл глаза. Он сердито осмотрел кухню.
– Ты, кто? – он положил руки на стол и завертел головой.
– Я посланник! – ответил ему голос.
– Ааа, посланник! – он снова откинулся на спинку и сонно пробурчал пьяным голосом, – если тебя послали на х…, посланник, почему ты решил, что это место на моей кухне. Чего ты приперся?
– Я, посланник тех самых е…х небесных сил, которые вы тут так сильно ругали. Нам понравился ваш монолог, и мы решили заключить с вами договор. Давайте поговорим, Крошкин.
Афиноген вскочил на ноги, опрокинув стул. Он со страхом озирался вокруг, его рука пошарила по столу и схватила вилку.
– Спокойнее, Афиноген! Тише! Что вы собрались делать? Поранитесь еще, положите вилку, давайте поговорим.
– Кто вы? Что вам нужно? – он резко заглянул под стол.
– Пожалуйста, не смешите меня, – голос засмеялся, – сядьте, давайте обсудим наш договор.
– Какой договор? Где ты? Как ты сюда попал? Выходи!
– Я посланник с небес, и хочу заключить с вами, Крошкин, договор. Вы должны кое, что исполнить.
– Чей посланник? Не понял? Бога? Вы от бога?
– Афиноген, ну не стоит так волноваться, можете называть это как вам угодно. Вы все равно не верите в бога. Предпоследний раз вы обращались к богу, когда вас трясло в воздухе в самолете. Помните? Когда вы летели домой с войны? Вы обещали богу, что бросите курить если он вам поможет долететь домой. Вспомнили? Обманули!
– Дааа, что-то такое припоминаю, – Афиноген почему-то жутко застеснялся, – простите выходит обманул, а последний?
– Не извиняйтесь, да его многие обманывают не только вы, – усмехнулся голос, – наобещают с три короба в трудную минуту, а потом после помощи не исполняют, это стало нормальным и обыденным в вашей жизни. Последний раз лучше не вспоминать, совсем не прилично.
– Да, а что же я в тот раз обещал, если не секрет?
– Ничего не обещал, ты просил у него помощи крестным знамением, во имя отца, сына и святого духа, когда хотел заняться любовью с женщиной, кассиром из супермаркета, за двести рублей. Забыли, наверное, не берите в голову.
– Вы там, что? – Афиноген густо покраснел, – все слышите, что ли?
– Конечно все, не сомневайтесь.
Афиноген сел на стул и продолжал смотреть на потолок. С собственной кухней ему еще говорить не приходилось, да еще в такой ипостаси. Он тихонько себя ущипнул и почувствовав боль расстроился.
– Нет вы не спите, и вам не кажется.
– Да уж работенка у вас, не позавидуешь.
– Работа, как работа, – утвердительно произнес голос, – вы готовы обсуждать условия?
– Условия? Это как?
– Ну…, мы вам, а вы нам, так же это у вас у людей принято.
– Ах, условия? – Афиноген улыбнулся, – уходите сразу, курить я люблю, а пить все равно не брошу, не будет такого договора.
Он демонстративно закурил папиросу и выпустил дым к верху. Скрестив руки на груди, он гордо уставился в угол потолка и стены примерно представляя для себя, что там он и должен быть этот странный посланник.
– Не о том речь, – голос засмеялся, – можете пить и курить сколько вам угодно, хоть двадцать пять часов в сутки!
– У нас у людей на земле в сутках двадцать четыре часа.
– Ничего страшного, будете на час раньше вставать и бухать, если вам так угодно.
– Тогда я тебя слушаю, – Афиноген поудобнее уселся на стул.
– Мы вам дадим все средства какие пожелаете, окажем любую помощь какая только потребуется. В любом количестве.
– И деньги?
– Все, что попросите, и сколько угодно.
– И пять тысяч?
– Да хоть миллион, хоть триллион!
– А…, я, что… я? Что я должен сделать? Убивать никого не стану, сразу говорю.
– Не сходите с ума, Крошкин, не нужно никого убивать, вы должны будете делать людей счастливыми.
– Каких…, людей? Обычных людей?
– Да, простых обычных людей. Сможете?
– Да чего тут мочь, с такой помощью? Это проще простого! Вот удивили, так удивили.
– Значит договорились? Я вас правильно понял? Согласны?
– А на какое время договор?
– Пока вы сами не скажите, что больше не хотите. Условия как видите довольно приличные. По рукам?
– Это…, мне тут…, помощник понадобиться, – Афиноген провел пальцем по столу.
– Какой помощник? Зачем?
– Я не смыслю ничего в современном мире, отстал, не умею ничего короче.
– Крошкин! – голос возмущенно задребезжал, – почему-то я не удивлен, вы все за своими столами такие умные и деятельные, а как дело коснётся, так я ничего не умею. Сразу спасите помогите. Будет вам помощник. Как его зовут?
– Порфирий! – неожиданно для себя быстро произнес Афиноген.
– Спасибо, тебе, добрый человек, – усмехнулся голос, – думал сейчас бабу попросит, и не увидим мы его славных подвигов, нигде кроме кровати.
– А, что и бабу можно? – удивился Афиноген.
– Порфирий, так Порфирий, – быстро произнес голос.
В дверь раздался тихий требовательный стук, и зазвенел звонок. Афиноген сплюнул и раздосадованный побрел открывать дверь. Ну как можно мешать в такое время, когда он заключает такой важный договор. Он открыл дверь, на пороге стоял приятный, хорошо одетый по сезону человек средних лет, среднего роста и средней незаметной внешности. Он улыбнулся и поздоровался.
– Ты, кто? Из ЖЭКа? – недовольно буркнул Афиноген.
– Нет, я ваш помощник, меня зовут Порфирий.
Крошкин отпрянул от двери и стал озираться на кухню. Он недоверчиво впустил человека в квартиру и пожал ему руку.
– Так быстро?
– Такой у нас договор, быстро и сразу, – ответил приветливо, улыбаясь Порфирий.
– Проходи в комнату, – Афиноген постеснялся вести его на кухню, – с чего начнем, Порфирий?
– Мы сейчас будем спать, а начнем завтра. Хорошо?
– Да, конечно, давайте спать, денек такой знаете суетливый выдался.
Глава 2
Афиноген открыл глаза от несильного, но требовательного толчка в плечо. Он прищурил глаза от падающего из окна яркого солнечного света, и торопливо прикрыл их рукой. Когда он убрал руку то увидел перед собой мужчину, который тряс его за плечо.
– Афиноген, вставайте, вставайте же, у вас очень много дел сегодня.
– Что? Каких еще дел? – Афиноген недовольно отбросил его руку, – Ты кто вообще? Как ты вошел? Я, что? Забыл дверь закрыть.
– Ну, вот. Началось утро. Вы не помните ничего?
– Все я помню, с чего ты взял? Все помню! – Афиноген сел на кровать и провел рукой по лицу, – тебя…, блин не помню. Ты кто?
– Я, Порфирий! Ваш помощник. Мы с вами должны людей сделать счастливыми. Вспомнили? Вы будете делать, а я помогать, сами же просили вам помощника, вот я и пришел. Вставайте.
Афиноген встал и странно озираясь по сторонам смотрел на идеально убранную комнату. Ни соринки, ни пылинки, все аккуратно почищено и разложено по местам, отмытый пол и чистые стены. Он встряхнул головой и зажмурил глаза. Повернувшись к Порфирию, он резко открыл глаза.
– Где, это мы?
– В вашей квартире, не узнаете?
– Нее, это не моя, – тихо удивленно проговорил Афиноген.
– Ваша, ваша, немножко убрались подремонтировали, кое-что добавили, вот телевизор, здесь и на кухне, холодильник поменяли, вон на окна обратите внимание, они теперь пластиковые, в общем привели все в порядок.
– Когда подремонтировали, – Афиноген осторожно недоверчиво провел руками по вертикальным жалюзи, – когда поменяли, ночью?
– Почему, ночью, с утра все успели, поверьте это не сложно.
– Порфирий! – обратился к мужчине Афиноген.
– Слушаю вас, – Порфирий внимательно смотрел на него.
– Давай на ты, а то я не знаю, как себя вести. Можно?
– Как скажешь, конечно можно.
– Отлично, и я тебя Фирой называть буду по-родственному, ты не против?
– Нет не против.
– Вот и отлично, а сколько время сейчас?
– Девять без пяти, – Порфирий указал ладонью на настенные часы, – сейчас будем завтракать.
– Как можно завтракать в девять смешной ты человек, – Афиноген засмеялся и хлопнул себя по коленям, – если вся страна просыпается в одиннадцать!
– Почему в одиннадцать? – не понял Порфирий.
– Да потому, небесная твоя, душа, что…, – Афиноген прошел на кухню и открыл холодильник, – отпускать в магазинах начинают с одиннадцати. Потому и нельзя. Ну вот я так и знал, водки у нас нет. Какой бардак в квартире, полный холодильник жратвы, а водки нет, ну кому расскажи ни за что не поверит. Жратва есть, а водки нет!
– Водка? С утра? – пожал плечами Порфирий.
– Вот именно, водка, и именно с утра, давай беги.
– Хорошо, как скажешь, – Порфирий пожал плечами.
Не успел Афиноген вернуться из кухни в комнату, как в дверь позвонили. Афиноген посмотрел на часы и пожал плечами.
– Превратили дом в черт знает, что, штаб-квартира какая-то! Офис мать твою. Кого там принесло еще? Открывай чего стоишь, кто тут помощник.
