скачать книгу бесплатно
Оплот веры
Василий Григорьев
Что делать смертным, когда они оказываются вовлеченными в игры древних богов? Что делать, если ты потерял все в этой жизни, если ты лишен дома, а смерть забирает всех, кто тебе дорог? Путь амазонки Джет лежит на побережье, прочь от родного города, прочь от войны и разрушений, и дорога эта сложнее, чем кажется. Игры древних богов порой безжалостны и беспощадны, хрупкой воительнице предстоит преодолеть множество преград и препятствий, прежде чем она сможет пройти свой путь до конца. Когда больше не во что верить, а в душе не осталось места для самой веры, то стоит ли тягаться силами с самими богами? А если и стоит, то ради чего?
Василий Григорьев
Оплот веры
Пролог.
Орк-гигант, стоял на вершине утеса Улуг-Бреж-Мар, самой крайней точки на северо-восточной оконечности материка и, приложив ладонь ко лбу, всматривался вдаль. До самого горизонта, насколько хватало глаз, океан был заполнен парусами. Корабли, неспешно и деловито, покидали гавань Дрог-Шувал, брали курс на север и уходили в открытый безбрежный океан. Люди уходили за море.
Первыми дрогнули эльфы и покинули Наргос. Было это давно, очень давно, тогда, когда орк был еще совсем юн и неопытен. И вот теперь вслед за ними уходили и люди.
Три расы, испокон веку, бились за господство на материке. На материке, на котором вполне бы хватило места для всех. Изящные прекрасные эльфы, самая многочисленная раса смертных и воинственные орки, все они, долгие годы с переменным успехом, доказывали свое право на господство над этими землями. И если люди и эльфы, время от времени, заключали перемирия или даже объединялись в союзы, то орки, никогда и никому, не шли ни на какие уступки. Победить или умереть, другого пути они не знали, и знать не хотели, ни о каком прекращении боевых действий, ни в какие времена, они и слышать не желали.
И они победили. Победили всех. Раса зеленокожих воинов, вышла победителем из всех этих баталий, став полноправными и единоличными властителями Наргоса.
Странно, но гигант стоявший на утесе, не испытывал радости при виде бежавших врагов. Теперь уйдут в небытие славные битвы, опьяняющая радость смертельной схватки, горечи от поражений и удовлетворения от побед. Все враги оказались повержены, больше ни осталось никого, кого можно было бы разгромить в кровавой сшибке.
Люди уходили. Уходили за море, вслед за эльфами. Уходили, чтоб уже никогда не вернуться. Уходили навсегда.
С самого рождения орк воспитывался воином. Воином, которому предстояло встать в один ряд со своими сородичами и обрушиться всесокрушающей лавиной на врагов. И едва он окреп и научился держать в руках оружие, орк окунулся в феерию кровавых битв и сражении. Это была его стихия, казалось, именно для этого, он и был рожден на этот свет. Сколько же раз его огромный обоюдоострый топор взметался над полем брани, сея смерть. Ни один враг не мог устоять перед ним, каким бы прославленным героем своего народа он не оказался. Орк побеждал всегда, его богатырское здоровье, огромная сила и бешеный напор, всегда приносили ему успех. Он не был бессмертным или неуязвимым, орк получал множество ран в бесконечных сражениях. Не раз и не два, раны оказывались настолько серьезными, что он оказывался на грани между жизнью и смертью. Но он, отчаянно цепляясь за жизнь, превозмогал любые невзгоды и снова вставал в строй, в строй воинов, чтоб продолжить крушить врагов.
Когда и почему началась эта война, он не знал, да и не хотел знать. Ему было достаточно одного, знать своего врага в лицо, все остальное не имело никакого значения. Война продолжалась всю его жизнь, война была смыслом его жизни, война была его призванием.
Оглянувшись, орк осмотрел близлежащие земли, все они теперь принадлежали его народу. Орки прошагали с боями, весь материк с запада на восток, они вынудили капитулировать всех врагов. Весь Наргос теперь склонился у его ног, но зачем он ему, если не осталось более никого, кто готов сопротивляться. Не осталось, ни одного врага, с кем можно было бы сразиться в честной схватке.
Невыносимая тоска охватила орка. Ему будет не хватать врагов. Ему будет не хватать длинноухих эльфов, которых он почти не помнил. Ему будет не хватать этих хлипких людишек, с которыми он бился не один десяток лет. Это были славные времена. Времена кровопролитных сражений и героических побед. Он снова всмотрелся вдаль безбрежной океанской дали, словно пытаясь заглянуть за горизонт. Интересно, что же за новая земля, там за многими и многими милями бескрайних вод. Почему, вместо того чтобы драться до последнего вздоха и умереть сражаясь, как подобало настоящим воинам, все враги предпочли покинуть эту землю и искать другую.
Орк задумался. Вероятно там за морем, его народ ждут еще более масштабные битвы, еще более героические подвиги и еще более значимые победы. Он еще долго стоял на утесе, опираясь на огромный боевой топор, погруженный в свои мысли. Взгляд его скользил по водной глади, раскинувшегося перед ним великого океана. Сейчас он уже не замечал паруса кораблей, не замечал уходивших с Наргоса врагов. Теперь его взгляд был устремлен к новой незнакомой земле, находившейся, где-то там за морем.
Гигант с трудом оторвал свой взгляд от горизонта, расправив плечи, он, как игрушку, подхватил свой тяжелый топор, закинул его за спину и зашагал вниз с утеса. Там в цитадели, отбитой у врагов, намечалось пиршество, в честь окончательной победы над расой смертных. Мысли о новой земле, орк решил отложить на будущее. Еще придет время искать новых сражений, а пока можно немного отдохнуть.
Орк вздохнул. Сколько же лет он провел в непрерывных походах и сражениях? Он уже и не помнил, когда в последний раз, выдавалось хоть несколько свободных дней, чтобы немного передохнуть. Жаль, что эти времена теперь канут в лету, ему будет не хватать радости сражения и окрыляющего вида крови поверженных врагов.
Пройдут годы, и вслед за эльфами и людьми, орки тоже будут вынуждены покинуть Наргос. Новый неизвестный враг обрушиться на них всей мощью своего легиона, быстро вытеснив зеленокожих с их земель. И им так же, придется искать спасения за морем. Наргос превратиться в безлюдную, выжженную, пустынную землю. Но орк гигант, не увидит берега новой земли находящейся в сотнях морских миль за горизонтом и уже никогда не встретится со своими бывшими врагами, он погибнет на Наргосе. Погибнет сражаясь.
Этим орком был Хашут, основатель клана Шаннонхашутов и впоследствии первый вождь объединенной орды.
Откуда пришли валькирии? Откуда-то с севера. Точнее ни одна летопись, ни одна хроника, сказать не могла. Вероятно, пришли они с земли вечных снегов и метелей, с Земли Трит.
В те далекие годы Второй Эпохи, еще не было летописцев, кто мог бы создать труд, раскрывающий все тайны тех времен. То были времена Древних, времена могущественных и непостижимых, времена созидания и расцвета этого мира. Лишь обрывки, лишь малая толика знания о событиях тех дней дошли до современности.
Мать-прародительница Серафима, дочь Саргоса, самолично привела валькирий в эти земли. Зачем? Остается большой загадкой. Смертным не понять, что за игры ведут Древние.
Валькирии пришли, для того чтобы вскоре уйти. Но они оставили этой земле память о себе. Оставили собственное наследие. Наследие Древних.
На берегу мрачного океана, на утесе Восточных Ветров, мать-прародительница и ее дочери, двадцать семь сестер валькирий, основали белокаменный город, город ныне известный, как Шелдон.
Часть первая. Дорога к побережью.
Глава первая. Побег из Шелдона.
Осада Шелдона длилась уже почти четыре месяца. Орки лавиной вырвались из Нанхольма в первый месяц весны, одна тысяча тридцать третьего года. Первым на их пути оказался именно город амазонок. Они не спешили штурмовать, явно чего-то, выжидая. Возможно, желая измотать защитниц города, а уже затем легко взять крепость. Пока еще Шелдон держался, но запасы таяли с каждым днем, и становилось ясно, что орда рано или поздно дожмет город и амазонки сами отдадут его врагу.
Джет Каст, молодая рыжеволосая девушка, несла дозор на стене. Нервно кусая губы, амазонка всмотрелась вдаль, туда, где находился один из больших лагерей орды. Один за другим, на их стоянке, вспыхивали огоньки костров. Особого оживления заметно не было. Солнце клонилось к закату, вечерело. Орда устраивалась на очередную ночевку под стенами города.
Джет подтянула ремешок, опоясывающий надетую на ней легкую, скроенную по фигуре, оливкового цвета тунику. Скоро придется пробивать новые дырки в ремне, с тоской отметила амазонка. Узкая талия конечно хорошо для девушки, но не до такой же степени. Проклятый голод. С океана подул резкий, холодный ветер. Джет накинула на плечи небесно-голубой плащ с вышитым на нем гербом города. Стояла середина лета, но восточный ветер, как и всегда, все равно был неприятен, особенно это чувствовалось здесь на стене.
Восточный океан, вообще не был дружелюбным. Постоянные ураганы и штормовые ветра, гигантские волны, яростно накатывающие на утес, на котором был расположен город, так и норовили, своими нападками, вынудить амазонок уйти с насиженного места вглубь материка, но те не сдавались, и уходить не собирались. На этом месте был заложен город самими валькириями, прародительницами их народа, здесь им и жить.
Амазонка порылась в поясной сумке и к своей радости обнаружила там небольшой обломок сухаря. Отряхнув его от налипшего мусора, она поудобнее устроилась на стене и принялась за угощение. Последнее время Джет старалась избегать своего отражения в зеркале. Из дышащей жизнью, бодростью и энергией девушки она превратилась в усталую и инертную машину для несения караула. Город голодал, запасы провизии таяли с устрашающей скоростью. Вместо положенного обычного дневного рациона, амазонки получали лишь пятую часть. Про нормальный сон тоже пришлось позабыть. В режиме осады защитницы города спали не более пяти часов в день, всё остальное время, проводя на стене, и так продолжалось уже более ста дней.
Эти сто с лишним дней не прошли даром для Джет. Под глазами образовались неисчезающие даже после отдыха круги темно-серого цвета, щеки ввалились, обтянув скулы и челюсти. И без того большие, широко распахнутые, голубые глаза, казалось стали просто огромными и заполонили собой чуть ли не половину лица. Взгляд стал тупым и равнодушным. Единственно, что осталось неизменным, это ее пышные, по плечи, волосы огненно-красного оттенка. Цвет оставался всё таким же ярким и сочным, разве что прическа оказалась изрядно попорчена. Следить за этим теперь было некогда. За свою шевелюру Джет еще с детства закрепила за собой прозвище – "Рыжая".
Джет, как и все амазонки, рано взялась за оружие. С шести лет она начала обучаться владению клинком, а в шестнадцать уже записалась в регулярную армию, рассчитывая в этом найти свое призвание. К сожалению, вскоре она испытала первое разочарование. В ее подростковых представлениях, служба в армии казалась каким-то героическим и романтическим приключением, наполненном подвигами и яркими эмоциями. На деле все оказалось иначе. Служба оказалась рутиной: тренировки, муштра и несение караула все на той же стене и так до бесконечности, день за днем, год за годом. Для свободолюбивой Джет, армейский режим и неукоснительная исполнительность оказались тяжелой ношей, не раз и не два ей случалось получать выговоры, наказания и даже заключения под стражу.
Изредка, если удавалось попасть в охрану торгового каравана, разнообразие в службу вносили поездки в Роддон, городок к западу от Шелдона. В одной из таких поездок, Джет впервые столкнулась с тем, к чему стремилась изначально, поступая на службу. Караван атаковала шайка разбойников, и это наконец-то был настоящий бой, а не бесконечные тренировки у манекена. Вот он подвиг, вот она слава! Но, нет, и тут Рыжую тоже подстерегло разочарование. Хорошо обученные амазонки легко отбили нападение и обратили разбойников, тех, кому повезло выжить, в бегство. Сама Джет прикончила двоих противников и еще одного ранила. Все это она проделала механически, так как учили, и никакой эйфории от битвы не испытала, скорее наоборот. Убивать ей совсем не понравилось, и пока караван не вернулся обратно в Шелдон, пребывала в подавленном состоянии.
Однако шли годы, и Джет свыклась со службой, втянулась в монотонный ритм, отбросила свои девичьи мечтания, успокоила бунтарский дух, и заставила себя стать такой, как все. Она тренировалась как все, изучала теорию как все, несла караул так же как все, единственное, после того, первого для нее настоящего сражения, старалась как можно реже попадать в сопровождение караванов.
Рыжая догрызла сухарик. Желудок довольно, или наоборот недовольно, заурчал. Молодой организм, естественно не мог насытиться таким количеством пищи, наоборот только разыгрался аппетит.
– Терпи, – сама себе приказала амазонка. – Сейчас всем тяжело.
Солнце постепенно скатилось к Галлидиалю, эльфийскому лесу к северо-западу от Шелдона, а затем и вовсе скрылось за верхушками могучих деревьев. Джет прошлась по стене, вперед-назад отгоняя дремоту. Близилась смена караула.
– Тихо? – вместо приветствия, равнодушно спросила, пришедшая на смену Рыжей, амазонка.
– Тихо, – так же равнодушно отозвалась Джет.
Заступившая на пост девушка, всмотрелась в темноту и сердито пробурчала:
– У-у-у. Пожрали, наверное, и спать теперь укладываются. Сучье племя.
– Как думаешь, почему они не атакуют? – собирая вещи, поинтересовалась Джет. – Странно это.
– Ждут, когда мы все тут сами передохнем, – усмехнувшись, отозвалась сменщица.
– Странно это, – задумчиво, повторила Джет и побрела отдыхать.
И это было действительно более чем странно. Орки обладали буйным и неукротимым нравом, когда они видели врага, они стремились его тут же уничтожить. Стратегия и тактика, для орды были пустым звуком, они всегда шли напролом, врубаясь в ряды врага как лавина, а там будь что будет. Да, сейчас амазонки не стояли перед орками в чистом поле, а отсиживались за прочными каменными стенами города, но такая мелочь ни сейчас, ни когда-либо раньше не могла остановить орду. Когда на пути орчьего войска вставала какая-нибудь крепость, они тут же бросались на штурм, не считаясь с потерями, и так было на протяжении всей истории их народа. Сейчас же все было по-другому, и это было странным, и это беспокоило Джет, не понимавшую, почему орки бездействуют, на них это было совсем непохоже.
Беспокоило это не только рыжую амазонку. Эрика Золотые Ресницы, носящая гордый титул Валькирия, который присваивался всем командующим армией Шелдона, в память о прародительницах их народа, провела немало бессонных ночей силясь понять, почему орки ведут себя так странно. Эрика, как никто другой понимала, что город обречен, обречен в любом случае. Выстоять против многотысячной орды не получится ни при каком раскладе. Они либо все погибнут от голода в этой каменной ловушке, либо, открыв ворота, выйдут на битву против врага и все погибнут под стенами города. Они все погибнут даже при штурме, но так хотя бы удастся подороже продать свои жизни. И неоткуда ждать помощи, прошло уже три месяца, как враг держит в осаде город, если бы помощь могла прийти, то уже бы пришла. Нет, помощь не придет, рассчитывать нужно только на собственные силы. Эрика знала, что пора, уже пора выходить на битву, пока у амазонок еще остались силы держать в руках оружие, пока голод окончательно не доконал их. Возможно, нужно было это сделать даже раньше, но день за днем она откладывала решение о принятии генерального сражения под стенами города, все еще надеясь, на какое-нибудь неожиданное подкрепление, или, в крайнем случае, что орда пойдет на приступ городских стен. Но идти на штурм орда, похоже, не собиралась.
Джет, рыжеволосая амазонка, устало шагала по улицам, час был поздний, и в городе было пусто, в окружающей тишине она слышала лишь стук собственных каблуков о мостовую. Ночь была теплая, самая середина лета как-никак. В такую ночь, когда на смену дневному палящему солнцу, приходит спасительная вечерняя прохлада, всегда приятно прогуляться по спящему городу…, если бы не война.
Навстречу Рыжей, скрипя колесами, по мостовой катила телега, запряженная парой, обессилевших от голода, лошадей. Голодали все, тяжело было не только людям.
Джет посторонилась, пропуская телегу. Возница чуть заметно кивнул амазонке, не проронив ни слова. Рыжая кивнула в ответ. На повозке лежали четыре тела, пожилая женщина, две девочки подростка, и совсем маленькое тельце ребенка, Джет проглотила комок, подкатившийся к горлу. Смерть собирала свою жатву. Каждую ночь служители храма Саргоса колесили по городу, собирая тела умерших от голода и болезней.
Некоторое время Рыжая печально смотрела вслед повозке. Воинственные амазонки не страшились смерти, они всегда были готовы ее принять, принять в бою, сражаясь, но чтоб вот так…, чтобы дети… Глаза сами собой наполнились слезами, Джет смахнула их рукавом и поплелась дальше, до казарм оставалось пару кварталов.
Рыжая имела и собственный домик в городе, оставшийся ей от матери, которая умерла прошлой осенью, но бывала она там довольно редко, а с момента начала осады и вовсе ни разу. Джет сильно переживала смерть матери и все еще не смирилась с этой тяжелой утратой. Дома ей все напоминало о маме и о тех счастливых годах, что они провели вместе в этом жилище, находится там, теперь ей было слишком тягостно.
Едва голова Джет коснулась подушки, она тут же провалилась в сон. Накопленная усталость провоцировала мгновенное засыпание в любом подходящем для этого положении. Спать сидя уже давно казалось нормальным, кое-кто умудрялся спать даже стоя, достаточно было лишь на что-нибудь облокотиться. То ли в шутку, то ли нет, поговаривали и о таких, кто умудрялся засыпать на ходу. Ну а уж лежа, как все нормальные люди, пусть и на жестком казарменном матрасе, поспать было одно удовольствие.
– Каст!
Рыжая почувствовала, что кто-то трясет ее за плечо.
– Каст! Черт возьми!
– Уже? – амазонка с трудом разлепила глаза и зевнула. – Я только прилегла.
Над кроватью Джет склонилась дежурная по казарме, продолжавшая трясти ее, не давая Рыжей снова уснуть.
– Бегом к капитану! Свирепая хочет тебя видеть.
Джет заставила себя подняться. Капитан Ингрид Свирепая, не просто так получила свое прозвище, среди воинов она была известна своей жесткостью, а порой и жестокостью. Лучше не заставлять ее ждать.
Ингрид Свирепой не особо везло в азартные игры, она регулярно проигрывала все свое жалование, но игра была ее страстью, от которой она не могла отказаться. В маленькой коморке, где Джет обнаружила своего капитана в компании еще нескольких офицеров, играли в кости.
– А, Каст, – взглянув на втиснувшуюся в комнатку Джет, кивнула головой Ингрид. – Явилась.
Отношения капитана и рыжей амазонки не сложились с самого начала, с самого первого дня. Джет, привыкла понимать, что и зачем она делает, видеть разумность поставленной задачи, а в армии этого не любили. Командирам не нравилось когда им задают вопросы, а Джет задавала. Рядовые бойцы не должны обсуждать приказы, они должны выполнять их, и максимально быстро, а думать за них будут старшие по званию. Джет же, как любой разумный человек, только-только попавший в войска, все еще пыталась думать, еще не поняв сути армейской службы.
В первый же день своей службы в армии, Рыжая засыпала Ингрид Свирепую, тогда еще офицера-десятника, кучей вопросов, относительно выданного командиром приказа. И все бы ничего, но не получив ответов, Джет тут же заявила, что Ингрид попросту не знает, зачем и для чего этот приказ должен быть исполнен. Отчасти она была права, офицеры-десятники, да и капитаны-сотники, сами обычно получали приказы от высшего командования без пояснений, но говорить об этом в глаза командиру, да еще и при свидетелях, наверное, не стоило. Незачем было наживать себе врага, собственного командира, с первых же дней службы и на долгие годы вперед. Но как вышло так вышло и первые годы службы, стараниями Ингрид, дались Рыжей очень нелегко, но когда Свирепую повысили в звании и она стала капитаном, командиром сотни, все понемногу наладилось. К тому времени и сама Джет уже вникнув в армейскую службу, перестала лезть на рожон, пререкаться и вызывать недовольство офицеров. Однако неприязнь, между ней и Ингрид, осталась, благо пересекались они теперь значительно реже.
– Капитан! – Рыжая крестом сложила руки на груди, изобразив подобие армейского приветствия амазонок. – Вы хотели меня видеть?
– Век бы тебя не видеть Каст, – капитан метнула колючий взгляд на Джет и усмехнулась, но беззлобно.
Сегодня Свирепой везло, она выиграла несколько довольно крупных банков и сейчас пребывала в благодушном настроении.
– Сколько ты уже на службе? – отхлебнув браги из кувшина, спросила капитан у Рыжей. – Лет десять?
– Одиннадцать, – поправила ее Джет.
– Отлично! – кивнула Ингрид Свирепая. – Возьмешь с собой троих первогодок, пойдешь старшей. Жрицам в храме требуется помощь.
– Что? – изумилась Джет. – В храм? Почему я? Какого рода помощь?
Капитан поморщилась, слишком много вопросов, но все-таки ответила:
– Вероятно, мертвяков по городу собирать.
– Нет! – Рыжую ошарашило это известие. – Вы не можете так поступить со мной. В любой день может начаться штурм. Я нужна здесь, а не в храме.
– Что! Ты опять за старое!? Хватит пререкаться! – начиная выходить из себя, рявкнула Ингрид. – Это приказ Рыжая! Чтоб на рассвете, ты и еще трое бойцов, были в храме. Бегом выполнять!
Джет выскочила из коморки, сердито хлопнув дверью. Это было несправедливо, капитан из-за личной неприязни к ней, просто избавлялась от Рыжей, отсылая ее в услужение храму, подальше с глаз. Да, нести караул на стене, постоянно недосыпая и недоедая, было тем еще развлечением, но собирать умерших по городу, такого и врагу не пожелаешь.
Джет готова была расплакаться от жалости к самой себе, так ей не хотелось выполнять приказ капитана, но она сдержалась, заставив себя разозлиться и подавив не красящие воина эмоции, гневом.
– В храм, значит в храм, – сердито пробурчала Рыжая и отправилась в казарму, до утра еще можно было немного поспать.
Шелдон, город заложенный валькириями на утесе Восточных Ветров, был хорошо укрепленной крепостью. Амазонки, жившие здесь, во все времена отличались своей воинственностью и строили его по всем правилам военной твердыни. Весь город окружала высокая, двенадцатиметровая стена, сложенная из белого камня и усыпанная множеством башенок. Из этих башенок лучницы могли осыпать осаждавших стрелами, а узкие окна бойниц, делали их практически неуязвимыми для ответных выстрелов. Толщина стены составляла не менее четырех метров, а мощный парапет надежно прикрывал солдат. В город можно было попасть только одним единственным способом, через главный вход, запиравшийся в случае угрозы, двумя воротами. Дубовые, окованные железом, тяжелые ворота, способны были выдержать не один десяток ударов тарана. Пространство под стеной между воротами, было оборудовано потолочными люками, откуда сверху со стены было очень удобно лить кипящее масло на головы, толпящимся перед внутренними воротами, врагам.
Все постройки внутри города, так же выполненные из белого камня, имели на крышах башенки с бойницами, и каждая из них представляла собой небольшую самостоятельную крепость. Улицы города, два пересекающих друг друга, под прямым углом, бульвара, вымощенные булыжником, создавали основу улиц, два проспекта, разграничивающих весь город на четыре равных части, две из которых контролировали жрицы храма, а две другие воительницы-амазонки. Город был спроектирован предельно просто и без излишних хитросплетений, свойственных древним городам, воздвигнутым во времена второй эпохи. Улицы опоясывали город кругами, от гигантского кольца, идущего вдоль все городской стены, до самого маленького в центре города. В самом сердце этих кольцевых улиц находился величественный храм, воздвигнутый амазонками в честь бога Саргоса, древнего духа воздуха, еще одна неприступная цитадель, возвышающаяся над всем городом.
Джет Каст тоскливо подпирала колонну храма, чуть в стороне от главного входа, сонно щурясь на восходящее солнце. Неподалеку, еще три девушки амазонки весело щебетали, обсуждая, что им может сулить этот временный перевод под юрисдикцию жриц. Все они пошли с Джет добровольно. Рыжая взяла с собой тех, кто сам выразил желание. Одну из них она даже немного знала. Восемнадцатилетняя черноволосая Хильда, обладала строгими чертами лица, прямым, чуть длинноватым носом, и очень длинными ресницами, обрамлявшими карие глаза. Она служила в армии уже второй год. Хильда частенько оставалась дежурной по казарме, и не раз будила Рыжую, когда той нужно было заступать в караул на стену. Двух других девушек Джет видела можно сказать впервые, они только недавно поступили на службу. Жили первогодки в другом крыле казармы и почти не пересекались с опытными воительницами. Самая низкорослая и, по-видимому, самая юная, из девушек, постоянно смеясь, шмыгала своим вздернутым носом и встряхивала двумя жиденькими косичками. Она была круглолицей, с большими голубыми, как и у самой Джет, глазами. Голубой цвет глаз был самым распространенным среди амазонок Шелдона. Третья девушка, всеми чертами лица походила на предыдущую, лишь коса ее была аккуратно уложена вокруг головы, да ростом она была чуть повыше. Это были сестры, старшую звали Астрид, ей было, как и Хильде восемнадцать лет, а младшую Ирма, она была моложе сестры на два года. Для них, всех троих, недавно поступивших на службу и ничего кроме тренировок пока не видевших, этот приказ о переводе в храм, был настоящим серьезным заданием.
Джет считала иначе. Являясь старшей в этой группе, она была абсолютно уверена, что ничего хорошего от этого перевода ждать не стоит. От них четверых, просто избавились за ненужностью, фактически сослав их в услужение храму. Впрочем, вчерашняя жалость к себе, гнев и обида на судьбу злодейку, уже отступили, на смену им пришло равнодушие. Хотелось есть и спать, остальное Рыжую пока не особенно волновало.
Из храма вышли две послушницы и направились к амазонкам. Те указали им на Джет, как на старшую группы. Рыжая отлипла от колонны, поправила ремень и плащ и шагнула навстречу повернувшимся к ней послушницам.
– Аини! – лицо Джет расплылось в искренней улыбке.
– Джет! – одна из послушниц откинула с головы капюшон и шагнула навстречу.
В детстве Аини и Джет жили по соседству, и детьми часто играли вместе на улице. Тогда они были очень близки, и считали друг друга лучшими подругами. Но затем их пути разошлись, Джет пошла в армию, Аини, же выбрала путь храмовой послушницы. Начиная с того момента виделись они все реже и постепенно отдалились друг от друга. Девушки не стремились поддерживать отношений, им, по сути, и поговорить то сейчас было не о чем, кроме, как вспомнить детство, но все-таки они сохранили теплые дружественные чувства друг к другу.
Аини была на голову ниже даже невысокой Джет, и была послушница такой хрупкой и тоненькой, что казалось любой порыв ветра, может свалить ее с ног и унести, как сухой осенний лист, вдаль за горизонт. Даже просторное одеяние служительницы храма, не могло хоть как-то увеличить ее фигуру, придав объемности, такой маленькой и невзрачной она была. Стоящие сейчас за ее спиной амазонки, девочки-подростки и то выглядели более рослыми и казались взрослее. Взгляд Аини всегда был печальным, а губы поджаты, потому у нее всегда был такой вид, будто ее только что, кто-то обидел, и она вот-вот разрыдается.
– Здравствуй Джет, – Аини семенящим шагом приблизилась к амазонке.
– Привет подруга, – Рыжая притянула к себе послушницу, крепко обняв ее.
Воительницы и послушницы храма жили, обычно не соприкасаясь друг с другом. Воительницы имели свою правительницу носившую титул Валькирия, послушницы подчинялись верховной жрице – Немезиде. Эти две касты, в городе амазонок, считались равноправными, и каждая занималась своими делами, не вмешиваясь в дела другой касты. Они были настолько не похожи, что в реальности не имели совершенно ничего общего, и жили самостоятельно, параллельно, не мешая друг другу, и не ища друг у друга поддержки.
Джет со своей группой находились в одной из внутренних комнат древнего храма, куда их привели послушницы. Рыжая с интересом разглядывала все, что ее окружало. Крайне редко, кому из непосвященных удавалось оказаться внутри владений верховной жрицы. В комнате, где находилась Джет, полы были устланы мягкими ворсистыми коврами, а стены оббиты красным бархатом, под куполообразным потолком сгустилась тьма. На стенах висело множество факелов, но зажжен был всего один. В комнате царил полумрак, казалось скрывавший в себе, какую-то тайну. На стенах были вывешены полотнища, руки неизвестных мастеров древности, на которых неизвестные воительницы сражались с неизвестными и невообразимыми чудовищами. Из мебели, в комнате находился только резной стол из красного дерева, так же как и стены, оббитый бархатом. На столе стояли какие-то непонятные, для амазонки, приспособления, назначение которых, видимо было известно только жрицам храма.
За спиной скрипнула дверь. Джет обернулась. В комнату, в сопровождении двух младших жриц, вошла сама Немезида.
Рыжая уже однажды видела верховную жрицу. Было это давно, еще в детстве. Тогда она ей запомнилась, как женщина бесстрастная, с жестким лицом и холодными глазами, от взгляда которой у Джет тогда пробежал холодок по коже, и захотелось сразу куда-нибудь спрятаться. Сейчас от той властной и холодной правительницы не осталось и следа. Это была немного осунувшаяся, заметно постаревшая и усталая женщина. Возможно, события последних месяцев наложили на ее лицо и фигуру свой отпечаток.
– Я надеялась, что Валькирия пришлет своих лучших воинов, – оглядев амазонок, печально вздохнула верховная жрица, ни к кому персонально не обращаясь.
– Мы и есть лучшие, – Джет и бровью не повела, замечание высказанное Немезидой, касательно ее отряда, ее будто и не задело.
Верховная жрица внимательно осмотрела дерзкую амазонку, заговорившую с ней.
– Приветствую тебя Джет Каст, – после паузы холодно произнесла служительница храма.
Рыжая в ответ почтительно склонила голову. То, что Немезида знает, как ее зовут, она оставила без внимания. Ни ледяной тон, ни холодный взгляд, сейчас не производили такого впечатления на нее, как в детстве. Амазонка не испытывала трепета перед верховной жрицей, не было и страха. Перед ней стояла пожилая уставшая женщина, чем-то напомнившая ей собственную мать, с морщинками в уголках глаз, темными кругами под ними, резко очерченными скулами и сухими потрескавшимися губами. Глаза все еще сохраняли свой холодный блеск, но, то была лишь бледная тень былого величия. Джет поймала себя на мысли, что она не испытывает никакого почтения и тем более слепого поклонения к Немезиде, лишь немного уважения.
– Ты стала взрослой Джет. Сейчас ты очень напоминаешь свою мать, даже, несмотря на то, что ты выбрала для себя другой жизненный путь, – уже мягче, продолжила жрица.
