скачать книгу бесплатно
Дед бродил по коридору с задумчивым и отстранённым взглядом, размышляя, чем это явление могло быть и чем оно могло грозить убежищу. Синцов долго проработал бригадиром на предприятии и припоминал одну историю – без подробностей, конечно, возраст всё же брал своё, и многое уже помнилось смутно. Да и слушал он тогда вполуха, сморённый усталостью, хмелем и духотой «слесарки» в подвале одного из корпусов. К тому же до конца не поверил. Один из слесарей рассказывал под бутылку, что под городом, в том числе и под территорией предприятия, находились старые дренажные сооружения: неширокие, но достаточные для передвижения тоннели, где также пролегало подземное русло реки Симбирки, текущей от северной части города до самой Волги. Окончания этих тоннелей можно было видеть на набережной в периоды сброса воды на Куйбышевском водохранилище – широкие бетонные кольца, вмурованные в забетонированный же склон.
Тогда он счёл эту историю обычным трёпом. Ульяновск не столь велик, чтобы иметь такую развитую сеть подземных сооружений. Однако сейчас всё обстояло иначе, рассказ не казался уже простой болтовней: может, и разгадка крылась именно там? Что если пустыми, осушенными туннелями воспользовались мутанты и теперь стараются добраться до свежего мяса? Всё бы ничего, если бы это были псы, им ни за что не пробиться сквозь толстые стены убежища. Ну а если кто-то другой? Мало ли чего развелось на поверхности. Тем более что ходоки после снятия стресса алкоголем иногда проговаривались об опасных тварях, населивших леса и городские улицы.
Синцов расхаживал по коридору взад-вперёд, заложив руки за спину, сцепив пальцы в замок и прокручивая в голове, стараясь вспомнить в подробностях тогдашнюю беседу. Кажется, говорили и о какой-то группе детей, которой в семидесятые при перестройке центра города к юбилею Ленина каким-то образом удалось попасть в подземный ход, где стены были выложены красным кирпичом. Тот ход заканчивался комнатой с небольшим окном, забранным решёткой, сквозь которую можно было видеть Волгу. А также о том, что многие церкви соединялись между собой подземными туннелями. Шла речь и о так называемом бункере Сталина, и вообще много о чём ещё. Нет, после дежурства он должен обязательно с кем-нибудь это обсудить, высказать свои соображения.
Внезапно ближайшая лампа на стене моргнула и погасла. Как и остальной свет. Такого прежде не случалось. Дед остановился и поднял голову, затаив дыхание, прислушался. В груди медленно разгоралась тревога. Темнота всегда захватывала людей, что называется, с головой, вызывая страх. В глубине убежища на короткое время наступила полнейшая тишина. После чего стали слышны голоса, искажённые страхом. Кто-то кого-то звал, кто-то, крича в темноту, пытался выяснить, что происходит.
Тревога охватила Синцова, он запаниковал. Хрипло и отрывисто дыша, покрывшись холодным липким потом, Дед, выставив руки вперёд и растопырив пальцы, шаркая по полу кирзовыми сапогами, пошёл к столу, где в ящике лежал электрический фонарь в металлическом корпусе с большим круглым рассеивателем. Врезавшись пахом в угол стола, Григорий ойкнул и скривился. Потом, цепляясь за столешницу, обогнул его и нащупал ручку ящика. Потянул. Кроме фонаря, здесь лежали патроны, аккуратно собранные в коробочку, игральные карты, огрызки карандашей, стержни от шариковых ручек и тому подобные мелочи.
Дрожащими руками Дед достал искомое и надавил на маленькую чёрную кнопку. Тусклый жёлтый луч осветил коридор. Поводя фонарём, старик добрался до шкафа позади стола. В шкафу на самодельных крючках из скрученной проволоки висели вещи. Вот противогаз блеснул в ответ окулярами стеклянных глаз и круглой коробкой фильтра. Вот старый брезентовый плащ с глубоким капюшоном. Тут же – потрёпанный, много раз заштопанный и подшитый кожаный патронташ, заполненный латунными цилиндрами самодельных патронов. Григорий положил фонарь на стол, направив луч в чёрный провал коридора. Корпус фонаря по инерции покачался вправо-влево, отчего тени проводов, развешанных вдоль стен, ожили, извиваясь, словно змеи, – и замер. Затянув патронташ, Дед поднял с пола ружьё. Привычным движением сухого пальца с обгрызенным ногтем с щелчком сдвинул рычаг запирания и откинул стволы. Казённик принял два латунных цилиндра и захлопнулся.
А тем временем убежище снова начало оживать. В его глубине замелькали лучи множества фонарей и керосиновых ламп, разгоняя темноту. Послышалось множество голосов и топанье множества ног.
– Так! А ну-ка всем разойтись по комнатам, нечего тут под ногами путаться! – раздался властный голос старшего охраны Ильи Степаныча, которого Дед знал ещё до удара и который уже тогда занимал пост начальника службы безопасности предприятия. Его трудно было с кем-либо перепутать.
– Володь, дуй на первый пост, посмотри, как там Дед, и останься с ним, пока освещение не восстановим. Чего ты головой машешь? Иди, говорю! Встал как пенёк, понимаешь!
Донёсся протяжный скрип железной решётки, служившей первой входной дверью в оружейную комнату, где хранилось совсем новое, ни разу не использованное оружие – в основном автоматы и карабины с боеприпасами к ним; была даже одна снайперская винтовка, правда, с небольшим количеством патронов, РПК с внушительным боезапасом и прочие вещи, выменянные на воду у полицейской общины, которая периодически навещала их.
– Дядя Дед, ты как там, нормально?! – окликнули старика из противоположного конца коридора высоким дрожащим голосом. Юноша с широким ртом, с обритой головой на длинной шее, худой – кожа да кости, в синей спецовке предприятия на несколько размеров больше нужного, неспешно приближался, освещая пространство вокруг себя жёлтым светом керосинки.
– Нормально! – отозвался Синцов, голос его как-то неожиданно осип и предательски дрогнул, а во рту пересохло. Парень в искажённом тенями свете керосиновой лампы показался вдруг уродливым мутантом, неуклюже двигающимся в дрожащем отблеске огонька за мутным стеклом высоко поднятой на руке лампы. Сказывался возраст и нервное напряжение – воображение во власти страха всё что хочешь нарисует.
– Ты это, оставайся тут, никуда не уходи и не боись. Дядя Илья сказал, чтоб я с тобой постоял, пока свет снова не появится. Вместе веселее, – парень растянул губы в дружелюбной улыбке, отчего тень будто разделила его лицо посередине.
Синцов поёжился, холодок пробежал вдоль позвоночника.
– Володя, что случилось? – Дед кашлянул.
– Не знаю, но ходоки оружейную вскрывать собрались, а потом пойдут к трансформаторной посмотреть. Дядя Илья разогнал всех по комнатам и сказал запереться от греха подальше, пока он не разрешит выйти. – Володя подошёл и встал рядом. На его левом плече на кожаном ремешке висело охотничье ружьё, тускло поблёскивая тёмными стволами.
– Ты, стало быть, ко мне в помощь? – Синцов немного расслабился и смахнул тыльной стороной ладони пот со лба. Хотя этот мальчик в случае опасности станет только обузой и не сможет толком чем-нибудь помочь, но вдвоём и правда не так страшно. Наверное, душа всё-таки чувствует, что не одинока, и ей так спокойнее.
– Ну, вроде того! – Володя поставил лампу прямо на пол, снял дробовик с плеча и, прислонившись спиной к стене, сполз вниз. Усевшись на корточки, он посмотрел на отблески света, оживлённо шарившие по потолку. Положил оружие на колени и замер.
Дед взглянул на него, а потом тоже присел на бетон. Широко расставил ноги – так, чтобы фонарь оказался посередине, и повернул голову туда же, что и юноша.
Неожиданно резким ударом по ушам, многократно усиленные замкнутым пространством помещения, прозвучали хлопки одиночных выстрелов, а затем и треск автоматных очередей. И крики. Крики ужаса и отчаяния. Послышался топот ног, обутых в тяжёлые сапоги. Грохнул взрыв. Пол тряхнуло, с потолка посыпалось.
Володя отреагировал немедленно. Схватив лампу и ружьё, вскочил и пулей рванул на звуки.
– Стой! Ты куда? – крикнул ему Синцов. Мальчишка остановился на миг, колеблясь, но через секунду исчез за углом.
Вновь оставшись один в темноте, немного растерявшись и помедлив в нерешительности, Дед взял фонарь и, перехватив ружьё поудобней, поспешил за юношей – ссутулившись и кряхтя, неуклюже переваливаясь с ноги на ногу. Луч фонаря метался из стороны в сторону в такт движению. Паренёк Володя с керосиновой лампой уже скрылся из виду.
Мимо Деда стали пробегать наиболее любопытные обитатели бункера, которые, проигнорировав слова старшего охраны, решили поглазеть на происходящее из первых рядов – а теперь, обезумев от паники, неслись прочь, едва не сшибая Василия с ног. Дед прижался к стене, пропуская людей, и в обнимку с оружием бочком, словно краб, начал двигаться вдоль неё. А в глубине бункера продолжалась стрельба, но уже не такая частая, как в первые минуты. Вскоре стали слышны только одиночные хлопки.
Оказавшись в просторном помещении, Синцов остановился отдышаться, упёрся руками в колени и осмотрелся. Сердце в груди бешено прыгало. Он находился в широком фойе посредине верхнего яруса убежища, откуда расходились коридоры в другие помещения бункера. Лестничный марш, ведущий на нижний ярус, был сразу за решёткой из армированных прутьев, разделённой посередине широким проходом. Со стороны фойе вдоль решётки громоздились зелёные деревянные ящики с разнообразной маркировкой. Ровно освещая помещение, на одном из них стояла керосиновая лампа и отбрасывала на стены причудливые тени.
В проходе между сетками, с оружием на изготовку Володя напряжённо вглядывался в лестничный проём, который начинался в полу, и лишь коротко обернулся на Синцова, когда тот вошёл. С нижнего яруса тянуло дымом, оранжевыми отблесками на зелёной стене мерцало занимающееся внизу пламя.
– Ты слышишь, дядь, больше не стреляют, – повернув слегка голову, прошептал Володя, бросив быстрый, полный ужаса взгляд.
Синцов разогнулся, шумно выдохнул.
– Где все? – просипел Дед. – Надо спуститься и посмотреть, что там. Потушить пожар, а то все сгорим.
– Хорошо, я посмотрю.
– Сейчас, подожди! – Дед подошёл к одному из ящиков и приподнял крышку – обувь. Не то. Приподнял лампу, открыл ящик под ней – тряпьё. Ага, то что надо. – Вот, возьми, прикрой нос со ртом, иначе надышишься дыма. – Старик плеснул на тряпку из фляги немного воды, отжал и передал мальчишке.
Перехватив оружие, Володя приложил к носу тряпицу и осторожно шагнул к проёму, перегнулся через перила, заглянул вниз и двинулся дальше. Идя по лестнице, юноша откидывал длинную нестройную тень, которая вытанцовывала какой-то дикий танец, повинуясь открытому пламени на нижнем ярусе убежища. Дед наблюдал, как юноша спускается, и вот уже парень скрылся из виду – были слышны только шаги. Потом стихли и они. Наступила тишина. Слишком долгая, затянувшаяся тишина.
– Володь, ну что там?! – хотел крикнуть старик, но голос от страха дрогнул, и последние слова он прохрипел.
Прошло несколько долгих минут, но снизу по-прежнему не доносилось ни звука. Тишина словно охватила весь бункер, давила на уши. Слышалось только собственное сердцебиение и хриплое дыхание. Взяв фонарь в левую руку обратным хватом и направив его луч вперёд, Дед положил стволы ружья на локтевой сгиб и осторожно двинулся к лестнице. Выступившая на лбу испарина холодными каплями начала стекать на глаза.
– Вова, не пугай меня, ты как там? – дрожащим голосом попросил Синцов.
В ответ внизу резко, словно задули пламя свечи на торте, потух огонь, потянуло сквозняком. Провал лестничного марша охватила темнота, густая, словно вода. В один миг она заполнила нижний ярус и подступила к краю провала, готовая выплеснуться и затопить всё убежище. Неожиданно закружилась голова, в животе замутило, стены будто стали давить на Синцова со всех сторон, он почувствовал себя таким маленьким – единственным человеком на всей земле. В сердце закралось невероятное отчаяние, слёзы покатились из глаз… Страх сковал старика, тело отказывалось подчиняться ему, застыло как изваяние.
Словно в чёрно-белом кино, из жидкой темноты нижнего яруса длинной тенью медленно и неслышно выросли сухие корявые ветки. Хотя нет, не ветки. Что-то эластичное, но достаточно крепкое. Множество упругих жгутов и жгутиков. Шевелясь, словно копна чёрных волос, они, извиваясь, карабкались вверх, ощупывая ближайшее окружение, ползли по стенам, обматывались вокруг перил. В жёлтом свете керосинки поверхность щупалец блестела, переливаясь красно-бурыми оттенками. В спутанном клубке показались обрывки одежды, испачканные бурой массой, куски плоти.
Старик, заворожённый, уставился на существо и, кажется, даже перестал дышать. Мышцы разом ослабели, ноги потяжелели, пальцы разжались, и фонарь выпал из рук. Металлический корпус звонко ударился о бетон, но диод продолжал светить. От звука удара Синцов вздрогнул и пришёл в себя: ужас, сковавший его, на секунду отступил. Неуклюже переставляя ноги, Григорий попятился и наступил на многострадальный фонарь, который, скрипнув корпусом, провернулся. Старик инстинктивно махнул руками, пытаясь удержать равновесие, и крепче сжал ружьё, отчего непроизвольно надавил на оба спусковых крючка. Стволы дружно плюнули облаком дроби в сторону лестницы. На пути дроби оказалась керосиновая лампа, которая звонко разбилась, расплёскивая вмиг воспламенившееся топливо. Сухие деревянные ящики, на которых она только что стояла, сразу же вспыхнули, будто этого и ждали.
Грохот выстрела и вспыхнувшее пламя окончательно вывели Деда из оцепенения. В ногах снова появилась сила, и страх погнал старика наружу, прочь из убежища, которое перестало быть таковым. Дед наклонился, подобрал фонарь и, не оглядываясь, рванул к выходу. Побег продолжался словно в тумане. Преодолевая поворот за поворотом, Синцов добежал до своего поста, где гермозатвор по-прежнему был закрыт.
«Значит, никто не смог выбраться или не успел. Во всяком случае, не через эту герму», – подумал Синцов.
Быстро натянув противогаз, накинув плащ и рассовав патроны по карманам, Дед обеими руками вцепился в колесо запорного механизма и с натугой закрутил. Послышался протяжный скрежет смещающихся затворов, а потом замок громко щёлкнул, впустив в щели приоткрывшейся двери клубы пыли. Распахнув гермодверь, старик выбежал в наружный тамбур и, поднявшись по винтовой лестнице, вышел на поверхность. Открыл створку двери электрощитовой и, быстро осмотревшись, метнулся к ржавеющим останкам пазика, который обрёл вечный покой на противоположной стороне дороги. Низко пригибаясь, Синцов оббежал автобус и протиснулся в салон сквозь приоткрытую дверцу.
Обивка сидений прогнившей трухой свисала со стальных скелетов кресел почти до самого пола, на котором было много битого стекла, стреляных гильз и сухой листвы. Сквозь разбитые стёкла пробрался вьюн, частично обвивший ряд кресел и затянувший живой изгородью проёмы окон. Разросшись по поручням, он пробился в открытый люк в крыше. Лёгкий ветерок неслышно заигрывал с остатками обшивки салона, колыхая грязные лохмотья. Осторожно ступая, похрустывая осколками стекла, старик прошёл к задней части автобуса, где кресла отсутствовали, а заднее ветровое стекло, хоть и треснутое, было на месте. Высунув ружьё в крайнее боковое окно, старик принялся размышлять, как быть дальше.
Расклад выходил такой. Ближайшая община, о которой он знал, была полицейской. Группы их сталкеров на своём транспорте в сопровождении охраны частенько приезжали за водой. Григорий слышал, что они базируются в бывшем здании Ленинского отдела полиции. Значит, остаётся только добраться туда. Проще подумать, чем сделать. Но надо дойти и рассказать, что тут произошло. Это на улице Орлова, к которой ведут несколько основных дорог – не считая частный сектор, куда лучше и вовсе не соваться. Узкие заросшие улочки, заваленные трупами ржавеющих автомобилей. Жавшиеся друг к другу сгоревшие и полуразвалившиеся дома давно стали прибежищем для мутантов. Не зря ходоки прозвали частный сектор зоопарком. Строить маршрут через него – чистое самоубийство.
«Наверное, так: через Поливенское шоссе выйти на улицу Юности. Оттуда можно будет повернуть в двух направлениях. Вправо на проспект Нариманова либо налево к улице Розы Люксембург. Обе дороги ведут к общине и потому подойдут. Дальше – как получится. Разберусь по ходу», – в растерянности соображал Дед, терзаясь сомнениями. А вдруг всё закончилось, и в бункере много выживших, а он сейчас сорвётся в неизвестность? Но если вся охрана с лучшим оружием осталась на первом ярусе, что могут противопоставить подобной угрозе закрывшиеся в комнатах люди? Он должен привести помощь, должен их спасти.
Створка двери трансформаторной слегка покачнулась. Старик напрягся и затаил дыхание, направив туда стволы. Прошли минуты, линзы противогаза запотели от частого дыхания, на висках запульсировали вены.
«Всё, ждать больше нельзя. Если начнётся стрельба, то неизвестно, какие ещё твари захотят посетить вечеринку. Вряд ли кто-то выжил. А если и так, то нужно идти за подмогой. Пора уходить».
Дед живо поднялся, продолжая целиться в трансформаторную, и прошёл к выходу, отчего стеклянное крошево под ногами снова захрустело. Неуклюже выпрыгнул из автобуса, закинув ружьё за спину, короткими перебежками покинул территорию предприятия и двинулся в направлении города по трассе – бывшему Поливенскому шоссе.
Узкая дорога, покрытая мёрзлой коркой грязи, бесследно исчезала в тёмно-сером тумане. По обочинам множеством размытых теней торчали кривые облезлые деревья, наполовину заросшие жутким серо-коричневым бурьяном. Слева от дороги такими же ржавыми и размытыми исполинами с обвисшими щупальцами проводов возвышались опоры ЛЭП. Старик шёл быстрым шагом, похрустывая теперь ледяной коркой и заиндевелыми сморщенными листьями. Видимость – на двадцать-тридцать метров вокруг. Казалось, будто он движется в таком маленьком кошмарном мирке, созданном специально для него. Словно в прозрачном стеклянном шаре, любимом сувенире с новогодними сюжетами. Одно хорошо: если он никого не видит, то и его никто не увидит. Хотя это не точно. Но Дед на это очень надеялся: ведь если ему выпадет случай встретиться сейчас с мутантом, отбиться будет непросто. Но в убежище верная смерть, а тут ещё неизвестно. Значит, надо двигаться дальше.
Стало темнеть, и видимость заметно ухудшилась. Заросли разошлись, уступая место перекрёстку дорог. Слева проступили очертания здания автомойки и кафе, огороженные забором из ржавой арматуры. Внутри кто-то хозяйничал. Из разбитых окон доносилось утробное рычание и треск костей, – или, может быть, мебели?.. Что бы это ни было, проходить рядом с этим местом нельзя. Засевшее здесь существо должно быть очень сильным, настолько сильным, чтобы не страшиться издавать такие громкие звуки. Обычно твари стараются скрыть своё присутствие и охотиться в стае или из засады. Значит, надо возвратиться.
Из других вариантов оставалась прореха в зарослях, которую Дед заметил по пути сюда. Не слишком большая, но достаточная для прохода. Раньше там была дорожка, ведущая к АЗС. По ней можно было бы срезать путь к улице Розы Люксембург и обойти эту злополучную автомойку. Хотя ветра не было, но всё же не хотелось рисковать и долго оставаться на месте. Также стоило постараться не выдать своего присутствия запахом давно немытого тела и пропитанной потом одежды.
Синцов развернулся и пошёл обратно, не забывая оглядываться. Через несколько десятков метров справа показалась та самая прореха. В последний раз бросив за спину взгляд, старик шагнул на тропу. Стволы высоких деревьев сплошной стеной стояли вдоль дороги, врастая друг в друга. Между ними сплетался кривыми ветвями уродливый молодой подлесок из тонких берёз, тополей и осин, образуя непроходимые участки. С трудом продираясь через высокую спутанную траву, которая цеплялась за ноги, старик двигался прямо по тропе, стараясь не шуметь и не забывая озираться по сторонам. Вскоре заросли расступились, и перед Григорием предстала неширокая площадка с навесом и несколькими рядами заправочных автоматов. Дальше к навесу примыкало здание заправочной станции.
Дед встал на окраине зарослей, прислушиваясь, готовый в любой момент нырнуть обратно. Однако никаких признаков жизни в здании станции не было. Аккуратно приблизившись к раскрытым стеклянным автоматическим дверям, старик снова прислушался и, убедившись в своих выводах, шагнул внутрь.
Пустые ряды стеллажей, когда-то заполненных товарами, были кем-то безжалостно разгромлены и теперь обломками лежали на полу. Стойку администратора постигла та же участь. А на что он, собственно, надеялся? Найти еду? При мыслях о еде в животе заурчало. Пошарив немного по полкам и ничего ценного не обнаружив, старик подошёл к широкому оконному проёму. Обзор как раз выходил на начало улицы, по которой он скоро двинется. Впереди, словно окаменевший исполинский спрут, серыми щупальцами расстилалась автомобильная дорожная развязка. Одно из щупалец, оборудованное по обеим сторонам металлическими отбойниками, заканчивалось там, где начиналась улица Розы Люксембург. Эта прямая улица, огороженная высокими противоударными и противопыльными щитами, отделявшими частный сектор, была почти свободна от останков автомобилей.
– Значит, тут мне предстоит пройти? Что ж, пока это было не сложно, – сказал Дед, вглядываясь в пространство перед собой.
Быстро темнело, туман становился всё плотнее, постепенно скрывая из виду некогда многонаселённый город. Старик одёрнул плащ, перевесил патронташ удобнее, распределив боезапас, проверил заряженность оружия и, тяжело выдохнув в резиновую маску, шагнул в проём окна.
***
Пробежав несколько сотен шагов вдоль ближайших домов, Филатов замер: до ушей сталкера донёсся протяжный вой – призыв стаи к охоте. Дмитрий резко обернулся: «Неужто учуяли?» – промелькнуло в голове. Перевесив автомат на плечо, быстро достал бинокль и прильнул к окулярам. В полумраке из здания университета, наполовину скрытого туманом, сквозь разбитые окна первого этажа появились фигуры. Они неспешно трусили вдоль стен на четырёх лапах. Однако нет, не по его душу. Стая насчитывала уже с десяток особей. Чёрными тенями совершенно неслышно псы двигались в сторону улицы Розы Люксембург. «Что могло их заинтересовать? Никак добычу учуяли». Филатов посмотрел, куда они направились.
Между остовами машин прямо посередине дороги мелькнул силуэт. Человек! Он перемещался не скрываясь, быстрым шагом, заметно переваливаясь с ноги на ногу. Безумец какой-то. Разве он не слышал вой? Ещё немного – и псы, подкравшись к ни о чём не подозревающей жертве, бросятся в атаку, за секунды преодолев последние метры. Он и понять ничего не успеет, как будет разорван на кусочки. «Да кто он вообще такой? Может, мутант? Да нет, вроде не похоже. Вон, в плаще и противогазе, с ружьём, кажется. Надо выручать безумца, кем бы он ни был». Дмитрий снова перевёл взгляд на собак. Псы приближались.
Ещё не придумав, как именно действовать, сталкер кинулся к ближайшему дому, расположенному на перекрёстке. На ходу спрятал бинокль и извлёк фонарь. И поспешил дальше к перекрёстку, где, перегораживая выезд с улицы, поперёк дороги, на заросших густым бурьяном рельсах застыл трамвай. Его ржавый кузов кое-где даже сохранил жёлто-красную расцветку и большинство стёкол.
Прижавшись спиной к ржавому металлу, Филатов подумал: «Тут не отбиться, окружат, и… Что стоит здоровенному псу разбить стекло и ворваться внутрь, где его ждёт свежее мясцо?» Осмотревшись, Дмитрий отметил, что времени осталось немного, надо что-то предпринять уже сейчас. Безумец находился уже совсем рядом, но до сих пор, кажется, не подозревал о засаде.
Включив и подняв над головой фонарь, сталкер дважды обозначил им круг, после чего погасил свет. Человек застыл. Хорошо – значит, заметил. Но что ж он медлит, недотёпа? Но незнакомец не спешил что-либо предпринимать. Сталкер повторил знак фонарём ещё раз.
И тут…
***
Старик быстро – насколько мог – двигался между брошенными в спешке автомобилями, сбившимися в кучу в результате аварий, сгоревшими и разобранными на запчасти. Стараясь держаться подальше от скрытых в темноте домов частного сектора справа и трамвайных путей слева, Дед следовал по хорошо сохранившемуся асфальту. Путь от автозаправочной станции до сих пор был спокойным, и старик, уже изрядно вымотавшись, позволил себе немного расслабиться – и перешёл на шаг. То и дело из тумана выплывали серые, обветшалые здания когда-то жилых многоэтажек. Вон там был детский сад, а там мечеть. М-да, теперь эти руины наполнены призраками или, ещё хуже, живыми… Живыми монстрами.
Но город сейчас казался полностью мёртвым. В нём стояла такая нереальная тишина, будто старик сам стал призраком и теперь неслышно, словно по воздуху, двигался в вакууме. Или, как в старые добрые времена, удобно усевшись на видавшем виды диване, погрузившись в атмосферу, смотрел по телевизору какой-нибудь третьесортный ужастик какого-нибудь третьесортного режиссёра, с избитым и предсказуемым сюжетом. Где герои никогда не едят, не спят и не моются. И главное, у них никогда не заканчиваются патроны. Вот смеху-то!
И всё же почему, интересно, люди любили подобные фильмы и книги? Нашествие зомби, жуткий вирус, вторжение инопланетян, да и много чего такого. М-да, фантазия та ещё. И всегда в этих сюжетах человечество почти полностью вымирало. Так почему же? Может, подсознательно использовали фильмы как учебное пособие? Фух, бред какой! Конечно, было очень комфортно следить за стремлением выжить других людей, самому сидя в любимом кресле и посмеиваясь над неудачниками, саркастически комментируя их поступки, каждый раз удивляясь, как они нелогичны и непоследовательны. Что ж, теперь всем выдался шанс проявить себя и продемонстрировать, какие он крутые и как могут побороться за свою жизнь.
Или человечество просто каким-то образом предвидело свой конец? Ведь каждый день наблюдать вокруг, как злу всё сходит с рук, по телевизору транслируют, как люди убивают друг друга, грабят и совершают низкие поступки, а природа отчаянно пытается избавиться от нас, насылая различного рода катаклизмы, – это по-настоящему страшно. Повсеместное невежество и раскультуривание, скрытая пропаганда развращённости и распущенности. Беспредел чиновников разного уровня, разгул преступности среди тех, кто должен со всем этим бороться, – и человеку, в чьей душе ещё сохранились понятия о доброте, чести и долге, любви и семье, сложно не впасть в отчаяние…
Мысли перескакивали одна к другой. Изредка налетающие порывы ветра напоминали старику, что он всё ещё жив и действительно находится здесь. Теперь это реальность… Стоп! Что это?
Размышления старика прервало возникшее поодаль на его пути пятно света. Описав два полных оборота, оно исчезло.
«Это ещё что такое? Может, мутанты научились имитировать свет фонаря, вводя в заблуждение потенциальных жертв?» – старик замер в нерешительности. Такого он никак не ожидал и теперь даже не представлял, как ему поступить. Бежать обратно, затаиться или пойти на свет? Эх, зря он не общался с ходоками, когда была возможность. Сейчас бы это ему очень пригодилось.
Луч появился снова, и движения повторились.
«Может, засада? Отвлекающий манёвр? И пока я тут соображаю, меня уже обошли? Вот чёрт!» – старик глухо зарычал в резину противогаза с досады от собственной глупости и завертел головой, выискивая опасность. Но вокруг всё так же стояла тишина и гнили в тумане останки ушедшей цивилизации.
Как вдруг слева из-за забора из высоких прутьев арматуры послышался протяжный вой какой-то твари. И тотчас, взрывая тишину, его подхватило множество глоток.
Дед вздрогнул от неожиданности, по спине пробежал холодок. Ноги налились тяжестью, враз ослабнув. Перехватило дыхание: старика опять начала захлёстывать паника. Содрав противогаз, он сделал несколько глубоких глотков воздуха, каждый раз выпуская облачка пара. В горле запершило. Однако без запотевших, искажавших пространство окуляров маски стало понятнее, что происходит.
Теперь он увидел. За забором вдоль прутьев металась стая здоровущих псов. Синцову сразу вспомнился его единственный рейд на поверхность.
«Точно, засада. Вот же дурак, попался! Думал, мутанты глупее людей? Охотники-то из них получше нас будут». Старик попятился, не в силах оторвать взгляда от беснующихся тварей. Но глянул шире, и волосы стали дыбом: метров на десять правее в заборе торчал пробивший его автомобиль. Края арматурин внизу оказались выгнуты, образовав неширокий проём. Один из псов уже ткнулся мордой в лаз, пытаясь просунуть туда голову и роя лапами промёрзшую землю. Остальные мутанты нетерпеливо поторапливали сородича громким лаем.
Резанув по ушам, да так, что Синцов непроизвольно вжал голову в плечи, оттуда, где только что описывал круги луч фонаря, раздалась трескотня автоматной очереди. Выдавая своё местоположение язычками пламени и линиями трассирующих пуль, стрелок поливал свинцом мутанта, который уже наполовину протиснулся в дыру.
Высекая снопы искр и сбивая ржавчину, пули с пронзительным визгом рикошетили от автомобильного кузова и вспучивали землю вокруг пса небольшими фонтанчиками. Несколько пуль с чавкающим звуком впились в спину мутанта возле шеи, другая пришлась в основание черепа. Тварь дёрнулась и обмякла, заблокировав своей тушей проём. Стая мутантов просто осатанела, некоторые даже впились челюстями в свежую мертвечину и начали рвать её на месте.
Это был шанс!
Дед что было мочи бросился в направлении стрелка не разбирая пути, – ухватившись за спасительную соломинку. Впереди поперёк дороги застыл трамвай, у которого стоял человек с поднятым кверху коротким стволом автомата, призывно махая свободной рукой. Добежав до спасителя, старик спрятался за ним, прижавшись к трамваю спиной. В глазах потемнело. В ушах гудело, воздуха в лёгких катастрофически не хватало, сердце бешено бухало. В эту стометровку Синцов вложил оставшиеся силы. Их не было даже взглянуть на человека, только что спасшего ему жизнь. «Ходок», – отметил старик про себя.
Жадно глотая воздух, игнорируя сухость и першение в горле, Дед, закрыв глаза, сполз прямо на асфальт возле трамвая. Но перевести дыхание ему не позволили. Словно откуда-то из глубины или сквозь толстый слой ваты до слуха стали доноситься непонятные, скомканные крики стрелка. Потом Деда затормошили, не давая отключиться. Синцов открыл глаза.
– Мужик, вставай! Это ещё не всё! Надо уходить отсюда! – Над стариком нависла серая резиновая морда с зелёной коробочкой фильтра. – Сейчас прорвутся, и нам хана! – последнее слово Синцов услышал уже отчётливо. В уме прояснилось. – Надень противогаз, смерти хочешь?
Ходок схватил старика под руки и, крякнув, одним движением поставил на ноги. Закинув его ружьё себе за спину, вырвал из руки Синцова противогаз и натянул тому на голову, больно дёрнув спутанные волосы, после чего потащил за собой.
Пробежав вниз по улице к ближайшему на перекрёстке дому с облупившейся и оттого плохо различимой на табличке надписью «Докучаева, 14», сталкер со стариком заскочили в первый подъезд, металлическая дверь которого, перекошенная в петлях, была распахнута настежь. Тут же позади послышались вой и тявканье: псы кинулись следом. Перепрыгивая через поваленные двери и хлам выпотрошенных квартир, люди поскакали вверх по лестнице, преодолевая ступеньки. Сталкер гнал старика на последний этаж. Дед хрипел, но держал темп. Снизу уже доносились топот лап и скрежет когтей о бетон.
Лестница кончилась. Совершенно выбившись из сил, Синцов в растерянности уставился на сталкера.
– Ну и куда теперь?! – задыхаясь, крикнул старик.
– На крышу! – Дмитрий встал под квадратным проёмом люка, наклонившись, сложил руки замком в районе колен и кивком указал наверх.
Подняв голову, Дед всмотрелся в тёмный квадрат в потолке. Ступив одной ногой в ладони сталкера, Григорий подпрыгнул, наполовину вылетев в проём. Перевалившись, подобрал ноги и перекатился дальше. Оказавшись в небольшой постройке на крыше, он разогнал своим появлением каких-то птиц, которые с суетливым хлопаньем крыльев выпорхнули в приоткрытую дверь. Следом за Дедом в проём влетел автомат. Встав на перила под отверстием, Филатов с силой оттолкнулся, зацепившись руками за край люка, и подтянулся. Синцов тут же обхватил его за подмышки и вытащил на рубероид.
В этот момент внизу на лестничной площадке появились псы. Подняв уродливые морды, они зарычали от досады из-за упущенной добычи.
Сдёрнув ружьё за ремень, сталкер сунул его старику. Дед переломил стволы, проверил наличие патронов и приподнялся. Подойдя к проёму, прицелился и спустил оба курка. В тесном помещении звук дуплета оглушил обоих, вдарив по барабанным перепонкам. На площадке взвизгнули, заскулили, а потом послышались звуки борьбы. Мутанты рвали своих подстреленных сородичей.
– Не трать попусту патроны. – Филатов извлёк пустой рожок из автомата, перевернув сцепку, вставил полный и передёрнул затвор, вогнав патрон в патронник. Шумно выдохнул, поднялся. – Сколько у тебя осталось?
– Да есть немножко, – отозвался старик, убирая стреляные гильзы. Затем, засунув ладонь в карман плаща с другой стороны, извлёк оттуда горсть блестящих цилиндров и вновь спрятал. – Слушай, тебя как зовут, откуда ты тут взялся? Ну и, конечно, спасибо тебе, что выручил.
– Мужик, у меня к тебе тоже много вопросов, но не до того сейчас. Давай со знакомством потом, нам есть чем заняться, только дух переведём, – сказал Дмитрий, откинувшись спиной на стену и тяжело дыша.
Дед кивнул, потом посмотрел на приоткрытую дверь. Легко толкнув растопыренными пальцами деревянное полотно, старик шагнул на порог и ступил на ровную крышу, покрытую чёрными листами рубероида.
Здесь туман был гуще. Теперь серая дымка окружала его со всех сторон так плотно, что ничего не было видно, кроме невысоких бортиков, обозначавших края крыши. Григорий обернулся. Небольшое квадратное строение из кирпича с деревянной дверью будто неспешно таяло по мере того, как старик отдалялся от него.
Из тумана появился сталкер и подошёл к Синцову.
– Ну что, отдышался немного? Ты как, высоты боишься?
– Высоты? – насторожился Дед. – Что это ты задумал?
– Ну, ты же не хочешь сидеть здесь вечно, правда? – Сталкер призывно махнул головой и направился к бортику.
Следуя вдоль бортика, вскоре они дошли до какой-то тяжёлой металлической решётчатой конструкции – она накренилась под некоторым углом, и один её край, проломив крышу, ушёл в комнаты этажом ниже, а второй терялся в темноте.
