скачать книгу бесплатно
Я медленно стал входить в нее, чтобы сравнить свои ощущения в невесте и в теще. Но эта озорница резко подала свою попку мне навстречу и воткнула член в себя сразу глубоко. Прямо как с ее матерью произошло. Я сразу смог почувствовать разницу между мамой и дочкой. Между рожавшей и не рожавшей женщиной, между молодой женщиной и дамой старшего возраста. Между…
Я не успел додумать и сравнить до мелочей, потому что уже от проведенного сравнения начал кончать.
– Ты сегодня быстро, – прошептала она, лежа щекой на подушке. – Где ты так возбудился?
– Да просто ждал встречи с тобой.
– А я уж подумала, что ты куда-то налево отскочил от меня сегодня. Ан нет, всё в порядке, – рассмеялась Настя.
Вспомнив молча, куда налево я отскочил, я снова начал заводиться. И невеста это почувствовала, т.к. член я так и не вывел из нее. И тот начал надуваться и удлиняться, готовясь для нового подвига.
– Куда я от тебя денусь, Настюха. Ты еще мамочкой станешь от меня, – сказал я ей, поглаживая ладонями по пояснице. – Можно я уже начну называть тебя мамой?
– Лучше мамочкой, – почти пропела Настя, обнимая двумя руками подушку и зарываясь снова в нее лицом. – Мне так хорошо там внутри от твоих движений…
И с каждым словом «мамочка моя» и просто «мамочка» при толчках членом я возбуждался всё больше и больше, представляя не беременную или рожающую Настю, а ее мать или мою тещу, лежащую обнаженной на кровати вот так же на животе с членом внутри. Ведь не старая еще баба, это теща. Интересно, если не предохраняться, то смогла бы она тоже забеременеть, как и Настя. Да еще и одновременно с Настей?
От таких мыслей я не просто стал семимильным шагами двигаться к оргазму, а стал с силой и рычанием брызгать в Настю семенной жидкостью. И уже в полном блаженстве отвалился и упал рядом на спину.
– Ну ты монстр сегодня, – пропела Настя, нависнув надо мной. – Продолжать будешь?
И не дожидаясь моего ответа и пока я отдышусь окончательно сползла вниз и присосалась к члену с активной обработкой его языком.
«Вот интересно, а в рот теща возьмет?» – подумал я, и к радости и удивлению Насти член сразу начал расти у нее во рту.
– Да ладно! Ты же еще даже не ужинал… – начала говорить невеста, но я схватил ее за голову и насадил ртом на член.
– Вот тобой я и поужинаю, – ответил я ей. – И ты тоже…
Настя скосила хитрые глазки на меня, не выпуская член изо рта. Да кто ей теперь даст убрать свой рот с члена? И я начал активно имитировать ее головой фрикции на члене. Но это явно стало занимать больше времени, чем прошлые половые акты. Я выдернул член из ее горла и услышал ее облегченный вдох. Снова кинул ее лицом вниз и всадил член во влагалище. В замутненном сознании я трахал уже снова не Настю, а ее бессознательную мать. Трахал быстро, жестко, беспощадно.
Когда я проснулся утром, Настя тихо сидела напротив в кресле и смотрела на меня.
– Что с тобой вчера было? – тихо спросила она.
– А что было?
– У меня после этой ночи всё болит. Ноги, рот, горло, влагалище. Спасибо, что в задницу не изнасиловал. У меня как раз такое ощущение, что наш половой акт вчера перешел в изнасилование. Если бы ты вчера не заснул, я бы сбежала от тебя к матери на время.
От упоминания я снова начал заводиться, и Настя увидела, как начал снова вставать член.
– Я просто соскучился по тебе, – ответил я. И показал в сторону члена. – И он тоже соскучился.
Когда Настя вместо завтрака опять стонала подо мной, я подумал, что…
Вообще-то я уже ни о чем не думал, а только двигался вперед-назад…
Аспирантка
– Хорошо, что ты пришел, – на столе плюс на стуле стояла Яся (так мы звали Ярославу Семеновну, аспиранта этой кафедры). Дай мне вон ту лампочку. Она на кафедре лежит.
Я задрал голову вверх и протянул ей лампочку. Та сразу поняла оплошность, благодаря которой сама дала возможность беззастенчиво смотреть ей под юбку. И попыталась исправить положение.
– Ты следи за мной. Если начну падать, то лови. Не промахнись.
Я и не возражал. Хоть и не долго, но во все глаза наблюдал, как двигались ее ножки под короткой юбкой и ткань между ножками. ОФИЦИАЛЬНО РАЗРЕШЕНО! И тем более, что дверь на кафедру за моей спиной щелкнула замком весьма понятно.
Аспирантка был не юная, не старая, точный возраст мы не знали. Было известно, что была за мужем несколько раз. Даже временами по браку становилась родственницей начальства института, – кого-то кому-то там родила. Потому и держали до сих пор в штате. Вот только защититься не смогла и не сможет, – гласили институтские сплетни. А были ли у нее внебрачные связи, – можно было только догадываться по размеру бюста и горящим глазам. Я и ранее ловил ее взгляд на себе, когда заглядывал ей в вырез платья. «Случайно», конечно же, заглядывал, когда она помогала старшим по званию сотрудникам кафедры собрать или раздать нам материалы для занятий или контрольные работы.
Ввинчиваемая лампочка вспыхнула ярким светом, и Ася ойкнула и начала падать. Мне удалось поймать ее еще в воздухе, хотя и почти у пола. Я прижал ее к себе обеими руками и во все глаза смотрел в бледное лицо с полузакрытыми глазами. Одна рука сама собой попала под юбку и по-хозяйски держалась полной ладонью за ягодицу.
– Ой, – наконец-то произнесла Яся и чуть еще приоткрыла глаза. – Что случилось?
– Вы упали с высоты и потеряли сознание.
– Я в сознании или еще не пришла в сознание?
– Вы уже пришли в сознание. Упали мне на руки и потому не ушиблись.
– И Вы поймать смогли с такой высоты?
– Вы легкая и потому поймал, – немного покривил душой я.
– Отнесите меня в мой кабинет, пожалуйста.
Я точно знал, что у нее своего кабинета не было. Она пользовалась кабинетом доцента, когда тот был в отпуске. Потому понес ее именно к этому кабинету. Яся протянула руку и открыла замок ключом. Когда я клал ее на кушетку, дверь захлопнулась. Так! Я попал в ловушку. У меня за спиной две запертые двери.
– Дайте мне воды, – уж совсем слабеющим голосом произнесла Яся и махнула рукой в сторону рабочего стола.
Я поднес ей к губам полную чашку воды, приподнял ее за шею и дал напиться.
– Я задыхаюсь! Помогите расстегнуть мне платье. Спасите меня!..
Да уж! Вырез на платье почти до пупа, зачем расстегивать платье? Истерика или цирк?
Приняв происходящее за разыгрываемую комедию, я просто впился ей в губы и заглушил дальнейшие звуки и слова. Сначала она пыталась вертеть головой, но потом обняла меня обеими руками и влезла языком ко мне в рот. Значит, жить будет. Может даже и со мной иногда.
Я оторвался от ее губ и повернул ее на живот. Открылись крючки на платье сзади, которые я благополучно и расстегнул. А за одно расстегнул и лифчик под ними. Повернув ее снова на спину, стянул с нее через голову платье вместе с нижним бельем, вывалив на свет большие груди-буханки.
– Так легче дышать? – спросил я, низко нагнувшись над ее лицом. За что снова получил поцелуй «с проникновением» в качестве благодарности.
Несколько неудобно было целоваться в таком положении. Потому я перенес одну ногу через нее и, зависнув над женским телом, завис над ней. Не придавливая, почти не касаясь, – просто сверху протянул свои губы для поцелуя. И неожиданно почувствовал, как она сама подо мной сняла с себя трусы, – последнюю тряпку, что я не снял с нее через голову.
Быстрое, почти армейское, раздевание, – и я уже придавил ее всем своим голым телом на всё время длинного глубокого поцелуя. Яся обняла меня ногами и стала играть половыми губами с возбужденным телом.
– Ты хочешь меня? – спросила шепотом, оторвавшись для этого от губ.
– Очень хочу.
– А раньше хотел? – снова игра губами с членом, которыми она водит из стороны в сторону.
– Всегда хотел. Ты же знаешь.
– Знаю, видела. Потому рада, что пришел меня спасти.
Я вплотную прижал головку члена так, чтобы она уже не смогла отклониться, и стал постепенно входить в женское желанное тело.
– В меня сегодня нельзя, – шепотом сказала она. – Кончишь в рот. Как понял?
– Понял, понял, – ответил я с сожалением, но при этом глубоко всаживая инструмент внутрь.
Стон, изданный Ясей подо мной не был громким, но пронизал меня насквозь. Ведь подо мной стонет взрослая дама, которую хотят все студенты и вообще мужчины вуза. Может и не только этого вуза. Может и не только хотят, но и имеют. Последнее мне не важно, но очень стимулирует.
После нескольких минут бешеного совокупления в миссионерской позе, Яся выскользнула, уложила меня на спину и присосалась к члену ртом. И только теперь она стала издавать полноценный звук женщины в оргазме. Я Е*У В РОТ САМУЮ ЖЕЛАННУЮ БАБУ! И она кончает с МОИМ членом во рту! Сперма огненной струей рванулась ей глубоко в глотку, куда я вогнал член, крепко держа ее голову руками. Хлынула таким потоком, что целую Ниагару смог извергнуть одним выстрелом!
Яся оторвалась от члена и облизала языком свои губы.
– Жадина, – усмехнулась она. – Не дал почти ни капли мне в рот, чтобы я насладилась вкусом. Больше так глубоко старайся не сливать. В рот достаточно и лучше всего для меня.
– Можно будет повторить?
– Да, почему бы и нет?
– А когда?
– Я подумаю и позову. Иди уж к своим студенточкам, если тебе явно сегодня было мало. Я же вижу. Я позову тебя сама…
Мать друга
– Знаешь, я только и слышу о тебе со всех сторон: Гусар то, Гусар это, с той, с этой, умеет так или этак, несносен, божественный, незабываемый, всеми любимый, ничей… Ну и еще кучу утверждений и прилагательных. Угадай, кто это говорит? Молчи. Это говорят все женщины и девушки из моего окружения. Они воспевают твои ухаживания и отрицания, любовь и безразличие, как встретил и как бросил, как шел, стоял, сидел, как постоянно поет, как… и тысячи «как».
Жана Сергеевна вытирала посуду на кухне. Я зашел к Сашке, – другу, – но не застал его дома. Мама позвала меня на кухню и стала мыть какую-то посуду и разговаривать со мной. Разговор вскоре перешел на наших с другом одноклассниц. Потом…
А потом я стал разглядывать ее лицо. Не выглядит на свои годы. Знаю, что рассталась с мужем давно, – Сашка еще был крошкой. Друг говорил, что с тех пор относилась к вопросам новых партнеров и нового брака, как к совершенно неприемлемому для нее событию. Да и вообще, всю жизнь посвятила сыну. Сначала соски-пеленки, потом садик-школа. Смогла восстановиться на работе в нашем институте. Когда он поступил в институт, то была самой счастливой мамой в городе.
Я несколько раз был у них в гостях, и всегда ловил на себе внимательный изучающий взгляд и понимал, что проводилась оценка нового друга ее сына. Думал, что про учебу, развитие, комсомольскую деятельность волнуется мама за сына. А теперь оказалось, что и другая сторона мой жизни участвовала в оценке.
– Жана Сергеевна, да не берите Вы в голову никакие дурные мысли, – я подошел к ней сзади и взял двумя руками за плечи. – Всё у Саши и у меня хорошо. Мы молоды, энергичны, быстро схватываем и учебу, и окружающий нас мир.
– Я за вас обоих волнуюсь, – обернулась ко мне всем телом Жана Сергеевна и тоже положила мне руки на плечи. – Эта энергичность помимо положительных сторон может привести и к большим ошибкам. А вы так сдружились… И мне страшно за вас обоих.
Жана Сергеевна обняла меня за шею, положила голову мне на грудь и всхлипывала. Я обнял ее за спину, прижал к себе и стал успокаивающе гладить по спине. Ее блондинистые волосы попадали мне в лицо и щекотали кожу. Я старался отодвинуть их носом в сторону, или раздвинуть, чтобы не чихнуть. А Жана Сергеевна поняла это по-другому. Она подняла на меня лицо, отодвинула рукой волосы и с закрытыми глазами потянулась ко мне губами.
Не знаю почему, я в ответ стал ее целовать. Во время затянувшегося взаимного поцелуя мои руки всё крепче прижимали тело женщины к себе и спускались всё ниже и ниже. Я уже тискал ее ягодицы, вжимая ее в низ своего живота и бедра. Развязал завязку халата у нее на спине, от чего халат стал расходиться в разные стороны.
Жана Сергеевна вдруг развернулась ко мне спиной и наклонилась вперед, уперевшись в столешницу кухонного стола. С затуманенной головой я задрал халатик вверх, а она довершила это тем, что натянула его себе на голову. Под халатом по-домашнему не было трусов. Быстро расстегнув брюки, я вызволили из трусов член и стал тыкаться в ее промежность. Жана Сергеевна одной рукой помогала направить его в нужном направлении, всё ниже наклоняясь к столу.
Попал! Я попал во влагалище членом и сразу же вошел и, не задерживаясь, голодным зверем побежал по этому тоннелю всё глубже и глубже. Тяжелое глубокое дыхание партнерши и подрагивания мышц всего тела давали мне понять, что она тоже участвует и телом, и эмоциями, и своими половыми органами в случившемся у нас процессе. Она всё ниже нагибалась к столу, пока не легла на него поясницей. А я, дотянувшись, постоянно мял ее груди и соски.
– Ну ты хорош!.. Ну ты молодец!.. Ну ты… Ты… ТЫыы-ы-ыыы… – Жана Сергеевна произносила бессвязно и хрипло, а потом замычала и упала грудной клеткой на стол перед собой. Я заторопился и, вонзив член как могло получиться глубоко, бурно кончил, от чего Жана Сергеевна снова тихонько пискнула.
Минуту или чуть меньше спустя женщина побежала в душевую, а я обмыл член над раковиной, вытер его носовым платком и привел себя в порядок.
Когда хозяйка вернулась назад, я снова сидел у стола. Она посмотрела на меня и улыбнулась. После чего поднесла указательный палец к своим губам. Тс-с-ссс… На что я понимающе улыбнулся и кивнул головой.
– Ты… начала она, но над входной дверью раздался звонок и сразу защелкал ключ в замке.
– Мама, мама, я дома. Я такой голодный. Мама ты где?
– Я на кухне, привет. Сейчас покормлю тебя. У нас твой друг, Гусар, ждет тебя тоже в кухне. Займи его, пока я накрою на стол. И уговори его тоже пообедать с нами, а то он отказывается, – и со строгой улыбкой посмотрела на меня
Я кивнул головой и прошептал, что договорим и продолжим в другой раз…
Сестра друга
Я приехал к Антону в пригородный дом. Они тут жили со старшей сестрой после смерти родителей. Антон говорил, что Мария – сестра, – заменила ему родителей. И теперь жили вместе, потому что никто из них не обзавелся семьей. Антону еще учиться, а у Марии как-то не встретился нужный человек для жизни.
Сестра встретила меня радушно. Сказала, что Антон планировал приехать еще вчера, но возникли срочные дела. И ему придется задержаться в городе еще два-три дня. Но я могу располагаться в отдельной комнате Антона до самого его приезда. И с голоду она мне умереть не даст.
Некоторое время я отнекивался, порываясь уехать в город на эти дни. Но она долго и активно меня уламывала. Окончательно соблазнила тем, что у нее, как оказалось, уже банька растапливается, и я смогу попариться вволю, «пока зимний запас дров не закончится», – как она сама сказала и сама же расхохоталась.
– Гусар, или как там тебя? Баня готова, залетай, – громко позвала она меня через весь двор. Я окошко я увидел, что она, не ежась, стоит на морозе в одном купальнике. «Вот огонь-баба!» – была первая мысль от этой картины.
А почему бы и не покричать? Село, – или даже не знаю как правильнее сказать, – практически пустое, никто не услышит, даже если воздушную тревогу включить. Можно кричать, включать музыку на любую громкость, рычать моторами, стучать и пилить, работать отбойником, перфоратором, забивать сваи, производить взрывные работы… Никто не услышит и не прибежит от любопытства, испуга или с руганью. Как в городе часто бывает при нескольких ударах молотком или при отбитии отбивных котлет. Можно и голыми ходить, если хочется.
– Вот здесь мыло, квас холодный, а пиво в бутылках, если захочешь, за дверью бани в снегу воткнутые, перекусить на полке припасла, до обеда перекуса хватит, – напутствовала она меня в предбаннике.
Сама прошла проверить парок и долго не выходила. Я уж начал скучать в ожидании, что она выйдет и я займу ее место, когда из бани опять раздался ее крик:
– Ты куда там делся? Заснул? Купаться собираешься? Или так и будешь ходить в городской пыли?
Раздевшись, я вошел внутрь. Мария сидела на топчане и активно работала мочалкой. Голая.
– Потри мне спинку, а то с моими телесами не могу до хребта достать, – и протянула мне намыленную мочалку. – Да брось ты шайку. Можно подумать, что я не знаю, что там у мужиков между ног. Брата вырастила с малолетства, знаю.
Я зашел сзади и начал активно тереть ей спинку.
– Погоди, погоди, дай-ка я лягу, а ты верхом садись. Тогда и тереть будет легче, и удобнее будет нам обоим.
Мария на самом деле легла голая на полотенце, расстеленное на топчан, выставив свои ягодицы в потолок. Аккуратно пристроился верхом на ее аппетитных буграх у основания ног, я приналег на мочалку.
– Ты сильнее намыль мочалку и не миндальничай, три сильнее с нажимом. Дыру не протрешь, не бойся, – напутствовала она. – Я не сахарная, не растаю и не рассыплюсь, как рафинад. И потри, пожалуйста, поясницу и чуть ниже. С моим-то весом там часто ноет как-то не вовремя и по вечерам да по ночам.
Я сдвинулся на ее бедра, не менее могучие, чем поясница с ягодицами, и отдался приятной работе натирания мылом большого женского тела. Да и сам не заметил, как член, ранее маленький от холода, уже расправился в тепле и стал тоже тереться о Мариины телеса. Точнее о ее ягодицы.
– Чувствую, что ты согреваться начал? – усмехнулась она, поводив из стороны в сторону задницей, чем давала понять, о чем идет речь. – Ты его хоть намыль хорошенько, прежде чем меня, чистенькую уже, им трогать.
Мыльной пены на члене и без ее указаний хватало. А сестра начала с ним играть в догоняйки и в ловитки. То прихватит его ягодицами, то упустит его, скользкого от мыла. То снова схватит.
