Возвращение ростовского потрошителя

скачать книгу бесплатно

Возвращение ростовского потрошителя
Василий Боярков

Заброшенное кладбище. Ночь. Непроглядная темень. 31 октября 2020 года, идет празднование Хэллоуи?на. Двум чересчур самоуверенным недотепам приходит в голову неразумная мысль разыграть своих самых ближайших товарищей: они устраивают, казалось бы, самую безобидную сценку, изображающую мистическое воскрешение омерзительного покойника; он, при своей чудовищной жизни, проходившей в далекие восьмидесятые годы прошлого века, наводил на Советский Союз поистине нечеловеческий ужас, никакими словами невыразимый к своему описанию. Наивные! Как же они ошибались! В итоге невинная вроде бы вначале затея вдруг оборачивается кровавой резней, омерзительной и жестокой, а еще и массовой, и жуткой, и просто невероятной…

Василий Боярков

Возвращение ростовского потрошителя

Пролог

31 октября 2020 года, канун Дня всех святых, или, другими словами, праздник священного Хэллоуи?на. Ночь. Где-то на территории Ростовской области, недалеко от города Новочеркасска, по заброшенному кладбищу пробирается, следуя друг за другом, группа людей, состоящая из трех молодых девушек и двух юношей, примерно одного и того же возраста. Они двигаются осторожно, ступая, как это говорят, след в след, ни на шаг не отклоняясь от выбранного для какой-то непреодолимой цели маршрута.

– Послушай, Арсений, а где сейчас находится твой полоумный братец? – обратилась к их общему провожатому зеленоглазая блондинка, отличавшаяся бесподобной фигурой и едва достигшая восемнадцатилетнего возраста. – Что-то меня все это сильно «стремает»?

– Не знаю, Даша, – отвечал невероятно симпатичный и физически развитый парень, оказавшийся старше красотки не больше чем на год, – я и сам удивлен, что он отказался от такого крайне интересного дела и сослался на какие-то там личные интересы, самоустранившись от заведомо классного зрелища…

– Странно, – перебил его второй представитель сильного пола, замыкавший это необычное шествие (стоит заметить, он значительно уступал в физическом плане и привлекательности своему более развитому товарищу), – и еще мне такая вещь непонятна… вот ты говоришь – мы идем воскрешать «серийника», носящего прозвище Ростовского потрошителя, но, насколько мне известно, его похоронили на территории тюремных захоронений, а никак не здесь, в этом всеми забытом месте?

– Правильно, Костя, – подхватила черноволосая брюнетка, обладавшая невероятно привлекательной формой как лица, так и всего остального тела, и, разумеется, карими глазками, – мне тоже кажется, что все это полнейшая «лажа» и что зря мы согласились с этим экспериментом, тем более что меня уже начинает трясти то ли от холода, то ли от ужаса, то ли от самого этого и без того жуткого места. Может – пока еще не поздно! – стоит вернуться?

– Да не «парься» ты, Ксюха! – воскликнула рыжеволосая, как водится во всех таких компаниях, крайне непривлекательная особа. – Словно ты первый раз участвуешь в таких ночных выходках? Проведем обряд, немного в ходе него ужаснемся, а потом все вместе надо всем посмеемся.

– Хорошо, Кристина, тебе говорить, – возразила показавшая себя не очень храброй красотка, – как правило, во всех ужастиках выживают непременно такие, как ты, а сравнимые со мной всегда погибают.

– Что ты хочешь этим сказать?! – наигранно возмутилась наименее красивая девушка, прекрасно знавшая о своих недостатках и не питавшая особых иллюзий, что если ее отвергнут, то она вдруг каким-то чудесным образом станет кому-нибудь интересна.

Однако ответа на свое вполне справедливое требование она так и не получила, потому что шедший впереди всех Арсений внезапно приподнял кверху правую руку, остановился и зловещим шепотом вымолвил:

– Тихо вы, сварливые «клухи»! Чего попусту раскудахтались?! Кажется, мы уже пришли.

Команда была достаточно ясной, а «торжественность» момента и гнетущая обстановка также добавили ей уверенного оттенка и все, даже самые говорливые и в обычной жизни любящие поспорить, незамедлительно замолчали.

– Вот она эта могила, – проговорил вполголоса предводитель, наклоняясь к земле и вынимая из почвы условленный знак, поставленный им на этом участке заранее, – вот она та «железяка», что я оставил тут утром.

– Может, все-таки не стоит? – присоединилась к брюнетке блондинка, питая слабую надежду, что к ней все же кто-то прислушается и поддержит в праведном желании – покинуть это крайне мрачное место. – Пойдемте уже обратно… поверьте, лично моя кровь – уже! – наполнилась адреналином в достаточной мере, и притом в огромном избытке.

– Не переживай, трусиха, – обратилась к ней рыжая, участливо коснувшись плеча, – все будет нормально.

В этот момент их провожатый достал из-за пазухи какой-то сильно засаленный манускрипт, аккуратно сложенный и навеявший замогильным холодом; опускаясь на колени перед безымянной могилой, он снова поднял кверху правую руку, призывая всех ко вниманию. Его так называемые последователи сразу же перестали шушукаться и застыли неподвижно, в страхе и смятении дожидаясь начала ритуального действа, где даже у самой вроде бы стойкой Кристины кожа стянулась словно от холода, по ней побежали предательские мурашки, а в следующую секунду она вдруг почувствовала, как на голове зашевелились ее огненно-рыжие волосы.

– Перед тем как прочесть этот древний пергамент, составленный в стародавние времена одним таинственным магом и добытый мной, как известно, по случаю, – заговорил Арсений каким-то неестественным, словно бы замогильным, голосом, – хочу последний раз узнать у сопроводивших меня к месту захоронения безжалостного маньяка-убийцы товарищей: согласны ли они пройти весь путь до конца и вызвать на свет Божий того, кто наводил ужас на эту округу всю второю половину прошлого века?

– Я бы хотела… – попыталась в очередной раз протестовать белокурая Даша.

– Замолчи уже ты, наконец! – резко оборвала ее рыжеволосая «бестия», перекрывая ей рот ладошкой; определенно она вознамерилась отличиться перед организатором всего этого жуткого ритуала и заслужить себе с его стороны хоть какую-то благосклонность; таким образом, в следующую секунду она обращалась уже к нему самому: – Мы все готовы – можешь начинать проводить этот величественный и «священный обряд».

– Хорошо, – согласился молодой человек и одновременно начал монотонным голосом зачитывать зловещие заклинания, содержащие в себе незнакомое российскому уху наречие, где тем не менее несколько раз прозвучало: «…Ростовского потрошителя…»

Но вот магический заговор был закончен, а вокруг по-прежнему так и стояла «гробовая» тишина, пусть даже и мрачная, однако вместе с тем не нарушаемая ни единым земным, а тем более мало-мальски похожим на потустороннее присутствие звуком. Молодой человек поднялся, недоверчиво покручивая в руках ветхий клочок старинной рукописи, содержащей в себе ужаснейшее заклятье; он словно бы не понимал, как такое стало возможным и почему оно не сработало.

– Ну вот, а ты, дура, боялась, – облегчено вздохнула рыжая, сама внутренне не помнившая себя от суеверного ужаса, – ты как, не описалась?

Ответить девушка не успела, так как ее внимание было привлечено каким-то необычным звуком, шедшим словно откуда-то из далекого подземелья.

– Вы это слышите? – спросила она остальных. – Как будто что-то где-то шевелится?

Все стали внимательно вслушиваться, замерев так, что было слышно, как стучат в груди их испуганные сердца; и только Арсений загадочно и вместе с тем презрительно улыбался, будто бы надсмехаясь над страхами своих трусливых товарищей. Вдруг! Даша, напуганная, как нетрудно догадаться, более всех остальных, заметила, что будто бы самый верхний слой почвы, сгруженной небольшим бугорочком, в свою очередь возвышавшимся над могилой этого страшного человека, вроде бы как стал немного подрагивать.

– Что это?! – вскрикнула она, задрожав всем своим восхитительным телом и указывая рукой на еле видневшийся холмик.

Теперь и остальные, привлеченные ко вниманию, смогли разглядеть, что земля, скрывающая тело одного из самых ожесточенных преступников, когда-либо существовавших на всем белом свете, начинает делаться рыхлой, словно там сейчас орудует одновременно до сотни трудолюбивых маленьких «кротиков». Постепенно это жуткое явление становилось все интенсивнее и недра раскрывались, выворачивая наружу килограммы земли, как будто «землероев» становилось все больше и больше. Здесь даже те, что пытались казаться самыми стойкими, охватились неестественным ужасом, а их стройные туловища заколотились от нестерпимой, непобедимой дрожи, кровь же в жилах «заледенела», сковав тела обездвиженным ступором. Тем временем Врата в Преисподнюю расступались все явственнее, все очевиднее, пока наверх не показалось некое подобие человека, удерживающее в руках блестящий кухонный нож, сверкающий сталью, имеющий длину своего лезвия около тридцати пяти сантиметров. Он поднимался так медленно, как если бы был в невесомости и плавно плыл сквозь окружающее пространство, не чувствуя ни силы тяжести, ни других, известных науке, сопротивлений.

Как же это исчадие Ада выглядело? Угнетающая фигура, одетая в черный, страшный, пугающий балахон, под накинутым на голову капюшоном она казалась абсолютно безликой и выказывала лишь какую-то сплошную, незримую, пустоту; нижними своими полами одеяние совсем не касалась верхнего слоя почвы, создавая впечатление некого парения в воздухе, так что становилось непонятным: а ступают ли вообще ноги на землю? Прилипший к одежде грунт медленно осыпался вниз, словно в замедленной съемке кошмарного фильма. На секунду посланец потусторонних сил застыл на месте, очевидно выбирая себе первую жертву… Даша, лишь только улицезрев это чудище, отчаянно вскрикнула и тут же рухнула оземь; в ту же секунду она лишилась сознания. Остальные, выведенные ее криком из состояния ступора, вереща и путаясь ногами в липкую почву, бросились врассыпную, стараясь от этого жуткого места скрыться по возможности дальше… все, за исключением приведшего их к этому месту Арсения.

Чем же занимался в этом кошмарном случае он? Всё оказалось довольно просто: не успели его товарищи отбежать и десяти метров, как парень, довольный удавшейся шуткой, презрительно рассмеялся, а то страшилище, так напугавшее его спутников, голосом Виктора – родного брата этого человека – срывая с себя однотонную, черную, маску, крикнуло:

– Куда вы, «опоруны»?! Это всего лишь «хэллоуи?нская» хохма!

Услышав знакомые интонации и без особого труда догадавшись, что их безжалостно разыграли, убегавшие молодые люди хотя и не сразу, но все же остановились; недоверчиво оглядываясь назад, они, завидев смеющихся братьев, постепенно осознавали, что попались на их хитроумную выдумку, а значит, можно уже возвращаться назад и дать черным «юмористам» возможность в полной мере насладиться своим триумфом, а заодно и полученным от праздника удовольствием. Да-а, теперь, уж точно, ни у кого не вызывало сомнения, почему при проведении столь, казалось бы, крайне для него интересного, потустороннего, ритуала вдруг не оказалось их шестого товарища.

– Ну вы, глядишь, и даете? – произнес Константин, когда все в конце концов собрались возле двух так называемых «хохмачей», а проще придурков. – Даже я поверил в правдивость всей этой истории.

– Но, – вставила рыжеволосая девушка, – хотелось бы все-таки узнать: как вы смогли провернуть все так естественно и как у вас получился этот ужасный эффект с землей и парением в воздухе?

– Здесь, кстати говоря, нет ничего более или менее сложного, – едва просмеявшись, стал разъяснять Арсений, – ведь вы же знаете, что мой братец является сторонником всяких изобретений и неожиданных спецэффектов. Вот он и соорудил это загадочное устройство, снабженное пружинным, другими словами, поднимающим механизмом, способным рыхлить и откидывать почву; дышал же он через обыкновенную трубку, подводящую под землю уличный воз…

Договорить молодой человек не успел, так как прямо позади своего брата увидел нечто такое, что полностью лишило его дара речи. Так получилось, что все остальные стояли к нему лицом и не видели всего того, что происходит в этот момент за спинами.

– Ладно уже, – нашлась что с улыбкой промолвить Кристина, не оборачиваясь, однако, назад, – мы на ваши шутки больше не попадемся – даже и не надейтесь.

Между тем девушка явно была неправа, и всем здесь присутствующим было нужно не просто чего-то бояться, а затрястись от кошмарного ужаса: прямо за спиной Виктора возник некто, навеявший замогильным холодом самой Преисподней и заставивший испугаться даже не знавшего до этого момента страха Арсения. Невероятно, но позади брата молодого проказника, организовавшего этот ночной выход на заброшенное в глухих местах кладбище (где, за исключением могильных холмиков, не было ничего, в том числе и деревянных крестов, и куда – от греха подальше! – волевым решением было спрятано тело ненавистного изверга), стоял в эту минуту мужчина пятидесяти-семилетнего возраста, обладавший невероятно выразительным взглядом, кроме всего прочего, не излучавшим ни сострадания, ни человеческой жалости, а лишь какое-то неистовое безумство и чувство скорой жестокой расправы, несущей с собой одновременно и предвкушение крайнего наслаждения и невероятного удовольствия.

Каким же внешним видом обладал этот потусторонний посланник? Довольно высокий, почти под два метра ростом, он имел худощавое телосложение, но тем не менее обладавшее жилистой, физически сильной, фигурой; лицо его было продолговатым, обличающим умного человека, не лишенного хитрости, где под квадратной формы очками в обезумевшем взоре не проглядывалось ничего, кроме беспощадной жестокости и давно укоренившейся в нем кровожадности; облысевшая голова, не выделявшаяся оттопыренными ушами, сверху, с боков и сзади имела короткую, с годами поседевшую стрижку; одет он был в поношенный черный костюм и клетчатую рубашку, своим рисунком символизирующую проходившие в восьмидесятом году Московские олимпийские игры. У любого нормального человека, хоть раз видевшего изображение Ростовского потрошителя, не осталось бы и тени сомнения, что этим чудовищем является именно он. Но тот явно что собрался не просто только лишь попугать своим загробным видом присутствующих, нет! Бесспорно, он собирался решительно действовать, в чем сразу же развеял любые, даже самые скептические, сомнения: следующим своим движением недочеловек вырвал нож из руки стоявшего к нему спиной Виктора и по самую рукоятку вонзил его лезвие в туловище хозяина.

Дальше, не дожидаясь, пока парень рухнет, сраженный, на землю, бездушный убийца острием клинка поводил туда-сюда, словно таким образом имитируя половое сношение, после чего извлек опасный предмет наружу и полоснул им по горлу стоявшей рядом Кристины; от неожиданности она даже не успела понять, что же с ней такое случилось. И в этом случае жестокий «душегубитель» не сильно разнообразил свои движения, а резал шею, пока острие не уперлось в более плотную ткань позвоночника. Из поврежденных сонных артерий фонтаном хлынула ало-бурая кровь, заливая и пострадавшую, и стоявших вокруг молодых людей, опешивших и не смевших двинуться с места, да и самого маньяка-убийцу, воскрешенного этой ночью из мертвых… Девушка захрипела, пытаясь что-то сказать, но единственное, что смогла, так это выдавить из себя булькающие, нечленораздельные звуки. Пораженный в область печени, Виктор к этому времени уже осел на холодную землю, но – что удивительно! – он еще продолжал оставаться живым и схватился руками за поврежденное место, инстинктивно пытаясь остановить вытекающую наружу животворящую влагу.

На них советский Джек-потрошитель не зацикливался особо вниманием, а поразил ножом в заднюю часть бедра застывшего в ступоре Константина. Тот пронзительно заорал, как бы дав остальным «команду» для бегства. Это были Арсений и Ксюша, остававшиеся пока еще способными хоть к какому-то активному действию – они стремглав устремились в разные стороны. Парень бежал, как и полагается, к выходу, позволяющему покинуть это жуткое место, девушка же, в силу неразвитости мыслительной деятельности, сломя голову неслась в самую глубину этого крайне мрачного старинного кладбища. Ростовское чудовище, произнеся фразу: «Нечего на меня смотреть!» – кончиком лезвия выковырял пораженному в ногу Косте глаза и в следующий миг помчался за юношей. Нагнал преследователь свою очередную жертву, когда молодой человек уже садился в машину, на которой сюда и прибыла вся эта нерадивая группа, сама же себя и приговорившая к неестественной и мучительной смерти. Если бы его всегда такие самоуверенные руки в этот миг не дрожали от страха и если бы он вовремя сумел вставить ключ в замок зажигания, то молодой человек, конечно же, смог бы уехать; но судьба распорядилась в этот раз по-другому… как только он загнал предмет, способный его спасти, в уготованную ему ячейку, дверь машины надсадно скрипя распахнулась, а мощные руки воскрешенного им из мертвых чудовища извлекли нерадивого любителя мистических шуток наружу.

В далеком бесславном прошлом, разумеется, этот мужчина уступил бы в физической силе выбранному им спарринг-партнеру; но сейчас, снабженный еще и потусторонней, явно нечеловеческой, энергетикой, он легко завалил неразумного бедолагу на землю и, удерживая его рукою за горло, ножом принялся вырезать его некогда наглые зенки, не забывая притом приговаривать: «А ну-ка не сметь на меня смотреть, подлый «ублюдок»!» Затем он не менее сорока раз вонзил ему клинок в тело, не забывая совершать возвратно-поступательные движения, не «выходя» из ран какое-то время, как и при своей жизни подобным образом компенсируя приобретенную в половом плане неполноценность – и, как это не покажется странным, именно от этих действий он получил сексуальное наслаждение и через какое-то время разрешился эякуляцией. Далее, отрезав у бездумного юноши, уже к этому моменту, конечно же, умершего, его детородный орган, губитель оставил его в качестве ужасающего трофея, а затем устремился за девушкой, сбежавшей в самую глубину ночного погоста, кроме обыкновенного страха ставшего еще кошмарным.

Ее он настиг в кромешной тьме, полностью потерявшуюся в ориентации и трясущуюся от сковавшего прекрасное тело ужаса. Борьбы и в этом случае никакой не случилось, так как Ксюша уже была доведена до отрешенного состояния и в полной мере готова была принять свою кровавую участь. Единственное, на что она смогла отважиться, так это на одну предсмертную просьбу, произнесенную трясущимся от страха миленькими губами:

– Пожалуйста, не надо, только не убивайте… я готова на любые Ваши фантазии, и сделаю все, что только не пожелаете…

Но! Мощнейший удар клинком в лицо, он лишил красотку всяких надежд на спасение и вызвал жуткую, нестерпимую боль, от которой та разразилась пронзительным, а в чем-то и просто ужасающим воплем. В дальнейшем, не сильно изобилуя в своих кровавых фантазиях, жестокий маньяк-убийца лишил Ксюшу зрения, из глазниц напился свежей де?вичьей крови, изрезал ножом все ее красивое тело, как бы имитируя половое сношение, после чего откусил соски, затем губы, в недавнем прошлом прекрасные и ни с чем не сравнимые, потом все это сожрал прямо тут же, возле уже бездыханного тела.

Однако и это был еще не самый конец его нечеловеческим зверствам: воскрешенный советский Джек-потрошитель отправился к двум обездвиженным им недавно жертвам, имея полное намерение довершить незаконченное убийство. Раненный в ногу и лишенный зрения, Константин, в отличии от уже умиравшего Виктора, привлек к себе внимание потустороннего изверга более пристально; парень в это мгновение ползал возле разверзнутого пути в загробное царство и, водя перед собою руками, изливался жалобным стоном:

– Спасите – ради всего святого! – хоть кто-нибудь помогите.

Сатана – и такое прозвище закрепилось за этим убийцей – молча приблизился к обреченной на тяжкие муки жертве и вонзил ему лезвие в тело, выбирая места специально так, чтобы не было задето жизненно важных органов. Далее, методично и целенаправленно совершая свои до ужаса жуткие, а где-то просто омерзительные воздействия, маньяк каждый раз погружал острие в туловище, затем водил им и взад и вперед, пока отверстие не становилось не в меру расширенным и внутри уже больше не ощущалось сопротивления костных и мышечных тканей; в последующем все повторялось снова и снова – душегубец поступал так до тех самых пор, пока жертва полностью не ослабла и не погрузилась в предсмертное состояние бесчувственной отрешенности. Дальше последовало отделение мужских гениталий, но на этот раз изверг-мучитель не стал оставлять их трофеем, а воткнул к тому моменту уже умершему Виктору в рот, не позабыв – очевидно, для верности? – медленными движениями отпилить его голову.

Вместе с тем была еще одна потенциальная жертва, до сих пор остававшаяся не умерщвленной и, как известно, потерявшая от испуга сознание, причем в самом начале этого кровавого буйства; она так и лежала возле жуткой могилы, разверзнувшейся не без помощи ее полоумных и крайне беспечных приятелей, залитая кровью своих товарищей и не подавая признаков жизни. Между тем обмануть потустороннее существо было не так уж и просто; наверное, по этой причине изувер, не по своей воле воскресший из мертвых, поводил ноздрями по воздуху и, уловив какое-то только одному ему ведомое движение мелких частичек, приблизился к бесчувственно лежавшему бесподобному телу. Остановившись возле наполненного жизнью, но вместе с тем предававшегося грезам создания, маньяк-убийца в молчании замер, словно находясь в нерешительности, что же ему в такой ситуации следует делать.

В этот момент земли коснулись первые блики наступающего рассвета, возвещающие о том, что время, предназначенное для мертвых, подходит к своему окончанию, вольно или невольно заставляя всех попавших наружу загробных «посланцев» терять свою потустороннюю силу и превращаться в людей обычных, ничем от других не отличных. Не миновала подобная участь и этого воскресшего душегубца: он вдруг сделался простым обывателем и поплелся прочь от этого ужасного места, прекрасно понимая, что данная ему на ночь темная сила иссякла, а значит, он пока больше не в состоянии ни тиранить, ни убивать, ни насиловать.

Выжившая блондинка очнулась едва лишь первый луч солнца опустился на грешную землю и, узрев, какой смогла избежать ужаснейшей мясорубки, чуть снова не лишилась сознания; Даше было совсем невдомек, что она потому и осталась жива, что «бешенный зверь» получал удовольствие именно от того, что упивался созерцанием страданий и страха жертв, непременно бывших в сознании, а безвольно лежащее туловище оказалось ему просто неинтересно и не вызывало манящих к себе сексуальных влечений.

Сам же безжалостный изверг, известный как советский Джек-потрошитель, с этого дня был обречен каждую ночь превращаться в ужасного монстра и ходить по земле в поисках бедолаг, безнадежно увлекаемых судьбой к жестоким страданиям. Но главное, что ему оставалось – это обязательно найти одну белокурую девушку, выжившую при его воскрешении и избежавшую беспощадного умерщвления; как и всех остальных, ее нужно было предать самым каким ни на есть нечеловеческим мукам.

Глава I. Отъезд

На следующий день Шалуева Дарья Ивановна добралась до дома только к семи часам утра. Ей до сих пор не верилось, что она смогла избежать беспрецедентного кровавого месива; ее трясло, лихорадило и не раз выворачивало наружу. Если коснуться личности этой девушки, то особенно можно выделить следующие факты: она только что закончила одиннадцатый класс средней общеобразовательной школы, но как строить свою жизнь дальше еще не решила; по характеру, как уже удалось убедиться, она была трусовата, но не лишена логического мышления и, в принципе, в экстренной ситуации могла «собраться», включить активные мыслительные процессы и показывать чудеса решительных действий… единственное, ее всегда выводила из состояния равновесия внезапность, где нельзя было хоть сколько-нибудь секунд поразмыслить; зато она обладала еще такими положительными чертами как доброжелательность, красноречие – говорить она могла просто до бесконечности – преданность, благородство, вежливость, дальновидность, а главное, способность к организации. Внешности Даша была просто божественной: достигнув восемнадцати лет, она обрела формы тела, восхищавшие не только ее сверстников, но и представителей сильного пола более зрелых; имея сто семидесятисантиметровый рост, девушка обладала сочными грудями, прикрытыми бюстгальтером третьего номера, а еще широкими бедрами, восхитительной талией и длинными, прямыми ногами; лицо, чуть продолговатое, не имело себе попросту равных и, как уже говорилось, выделялось большими зелеными глазками, украшенными длинными, загнутыми кверху ресницами… маленький, как пуговка носик, удачно гармонировал с пухленькими коралловыми губами, где верхняя была чуть вздернута кверху, выдавая маленький признак капризности; небольшие ушки были чуть оттопырены и успешно скрывались за белокурыми, кудрявыми волосами, спускавшимися чуть ниже восхитительных плеч. Одевалась она сообразно погоде, а принимая во внимание семейную состоятельность Шалуевой, основной одеждой у нее в последнее время являлась черная кожаная куртка, украшенная клепками, молниями и другими аксессуарами, отлично сочетавшаяся с синими джинсами и фирменными кроссовками марки «Nike», разумеется, как и неизменная дамская сумочка, имевшими сообразные курточке очертания.

В этот раз глаза ее горели испугом, прическа полностью растрепалась; она шла и с осторожностью озиралась по сторонам, ежеминутно ожидая внезапного нападения. Жила девушка в фешенебельном, частном особняке, построенном почти на окраине города, так что идти ей было, впрочем, недалеко – кладбище располагалось как раз с этого края Новочеркасска. Даша дождалась, когда родители уедут из дома, после чего, зайдя внутрь, немедленно прошла в ванную, где заперлась примерно на час. Ей стоило большого труда придать себе уравновешенный вид и принять важное, судьбоносное для нее, решение: перепуганная блондинка ни за что не хотела оставаться в одном городе с таинственной неизвестностью, убившей ее друзей, пути с которой могли пересечься у красавицы в любое мгновение. Встряхнув головой, будто скидывая с нее все невеселые, вызывающие сомнения, мысли, белокурая девушка прошла в свою комнату, где тут же стала паковать свои вещи, собираясь в дальнюю и длительную дорогу. В течении пары часов ей удалось до отказа заполнить вместительную дорожную сумку, бывшую на колесиках, но она все еще думала, что взяла с собой не все, что ей может понадобиться в дальнейшем; таким образом, перепуганная красавица «забила» еще и школьный рюкзак, обычно носимый на спине, перехваченным лямками через плечи. Теперь, по мнению молодой блондинки, все было готово и ничто не должно было ее стеснять в предметах быта, косметики, а также одежды.

Являясь совершеннолетней, Даша заранее купила себе билет на ночной поезд, следующий прямиком до Москвы; теперь осталось только дождаться родителей, чтобы объявить им свое решение. Отец и мать девушки были людьми среднего возраста, где мужчина был старше женщины на неполных шесть лет. Они были примерно одного и того же роста, правда, различались комплекцией. Иван Ильич, в силу прожитых лет, несколько располнел, но не так уж значительно, представляя из себя солидного, но не толстого человека. Мария Игоревна сумела сохранить отличную фигуру, дарованную ей с молодости и выглядела просто великолепно, не позабыв и о дочери, «одарив» ее своими прекрасными формами. Оба они были успешными людьми и имели должности в крупных финансовых фирмах, поэтому домой возвращались после семи часов вечера, заранее запасаясь ужином в каком-нибудь ресторане. Так произошло и на этот раз, но родители еще не знали о решении Дарьи, принятом ею о внезапном и скором отъезде. Лишь только они вошли во внутренний холл, являвшийся в этом доме просто огромным и где обычно принимали гостей, дочка, сидевшая на удобном, оббитом кожей, диване, полностью собранная в дорогу, тут же их огорошила:

– Мам, пап, – начала она без каких-либо предисловий, – я уезжаю в Москву, к тете Ире; похожу там пока на курсы, а на следующий год буду поступать в любое, доступное для меня… какое-нибудь из театральных училищ. Я уже все обдумала – и решение мое непреклонно. Меня кто-то подбросит до станции, а то на улице уже давно спустился глубокий вечер и молодой девушке страшновато одной ходить по такой непроглядной темени.

– Ты у нас взрослая, – возразил ей Иван Ильич, лишь усмехнувшись на поведение дочери, в принципе, давно ожидавший от нее чего-то подобного, – идеи выдвигаешь сама, вот сама и реализуй их в полном объеме – собралась ехать в Москву, и никого не спросила? – значит, и до вокзала сможешь прогуляться пешечком, без чьей-либо помощи; думаю, не заблудишься.

Блондинке с изумрудными глазками просто не терпелось поделиться со своими, как она называла, предками всем тем, что произошло с ней и ее друзьями нынешней ночью, но, если честно, она и сама-то до конца уже не верила во все, что с ними случилось, и считала это какой-то страшной, больше сказать, зловещей мистификацией, подстроенной ее «бесбашенными», ополоумевшими друзьями; однако своего мнения «побыстрее «свалить» из этого города» ни за что бы не поменяла, прекрасно понимая, что только так избавится от неразумных товарищей и ночных наваждений. Именно поэтому белокурая красотка не посчитала нужным рассказывать отцу об их так называемом приключении, справедливо полагая, что тот ей попросту не поверит или, наоборот, полицию вызовет, а те, – если все, что случилось, это все-таки правда – дознаваясь до истины, обязательно выставят ее виноватой; но может быть и гораздо хуже: ее поместят в психушку либо выставят на смех, что для молодой девушки было гораздо неприятнее, чем жуткая прогулка к железнодорожной станции, где, в сущности, по пути ей нужно было миновать только одну небольшую рощицу… Шалуева надеялась проскочить ее за семь, как максимум, восемь минут, а за это время, по ее наивному предположению, с ней вряд ли бы что-то случилось.

До поезда оставался примерно час, а молодая красотка, предполагая нечто подобное, заранее приняла снова душ, чтобы окончательно смыть с себя, как это принято считать, страх и сомнения, плотно покушала и теперь могла выдвигаться. В ходе прощания мать тем не менее пустила скупую слезу, отлично понимая, что теперь будет видеться с дочкой очень и очень редко, и даже попробовала убедить главу этого небольшого семейства все-таки отвести едва достигшую совершеннолетия девушку к поезду, но Иван Ильич был в своем решении непреклонен:

– Раз она считает себя достаточно взрослой, – сказал он в своем последнем слове, провожая Дашу к дверям, когда уже пришло время выдвигаться на станцию, – что способна сама распоряжаться судьбой, а родителей только ставить в известность, так пусть сама и достигает вершин, к которым стремится; ну, а для начала пёхом прогуляется до вокзала.

Вот так зеленоглазая блондинка оказалась на темной улице одна-одинешенька, одетая в обычную свою одежду, с маленькой дамской сумочкой, школьным рюкзаком за плечами и огромной сумой на колесиках. Пока она шла городской чертой, где существует хоть какое-то освещение, Шалуева чувствовала себя вполне уверенно и даже не помышляла о каком-то там страхе. Но вот! Путь ее подошел к небольшой березовой роще, где в половине восьмого вечера первого ноябрьского дня, как это и полагается, стояла кромешная темнота. Сердце Даши бешено заколотилось, а сама она остановилась, не решаясь шагнуть в пугающее пространство, тем более что ее де?вичья интуиция подсказывала об однозначном нахождении рядом живой, а возможно, враждебной сущности. Минуты шли одна за другой, время натягивалось, до поезда оставалось совсем немного, а если быть точным, не больше, чем сорок минут.

Как уже известно, Дарья не была такой смелой, поэтому она уже стала подумывать о полном провале своей затеи; в эту минуту блондинка предположила, что она попросту не сможет преодолеть небольшой лесистый участок, казавшийся ей непреодолимым барьером; в действительности шелестом веток, скрипом стволов и другими странными звуками он был способен напугать даже самого какого ни на есть не робкого человека. Блондинка же с изумрудными глазками таковой не являлась и уже совсем было хотела «плюнуть» на все и возвращаться обратно, «поближе к дому», где уютно, тепло и спокойно, как – вдруг! – услышала сзади себя отчетливые, до «коликов» в животе пугающие шаги. Шалуевой почему-то показалось, что приближавшийся к ней человек – это тот самый неизвестный ей незнакомец, который нынешней ночью перебил всех ее бедных друзей (в таких ситуациях страхи обостряются, и человек вспоминает все, что с ним было, причем очень явственно, и отчетливо начинает осознавать всю серьезность создавшейся ситуации). «Я ведь единственная, кого он еще не убил…» – пульсирующим импульсом промелькнуло в ее голове зловещее размышление.

Очаровательная красотка была напугана до такой степени, что впала в панический ступор и не могла ни кричать, ни повернуться назад, чтобы самой убедиться в опасности, ни даже просто пошевелиться. Так она и стояла, дожидаясь неминуемой гибели. Внезапно! В двух шагах от нее раздался ободряющий голос Пети Игумнова, ее бывшего одноклассника:

– Шалуева, ты чего застыла как часовой возле кремлевских курантов? Как всегда, наверное, перетрусила и не можешь преодолеть эту лесную преграду? Так положись на меня – я тебя вмиг проведу и никто, поверь, к тебе не пристанет!

Невозможно будет себе представить, как Даша была рада слышать голос этого умственно отсталого паренька, проучившегося с ней до девятого класса и с большим трудом закончившего общеобразовательный курс обучения. Касаясь его внешности, стоит отметить, что был он невысок ростом, но при этом обладал значительной физической силой и выделялся развитым торсом и натруженными «качанием» мышцами; лицо его не было привлекательно, но и не отталкивало, имея какую-то особую притягательность, выраженную большими глазами чрезвычайно карего цвета; все остальное было самым, что называется, обыкновенным: волевые скулы, выпирающий нос, снабженный горбинкой, излишняя худощавость, сопряженная с продолговатым типом физиономии, тонкие широкие губы; одежда его состояла из утепленного костюма спортивного типа – говоря в общем, личность его была нисколько не примечательна, но тем не менее вызвала радостные эмоции у перетрусившей девушки, совсем уже собравшейся распрощаться с жизнью.

– А-а, Игумнов, – сказала она, стараясь придать голосу твердость, – это ты? – она вновь не решилась показать, что чего-то боится и на ходу придумала вполне правдоподобную, не вызывающую сомнений, причину: – Нет, ты неправ… в действительности я встала здесь отдохнуть: видишь – какой у меня чемодан тяжелый, что я его еле пру… и никого я вовсе не испугалась. Однако, если ты меня проводишь и поможешь донести мои вещи, то признательность моя не будет знать никаких мыслимых границ и условных ограничений. Ну так что, Петя, – красотка посчитала, что обращение по имени придаст собеседнику в своих глазах больше весу, – сопроводишь меня через этот лесочек до станции?

– Без проблем! – воскликнул беззастенчивый юноша, озаряясь счастливой улыбкой. – Меня это, без сомнений, не напряжет, тем более что мне все равно необходимо срочно в станицу Кривянская. Кстати, а чего ты не хочешь обойти эту лесопосадку по улице Вокзальной?

«Ага, «блин»?.. Она все одно примыкает вплотную к лесистому парку, и, как не старайся, все равно придется держаться «опасной» зоны; в общем, что ни говори, а зловещее место всегда будет рядом и уж лучше пройти его напрямую, чем обходить по еще более длинному кругу», – подумала Шалуева про себя, вслух же ответила:

– Я уже, кажется, сказала, что ничего не боюсь, просто у меня очень тяжелые вещи – вот мне и приспичило встать здесь немного постоять отдохнуть, чтобы набраться сил и следовать дальше. Так ты мне поможешь или так и позволишь хрупкой и слабой девушке тащить все это единолично?

– Пошли, – с готовностью согласился Игумнов, перехватывая у «состоявшейся» спутницы тяжелую сумку с ручкой, и притом на колесиках.

Рюкзак, содержащий самые необходимые вещи, и дамскую сумочку, с аксессуарами и косметикой, блондинка, обладавшая изумрудными глазками, оставила при себе, справедливо посчитав, что они ее если и обременят, то отнюдь не так уж и сильно (она одиннадцать лет таскала этот ранец, полностью набитый учебниками, что вразрез не шло с «девичьими тряпками», набитыми под завязку в эту минуту). Распределив обязанности и переносимые вещи, парочка, состоящая из ослепительной красотки и неказистого умственно отсталого шкета, двинулась в путь по асфальтированной тропинке. Они шли, вспоминая школьные годы, где, как оказалось, Петя еще в девятом классе испытывал к Даше нечто, похожее даже на теплые чувства, говоря простыми словами, неразделенную юношескую любовь. Шалуева от столь неожиданного признания испытала приятную негу: она была девушкой красивой, отлично знала себе цену, но при этом, оставаясь вполне нормальной, всякий раз умилялась, когда ей напрямую говорили о том, что она обладает всеми необходимыми качествами, дающими способность нравится лицам противоположного пола, причем не только красавцам, но и парням с не очень приятной наружностью.

Так, непринужденно беседуя, они прошли почти половину аллеи и приблизились к детской площадке, возле которой неподалеку располагались в том числе и игровые залы, к этому моменту уже, конечно, закрытые. Зеленоглазая блондинка шла впереди; Петр, «нагруженный» ее огромнейшей сумкой, плелся чуть сзади, немного поодаль, отстав шагов эдак на четыре, на пять.

– Послушай, Игумнов, – промолвила Даша, объятая счастливым воспоминанием детства, – а ты помнишь, как мы «химичку» тогда разыграли?..

Однако ответ на ее вопрос не последовал, а раздался неприятный, хлюпающий звук раздираемой плоти и ломающихся костей. В тот же момент спину вновь перетрусившей девушки сковало холодом ужаса и побежали предательские мурашки, счетом доходившие до миллиона, а может, и много больше. Тем не менее она смогла найти в себе силы обернуться назад, чтобы лично убедиться в том, что случилось. Что же такого увидела «бедная» Дарья? В голову сопровождавшего ее юноши, прямо возле правого уха, был воткнут огромный кухонный нож с длинным, острозаточенным лезвием, широким у основания, а рядом стоял тот самый мужчина, получивший в свое время прозвище Ростовского потрошителя. Из-под больших квадратных очков ненавистью «горели» безжалостные глаза, дающие полное основание полагать, что пощады от него не дождешься и вымолить ее не получиться. Он уже не выковыривал жертве глаза, а наносил, один за одним, удары в голову, превращая ее во что-то невообразимо уродливое. Может показаться странным, но на этот раз Шалуева осталась в полном сознании, единственное, что с ней случилось, так это слегка закружилась восхитительная головка. «Ну его, на «хер», со всеми вещами! – подумала она про себя и бросилась бежать в сторону городского вокзала. – Хорошо еще, что сообразила обуть кроссовки, а не, скажем, высокие туфли».

Между тем сзади нее происходила ужаснейшая картина: измочалив лицо Пети и превратив его в одно сплошное кровавое месиво, где жидкость бурого цвета перемешалась с мозгами и костным остатком как крупным, так и более мелким, Ростовское чудовище – и такое прозвище закрепилось за этим мужчиной – повалило безвольное тело на землю и начало, пока оно еще трепыхалось в предсмертных судорогах, методично тиранить его ножом; вводя его в тело и оставляя ненадолго внутри, он делал возвратно-поступательные движения, имитируя половое сношение. Как только ранка расширялась, маньяк перемещал свое оружие в другое отверстие. Так продолжалось минут десять, может чуть больше, при этом Ростовский потрошитель действовал так аккуратно, что совсем не испачкался кровью. Закончилось все тем, что он извлек свой половой орган и разрешился обильной эякуляцией. Именно это и было основной целью безжалостного насильника (по сути, он был импотентом и не мог вступать в нормальные половые акты, получая наслаждение и возбуждаясь, только при виде чужих жутких страданий и несоразмерных людям мучений), у Даши же появилась возможность набрать скорость и увеличить между собой и потенциальной опасностью расстояние, практически приблизившись к зданию станции.

Слышался уже шум подходившего поезда, своим гудком возвещавшим о своем приближении. Блондинка с изумрудными глазками дрожала от страха, готовая вот-вот лишиться сознания; но все же она стойко держалась, успокаивая себя тем, что человеко-монстр за ней пока вроде бы как и не гонится. «Может, он все же решил оставить меня в покое?» – думала перетрусившая до ужаса девушка, не зная об основной цели безудержного маньяка, а именно убийства людей для своей сексуальной удовлетворенности и кровавого наслаждения. Как бы там ни было, у нее появилось время, необходимое для того, чтобы успокоиться, все обдумать и хоть как-то восстановить душевные силы. Однако последнее получалось довольно плохо: нервная дрожь безжалостно колотила тело, зубы безостановочно выбивали дробь, кожа сжалась то ли от холода, то ли от страха – что было более вероятнее – ноги готовы были вот-вот подкоситься, как будто на них и не было вовсе прекрасных коленок.

Шалуева постоянно оглядывалась по сторонам – больше в сторону лесопосадки – мысленно подгоняя локомотив, чтобы уже скорее оказаться в вагоне и избавить себя от потустороннего, мистического преследования, жалости от которого, без сомнения, не дождешься. Вместе с тем поезд, словно специально, ехал не торопясь, замедляя свой ход перед станцией. В это же самое мгновение на краю лесопарковой зоны заблестели стекляшки больших очков, однозначно собой вещающие, что воскрешенный маньяк-убийца стремится в погоню. В этот момент наконец-то к перрону подошел долгожданный состав – поезд был проходящий и на остановку он отводил время не более двух минут – позволив молодой красотке запрыгнуть в вагон, а проводницам плотно закрыть входные двери, не позволяя безбилетным пассажирам просачиваться внутрь салонного помещения. Пока новоявленная путница показывала проводнику имеющиеся у нее на проезд документы, к вагону подбежал странный мужчина, своим внешним видом и выражением на лице больше склонный быть похожим на зверя, нежели на людское создание. Дарья, еще оставаясь в тамбуре, случайно выглянула в окошко и едва не поперхнулась от страха: она увидела перекошенное злобой лицо, из-под очков горящее «остекленевшими» глазами, гневными и чудовищными, не знающими человеческой жалости.

Глава II. Первая вылазка потрошителя

Следует вновь обратить внимание на некоторые особенности лица, прозванного в народе и правоохранительных структурах Ростовским чудовищем. С наступлением ночи, а вернее попросту темноты, он, подвергаясь воздействию магических, где-то потусторонних, сил, превращался в жестокого, безжалостного и бездушного потрошителя, обладающего неведомой силой и способного голыми руками разрывать людей на мелкие части. Однако ему было нужно совсем не это: маньяк, с помощью кухонного ножа и мучений выбранных жертв, удовлетворял свои сексуальные потребности (сделать это естественным путем он просто не мог, о чем было дано профессиональное свидетельство экспертов, в том числе психиатров, еще при жизни этого некого подобия человека). Он обладал также и еще одной необыкновенной способностью: в любой ситуации недочеловек не терял над собой контроль и каждое свое действие производил вполне осознанно, никогда не выпуская из виду пространственной составляющей, в определенный момент времени создавшейся в окружавшей его обстановке; с появлением же первых лучей света демонические энергии оставляли его могучее тело и уходили назад, в саму Преисподнюю, а значит, с этого времени он становился вполне простым обывателем и превращался в обыкновенного человека, все же его зловещие привычки уходили в небытие; иначе говоря, он приобретал вполне осознанный облик и мог общаться с окружающими его людьми совершенно нормально, не вызывая никаких, даже незначительных, подозрений – монстр обретал вид солидного, ухоженного мужчины, окончившего не одно высшее учебное заведение.

На следующий день, несмотря на отсутствие в его организме мистических сил, Ростовского потрошителя не оставляло чувство непонятной ему неуверенности, подталкивающее его в срочном порядке выдвигаться в столицу. Целый день он провел в бесцельных догадках и несколько раз порывался купить себе право единичной поездки, но так и не смог этого сделать: никаких документов, удостоверяющих личность, при нем – как этого, в принципе, и стоило ожидать – попросту не было, а под честное слово билеты на проезжающие поезда, увы, не давали. Так он и бродил до самого вечера… когда же солнце уже стало клониться к закату, непонятный гражданин, измученный и уставший, присел на лавочку, специально установленную на ровном перроне и расположенную недалеко от вокзала. Как оказалось, на ней уже сидел бомжеватый мужчина, прихлебывающий из бутылки, снабженной этикеткой: «Портвейн 777». Не вызывало сомнений, что он являлся местным жителем, в том плане, что обитал в районе городской станции, бичуя в каком-нибудь близлежащем подвале. Сейчас он где-то раздобыл такой желаемой выпивки и, очевидно не желая делиться с товарищами, проживающими с ним вместе, пристроился спокойно на лавке, в одиночку смакуя «живительное» спиртное.

Когда к нему подсел незнакомец, он недоверчиво его оглядел, как бы соображая: «Не придется ли и его тоже потчевать?» – но, давно научившись разбираться в людях, склонных употреблять горячительные напитки, безо всяких сомнений определил, что если этого человека что-то интересует, то, уж точно, не полюбившийся ему простенький «портвешочек». Поэтому он отнесся к нему довольно доброжелательно и даже попытался завести незадачливую беседу:

– Ты кто такой, «дядя»? Поезда, что ли, ждешь или по какой другой надобности?

Маньяк-убийца не знал, что следует ответить на этот вопрос, так как, вдруг очутившись через тридцать лет в двадцать первом веке, всему удивлялся и не мог еще оценивать обстановку сообразно существующим обстоятельствам; первостепенное, о чем он сейчас думал, как же ему действовать дальше, а главное, как, не имея при себя документов, попасть в город Москву. Бомж между тем непринужденно продолжал, считая, что его очень внимательно слушают:

– Ты, парень, какой-то странный. Может быть, ты больной или все-таки выпить захочешь?

Последнее предположение больно отозвалось в мозгу говорившего, но не высказать его он просто не мог, пользуясь общепринятыми правилами приличия. Неизвестный оценил собеседника недоверчивым взглядом, но снова ничего не ответил, а лишь придвинулся ближе.

Почти в то же самое время полицейская оперативная группа приехала осматривать до неузнаваемости изуродованный труп Пети Игумнова, хотя и оттащенный Ростовским потрошителем подальше от асфальтированной дорожки, но все-таки к вечеру обнаруженный гуляющими по парку детишками. Среди сотрудников, выехавших на место случившегося происшествия, находился старый офицер-подполковник, начинавший службу еще в самом начале девяностых годов прошлого века. Это был седовласый мужчина, давно «разменявший» пятидесятипятилетний возраст; выглядел он подтянуто, без лишнего веса, и при своем невысоком росте имел коренастую, жилистую фигуру; за долгие годы службы он научился придавать лицу беспристрастное выражение, однако «колючие», въедливые глаза говорили о наличии дюжего ума и способности к аналитическим размышлениям; нос, прямой, острый, был увенчан густыми усами с едва начинавшейся проседью. В настоящем он – а именно Рыков Николай Геннадьевич – исполнял обязанности начальника участковых уполномоченных. Как старослужащий полицейский, именно он, увидев тело растерзанного парнишки и сопоставив раны и отдельные факты, вспомнил то старое дело, под названием «Лесополоса», где очень похоже орудовал местный маньяк-убийца, которого не могли вычислить долгие годы.

– Виктория Алексанадровна, я вижу все признаки «работы» Ростовского потрошителя, – сказал он молодой девушке-следователю, старшему лейтенанту юстиции, по фамилии Гринева, едва достигшей двадцатипятилетнего возраста; она представлялась невысоким «ростиком» (что компенсировалось огромными каблуками), была одета в форменную одежду и как раз начинала заполнять протокол осмотра места случившегося здесь происшествия, – но что для меня удивительно: его расстреляли в 1994 году и в глубокой тайне похоронили на одном из заброшенных кладбищ – практически на моих глазах.

– И что в связи с этим делать? – выразила недоумение Вика, которой, если честно, не терпелось побыстрее закончить осматривать невероятно страшное тело и выдвинуть хоть какую-нибудь правдоподобную версию. – Мне что, теперь докладывать, будто у нас объявился подозреваемый тридцатилетней давности и, по всей видимости, он, возможно, еще и покойник?

– Конечно же, нет, – посчитав озвученные вопросы насмешкой, неприятно усмехнулся старослужащий подполковник, – но есть вероятность, что кто-то изучил методы того исчадия Ада и сейчас полностью копирует все его прошлые действия.

– Глядите, – крикнул молодой участковый, младший лейтенант, только что поступивший на службу; звали его Козеев Сергей Николаевич, – здесь какая-то сумка с женскими шмотками!

– Неси ее сюда! Срочно! – приказал Николай Геннадьевич.

Дальше провели подробный осмотр содержимого переносной поклажи, имевшей ручку и маленькие колесики, вследствие чего (по отдельным характерным признакам и опросу вблизи живущих жителей) довольно быстро установили, что она принадлежит Шалуевой Дарье, дочери достойных родителей, проживающей практически рядом – менее чем в километре. Сразу возникло три версии: либо она также убита и необходимо искать ее изувеченный труп, либо она и является тем самым пресловутым имитатором изверга, некогда наводившего ужас на всю Ростовскую область, либо – просто обыкновенным случайным свидетелем. Такой поворот дела, в части второй имевшейся версии, был, разумеется, маловероятен, но возможность такая не исключалась. Естественно, с целью ее отработки был выслан участковый Козеев, не замедливший «броситься» исполнять озвученное ему поручение.

К этому моменту совсем стемнело и на вокзале стали разворачиваться совсем иные события. Как уже говорилось, Ростовский потрошитель приблизился к распивающему спиртные напитки бомжу, и как только солнце полностью скрылось за горизонтом, он полез в имевшийся при нем портфель и достал оттуда огромный кухонный ножик.

– Эй, парень? – выпучил бомжеватый мужчина глаза от охватившего его страха, начиная отодвигаться на самый край лавки, подальше от незнакомца. – Ты чего, шутить, что ли, вздумал? Давай, давай заканчивай, я тебе вроде ничего плохого не делал?

Однако яростный взгляд, перекошенное злобой лицо и очевидность намерений не вызывали сомнений о задумках, посетивших голову безжалостного соседа по лавке. Действительно, долго он не раздумывал, а встав в основную человеческую позицию и развернувшись гневной физиономией к выбранной жертве, всадил ему в лицо длинное лезвие, рассекая кожу и пробивая кость аккурат возле носа, но только немного справа. Дальше последовали возвратно-поступательные движения, пока рана на лице не стала свободной, а нож не перестал чувствовать тугое сопротивление; правый глаз, естественно, вытек, а следующий удар был сделан прямым направлением в левый. Поерзав в голове ножом, Ростовское чудовище стало методично бить клинком в различные части тела бомжа, не вынимая его сразу, пока у него в конце концов не случилось долгожданной эякуляции. Только после этого он смог успокоиться и вытер нож об одежду уже умершего мужчины. Как уже говорилось, даже подверженный дьявольским, демоническим силам, он не терял ясность мысли и способности здравого рассуждения; именно эта особенность заставила маньяка-убийцу начать осматривать карманы умерщвленного им человека. Ему посчастливилось: убиенный носил с собой все свои документы, среди которых были такие: паспорт на имя Чурилова Антона Ксенофонтовича, его трудовая книжка, не имевшая, кстати, отрицательных записей, а также диплом об окончании строительного техникума, полученный обладателем еще в период советского времени.

– Ну что же, Чурилов так Чурилов, – вслух произнес изувер, накануне восставший из мертвых, – и фамилия очень даже похожая. С другой стороны, особо выбирать не приходится – мне в создавшейся ситуации все подходит.