Королевство остывших морей

– Это слишком глупо. Раз у Бруно и Лилит такие силы, отчего они не смогли найти осколок?

– Мне велели уйти из отряда, я так и сделал, – сухо проронил вампир. – Я лишь подчиненный, которому не дарована свобода слова.

– Ты не раб, – от горечи высказывания я ощутила укол совести. «Быть может, я зря у него это выпытываю?»

Клинки радостно подлетели ко мне и сообщили, что хозяйка таверны нам поможет. Мне казалось, что мадам Марфель все равно, что с нами стряслось, но она «одолжила» нам эльфа, который поможет раздобыть все для целительной мази.

Дариус сел на стул, облокотившись руками на выпуклую спинку.

– Меня выдрессировали, как собачонку, – его коньячные глаза потухли. Мне кажется, что его боль отдается в моем сердце.

– Как ты познакомился с Лилит?

– Ты хочешь узнать, как я попал в отряд? – голос вампира был спокойным и ровным. Заметила, что клыкастый не торопится рассказывать эту историю. Клинки тем временем стояли на страже и берегли молчание.

– Двадцать пять лет назад за мной неожиданно приехала Лилит, после особо ожесточенной битвы за Астаин, на западе нашего королевства. Как тебе известно, чистокровные вампиры обитают в Королевстве восточных солнц, вблизи Дьявольского залива, вдоль Хребта хаоса. Я был самым лучшим бойцом. Король продал меня без угрызений совести. Когда я подслушал разговор и осознал, что цена победы была равна моей жизни, понял, что стоит бежать. Мы нечасто бунтуем, а если и бывает такое, то нас прогоняют из своры. Но меня ничего не держало. Мои родители скончались, а меня заграбастали в Академию вампиров. Кажется, уже тогда моя непростая судьба была решена. Все отбросы по типу меня поселяли в стены ужасной пыточной, закаляя в нас военный дух. Всякого вампира лишали имени, давая только порядковый номер. Они обесценивали нас как мыслящих существ. Мы были заложниками армии вампиров.

– Я полагала, что вампиры, как и оборотни, живут мелкими стаями…

– Это давнее народное суеверие, – фыркает Дариус, почесывая затылок. – Мы давно не живем стаями. Скорее одним большим городским сословием. Но до сих пор между собой называем армию стаей. А в формальных документах – Королевская армия вампиров. Я упорно тренировался. У меня не было ничего, что я мог бы потерять. Я был у себя одним-единственным. А позднее пожаловала Лилит и забрала меня. Мне натянули железный ошейник, который стеснил почти всю мою силу.

– А потом, – вампир сделал паузу. Я внимательно следила за его глазами, которые он пару раз прикрыл, будто бы припоминал самые страшные мгновения в своей жизни, – Лилит пересадила этот осколок. Он наделил меня невообразимой мощью и силой. Но есть кое-что еще.

Дариус поморщился от боли, пока поднимал руку, которой отодвинул кудри у виска. На нем красовалась маленькая метка, которая блистала сиреневым цветом.

– Что это?

– Это личное клеймо, Магическое клеймо, которое обязывает раба ни при каких обстоятельствах не нанести боль Лилит и королю Бруно.

Метка была еле видимой. Фиолетовые линии бледно сияли, показывая пентаграмму с какими-то символами. Я намеревалась было прикоснуться к ней, но Дариус опустил локон.

– С тех пор я стал командующим отряда вампиров. Меня воссоздала Лилит, существенно расширив возможности дозволенного, А все прочие члены отряда темных рыцарей постепенно становились моей семьей.

В комнате повисло глухое молчание. Через какое-то мгновение распахнулась дверь. В комнату зашел эльф, который аккуратно положил холщовый мешочек на стол, ставя рядышком тару и ступу. Я поблагодарила его и внимательно принялась рассматривать, что он смог раздобыть.

– Ты правда не знаешь, из чего именно сделан осколок?

– Никто не знает, – сухо бросает вампир, – кроме Лилит и Бруно.

– Что ты почувствовал, когда понял, что в тебе течет другая магия?!

– Неземное величие. Необъятную силу. Головокружительную быстроту. Магическое исцеление, – стремительно перечислил Вампир. – Ты лучше проявляешь находчивость в пространстве, быстрее обучаешься. Как изъяснялась Лилит, осколок делается частью тебя… Так и есть. Осколок не дает погибнуть в бою, скоро заживляет раны.

Перемешиваю ингредиенты, которые славно пахнут. Приходится толочь травы левой рукой, что выходит не особо хорошо.

– И после этого всего тебя прогнали? Это очень странно…

– Неважно, – гаркнул клыкастый. – Важно то, что я жажду мести!

– Мести за что?

– За то, что меня изгнали из дома…

Я прекрасно понимала его, потому что сама стала сиротой. После того как ощутила себя брошенной отцом, моя жизнь перекувыркнулась с ног на голову.

– Сколько тебе было, когда забрала Лилит?

– Тебе сказать подлинный возраст или те даты, когда я перерождался?

Вопрошающе смотрю на вампира. «Ну и язва же он!»

– Давай снимай рубаху, – помешиваю мазь в таре, чтобы та не засохла.

– Это обязательно?

– Да, – шиплю в ответ.

– Само зарастет, как и всегда…

– В тебе нет осколка, – напоминаю ему. – Так что снимай рубаху!

– Может быть, я еще и портянки должен снять, пуговка?

– Нет уж, оставь их при себе! – требую я и отворачиваюсь. Раздается цоканье языка, а после шелестение. Я поворачиваюсь и охаю. На спине вампира нет ни одного места, где не было бы больших рубцов. Огромный синяк на левой лопатке темнеет на глазах. Правому боку тоже досталось. Я подступаю к Дариусу и, тихо вздохнув, начинаю аккуратно наносить мазь.

– Ай! – восклицает тот, отчего я подскакиваю.

– Больно?

– Нет, глупая! – фырчит тот. – У тебя руки ледяные!

– Придурок!

Мазь сразу же обезболивает гематомы, о чем знала всегда. Я бережно наношу зеленую жижу, нежно втирая ее в кожу. На одном чрезвычайно глубоком рубце замедляю руку. По-видимому, это свежий шрам, который он получил совсем недавно.

– Откуда у тебя эти раны?

Вампир помалкивает, очевидно, не желая отвечать на вопрос. Я переключаюсь на правый бок, опускаясь на корточки. Мази остается много, поэтому не жалею ее и круговыми движениями втираю в кожу вампира.

– Они были получены до того, как меня прихватила Лилит.

– Собственно, так в тебе вырабатывали военный дух?

– Угу, – мычит парень, немного морщась.

Закончив со спиной, я перехожу к его разбитому носу и губе. На ребрах колотые раны, а на кубиках живота неравномерно затянувшийся огромный рубец. Вампир глядит на меня исподлобья, напрягая мышцы рук. Я поджимаю губы и опускаюсь к парню.

– Почему ты сказал, что отряд был твоей семьей?

Вампир глядит в сторону. «Быть может, это к лучшему…» – решаю про себя.

– Когда отряд только был подобран, то мы частенько зависали в громадном холле. Бруно выстроил его специально для нас. Тогда я, еще не привыкший к такой свободе, почти ни с кем не переговаривался. Появился Марк, оборотень, – уточняет парень. Я замечаю, что мази не осталось, а для ран нужно второе лекарство. Отхожу к столу, чтобы взять его. – Он был первым, кого изготовила Лилит. Вырастила его, как своего младшего брата. Лилит всегда заботилась о нем больше, чем обо мне.

– Ты был вторым, кого она захватила? – растирая две травы и капая магическое масло, продолжаю размешивать лекарство.

– Да. Но… как ни странно, я мало с кем контачил.

Я умолкаю, делаю средство, быстро возвращаюсь к Дариусу. Под его чарующим взглядом мне становится неуютно. Под натиском его глаз чувствую, как внутри рождается смущение. Касаюсь скомканным бинтом раны на носу вампира, парень морщится.

– Позже, – продолжает Дариус, – мы с ним были на задании. И не раз. Потому что, пока Лилит адаптировала новоиспеченного рыцаря, на нас спускалось все остальное: битва, государственная защита, основание внутренних войск. И как-то помаленьку я сдружился с этим парнем. А позже…

Дариус замолк на долю секунды. Но я спокойно продолжила наносить лекарство, которое, по-видимому, сильно щипало рану.

– Хватит! – завопил он, отстраняя меня рукой и хмуря брови.

– У тебя на спине сотни шрамов, а ты не можешь стерпеть обычное лекарство от ссадин? – ехидно удивилась я. Дариуса, кажется, это задело, поэтому, фыркнув, он дал завершить обработку ран.

– Потом он меня спас. Я влетел под орду орков. Эта война развязалась двадцать лет назад. Они хотели захватить половину земель Королевства остывших морей, но король Бруно отослал нас в горячую точку. Мы разделились, чтобы взять в кольцо орду, однако из-за вмешательства шамана между нами быстро образовалась пропасть.

– Между кем? – переспрашиваю я, взяв со стола чистые бинты.

– Между мной и моей армией вампиров. Эта нерушимая стена не давала перелететь через нее на мою сторону. Время шло на секунды, и я окончательно решился ненадолго задержать их на своей стороне.

– И Марк пришел тебе на помощь? – приступаю ко второму этапу обработки ран, нанося уже ту мазь, что и на синяки.

– Да. В самый существенный момент, когда я лежал и думал, что погибну… Марк протянул руку помощи.

– Почему он не смог убедить Лилит не выгонять тебя из отряда? – не выдерживаю я и спрашиваю, переходя к последней ране на лице вампира. Губа припухла, а на коже засохла кровь.

– Тебе не понять, – сообщает он. – Да и мне тоже…

– Раз вы были такой крепкой семьей, почему никто не вступился за тебя?

Вампир ничего не ответил. Но, быть может, ему было больно об этом говорить.

– Сейчас не двигайся, – командую ему и замечаю краем глаза, как Дариус пристально глядит на меня. Я начинаю волноваться. Чувствую, как сердцебиение учащается, а во рту пересыхает. Неприметно проглатываю тягучую слюну стеснения и принимаюсь обрабатывать его губу. Вампир дергается, и я приоткрываю свои тонкие губы.

– Терпи, – шепчу ему, сама того не замечая. Румянец на моих щеках, по-видимому, привлек внимание вампира. Он буравит меня взглядом, практически не моргая.

– Да что ты знаешь о терпении? – едва слышно выговаривает вампир, обжигая мое лицо своим теплым дыханием. От этого мне делается дурно… Голова кружится. Я прохожусь куском чистого бинта с лекарством по его ране еще раз, а потом отворачиваюсь. Осознаю, что мое дыхание сбилось. «С чего вдруг я так встревожилась?» Спиной чувствую его взор: морозный, алчный, хищный. Собираю последние остатки своей решительности и разворачиваюсь. Аккуратно прикасаюсь подушечкой пальца к ране. Губы вампира довольно прохладные и мягкие на ощупь. Подмечаю за собой, что мной овладевает робость перед вампиром. Все это время Дариус ни на секунду не спускал с меня глаз. Мне кажется, что он рассмотрел каждую клеточку моего тела. Каждую родинку и ресничку. В какой-то момент мы сталкиваемся с ним взглядом. Его глаза переметываются то на мои губы, то на глаза. От этого неловкого момента у меня прерывается дыхание. Ощущаю, как потеют ладони. Дариус немного опускается ко мне, и я чувствую его теплую ладонь на своей щеке. Он проводит по ней, не отрывая взгляда. Его пальцы скользят ближе к губам и бережно дотрагиваются до раны, которую он оставил. Внутри меня разбушевался шторм. Он склонился еще ближе, так, что я ощущаю аромат его волос. Я нервно проглатываю очередной комочек смущения.

– Твои раны… – шепчет Дариус, – тоже нужно… обработать…

Аромат шалфея и мяты вскружил мне голову. Понимаю, что слышно лишь наше тяжелое дыхание. Я озадачена его голосом: странным, манящим, настойчивым. Вдыхаю еще раз аромат его волос, отстраняюсь. Мой бешеный пульс Дариус, по всей видимости, слышит. Но ничего не делает, лишь надевает обратно свою рубаху. Я облизываю пересохшие губы в надежде, что он не заметил моего волнения. «Черт возьми! Да что со мной такое?» – гадаю про себя, пока выбрасываю использованные бинты. Дариус, встав со стула, возвышается надо мной и неровно дышит в спину. Я не реагирую на него, продолжая суетиться.

– Спасибо, – роняет он и усаживается на кровать.

Мы оба знаем, что между нами сейчас что-то пролетело. Что-то гложет теперь обоих. Подбирая подходящие слова, успокаиваю себя и, развернувшись, произношу:

– Что теперь будем делать?

Вопрос вылетел так быстро, что позже я поняла, насколько он двусмысленный.

– Я пока не решил, – заявляет Дариус, оперевшись локтями о колени.

– Тебе есть куда идти?

– А что, ты хочешь пригласить меня в свою общагу?

– Нет, – твердо отвечаю я.

– Меня никто не примет в академию. Даже сам Адамс Руди, – сухо заявляет Вампир. – Но у меня есть вариант, где могу переночевать.

– И где же?

– Он имеет в виду клан «Сопротивление», – вмешиваются клинки, активизируясь.

– Что это за клан?

– Те, кто ненавидит Бруно, – практически шепотом заявляет вампир. – Те, кто жаждет его свергнуть.

– А как же осколок? – спрашиваю я. – Что с ним-то делать?

– Решим, – отрезает парень, вставая с кровати.

Он медленно подходит ко мне, огибая стол, и останавливается. Мне кажется, что он хочет что-то сказать, но… не решается. Поднимаю взгляд. Какое-то время мы смотрим друг другу в глаза, а потом он резко отводит свои и движется в сторону выхода.

– Почему ты решил мне помочь? С чего вдруг такому, как ты, помогать мне? – спрашиваю его, оборачиваясь.

Дариус открывает дверь и замирает в проходе. Его профиль от мерцания свечей был пленительным. Ниспадающие темные кудри лежали так, словно он часами сидит у зеркала, чтобы накрутиться. Брови были густыми, а глаза стали цвета меда… Вампир облизал губы, хрустя шеей. А после, не оборачиваясь, проронил:

– Быть может, мне выпал шанс изменить себя и стать… лучше?

И удалился, закрыв за собой дверь. В комнате воцарилась могильная тишина, от которой закладывает уши. Клинки подлетают и шепчут:

– А он, кажется, запал на тебя!

– Да ну вас! – отмахиваюсь от них в поисках маленького карманного зеркальца. Дреги, по-видимому, обиделись на мой жест, но мне было все равно. Убрав за собой и обработав свои раны, я спустилась на первый этаж таверны, чтобы отыскать мадам Марфель. Поблагодарив ее за гостеприимство, рванула в академию.

– Ты долго будешь ходить пешком? – заявили клинки у меня в ножнах.

– Сколько потребуется…

– Маги твоего ранга давно пользуются телепортацией, тем более если…

– Вы как бы слушаетесь меня, – огрызнулась в ответ. – И мне решать, телепортироваться или идти пешком. Все ясно?

– Не нужно так злиться лишь потому, что мы уловили связь между тобой и клыкастым!

– Не вашего ума дело!

Глава 3

С тех пор как я заговорила с клинками, моя жизнь превратилась в дурдом на колесиках. Они практически не замолкали, вечно лепеча какую-то чушь. Моя голова часто болит, а метка на левой руке, кажется, стала светиться еще ярче.

Мощный удар отталкивает меня на мягкие магические лианы, которые плавно выбрасывают обратно на воображаемую арену.

– Ты теряешь бдительность, – проронил Хол, разминая руки.

– Я просто задумалась, – фырчу на него, стараюсь отдышаться. Сконцентрировавшись на противнике, резко выпускаю из правой руки сгусток молнии. Та ударяет профессора Гибба по левой ноге, отчего он падает на пол.

– Неплохо, – пыхтит тот. – Но могла бы и лучше.

Поджав губы, размышляю, что нужно рассказать ему о том, что я узнала за эти недели. Профессор поднимается на ноги и сразу же отвечает ударом. Электрическая цепь практически берет меня в заложники, но, не дав ей сомкнуться, делаю защитный купол, о который молния разбивается на миллион мелких осколков.

– Красивое зрелище, однако!

Усмехнувшись, делаю сальто и подбегаю ближе к Холу. Мы одновременно сотворяем электрические мечи, которые прикасаются друг к другу. Искры сыплются под ноги, а перед глазами мелькают миллиарды мелких частиц магии. Я смотрю в наглые глаза Хола, который лишь ядовито улыбается мне в ответ:

– И сколько ты можешь так продержаться?

– Сколько потребуется, – хмурю брови, дав понять, что сегодня я в хорошем настроении для тренировки.

– Достаточно, – говорит мужчина и растворяет магию. Я следую его методу.

– У тебя все лучше и лучше получается, – похвала от профессора ласкает мой слух, но я не чувствую себя удовлетворенной.

– Пока рано говорить о том, насколько лучше у меня получается овладевать магией…

– Если не будет практики, то и результатов ты не увидишь, – подмигивает тот, отходя к своему столу. Хол делает глоток воды. – А теперь пора понять, как управлять своей энергией внутри себя правильно, – Хол засучивает рукава, медленно подходя ко мне. – Ты знаешь, что самое главное при этом?

– Быть сконцентрированной?

– Услышать свою энергию внутри себя, – Хол незаметно улыбнулся кончиками губ, сокращая между нами дистанцию. – Тебе нужно быть в гармонии с собой.

– Я это уже слышала, – говорю ему, прикусив губы изнутри.

– Вся ментальная магия, – начал Хол, – строится на ситуации, а не на поведении людей. Хоть тебе и должен об этом рассказывать профессор Сиркус, но у нас с тобой иные планы.

Хол сложил руки в замок и начал медленно обходить меня по кругу.

– С помощью полной концентрации ментальная магия становится сильнейшим оружием, потому что ты сама вольна менять ход событий в зависимости от ситуации. Ты, будучи с собой в полной гармонии, становишься сильным манипулятором для других магов. Но…

Хол остановился передо мной и задумчиво произнес:

– Но знай, что такое оружие можно использовать только в целях самосохранения.

– Я знаю, – твердо заявляю в ответ.

– Не стоит злоупотреблять тем, чем тебя наградила природа!

Профессор Хол встает в стойку, дав понять, что мне тоже стоит повторить его действие. Одна нога выставлена вперед. Обе ноги согнуты в коленях. Спина прямая, а руки сцеплены в замок на груди. Я с точностью повторяю такую позу.

– Закрой глаза, – тихо требует Хол. – Почувствуй, как магия течет по твоим венам.

Я закрываю глаза, пытаясь найти то, что требует профессор. Но через пару секунд понимаю, что ничего не чувствую.

– Это может получиться не с первого раза, – говорит тот, стоя рядом. – Просто пытайся.

Я вновь и вновь пытаюсь найти хоть малейшее подобие того, о чем говорит профессор, но никак не нахожу.

– Это бессмысленно! – открываю глаза и встаю ровно. Хол стоит неподвижно, будто бы окутанный трансом.

– Ты знаешь, что ты можешь это почувствовать. Тебе просто нужно откинуть ненужные мысли. Попробуй еще раз.