скачать книгу бесплатно
Исполняющий желания
Вячеслав Владимирович Шалыгин
Вадим Юрьевич Панов
Тайный Город #26
Максим Воронов, правнук чекиста Якова Бортникова, в 1926 году сопровождавшего экспедицию Николая Рериха в Шамбалу, унаследовал от прадеда не только пятикомнатную квартиру в сталинском доме, но и загадочные часы старинной фирмы «Брегет». Антикварные часы оказались с секретом, который втянул счастливого наследника в противостояние между человскими магами и обитателями Тайного Города за обладание легендарным Камнем Чинтамани, обнаруженным Рерихом на пути в Шамбалу…
Вадим Панов, Вячеслав Шалыгин
Исполняющий желания
© Панов В., Шалыгин В., 2016
© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2016
Глава 1
1926 год, Алтай, Чуйский тракт, 753 верста
Мировая гармония не любит идеальных форм, прямых линий и симметрии. Многообразие контуров, россыпь мелких деталей, игра оттенков, миллионы мазков богатейшей палитры, водопады звуков и вихри запахов – вот что создает объемную картину. И особенно ярко она воплощается в горах, ибо вряд ли что-нибудь еще в подлунном мире настолько же разнообразно, бессистемно и при этом – совершенно…
И горы, выглядящие порождением самого Хаоса, были воплощением Гармонии.
Так бывает…
Каменная осыпь превратила дорогу в узкую тропу, сделала особенно трудной, и лошади двигались по скальному карнизу с предельной осторожностью, медленно переставляли копыта, иногда запинаясь о разнокалиберные камни, фыркая и косясь на близкий край пропасти. Тревожное ржание, негромкие окрики проводников и стук камней, то и дело скатывающихся мимо растянувшейся по карнизу экспедиции, тонули в заунывной, как местные напевы, мелодии ветра.
Все давно спешились, даже проводники-алтайцы, сопровождавшие экспедицию от самого Ново-Николаевска, полгода назад ставшего Ново-Сибирском, и напряжение от путешествия по узкой тропе нарастало с каждой секундой. Даже главе экспедиции в какой-то момент захотелось плюнуть и отступить, но развернуться было попросту негде: путь по опасному карнизу вел вперед и только вперед. К гармонии или нет, сейчас не имело значения.
Сейчас нужно было идти.
– Скоро, – тихо сказал идущий первым проводник, и остальные члены экспедиции передали его слова по цепочке.
Скоро…
А что «скоро»? Сквозь преддождевую хмарь просматривался небольшой участок тропы, ярдов на сто, не больше, утомленным путешественникам казалось, что дальше карниз становится шире. Но так ли это?
– Долина, – скупо произнес глава экспедиции, когда до него дошло сообщение от проводника.
И на губах его спутников появились улыбки.
Долина!
Узкая, поросшая елями и пихтами, рассеченная надвое маловодной бурливой речкой, ныряющей в ту самую пропасть, что страшным провалом зияла справа от тропы. Но все-таки долина. И была она достаточно просторной и ровной, чтобы перевести дух и шагать дальше смело, не опасаясь, что осыпь стянет в бездну, а со склона прилетит на голову камень. Долина… Можно расслабиться…
И восхититься величием великолепного вида на белые вершины Северо-Чуйского хребта, который прятал от досужих взглядов жемчужину Алтая – загадочную гору Белуха.
И восхитились. Причем – все: и «офицеры», если можно так выразиться, экспедиции, то есть люди творческие или же образованные, и их простые спутники. Никто не остался равнодушным. А глава экспедиции, Николай Рерих, поймал себя на мысли, что готов вытерпеть все, лишь бы увидеть и зарисовать белые шапки величественного хребта, запечатлеть на холсте еще один фрагмент мировой гармонии. Нервное и физическое перенапряжение, совершенно лишнее в его почтенном возрасте, забудутся вмиг, едва только взору откроются великолепные вершины.
Рерих знал точно. Ведь это были не первые горы в его жизни.
Не первые, но особенные, беспощадно, до щемления сердца прекрасные, даже на взгляд искушенного художника. Может быть, потому, что они наиболее близки к центру мироздания? А может, потому, что где-то среди отрогов хребта или ближе к Белухе находятся ворота в мистическое царство безмятежности и совершенства?
Шамбала – от этого слова захватывало дух у всех, кто верил в существование воплощенной благодати, скрытой от суетного мира горами волшебной красоты.
А Рерих – верил.
Но находились – даже среди участников экспедиции – и скептики. Нет, они не отрицали существования Шамбалы, но считали ее страной воображаемой, спрятанной в душе верующего, и достижением ее им виделось состояние просветления и духовного равновесия.
К числу таких скептиков принадлежал и Луис Хорш, неизменно элегантный, подвижный и предприимчивый молодой мужчина латиноамериканской наружности, коммерческий директор нескольких принадлежащих Рериху предприятий в Нью-Йорке, финансист и снабженец экспедиции.
Будучи убежденным прагматиком, свято чтущим принцип: «Богу – богово, а кесарю – кесарево», Луис не верил, что Шамбала существует в материальном мире. Но, как положено ушлым заокеанским финансистам, отлично умел делать деньги на всем, и даже на затяжных экспедициях с сомнительными целями. Рерих путешествовал по азиатским горам третий год, за это время Луис исхитрился утроить прибыль компаний, вкладывающих средства в странный проект, и поэтому ему было важно, чтобы экспедиция двигалась. В поисках Шамбалы, мировой гармонии, натуры для этюдов Рериха или чего-то еще – не имеет значения. «Движение – жизнь», – говорили древние. «Движение – прибыль», – с той же убежденностью заявлял Хорш. А вот уже прибыль – это жизнь, и чем больше прибыль, тем жизнь прекрасней.
Видимо, фанатичной верой в универсальность формулы «движение – прибыль» объяснялось и то, что Луис шел в авангарде экспедиции. Нравилась ему затея или нет, верил он умозаключениям Рериха насчет ворот в неведомый мир на склонах Белухи или не верил – не важно. Хорш взялся за дело и собирался довести его до конца. Собирался выжать из экспедиции максимум.
В пути Хорш старался держаться поближе к Рериху и, естественно, последовал за ним, когда Николай заспешил, торопясь первым оказаться в долине, и Луис вошел в нее вторым.
А третьим стал проводник Яков Бортников, неофициальный представитель ОГПУ, сопровождающий экспедицию от самого Ново-Сибирска. Как правило, Яков ехал на гнедом жеребце далеко впереди, словно стараясь подчеркнуть, что просто выполняет порученную правительством работу и не считает себя членом буржуазной команды. Он не скрывал своих убеждений, как не скрывал и принадлежность к ГПУ, но и не подчеркивал ни то, ни другое. Любимый «маузер» прятал под засаленным ватным чапаном, сменившим затертую кожанку, да и на мохнатой шапке у него не было красной ленты или звезды, как этого ожидали американцы, которых в экспедиции было аж трое. К тому же, благодаря азиатским скулам, Якова частенько принимали за местного жителя, абсолютно равнодушного к революционным идеям, и спутники не воспринимали его в качестве надзирателя.
По карнизу Яков шел первым, но потом уступил нетерпеливому Рериху, вошел в долину после него и Луиса и тут же остановился, увидев, что спутники преградили дорогу.
– Что случилось?
– Да! – Николай, который замер, любуясь открывшимся видом, дернул Хорша за рукав. – Луис, что вы увидели?
И только сейчас Яков понял, что путь ему перекрыл американец.
– Луис, что там? – И машинально сунул правую руку за пазуху.
– А? – Хорш обернулся и как-то странно посмотрел на Рериха: будто сквозь него.
– Что там?
– Извините, босс. – У Хорша нервно дернулся глаз. – Что-то на меня нашло. Оцепенел, как мышь перед удавом.
– Перед каким удавом? – удивился Рерих. – Что вы несете, Луис?
А в следующий миг удивленно крякнул, увидев того самого «удава».
Образно выражаясь.
Впереди и чуть правее сидел на большом камне еще не старый, но морщинистый азиат в изношенных донельзя одеяниях тибетского ламы и внимательно разглядывал путников. Сразу всех. Как такое может быть, Рерих не понимал, но готов был поклясться, что лама не просто смотрит, а именно разглядывает, и не каждого в отдельности, а всех троих одновременно.
Щелочки глаз ламы на миг превратились в тончайшие линии – он смежил веки, – затем чуть приоткрылись, и слегка неприятное ощущение «общего взгляда» исчезло. Теперь лама смотрел, как самый обычный человек. Более того, глазенки у него забегали, словно у пройдохи, лихорадочно обдумывающего способ «развести» доверчивых путников, не задерживаясь на ком-то конкретно.
– Приветствую, уважаемый, – Рерих сложил ладони в буддийском приветствии. – Вы понимаете меня?
– Понимаю. – Лама ответил тем же приветствием и чуть склонил голову. – Я понимаю всех братьев, разделяющих учение Будды. Мое имя Мингюр Церинг.
Азиат говорил по-русски значительно лучше, например, Луиса. Рериха это немного удивило, но в большей степени порадовало. А вот Яков насторожился.
– Мое имя – Николай Рерих. Мы с товарищами идем к самой высокой горе, к Белухе.
– Ты – художник, – вдруг заявил лама и вновь коротко кивнул – для себя. – Это хорошо: ты умеешь видеть скрытое от прочих глаз.
– Возможно… – начал было Рерих, однако лама продолжил, не обращая внимания на попытку вклиниться в его высказывание.
– Но даже у тебя не получится все задуманное.
– Интересно, – проронил Луис негромко, чтобы слышал только Рерих. – Этот лама – прелюбопытнейший тип. Не пойму только, что он здесь забыл? Одет, как тибетский монах… но если так, он далековато забрел. Заблудился?
– Цель моего странствия близко, – будто бы отвечая на шепот Луиса, сообщил лама Церинг. Смотрел при этом он исключительно на Рериха. – Цель твоего путешествия тоже близко, но ты ее не достигнешь.
– Вы знаете, куда и зачем мы идем? – недоверчиво и даже с оттенком неприязни спросил Яков Бортников и сделал полшага вперед, словно выбирая дистанцию для броска или сабельного удара.
Лама оставил телодвижения чекиста без внимания, всем своим видом показывая, что не видит в нем угрозы и вообще не боится никого из путников, ни по одиночке, ни всех сразу.
– Ты сам сказал, что идешь к высокой горе. – Мингюр Церинг стрельнул взглядом в Рериха.
– И почему же мы не сумеем ее увидеть? – вмешался в разговор Луис. – Еще три дня пути, и мы окажемся на перевале. С него, как говорят, на Белуху отличный вид.
– Вы увидите гору. – Лама кивнул в третий раз, теперь – для всех. – Но ваша цель не Белуха.
Церинг не спрашивал, он утверждал. Да с такой уверенностью, словно доносил до аудитории непреложную истину, например, что Земля вращается вокруг Солнца. Или что дважды два – четыре. При этом лама прекратил играть взглядом в пятнашки и сосредоточился на Рерихе.
– Наша цель… да… нет… не сама гора. – Николай Константинович потеребил бородку, явно сомневаясь, стоит ли откровенничать с первым встречным, пусть даже и ламой. – Мы не собираемся совершать восхождение, в этом вы правы, любезнейший Церинг. Я намерен сделать несколько эскизов и… возможно, исследовать местность.
– Ты хотел увидеть Белуху, но не здесь.
– Что значит «не здесь»? – вскинулся Хорш.
А вот Рерих промолчал. И по глазам было видно, что Николай начинает понимать…
– Ты не увидишь ее, как не видишь далекие звезды.
– Откуда вы знаете о цели нашей экспедиции? – резко спросил Рерих.
И что-то в его голосе заставило Якова взвести курок. Однако пистолет он пока оставил под одеждой.
– Ворота в Шамбалу рядом. – Лама улыбнулся.
– Где? – встрял нетерпеливый Хорш. – Вы проводите нас? Сколько это будет стоить?
Церинг неодобрительно взглянул на Хорша, вновь смежил веки, но на миг, и вернул взгляд на Рериха.
– Чинтамани, – негромко, чуть протяжно и с уважительными интонациями, словно это имя божества, произнес лама. – Нужен драгоценный камень, исполняющий желания.
– Я слышал! – Луис заметно воодушевился. – Или где-то читал, не помню… Это такой крупный рубин. Верно?
– Не рубин, а драгоценный камень, – спокойно поправил американца Церинг. – Его ни с чем не сравнить.
– И что, любые желания исполняет? – поинтересовался Яков.
– Хочешь устроить мировую революцию? – не удержался от язвительного замечания Хорш.
– Чинтамани исполняет только истинные желания, – вместо ламы ответил Рерих. – Но я не подозревал, что он может стать ключом к вратам.
– В этом его главное предназначение, – улыбнулся лама. – Все остальное – блохи на шерсти пса.
– Исполнение любого желания – подобно блохе? – изумился Луис.
– По сравнению с истинной силой Чинтамани – да.
– Что может быть сильнее?
– Заткнись, – прошипел Яков.
Но Хорш уже и сам понял, что перегибает палку, и вернулся к теме:
– Камень откроет путь в Шамбалу?
– Откроет врата? – уточнил Рерих.
– Врат нет, – покачал головой Церинг. – Врата – это место, откуда Чинтамани позволит увидеть Шамбалу и пройти к ней.
– А без камня мы не сможем увидеть благословенную страну?
– Лично ты и с камнем ее не увидишь, – усмехнулся лама, глядя американцу в глаза.
– Почему?
Однако ответил Церинг не обиженному Луису, а Рериху:
– Ты смотришь на мир не так, как все. Ты – увидишь.
– И смогу пройти? – завороженно вопросил Николай Константинович.
– Все возможно.
– Минуту назад вы утверждали, что мы не достигнем цели, – напомнил Хорш.
– Минуту назад мир был другим, – изрек Церинг. – У вас была лишь вера, но не было проводника.
– А теперь у нас есть проводник? Вы предлагаете свои услуги?
– Нам по пути.
– Сколько это будет стоить?
